Азимут смерти. 1 страница

Вертолет медленно поднимался вверх. Гул работающих двигателей и шум лопастей нарушал мнимую тишину, царившую в городе. В мертвом городе... Где давно не летают уже вертолеты... А этот взлетал. Да еще блестел свеженькой устрашающей раскраской.
Он поднялся с разрушенной многоэтажной автостоянки и, резко накренившись, взял курс на запад, быстро удаляясь в сторону заката. Антон, прищурившись, глядел ему в след, как будто знал, что должно произойти далее. И ведь точно! Вертолет, вдруг, будто во что-то воткнулся. Во что-то невидимое в воздухе. Его передняя часть смялась, словно была из картона. Лопасти резко разлетелись в стороны, поломанные, как спички, и могучая летающая машина рухнула куда-то вниз, загораясь и переворачиваясь в воздухе. Куда-то в Москву-реку.
Антон наблюдал это странное явление уже раз двадцать, наверное. И всякий раз не мог оторваться от непонятного представления до его феерической концовки. Вертолет взлетал с этой площадки всегда. Каждый день в течение последних двадцати лет. И каждый день взрывался. Словно момент времени, запечатленный войной навечно, остановился, зациклился и не мог ни продолжиться, ни прекратиться.
Каких явлений теперь только не встречалось на территории огромного мегаполиса.
Вот и разрушенная автомобильная парковка, с которой взлетел вертолет, тоже странная какая-то. Темные окна уж чересчур темные, и, кажется, что искорки чьих-то злых глаз мелькают в этих зловещих проемах, следят, жаждут твоей плоти... Надо бы перебраться на другую сторону улицы к более дружелюбным девятиэтажкам, где оконные проемы не такие зловещие.
Антон оглянулся. Стая собак снова показалась на глаза. Они друг за дружкой обогнули искореженные автобусы и остановились, смотря на него злыми глазами. Вожак не показывался. Он как предводитель стаи не спешил высовываться, отправляя вперед своих менее умных собратьев. Исследуя обстановку и крепость нервов жертвы.
А Антон уже нервничал. Они преследовали его с самого Октябрьского поля. Станция неглубокого залегания, с распахнутыми настежь гермоворотами, покинутая навсегда людьми. Откуда он мог знать, что они заселили там все тоннели к северу?
Первая встреча была неожиданной и кровопролитной. Антона несколько раз укусили, прокусив и разодрав химзащиту и легкую кожаную куртку в нескольких местах. Но и он не остался в долгу. Пять собак нашли свою смерть на станции от его большого армейского ножа, пока он прорывался к поверхности. К единственно возможному выходу, так как бой в тоннелях не принес бы ему вообще ничего хорошего. На поверхности псы немного подрастеряли свой пыл. Они перегруппировались и теперь следовали за ним на почтительном расстоянии, ожидая, очевидно, когда наступит ночь. А она была не за горами.
Черт, и спрятаться-то негде! А собаки все преследуют. Он снял с плеча калаш, прицелился и выстрелил. Е-мое! Пуля ушла в сторону, проделав отверстие в борту автобуса. Собаки не шелохнулись. Они явно ощущали наступление сумерек. Большое алое солнце, просвечивая сквозь жиденькие тучи, садилось за уродливыми, израненными зданиями.
- Вот суки! - Прошептал Антон, заводясь, что его пуля пропала даром. Он снова выстрелил. Одна собака, взвизгнув, заковыляла за автобус. Две другие прижались к его борту, чтобы в случае чего нырнуть под днище. Остальные пока не показывались.
Ну вот. Его смерть отсрочивается еще на чуть-чуть. Блин, по кой хер его понесло в эту сторону? Тут же нет метро! Одни лишь развалины, а дальше улица Паршина заканчивалась Москвой-рекой. Живописная же, что пересекала Паршина, ему вообще никогда не нравилась. Слишком длинная и кривая улица, словно змея, ползущая по берегу реки...
Зачем он сюда забрел? Черт! Может память, вдруг, сыграла с ним злую шутку? Прошло уже двадцать лет, а он еще помнил, как посещал бассейн Октябрь на Живописной. До него уже недалеко осталось. Вот и Паршина уже начала свой пологий спуск к Москве-реке.
Он обошел странную черную воронку, раскинувшуюся на пути. Собаки аккуратно следовали на том же расстоянии. Ну, еще поживем! Антон быстрым шагом пошел дальше. Вот и пересечение с Живописной.
Старый добрый бассейн. Где... Бассейна почему-то не было на месте. Огромная широкая борозда перекрывала это место и еще пол улицы Живописной. Ё! Чуть дальше по Живописной сохранилось лишь здание МЧС, и то частично...
Хорошо, что он тогда еще не продлил абонемент. А то бы тоже стал частью этой широкой канавы, начинающейся как раз от здания бассейна, которое и погребло бы под собой, в его неполные тринадцать. Двадцать лет назад...
Собаки вереницей спускались по улице. Ни фига себе! Антон насчитал их штук двадцать. Огромные, мохнатые, злые. Ему с ними точно не справиться!
Он ускорил шаг, собираясь пересечь перекресток, но, вдруг, остановился. Прямо на него по Живописной надвигался Печальный Странник. Существо в высшей степени непонятное и от этого страшное. Возможно, оно когда-то было человеком... По крайней мере, у него две ноги и две руки, и что-то похожее на голову. Лица не разобрать. Все остальное покрывает ветхий черный балахон. Настолько ветхий, что много черных нитей, выбившихся из общей фактуры ткани, развевались вокруг мрачной фигуры от порывов ветра. Он медленно переставлял ноги и сжимал-разжимал кривые и узловатые сморщенные ладони. И шел на него. Антон даже шевельнуться боялся, не то, что сделать шаг.
О них ходило много слухов. Говорили, что встреча с Печальным Странником является преддверием чего-то страшного, неумолимого. Возможно, смерти. Еще ходили слухи, что сам Странник не брезгует попавшимися ему на пути путниками, которых очень медленно поглощает в своей норе, куда уносит еще живыми. А еще бытовало мнение, что Странник всегда что-то говорит или бормочет, пока смотрит, как жертва мучается и умирает. А название это существо получило за то, что вечно тихо и плавно передвигалось, и что-то постоянно лепетало себе под нос. Все это выглядело настолько печально, что в любых сердцах возникала жалость... А что было ждать Антону?
Он стоял и смотрел, как чудовище подходило к нему. Ноги странным образом оцепенели, а руки, которыми он пытался поднять свой автомат, чтобы выстрелить, совершенно не слушались. Единственное, что удивляло, это то, что Странник двигался не прямо на него, а слегка забирал в сторону. Но, тем не менее, он смотрел на Антона. Тем, что с большим трудом можно было обозвать глазами. Где-то в глубине глазных впадин, почти затянутыми ворсом балахона, еле угадывались две маленькие искорки, вперившиеся в него.
И вот он рядом. Сталкер осознал, что чувствует сейчас далеко не жалость. Ужас сковал Антона. Он не мог пошевелиться, зато вдоволь мог наблюдать этот странный гипнотизирующий взгляд. Существо приблизило свою мерзкую, закутанную в обрывки тряпья морду почти вплотную. Антон почувствовал запах гнили, вырывающийся изо рта Странника. Он еле сдержался, чтобы усмирить рвотные позывы.
И уже прощался с жизнью, как существо, вдруг, заговорило. Хриплым, похожим на скрежет трущегося ржавого металла голосом.
- Ты... - Странник с шумом втянул в себя воздух, словно обнюхивал Антона.
- Куда ты идешь, Антон? - У того сердце ушло в пятки. Откуда эта... Эта тварь знает его имя.
- Знаю! - Проскрежетал Странник, отвечая на мысли сталкера. - Знаю даже, куда ты идешь!
Во блин! Антон и сам не знал, какого хера его сюда понесло. А "этот" знает!
- Да, знаю! - Вдруг зашипело существо, будто обидевшись на неверие Антона. Запах из его рта стал еще ярче, и отвратительней. - Не ходи туда!
Да е-мое! Куда не ходить-то! Во, блин заладил! Знаю... Не ходи...
- Не ходи, куда они ведут тебя. - Существо указало в направлении собак. Антон скосил взгляд и заметил, как свора в нерешительности топчется на месте. Че за фигня! Че вообще за...
- Знаю! - Опять прошипело существо. - Не ходи!
"А куда ему тогда идти?" - чуть не спросил сталкер, но губы его не слушались. Существо все же ответило:
- Иди за мной...
Ага, нафиг надо! Антону от такой мысли даже плохо сделалось. Что за тварь ему в друзья набивается? Нет, уж. Заведет еще куда, а потом будет долго бормотать и отламывать от него по кусочку. Фигу! А не рагу из человечины!
- Ну, как знаешь, - пожало существо плечами и тронулось дальше. У Антона аж от облегчения заныли скулы. А тело начало немного отпускать от странного оцепенения. Он повернулся в след Печальному Страннику и заметил, что тот побрел в сторону собак, как бы давая ему шанс уйти от них. Те замерли в нерешительности и боязливо поглядывали на странную фигуру, появившуюся на пути стаи. Потом же они бросились влево, исчезая за девятиэтажками...
Оцепенение уже совсем спало и Антон, недолго думая, рванулся вниз по Паршина. Бассейна, как не было, так и нет. Пол гостиницы тоже. На той стороне все дома лежали на боку, будто их кто-то исполинский по очереди толкал. А, вот!
В самом конце целый и невредимый, даже удивительно, стоял спортивный комплекс. Не было только стекол. И еще все автомобили с улицы непонятным образом стащило в конец, к пересечению с Новикова-Прибоя, словно здесь поработал исполинский бульдозер, перегораживая почему-то съезд с улицы. И теперь куча ржавого покореженного металла лежала на его пути. От завалов была свободна только аллея, ведущая вдоль здания спортивного комплекса. На аллее росли деревья, похожие листьями на клены, но на какие-то громадные уж очень. Он свернул туда.
Сзади раздался долгий пронзительный вой, и Антону стало понятно, что охота началась. Метрах в двухстах сзади стая собак пришла в движение и скоро его нагонит.
Он побежал, недоумевая, почему Печальный Странник помог ему. Неужели он не то страшное и злобное существо, каким его рисуют и о ком рассказывают столько ужасных историй. Или он действительно человек, давным-давно потерявший себя, который, как и вертолет, застрявший во времени, скитается по изуродованной земле, не зная, что искать. Впрочем, никто не знает...
Спортивный комплекс разрушен не был. Только зеркальные стекла кое-где были выбиты, а так с виду необычно целое для руин вокруг здание. Сквозь проемы окон не было заметно никакой активности. Даже странно. Почему кто-нибудь еще не поселился здесь?
Повернув голову назад, он увидел вынырнувших из-за угла собак. Разгоряченная свора, озлобленно рыча, галопом неслась за ним.
Ему ничего не оставалось, как юркнуть в разбитую стеклянную дверь здания и, подняв калаш к плечу, перевести его на стрельбу очередью. Даже теперь он не был готов встретиться со столь многочисленной стаей, поэтому мелко дрожал всем телом, ощущая уже не испуг, а приближение неизбежного. Приближение смерти...
Одна секунда, две, три... Как стук сердца в груди... Три метра, два, один...
Антон уже хотел вдавить спусковой крючок, как собаки, жалобно заскулив, остановились. От удивления сталкер опустил оружие, наблюдая, как те мечутся около входа, но дальше первой ступеньки полукруглого мраморного крыльца не заходят. Их вожак, сидящий недалеко за спинами своих подопечных, взвыл, словно оплакивая потерянную добычу.
Итак, отсрочка от смерти продлялась. Но это лишь насторожило Антона. Ничего просто так не делается. И собаки не случайно остались за порогом. Не об этом ли говорил Странник? Не сюда ли они его вели? Специально, с некой целью.
Тем не менее, сталкер презрительно улыбнулся и согнул в локте руку, показывая, что надул зверей. Но тут же пожалел об этом. Ему на мгновение показалось, что вожак тоже как-то вскользь ехидно оскалился, будто был очень доволен.
Черт! Ну и звери пошли! Так, глядишь, будут скоро сидеть за столом, попивая чай из настоящей чашки, отставив мизинец, и обсуждать какое-нибудь недавнее происшествие. Антон поежился от этой мысли.
Потом он обернулся, не оглядываясь на сидящих возле входа псов. Если они не хотят лезть сюда, значит пусть сидят снаружи, а он пока осмотрится и постарается раскрыть загадку столь необычного поведения стаи.
Он пошел внутрь, обогнув статую на входе. Невысокую, в человеческий рост скульптуру женщины с ракеткой в одной и мячом в другой руке. Клуб, очевидно, специализировался на теннисе. Так, кажется, назывался этот вид спорта.
Далее следовал довольно просторный холл, облицованный зеленым мрамором. Пару пришедших в негодность диванов с креслами, пустой аквариум со скелетами рыбок, а также разбросанные повсюду кубки. Слева за стеклом находилось помещение с какими-то ветхими тряпками, висевшими на ржавых вешалках, а прямо и направо вели коридоры. Первый заканчивался открытой дверью и видимо вел на улицу, а второй - зеркальной, которая была закрыта.
Антон пошел к ней. Слева находились большие оконные проемы, открывавшими вид на корты. Металлические конструкции, держащие крышу, все еще были достаточно надежными, чтобы площадь под ними была как-никак защищена от непогоды.
Справа показалась лестница, ведущая на второй этаж комплекса. Антон быстренько туда поднялся и увидел только ржавые механизмы тренажерного зала, раскинувшегося по всей оставшейся площади помещения. Нафига они нужны теперь? Ржавые отголоски прошлого. Непонятной и тяжелой жизни, где силу и ловкость в человеке поддерживали какие-то странные приспособления. Даже помнится и на плавание-то он ходил, чтобы развить легкие, дыхательную систему и укрепить мускулатуру.
Он спустился обратно и пошел к той зеркальной двери, что привлекла его внимание сначала. Что-то необычное было в ней, но что, на глаз разобрать и понять было невозможно.
Табличка справа от нее гласила: "VIP-зона."
Антон подергал ручку - закрыто. Но нигде никаких замков, либо личин заметно не было. Значит, закрыта изнутри? Или где-то есть еще один выход? Возможно, тот подъезд, что находился дальше по фасаду здания и был им. Сталкер, взглянув на свое отражение, недолго думая, поднял автомат и прикладом приложился к зеркальной поверхности. Закаленное стекло лопнуло, разлетевшись мелкими осколками.
В небольшом помещении царил почти полный мрак. Тонированные окна не давали вечернему свету ни малейшего шанса проникнуть внутрь. Антон включил фонарик, посветив вокруг. Неяркий луч пробежался по барной стойке, на которой еще стояли какие-то бутылки, двум широким столикам с мягкими креслами рядом, да одиноко притулившемуся рядом еще одному столику, на котором примостился высохший труп человека. Он находился в сидячем положении, будто бы так и умер. Быстро и внезапно. Очевидно, это был охранник, который следил за доступом в VIP-зону. Что ж, значит, ему повезло. Долго не мучился, в отличие от многих и многих двадцать лет назад...
Антон широким шагом пересек комнату, замечая мелкие детали, что ускользнули от его взгляда ранее. На столиках была не убрана посуда. Стояли бутылки, бокалы, много тарелок. Как будто кто-то собирался быстро, даже не убрав за собой. Несчастного охранника, естественно, оставили на месте.
Он прошелся еще и подошел к барной стойке. Широким движением ладони он смахнул с нее плотный слой пыли. Та хлопьями полетела на пол, открывая полированную поверхность дерева. Что-то еще сорвалось с пылью вниз.
Сталкер нагнулся и поднял конверт. Такой же пыльный, как и все вокруг. Как пол, столы и кресла, как и труп, наконец. Эта мелочь позволяла предположить, что никто не передвигался по этой комнате, по крайней мере, лет десять-пятнадцать. Это несколько обнадеживало, но не очень. Снаружи все же оставалось достаточно голодных псов, чтобы тешить себя какими-либо надеждами. Да и странная пустота и безжизненность этого помещения тоже давали повод для беспокойства.
Задумавшись, он открыл конверт, на что понадобилось некоторое время, так как перчатки мешали в этом деле. И очень. Наконец, показался край листа и Антон извлек его наружу. Свет фонарика осветил скачущие корявые буквы, словно человек их оставивший торопился.
Антон сделал глубокий вдох, не решаясь начать чтение. Смятый старый листок, но листок, который, возможно, содержал в себе тайну, что может открыть завесу над этим странным местом. Сталкер одновременно и очень хотел знать, что здесь происходит, и не хотел. Что-то странное творилось вокруг. Что-то непонятное.
Все-таки любопытство победило.

"Я, Никифоров Павел Андреевич*. Основатель и Генеральный Директор ОАО "СеверНефть". Обращаюсь к вам, кто найдет эту записку: Помогите! Помогите! Помогите! И еще раз, помогите!
Когда все началось, я с собственной охраной укрылся здесь, в подвале этого здания, переоборуданного как раз под такие случаи несколько лет назад. Много недель просидели мы там, довольствуясь продовольственным запасом, собранным мной в тех же целях. Потом одного охранника я послал на разведку, так как ни радио, ни телевидение больше не работало. Он вышел. То, что он рассказал, повергло нас всех в шок. Москвы больше не существовало! И теперь не понятно, что было делать. Тогда я решил написать эту записку. МЧС же из других городов когда-нибудь придет нам на помощь. Оно просто обязано. Ведь, когда погибла Фукусима, там еще долго искали людей...
Так вот, отправляю своего охранника наверх с этой запиской, для того, чтобы те, кто ее найдет, знали, что мы внизу. В подвале. За барной стойкой есть дверь, которую можно открыть, повернув набок бочку, находящуюся там.
Помогите, прошу вас. Не пожалею любых денег!"

Та-а-ак! Во чувак попал! По ходу, он вообще не представлял, что случилось. Помогите... Спасите... Да, кто и как? Ведь никого тогда уже не было. И быть не могло... Не только Москва исчезла, а и многие, многие другие города, по всей видимости. Разве мог он себе представить, что его записку лишь через двадцать лет найдут? Что, интересно, с ними дальше было? Бедные! Антону даже стало жаль их.
А, кстати! Что это за подвал такой? Сталкер с интересом осмотрел барную стойку. Действительно, бочонок был на месте. Антон, как и указывалось в письме, подошел, схватился и сдвинул его на бок. Сзади что-то начало перемещаться. С громким скрежетом и дребезжанием. Сталкер присел от неожиданности и, развернувшись, поднял автомат.
Свет фонарика выхватил из темноты, вдруг, открывшийся коридор, который уходил вниз. У Антона даже засосало под ложечкой, от прилившего внезапно любопытства. Сталкер всегда сталкер. И Антон не был исключением. Его любопытство постоянно граничило с безумием. Он готов был исследовать все, что непонятное попадалось ему на пути. Но, и дураком он не был. Чтобы на рожон лезть в неизвестность? Нет уж. Увольте.
Он взял со стола бутылку и бросил его в открывшийся проем. Та громко лязгнула где-то внизу, разбившись. Убедившись после нескольких минут ожидания, что никаких звуков оттуда больше не доносится, он двинулся вниз. Осторожно, с опаской, с автоматом наготове. Облицованные мрамором ступени плавно спускались вниз.
Он пошел по ступеням. Странное чувство охватило его. Какая-то тоска и уныние, вдруг, накатили, а мысли странным образом стали обращаться вокруг когда-либо умерших друзей и врагов, подруг и любовниц. Тоска то накатывала, то отпускала, а мысли связанные с подвалом почему-то не шли. Он постоянно отвлекался, вспоминая то одного, то другого ушедшего к праотцам друга. К чему бы это? Но и обдумать этот вопрос тоже не получалось. Мысли все также возвращались в прежнее русло.
Помнится, он должен был испытать эти чувства, когда повстречался с Печальным Странником. Тогда почему получается все наоборот?
Он помотал головой, стараясь разогнать странные мысли. Но что-то не очень получилось.
Свет фонарика ударил в преграждающую путь дверь. Металлическую, по всей видимости герметичную, так как на ней присутствовал штурвал для закрытия. И она была закрыта. Кто бы здесь не прятался, он подготовился основательно, словно предвидя катастрофу заранее. А может, они все еще живы? Странная, конечно, и бредовая мысль, тем более, когда все вокруг мертвы...
Что ж, как-никак, но убедиться надо.
Антон подошел и дернул за штурвал. Тот с неожиданной легкостью повернулся. Ни скрипа, ни скрежета, только легкий шум механизмов внутри. Так же плавно она отворилась, открывая дорогу свету фонарика.
Сталкер долго прислушивался. Долго обдумывал, решая войти, или нет, пока какая-то левая мысль об умершей у него на руках недавно его любимой Машки не сбила размышления, заставив отвлечься...
Он опустил автомат и прошествовал прямо в помещение, занятый воспоминаниями о своей безвременно ушедшей любимой. И так еще несколько минут ходил по нему, не обращая внимания ни на что вокруг.
Наконец, Антон словно очнулся. Остановился резко на месте, будто потеряв нить, ведущую его, и огляделся по сторонам, светя вокруг фонариком.
Вот чумной баран! Вот идиот! Как же так можно бросаться вперед, не определив опасности? Не разведав обстановку? Да, что на него нашло сегодня!
Он с удивлением разглядывал необычную, просторную комнату. Необычную потому, что здесь все поверхности были покрыты зеркалами. Куда бы он ни направлял свой фонарик, отовсюду на него бил свет. Черт! Кто себя так любит, что готов смотреться в зеркало постоянно, всю свою жизнь, а, возможно, и смерть...
Кроме зеркал в комнате находились кожаные диваны, кресла, опять же зеркальные столы и шкафы. А также на полу валялось несколько высохших до не узнаваемости трупов, через один из которых он давеча, погруженный в мысли, перешагнул, даже не заметив этого.
Похоже, эти люди так и не дождались своего спасения. Глупо было бы... Никто не дождался. Но в отличие от этих, люди выжили пока еще лишь благодаря своему упорству, каждодневному труду и жажде жизни, а не сидели в ожидании своего спасения месяцы и годы, надеясь на других...
Антон, уже больше не думая о погибших здесь, прошелся по комнате, заглянул в стеклянные шкафы и тумбы, в поисках чего-нибудь интересного, но так и не найдя, почему-то подошел к зеркальной стене. И посветил фонариком на свое лицо, закрытое противогазом. Из-за мутного, слегка потрескавшегося стекла на него смотрели дикие, если можно так выразится, проницательные и настороженные глаза. Их окаймляли черные густые брови и целая сеть мелких морщинок, словно ему было не сорок три, а все шестьдесят. Да, давно они не виделись! Он и его отражение. Давно не разговаривали друг с другом, не общались...
Антон сдернул противогаз, желая рассмотреть все лицо. Когда ему еще вот так представится случай увидеть себя?
Два шрама пересекали левую щеку. Как же! Помним. Внезапное нападение вепря, притаившегося в тоннеле. Благо тогда он был не один... Резко очерченные скулы с куцей, кое-где не сбритой щетиной, и с крепко сжатыми губами. Прямой нос. Высокий лоб с обширным пятном ожога, от давешнего пожара на одной из станций, который еле потушили... И черные волосы, спутанные, грязные, вьющиеся...
М-да. Вот это абориген! Кто увидит - обязательно испугается. Но люди, наверное, ко всему привыкают. Вот и друг к другу привыкли. К вечно хмурым, грязным, неухоженным лицам, стареющим из-за нехватки света, кислорода, нормальной пищи и влаги, да еще и находящимся в постоянном напряжении, и ожидании близкой и неожиданной смерти. Страшной... Внезапной...
Все, хватит разглядывать свою рожу! Надо одевать противогаз и искать путь, чтобы уйти от собак. А то наверху наверняка уже ночь. И фиг с таинственностью этого сооружения. Какая ему, Антону, вообще разница, почему сюда не суются звери, почему здесь все так цело и нетронуто, и почему он здесь оказался. Надо валить отсюда любыми путями. Хотя...
Ведь можно и здесь перекантоваться до рассвета. А че? Собаки сюда не суются. Здесь более менее чистенько, диваны практически целы, фиг с ними с трупами - ночку потерпят его наглое присутствие, а с утра они друг с другом по братски попрощаются, пожмут друг другу руки, ладно - без обнимания можно обойтись, и Антон пойдет своей дорогой. Глядишь, и собаки рассосутся за ночь...
Нет. Не любил Антон так. Не любил. Если в чем-нибудь присутствовала какая-то неясность, то оставаться в этом месте, и тем более с ночевкой, не стоило. Что-нибудь явно приключится. А поведение собак как раз и говорило, что с этим местом что-то не так.
Антон уже начал поднимать противогаз, приняв решение об уходе, как его отражение ему подмигнуло. Он даже отпрыгнул от зеркала, мигом покрывшись испариной и забыв надеть противогаз. Через секунду сталкер стоял, держа автомат у плеча, и целился в свое собственное отражение. А то, в отличие от отпрыгнувшего Антона, стояло на месте, даже не шелохнувшись, и хищно улыбалось. Сталкер, как не старался, не мог вспомнить, чтобы он когда-то так улыбался.
Что за фигня? Он медленно попятился в сторону выхода. Несколько боковых перемещений и он был в районе двери, но, как ни странно, саму дверь не нашел. По всей видимости, она закрылась, или ее закрыли, он даже не заметил как. Теперь вместо двери было сплошное зеркальное полотно. Антон даже взвыл от неожиданности, увидев в этом полотне улыбающегося и подмигивающего себя. И медленно начал отступать.
Его отражение же стояло, не двигаясь, и явно наслаждалось физиономией испуганного сталкера, который не знал, что и думать. Никогда прежде он не сталкивался с таким явлением.
Стоп! Он остановился, и вовремя. Сзади располагалось тело, не заметив которое, он мог упасть. Надо успокоиться! Подумать. Что, собственно, здесь происходит? Может, он надышался отравленного воздуха и у него обыкновенные, вернее необыкновенные глюки? Может, устал на столько, что ему мерещится черт знает что?
Антон сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь снять напряжение в теле, затем сжал-разжал кулаки, чтобы успокоить дрожь в пальцах, и медленно пошел к зеркалу, где так нахально над ним потешалась его собственная копия. Чем ближе он подходил к нему, тем более убеждался, что по ту сторону зеркальной глади стоит совершенно другой человек, но явно не он.
Это был юноша. Лет семнадцати-восемнадцати. Немного пухлый, с густой гривой черных волос. Самое странное, что в нем было, это глаза. Черные, полные злобы и ехидства. И улыбка. Улыбка, которая обжигала своим безумием. При одном взгляде на него становилось понятно, что этот человек, или бывший человек, привык повелевать. Неважно кем, но повелевать, причем обращаясь при этом с завидной долей жестокости.
Антон дальше не пошел, а остановился за три шага до зеркала, вглядываясь в странное отражение, нисколько его не напоминающее.
Человек в зеркале, вдруг, спросил:
- Мою "Бэху" еще не украли?
- Что? - Дрожащими губами прошелестел сталкер.
- "Бэху", - повторил тот, - ну, мою "Х-6", синего цвета. Стоит она еще перед подъездом?
- Я не понимаю... - Начал было Антон, действительно не понимающий ничего, но незнакомец прервал его.
- Что ж, жалко. Хорошая была машина. Дорогая. Плюс движок спортивный недавно поставил...
- А ты кто? - Спросил сталкер. Он ничегошеньки не понимал в происходящем, но раз отражение заговорило, почему бы не поговорить с ним?
- Я? А ты не знаешь? - В свою очередь удивился человек в зеркале. - Да как? Я же... - Но, видя, что сталкер его явно не узнает, добавил: - Я Никифоров Павел Андреевич. Ты должен знать меня, или хотя бы отца.
Человек из записки? Антон тупо уставился в отражение. Как такое может быть? Как давно умерший человек оказался там, в зеркале?
- Это ты написал записку? - Зачем-то уточнил сталкер.
- Записку? А, да! Конечно, записку... - Отражение нахмурилось. - Так ты меня спасать пришел?
- Я? Э... - Вопрос поставил Антона в тупик. Как можно спасти умершего человека? Пусть даже его отражение еще живо. Бред какой-то. Он протер глаза, а затем виски. Но Никифоров никуда не исчез.
- А как ты попал туда? - Спросил, вдруг, Антон. - Ты же умер!
Отражение с сомнением осмотрело себя, потом покосилось на сталкера, мол: "Издеваешься?"
- Ты в своем уме? - Павел Андреевич ехидно ухмыльнулся. - Я живей тебя! Разве не видно? И буду живым бесконечно!
- Но... Но как такое возможно? - Он не мог поверить своим глазам. Там в центре комнаты, развалившись на кресле, сидел высохший труп этого "чуда", но в то же время из зеркала с ним разговаривал вполне живой Никифоров.
- А вот это, батенька, секрет. Скажу только, что большие деньги, связи и поддержка науки могут принести неожиданный результат. А мой отец был богат! Хозяин "СеверНефти". Он мог все! Так вот, эта комната и была им создана для таких экстренных случаев, как атомная война.
- Но... Как? - Не унимался Антон.
- Да с помощью моих же охранников. Я остался жить в замен их жизней! Немного оккультизма, и вуаля! Вот он я, перед тобой.
- Но как так можно жить! - Удивился сталкер, холодея при мысли, что этот мальчишка убил своих охранников, чтобы вот так вот неестественно существовать. И еще смутное подозрение закралось в его голову...
- Нормально, - пожало плечами отражение. - Видишь ли, я очень боялся умереть.
- И никаких сожалений по поводу своей старой жизни? Никаких неудобств, воспоминаний?
- Да, нет, - пожал Павел плечами. - А собственно, о чем жалеть-то? Старой-то жизни уже нет. Не так ли? Вот и жалеть не о чем. А если бы я не сделал так, как сделал, то и не было бы меня тогда. А так ничего, нормально. Еды не надо, стареть не старею. Единственное, что мне необходимо... - Никифоров несколько замялся, искоса посмотрев на сталкера, тот забеспокоился, нервно сжимая автомат. - Это человеческие жизни. - У Антона все упало внутри. Он невольно попятился, а Павел Андреевич, вдруг, дико захохотал.
- Не бойся, - произнесло отражение, - я тебя не трону. Правда, с одним условием.
- Каким? - Прошептал Антон, поднимая автомат. - Ты возьмешь вон то зеркало, - отражение указало на маленькое зеркальце на тумбочке, рядом с креслом, на котором восседала мумия Павла, - и отнесешь его туда, откуда пришел. К людям. Мне просто необходима подпитка человеческими душами, а то случайными сталкерами не набалуешься.
- Так это твои собаки? - удивленно спросил Антон. - Но...
- Ну, знаешь, мне нужны души, а не тела. Тела достаются собакам. Вот такой интересный симбиоз получается...
- А если я не соглашусь? - Нахмурил брови сталкер, понимая, что если эта тварь, этот аномальный уродец попадет в метро, то случится нечто страшное...
- Тогда собаки закатят сегодня пир, - улыбнулось отражение.
- А я думаю, - зло прошептал Антон, прицеливаясь в зеркало, - что можно и по-другому...
Звук выстрелов слился в единый гул в этом замкнутом помещении. Антон не понял, что произошло, лишь почувствовал, падая, обжигающие тело пули. Подняться он уже не смог. Одно из ранений, по всей видимости оказалось смертельным. Слабость мгновенно распространилась по всему телу, и ему лишь оставалось хлопать глазами и сглатывать жидкость, напоминающую по вкусу кровь. По ходу, это и была кровь, так как сталкер чувствовал боль в горле. Очевидно, горло было прострелено. Лишь голос Павла издевательски звучал где-то рядом:
- Неужели ты думаешь, что зеркала здесь обычные? Наивный! Отец постарался, чтобы их не так легко было разбить. Так что ты стрелял сам в себя. И еще! Боишься ли ты смерти, Антон?
- Нет, - прохрипел тот. - Будь ты проклят! Урод.
- А я уже, - загоготал Павел. - Неужели ты думаешь, что мои охранники добровольно расставались с жизнью? Кроме того, проклятие - всего лишь одно из условий, которые надо было выполнить на пути к вечной жизни...
- Чтоб ты сдох... - Сознание ускользало от Антона, он смутно пытался разобрать, что говорит Никифоров.
- Ну, что ж, если ты не боишься смерти, тогда будешь жить... Жить вечно... А вместо тебя найдется когда-нибудь другой идиот, который отнесет мое зеркало людям.
Скрипнула дверь, открываясь, и в помещение одна за другой вбежали собаки, но этого сталкер уже не увидел...

Дата добавления: 2015-11-14