Глава двадцать девятая.

Осень выдалась тревожной и хлопотной. Приступив к работе в Хогвартсе, Снейп стал намного реже видеться с Лордом. Соблюдая секретность, тот не вызывал его к себе без причин, и Северус посвятил время попыткам наладить преподавательскую деятельность.

У Люциуса родился сын, Малфой разрывался между поместьем и поручениями Лорда, которых становилось все больше. Снейп даже не ревновал его к Нарциссе: он прекрасно понимал, что Малфой был обязан жениться и обзавестись наследником. Виделись они редко и мельком. В Хогвартсе Малфой не появлялся, а Снейп не мог позволить себе вырваться из замка. Но все сильнее и сильнее скучал по нему, гадая, когда может состояться новая встреча. Уже начинался октябрь, и ветер мел опавшие листья по внутреннему дворику замка. Оставаясь наедине со своими мыслями в подземельях, Снейп вспоминал строгую черную ленточку на забранных в хвост волосах и то, как серебряные пряди шелковисто струились меж пальцев, когда он развязывал ее. Он воссоздавал в памяти мраморно-белую кожу Малфоя, его нежные плечи, светлые точки едва заметных родинок на теле, дорожку жестких волос, спускающуюся по животу в пах, сильные ноги, сжимающие его бока, жадные поцелуи и торопливое скольжение ладоней по своей спине, побуждающее не медлить… Он вертелся ночами, не в силах заснуть. Люциус, где же ты был и чем занимался, Люциус?

Не выдержав расставания, Снейп в один из выходных отправился в загородный дом под Бристолем, куда Лорд перенес свой лондонский штаб из-за слишком пристального внимания авроров. Снейп надеялся найти там кого-нибудь, кто мог сказать, где стоит искать Люциуса.

Однако Люциус нашел его сам.

Ввалившись на подгибающихся ногах в пустую гостиную из соседней комнаты, Малфой ухватился за стену, и Снейп едва успел подскочить к нему, чтобы не дать упасть. Люциус вцепился в него, как утопающий в спасательный круг.

- Забери меня… забери меня отсюда… - едва слышно пролепетал он прежде, чем свалиться в обморок. Снейп, не раздумывая, аппарировал с ним в дом, который первым пришел на ум – старое место встречи Упивающихся на Ноктюрн-Аллее. Уложив Малфоя на скрипучий диван, он отхлестал его по щекам, чтобы привести в чувство.

- Снейп… - узнав Севера, тот схватился за его рукав. – Я не могу… не могу так больше… Это не человек!..

Растрепанная одежда Малфоя говорила о том, что тот явно в очередной раз побывал с визитом у Лорда.

- Я боюсь его… - задыхаясь, шептал Малфой, - Он однажды убьет меня!.. Ты не представляешь… Он… он покрывается чешуей… Он будет в ней весь!..

Ткнувшись лбом в грудь Снейпа, Люциус зарыдал в голос, как ребенок. Напуганный, потерянный, измученный мальчик. Снейп, тихо шепча ему на ухо что-то успокаивающее, гладил его по волосам. Люциус рыдал, захлебываясь кашлем, цепляясь за одежду Снейпа, как за спасение, загораживаясь им ото всего внешнего мира.

- Господи, это так больно… - повторял он. - Я не могу так!.. Ему нравится, нравится издеваться!.. Я каждый раз мечтаю о том, чтобы он сорвался и убил меня… Но он… он чувствует грань… Он не дает мне уйти… Он держит на самом краю… так больно!.. Я так его боюсь!..

Безутешные рыдания промочили мантию Снейпа. Он в растерянности обнимал Малфоя, не зная, что можно предпринять, чем помочь. Он не мог даже ничего толком сказать в утешение, потому что это означало бы – выдать информацию напрямик Лорду.

- Ты не понимаешь, - продолжал Малфой, слабо стуча кулаком в его грудь, - ты, замороженный угрюмый ублюдок, ничего не понимаешь!..

Вскинувшись, Малфой больно вцепился в его волосы, притягивая голову Снейпа ближе к себе:

- Ты чудовище, слышишь, ты, носатый урод?.. Ты выглядишь так, будто тебя всю жизнь выращивали под землей, но ты восхитительно, божественно трахаешься!..

Снейп отшатнулся, но Малфой за волосы дернул обратно:

- Ты знаешь, каково это – оказаться в его руках после тебя?.. Я мечтаю сойти с ума, чтобы не помнить о тебе, когда я с ним!..

Слезы высыхали на горячих и бледных щеках, и Малфой смотрел на Снейпа зло, почти ненавидяще:

- А он заставляет помнить тебя! Он трахает меня и заставляет вспоминать, как это делал ты! Я бы убил тебя, если бы мог, Снейп, чтобы мне нечего было помнить!

Оттолкнув его, Люциус поднялся на ноги. Снейп остался сидеть возле дивана, наблюдая за стремительными перемещениями Малфоя по периметру комнаты.

- Если я не свихнусь раньше, он сожрет меня и выбросит, как пустой фантик! А все потому, что я… Мерлин! – Люциус оборвал себя, сжав кулаки, и развернулся к Снейпу: - А все потому, что воспоминание о твоем члене зудит у меня в заднице, и я не могу избавиться от него!

- Люциус, иди сюда, - позвал Снейп, и Малфой, будто не по своей воле, сделал к нему несколько шагов. - Ненавидишь ты меня или нет…

- Не смей, Снейп, - предупредил Малфой, приближаясь. - Не смей, даже не думай. Если ты еще раз дотронешься до меня, Лорду достанется труп, а не любовник. Он тебе этого не простит.

- О чем ты?..

- Он знает о нас! – крикнул Люциус. - Он знает, как хорошо мне с тобой, и ревнует! А я… я ничего не могу сделать с собой, потому что думаю о тебе постоянно! Ты не понимаешь этого, идиот?! Каждый раз, когда мы встречаемся, он знает об этом! И каждый раз потом трахает меня так, что я не могу после даже лежать! Потому что мне больно! От меня ничего не останется, если мы продолжим, и не надейся, что он тебе это простит! Он убьет сначала меня, а потом возьмется за тебя, ты этого не понимаешь?!

- Погоди, - Снейп встал. - Лорд ревнует?..

- Он ревнует, потому что я… - выкрикнул Малфой и снова остановился. – Мерлин, ну какой же ты тупоголовый осел, Нюниус!

Засмеявшись, он бессильно упал в пыльное кресло:

- Он не позволит нам быть вместе! Он знает, что я постоянно думаю о тебе и о твоем члене. Природа обделила тебя всем, кроме мозгов… и причиндалов. Ты трахаешься лучше, чем все, кого я знаю. А я знаю немало.

- У тебя много любовников? – ревниво вырвалось у Снейпа, и Люциус рассмеялся:

- Да уж не ты один! Но ты лучший из всех, - тихо добавил он и снова вскочил: - И я ненавижу тебя за то, что ты со мной сделал! Ненавижу тебя! – подскочив к Снейпу вплотную, он ударил его в живот: - Я ненавижу твои руки, твои губы, все твое тело, ненавижу твое умение трахаться, потому что я жить без этого не могу!

Схватив занесенную для удара руку, Снейп прижал Малфоя к себе:

- Я не могу разучиться хотеть тебя, Малфой. Я не могу разучиться трахаться. У меня есть только одна радость в жизни, и это ты.

- Скотина… - бессильно прошептал Люциус, обнимая его, прижимаясь всем телом и вдавливая свой член в бедро Снейпа. – Как ты посмел это сделать… ты же жалкий урод… ты хуже, чем жаба… но я так хочу тебя…

Обхватив Малфоя за пояс, Снейп второй рукой удержал голову Люциуса за затылок. Они целовались алчно и яростно, как будто это была драка, а не поцелуй. Завалив Малфоя прямо на старый ковер, Снейп сдирал с него одежду, не заботясь о ее целости.

- Обещай мне… - торопливо шептал Малфой, высвобождаясь из его рук, - ты должен обещать… иначе мы оба погибнем… Сделай так, чтобы я все забыл. Трахни меня еще раз, последний раз… Мы не должны больше встречаться… Лорд не простит…

Разрывая крючки и пуговицы, Снейп вытряхивал его из штанов.

- Снейп, я прошу тебя… Это наш единственный шанс… Я не выдержу, если он еще раз сделает со мной… Если я буду тебя помнить, я прикончу себя сам. Обещай… Обещай мне!..

- Да… Да, Люциус…

- О Господи Боже, Снейп… Я так соскучился…

Вжимаясь в тело любовника, не заботясь ни о боли, ни о неудобстве, Малфой рукой направлял его член в себя. Снейп разрывался от будущей тоски, представляя себе одинокие ночи, и под крики Малфоя врубался в его тело. Как в последний раз. В самый последний. Не жалея себя, Люциус распластывался под ним, как послушная шлюха, со слезами на глазах умоляя: «Еще… еще… еще!..» Прижимая Снейпа к себе, царапая его спину ногтями, он кричал: «Я люблю тебя!.. Я люблю тебя!.. Я люблю!..»

Северус запоминал каждое слово, каждое движение, каждую мелочь – гладкость кожи, их совместный запах, вкус пота, судорожно вцепившиеся друг в друга, переплетенные до боли пальцы… Стоны Люциуса, эхом отдававшиеся к голове. Его слезы и безумные глаза, зубы, впивающиеся в плечо, яростные крики от боли.

Они не отрывались друг от друга всю ночь, пока под утро в пыльные окна не просочился сероватый рассвет. Люциус гладил его по щеке, целуя виски и брови.

- Ты обещал… Ты обещал, помнишь?..

- Я заберу твои воспоминания себе, - хрипловатым шепотом говорил Снейп.

- Ты тоже сорвал голос…

- Это неважно. Я буду хранить их. Я все буду помнить.

Прижавшись последний раз, Люциус отстранился:

- Нам пора. Одевайся.

Омутом памяти мог служить любой подходящий сосуд. Воспоминания не имели объема и веса. Бережно вытягивая из виска Малфоя серебристые нити, Снейп опускал их в пустой флакон из-под какого-то зелья, найденный в доме. Притихший, молчаливый Малфой сидел смирно, не шевелясь.

- Проверь. Ты ничего не оставил?

- Все чисто. Не беспокойся. Я помню, сколько раз это было. И когда.

Злой осенний ветер трепал платиновые волосы.
Они стояли на расстоянии нескольких шагов друг от друга. Слишком близко. Но Снейп не мог сделать ни шага назад. Он только стоял и смотрел. Запоминая его. Зная, что видит его в последний раз. Таким - в последний. Пальцы остервенело сжимали рукоятку палочки. Он не мог заставить себя поднять ее. Не мог. Сжимая губы, удерживал в себе желание попросить что-нибудь... на память. Перчатку. Черную ленточку. Пуговицу. Что угодно. Нельзя.
Тело в ледяной хватке озноба отказывалось слушаться, будто под действием заклятия оцепенения. Искаженное ожиданием лицо Люциуса отпечатывалось в памяти. Каждая черточка. Каждый идеально заправленный в хвост волосок. Изгиб плотно сжатых, дрожащих губ. Напряженные брови. Взгляд. Пронзительный, холодный, предсмертный. Снейп понимал, что мучает и себя и его. В кармане мантии до боли сжимал пальцы на круглых боках флакона дымчатого стекла.
Надо поднять руку.
Надо произнести слово.
Надо убить, вычеркнуть из памяти, стереть, запретить, заставить замолчать... О нет, только не из памяти.
Серая пустота. Смертельное одиночество. Что чувствуют самоубийцы, глядя на покидающую артерии кровь? Что чувствует человек, глядящий под ноги с высоты обрыва? Что чувствует человек, собирающийся похоронить себя заживо?
Холодный осенний ветер обжигал щеки.
Никогда - что такое никогда? Где оно кончается? Как добраться до линии горизонта?
Никогда на всю оставшуюся жизнь.
Никогда до линии горизонта.
Надо поднять руку. Надо прервать агонию. Остановись, замолкни, глупое. Не ори мне в уши - я слышу тебя, но так НАДО. ТАК НАДО.
Палочка весит столько, сколько целый вагон булыжников. Откуда в этом легком черном дереве такая тяжесть?
Надо. Всего одно слово.
Люциус?
Дрогнул, грозя опуститься вниз, уголок безупречных губ.
Снейп вскинул руку
- Obliviate!

Тупичок Ноктюрн-Аллеи перед черным выходом из лавки Борджина. Вопросительно изогнутая бровь Малфоя. Сдержанный светский кивок.
Леденящий осенний воздух, вливающийся наконец в застывшие от боли легкие в долгожданном, вечном и верном, и теперь уже - неизменном одиночестве.
И все. Все.

Северус не знал, что Малфой солгал ему дважды.

Он принимал за чистую монету признания в любви, не догадываясь, что Люциус просто решил поиграть в красивое драматическое расставание. Учитывая предстоящее забвение завтра, сегодня он позволил себе почти полюбить Снейпа, и даже подарить трагическую легенду о жертве во имя спасения жизни.

Северус не знал, что ревность Лорда была выдумкой, что Малфой просто нашел удобный предлог для разрыва тяготивших его отношений. По мнению Люциуса, никакой секс не стоил наличия под боком такого опасного и неконтролируемого любовника, каким был Снейп.

Дата добавления: 2015-11-14