Избранная дискография 4 страница

Грег Хэндевидт (школьный друг): Дэвид и Мастейн спустились в подвал. Помню, как Мастейн говорил мне, что я вынужден покинуть группу, а Дэвид просто потупил взор. Я был раздражен и возмущен. Самое смешное в том, что пару недель спустя Мастейн пришел и попросил меня вернуться обратно. Я сыграл с ними еще на паре-тройке репетиций, но что-то было не так. Так или иначе я не держу зла на них – я не такой человек – и мое возмущение быстро сошло на нет. Я не собирался позволить чему-то вроде этого разрушить мою дружбу с Дэвидом, которого я знал с детства. Это уж было слишком.

Было грустно, но это было неизбежно. Он вернулся в Миннесоту и играл в группе под названием Kublai Khan, после чего поступил в военный флот и переехал в Сан-Диего. Теперь он адвокат и один из моих лучших друзей.

После этого мы съехали с нашей квартиры и въехали к Пейтону, его сестре и ее мужу – хоть они и не были в восторге от этого. Мы с Дейвом выработали привычку въезжать к людям, а затем пользоваться их телефоном и делить продукты. Мы не хотели жить незаконно, но были вынуждены это делать – инстинкт выживания музыканта. Мы были по сути бездомными около двух лет с момента создания группы. Мы терпеть это не могли, но у нас не было другого выхода.

Теперь я остался в Калифорнии единственным парнем из Миннесоты, из тех четырех, отправившихся на запад, что само собой вывело меня из зоны комфорта. Это обстоятельство дало мне свободу решать, что если мы хотим, чтобы эта группа состоялась, нам требовалось уделять ей внимание. Заставить Megadeth работать на профессиональном уровне было непростой задачей: ты приходил вовремя, надевал сценическую одежду, подчинялся правилам, как и любой другой хороший работник.

Даже в этом юном возрасте я начал поддерживать Megadeth со всех сторон: в том, как говорил, как играл, даже в том, как думал. Этот год, 1983-ый был серьезным сигналом к действию в моей жизни. Мне пришлось прыгнуть в бассейн с акулами и учиться плавать с лучшими из этих парней – или самому потерпеть поражение. Все было просто.

Дейв понял, что у него есть уличная смекалка, а у меня нет, и пока я думал, что в душе он хотел, чтобы мы были больше друзьями, чем коллегами, его уличная смекалка подсказала ему, что успех группы должен быть приоритетом номер один. В ранние дни я видел, как люди тянулись к Дейву и искренне интересовались его статусом в развивающейся группе. Помню как-то вечером поехал в клуб Трубадур с Дейвом. В тот вечер W.A.S.P. выступали с группой под названием Hellion, которые достигли известности и у них была вокалистка по имени Энн Болейн. Дейв представил меня как Джуниора, своего нового басиста, что привело к куче вопросов, был ли я так же хорош, как Клифф Бертон, басист Metallica.

Клифф был очень изобретательным музыкантом в металле, и Дейв знал, что меня будут сравнивать с ним, поэтому он предъявлял ко мне высокие требования. Я должен был стать больше чем просто хорошим, я должен был стать великолепным. К счастью, благодаря тому, что я брал джазовые уроки, я понимал и ценил способности Клиффа. В частности, думаю, что любовь фэнов к Клиффу внушило его использование арпеджио и искаженной квакушки: классная смесь виртуозности и шреддинга.

Однако мой стиль в той же мере основывался на роке и джазе, благодаря влиянию таких басистов, как Джако Пасториус и Стэнли Кларк. На мой взгляд то, чем занимались это парни, было просто чем-то неземным – музыка с другой планеты. Несмотря на это такие басисты, как Клифф и я начали смешивать другие стили и жанры в своей игре на басу, и фэнам метала это понравилось. Этот восторженный отклик на мою игру от фэнов подогрел мое с Дейвом стремление вывести бас на передний план наших песен. В какой-то степени, думаю, Дейв не считал, что есть смысл сравнивать меня с Клиффом; он видел во мне секретное оружие, к которому он мог прибегнуть, чтобы показать миру, что его новая группа не хуже, и даже лучше, чем все, чем занимается Metallica, даже с учетом изобретательной игры Клиффа на басу.

В конечном итоге мне пришлось задействовать все, чему я научился, играя в джазовой группе, изучая фишки Iron Maiden, и играя в кавер-группе – все, что я делал еще в Миннесоте – чтобы играть с Дейвом и создавать нечто совершенно иное. Некогда было быть единоличником. Вскоре после этого мы взяли нового барабанщика, Ли Раша.

До него в 1983-ем у Megadeth был другой барабанщик по имени Дижон Каррутерс, который тащился от Ричи Блэкмора и Deep Purple. Его отец был актером по имени Бен Каррутерс, и снялся в таком известном фильме, как «Чертова Дюжина». Дижон был плотным барабанщиком на двойной бас-бочке, находясь под сильным влиянием британского барабанного бога Кози Пауэлла. У него было необычное чувство юмора, но он не принимал никаких наркотиков. Его неординарная эмоциональность помогла ему написать текст к песне “Black Friday”, которая вышла на альбоме «Peace Sells…» В то время Дижон пытался убедить меня переехать с ним в Англию, что по-моему было просто дико. И все же мы хорошо поладили, хотя его пребывание в Megadeth оказалось недолгим.

Помню, как мы с Дейвом поехали к Дижону в Ферфакс на территории Санта-Моники в Голливуде на мой девятнадцатый день рождения в ноябре 1983-го, и я попытался выпить девятнадцать рюмок текилы. Кажется, я дошел до тринадцати. Два дня длилось похмелье, и это был последний раз, когда я пил эту дрянь.

Дейв писал песни весь 1983-ый, и после пары ранних репетиций в небольшой комнатке недалеко от бульвара Сансет, прямо напротив Шато Мармон, у нас появились первые наброски “Looking Down The Cross”, “Devil’s Island” и “Set The World Afire”. Дейв также работал над “The Skull Beneath The Skin”, которая первоначально называлась “Self Destruct”. Песни отличались медленным темпом и классным, грувовым налетом. У них была тяжелая, блэксаббатовская атмосфера, которая привлекала внимание каждого, кто их слышал.

Мы прослушали всевозможных вокалистов бульвара Сансет, пока Дейв сам не стал вокалистом Megadeth. Это произошло в канун Нового Года, когда мы репетировали рядом с центром ЭлЭй в старой пивоварне, переделанной под репетиционный зал, которым управлял местный жадный до бабла музыкант, известный как “Кудрявый Джо”. Мы арендовали у него в здании место для репетиций, и в этот вечер очередной вокалист не пришел к нам на назначенное прослушивание. В то время Дейв писал все тексты, поэтому казалось логичным, что он сам может петь свои песни. Помню первый раз, когда он спел: после этого у него было красное лицо, потому что он не знал, как правильно дышать и петь, но было очевидно, что это сработает.

Помню, как подбадривал его в этом. Дейв никогда не считал себя вокалистом, скорее музыкантом во всех смыслах этого слова, и иногда качество голоса вокалиста стояло на втором месте после убедительности слов, особенно в металлической музыке. В молодости я усвоил хороший урок как музыкант. Совершенство требуется не всегда, а вот убедительность - да, и у Дейва было это качество в пении.

Мы отыграли несколько выступлений с Керри Кингом из Slayer на гитаре в начале 1984-го. У него была гитара B.C. Rich, которая нам нравилась, потому что это означало, что он думает так же, как мы. Мы рассмотрели парочку других гитаристов, включая Джима Деркина из Dark Angel, но Керри был единственным, кто пришел и тут же въехал в нашу музыку. Помню, что Дейв показал ему парочку риффов – достаточно сложных – и Керри тут же скопировал их и сыграл их, нота в ноту. Я был потрясен. Как будто у него была ДНК Дейва. По сей день Керри остается одним из лучших ритм-гитаристов, которые когда-либо были в Megadeth.

Керри Кинг (Slayer): Я впервые увидел Дейва за несколько недель до того, как сыграл пять концертов с Megadeth, еще в феврале 1984-го. Я с радостью согласился на это: я присоединился к ним, потому что видел, как Мастейн играет в Metallica, и я был очень впечатлен. Мне показалось, что парень может играть, и когда я услышал, что он ищет гитариста, я подумал, что могу попробовать свои силы, потому что в моих глазах он был превосходен. Эллефсон был достаточно хорошим басистом. Он всегда был клевым парнем и всегда очень искренним. Мне очень нравился ранний материал Megadeth.

После тех первых концертов Megadeth в районе Залива в феврале и апреле 1984, я увидел, что в глазах Керри играет огонек возрождения Slayer. Словно концерты в районе Залива с нами открыли ему глаза на то, как это делать иначе, что отличалось от того, как это было в ЭлЭй с их прическами, макияжем, шипованными поясами и прочее. Я правда считаю, что те ранние выступления с Керри установили для него новый курс на то, чтобы возродить Slayer и сделать их глобальным феноменом, которым они являются сегодня.

Так Керри вернулся в Slayer, и снова остались только я и Дейв. Однако к маю 1984-го к нам начали проявлять интерес лейблы и менеджмент, особенно Брайан Слэгел из Metal Blade и Уолтер О’Брайен из Комбат Рекордс, которые позже станут менеджерами Pantera. В середине 1984 нас познакомили с барабанщиком Гаром Сэмьюэльсоном, потому что наш первый барабанщик Ли Раш сказал нам, что ему нужно ехать в горы в поисках себя – больше мы о нем ничего не слышали.

В середине 1984-го Гар присоединился к группе. Он был очень авангардным барабанщиком: он играл прогрессив-джаз и считал Билли Кобэма и Кита Муна своими главными вдохновителями. Поначалу я не особо запал на его стиль – это была легкая, тонкая как дымка, фьюжн-игра на ударных, потому что я отчетливо представлял себе стиль игры на ударных Клайва Барра из Iron Maiden или Фила Тайлора из Motorhead. До этого Гар играл в группе под названием New Yorkers с гитаристом по имени Крис Поленд. Джей Джоунс хотел пригласить Криса на прослушивание к нам, потому что пару лет назад он воображал себя квази-менеджером New Yorkers.

Крис Поленд (экс-Megadeth): Впервые я встретил Дэвида в клубе Уотерс в Сан-Педро. Megadeth были трио, и Гар попросил меня прийти посмотреть на них, потому что он хотел, чтобы я стал вторым гитаристом. Я арендовал комнату в Марс Студиос, где работали оба Дейва, и взял с собой все свое оборудование и поиграл там пару часов. Затем Дейв Мастейн постучал в дверь и спросил: “Ты ведь Крис, да? Хочешь присоединиться к группе?” и я ответил: “Да!”

Крис был очень хорош, но теперь у нас сложилась ситуация, в которой мы с Дейвом были двумя металлистами, а Гар с Крисом джазовиками. С самого начала это был не лучший выбор. Крис был первым настоящим джазовым музыкантом-наркоманом из тех, что я встречал.

Мой отец всегда говорил мне: “Что бы ты ни делал, не принимай кокаин”, и я отвечал: “Конечно, нет, пап, никогда не буду этого делать”. Но подсознательно думал: “Чувак, не могу дождаться, когда наконец закинусь коксом”, кокс казался мне фишкой рок-н-ролла.

Мой переезд в ЭлЭй позволил мне усовершенствовать себя так, как мне хотелось. Опасно, когда тебе всего восемнадцать, и ты не знаешь, кем ты хочешь стать. Я не учился в колледже, и вдруг я впервые покидаю родное гнездо: из скромной, благопристойной фермы в Миннесоте в вероятно одно из самых упадочных и злачных мест на планете – клоаку Голливуда.

По мере чередования различных составов Megadeth и повышения уровня наркомании, каждый состав становился все мрачнее, порочнее и пагубнее. Все началось с травки и пива, когда мы познакомились с Дейвом, а потом парни принесли в группу кокс – и в 1984-ом я открыл для себя новый наркотик, которые принесет разрушительные последствия.

МЫСЛЬ:

В пути

Мой переезд в Калифорнию был непростым путем. Урок, который я быстро усвоил в том, что возможность часто кроется в упорной работе. Мои ранние дни в Лос-Анджелесе были откровенно мучительными и временами пугающими, но поскольку я был молод, я был выносливым и мог быстро приходить в норму. Теперь я также понимаю, что если собираешься идти к мечте, которая кажется невозможной, лучше делать это пока молод, особенно в музыкальном бизнесе. У меня была теория, что восемнадцать лет это когда ты слишком юн, а в двадцать один ты уже слишком стар.

Тогда как возраст может и не быть основным фактором во многих сферах деятельности, шоу-бизнес любит молодых. Я считаю, что в основном это из-за их внешности и живости, но также потому, что молодые – идеалисты и хотят сделать все за раз, при этом наивно позволяя манипулировать собой. Однако если на кону стоит угроза твоей мечте, легко найти мотивацию. Ты делаешь то, о чем никогда и не подозревал, лишь затем, чтобы увидеть, как сбываются твои мечты.

Плюс в том, что как у подростка у тебя также есть время восстановиться от неудач. Так часто наша юношеская энергия и идеалы дают нам силы для преодоления препятствий на пути к успеху.

Глава 4

Обратно в утробу

“Если будешь долго зависать в парикмахерской, в конце концов тебе сделают стрижку” – анонимный пользователь

Помню первый раз, когда попробовал героин.

Я и Дейв репетировали с Гаром и Крисом, после приема героина у которых благодаря джазовому прошлому, создавалось чувство, словно они сидят в прокуренном баре. Гар предупреждал меня о последствиях, но я был любопытен и спросил его, на что похож героин. Он ответил: “Чувак, это как вернуться в утробу матери: все равно что плавать в миске с печенью”. А еще помню, как он говорил мне полушутя: “Эй, чувак, если хочешь быть реально классным парнем, попробуй это. Если хочешь быть клевым, попробуй героин!” Он даже пошутил в духе: “Подумай обо всех людях, которые принимали его, например, о Чарли Паркере и Джимми Хендриксе”. Я подумал о Дженис Джоплин и Сиде Вишезе, оба из которых умерли от передоза. В конце концов мое любопытство взяло верх и я решил немного дернуть.

Я открыл для себя, что вдыхание героина усугубило мою тягу к коксу. Очень скоро я нюхал и кокс и героин. Что-то похожее было и со многими другими вещами: в первый раз, когда я попробовал его, я подумал: “Это не так уж плохо – это великолепно!” А потом пару месяцев спустя я снова попробовал травку и сказал себе: “И это тоже ништяк!” Потом я принял кокса и подумал: “Круто, забавное ощущение, но я не мертв, я не в тюрьме, так что все не так уж плохо”. В школе говорят, что каждый новый наркотик служит мостом к следующему наркотику, и они правы, потому что не успел я оглянуться, как подсел на героин.

Крис Поленд (экс-Megadeth): Дэвид вел трезвый образ жизни до того момента, когда уже просто не мог больше оставаться трезвым, потому что происходило слишком много дурных вещей, в которые он был втянут. Он был неплохим человеком, но оказался втянут в неприятные ситуации.

Очень отчетливо помню 1984-ый, когда Комбат Рекордс подписали контракт с Megadeth. Мы получили аванс в размере 8 000 баксов, и в декабре отправились в студию на запись своего первого альбома «Killing Is My Business…And Business Is Good!». Примерно в это время я наконец понял, что у меня проблемы с героином. Я много тусил, принимал герыч и кокс по несколько дней подряд, периодически в течение нескольких месяцев. Затем однажды я не принял ничего – и проснулся в ужасном состоянии. Я нюхнул немного героина, и тут же почувствовал себя отлично. Тогда-то я и подумал: “Ничего себе… Думаю, я понимаю, почему нашим гитаристу и барабанщику приходится искать наркоту перед репетициями”. Суть заключалась в том, чтобы “поправиться”, как мы это называли, или “снять обезьяну со спины”. Я переступил черту, которую никогда не думал, что переступлю. Я начал становиться настоящим наркоманом спустя всего год, прожитый в Лос-Анджелесе. К середине 1984-го я бухал, курил травку, употреблял кокс и принимал героин. Все эти наркотики стали моими Четырьмя Всадниками Апокалипсиса.

Я никогда не был большим поклонником галлюциногенных наркотиков. Однажды я принял кислоту и мне не слишком понравился этот эффект. На следующий день я проснулся в очень глубоком, задумчивом состоянии: для меня по-прежнему остается загадкой, не изменил ли меня один этот “трип” навсегда. Впоследствии я стал гораздо более вдумчивым, осторожным человеком, и не в самом хорошем смысле. Мой первый и последний опыт с грибами был просто ужасен. Больше никогда.

Я чувствовал, как наркотики встали на пути моих перспектив в жизни и страсти к рок-н-роллу. Другие могли вынести это. У меня же было такое чувство, что я продал душу.

Тем временем мы записали первую пластинку Megadeth. Восемь тысяч долларов были не такой уж большой суммой на запись пластинки, даже в то время, и половина суммы ушла на тот образ жизни, который мы вели, и на расходы на проживание. Мы вошли в студию с сопродюсером Каратом Фэем, который ранее был звукоинженером в известной студии Рекорд Плант. Он много рассказывал о рок-звездах, с которыми встречался в этой сфере на протяжении всех этих лет, что произвело на меня впечатление.

Скотт Йен (Anthrax): Кажется, мы познакомились с Дэвидом летом 1984, когда Anthrax впервые выступали в Лос-Анджелесе, в клубе Кантри в Резеде. У меня есть наши совместные снимки за кулисами, где Дейв Мастейн включил мне записи треков «Killing Is My Business…». Каждый раз, когда я видел Эллефсона, он был самым клевым парнем. Он был приятным парнем и отличным басистом. Тот факт, что он играл медиатором, когда большинство басистов в этом жанре использовали пальцы, и что он не просто дублировал партии гитары, как большинство басистов, просто потрясал меня. Он играл настоящую музыку.

МЫСЛЬ:

Мы отправились в студию Индиго Ранч в Малибу на запись альбома, и остановились там в гостинице. К этой дыре вела всего одна узенькая грязная улочка, и когда у нас заканчивалась наркота, нам приходилось либо ехать обратно вниз по холму, либо просить одного из наших голливудских друзей привезти нам немного наркоты, что не могло не надоедать людям. Помню как-то вечером, когда я был под кайфом от кокса, по телеку показывали «Лицо со шрамом». Все дневные кошмары тут же пронеслись у меня перед глазами. Не самый удачный фильм для просмотра, когда ты под коксом! Я увидел в этом фильме свое будущее, и оно выглядело довольно безобразно.

Я прекрасно понимал то, что делал с собой, даже если ни с кем не был честен об этом. Во время реабилитации мы говорили о необходимой беспрекословной честности, чтобы начать вести трезвый образ жизни и оставаться трезвым, и я был честен с собой с самого начала, только не с другими. Я звонил родителям и говорил им, что происходило с группой, никогда не говоря им ничего о наркотиках. Я вел себя так, словно все контролировал, хотя по сути оставался бездомным и жил то у одних, то у других.

Крис Поленд (экс-Megadeth): Эллефсон сказал: “Я знаю парня с противоположной стороны города, у которого есть опиум. Поехали к нему. Мы купили герыча на 80 баксов и там же и закинулись. Думаю, это был первый раз, когда он понял, насколько все ухудшилось. Когда ты втянулся, очень тяжело соскочить. Это было тяжело. Это никогда не должно было случиться. Немало этой боли и гнева нашло свое отражение в музыке Megadeth: наркотики по-настоящему разожгли огонь в группе”.

Мы записали «Killing Is My Business…» в декабре 1984-го. В какой-то степени все были обдолбаны во время сессий записи – Крис был в умат; Гар немного меньше, потому что ему нужно было все контролировать на своей работе директора B.C. Rich Guitars. Я был веселым, счастливым завсегдатаем вечеринок, который зашел слишком далеко.

Запись альбома прошла достаточно весело, хотя нельзя было назвать качество звука отличным, потому что у нас было так мало денег на него. Мне понравился «Killing Is My Business…», но мне бы хотелось, чтобы темп некоторых песен был менее экстремальным. Изначально мы репетировали эти песни на скорости значительно ниже, но музыка Megadeth в одночасье стала гораздо быстрее осенью в 1983-го, когда Дейв получил письмо от фэна, которое наш друг Брайан Лью переслал нам. Брайан помогал нам в затруднительных ситуациях, выступая как посредник фэн-клуба. Metallica только выпустили свой первый альбом «Kill ‘Em All», и этот фэн написал: “Дейв, надеюсь, ваши песни будут быстрее, чем у Metallica”. На следующий день мы ускорили все наши песни почти на сорок ударов в минуту. Чрезвычайная скорость была обречена стать отличным фактором в трэш-метале тех дней, и одно это письмо фэна изменило звучание Megadeth за одну ночь.

Наша версия песни Нэнси Синатра “These Boots Are Made For Walkin’” была несомненным юмористическим кавером, и на мой взгляд Джей Джоунс, автор этой идеи, увидел в Дейве хорошего рассказчика и понял, что должен сделать насмешливо-ироническую версию этой песни. Идея хорошо сработала и несколько смягчила общий дух альбома.

Мы сдали запись Комбат в январе 1985-го. К этому времени Крис почти не участвовал в жизни группы. Его зависимость превзошла границы, и сделала невозможным его пребывание в Megadeth.

Весной 1985-го у нас как и раньше не хватало гитариста. Мы должны были отправиться на гастроли, и мы были в затруднительном положении. Джей Джоунс познакомил нас с Майком Альбертом, опытным музыкантом, который играл на гитаре в Captain Beefheart. Он стал временным гитаристом на время турне «Killing Is My Business…»: пять или шесть недель по США на разогреве у канадской группы Exciter, у которых тоже вышел новый альбом.

Майк Альберт был опытным концертным музыкантом. Его беспокоил гастрольный доход, который был очень низким с самого начала. Ему было тридцать с гаком, то есть он был почти на десяток лет старше нас с Дейвом.

Я был единственным парнем в группе, у кого была кредитка, несмотря на то, что я был самым юным участником группы, и поверьте мне, мы использовали каждый никель, который она могла дать нам. Однако Дейв был оптимистом и мог видеть большое будущее. Вдобавок, у нас в любом случае не было других вариантов. Я знал, что я хотел добиться в своей жизни и уверенно чувствовал себя по отношению к своей судьбе, так что мы начали действовать.

Турне стартовало в июне 1985-го в Балтиморе. Помню, как Гар поздно прилетел из Нового Орлеана, где он представлял B.C. Rich Guitars на мероприятии «Национальная Ассоциация Торговцев Музыкой», на тот момент его основная работа. Из-за этого Exciter пришлось выступать первыми, что было отличной возможностью начать турне.

На пути к третьему концерту в Кливленде, наш фургончик сломался, оставив нас у обочины дороги. Наш нью-йоркский туровой менеджер Фрэнк Паппитто и я голосовали у выездов с дороги и вдруг увидели прокат автомобилей, прямо под уличным фонарем, в 11 часов вечера. Это было невероятно. Мы зашли, взяли в аренду Шевроле Каприс по моей кредитке, вернулись, чтобы подобрать остальных и перетащили все свое оборудование из фургона в машину. Это была жесткая ночная поездка, мы ехали как селедки в банки, прижатые друг к другу.

Рано утром на следующий день Гар вел машину, и в какой-то момент повернулся, чтобы помочь мне вытащить одну из его барабанных педалей, которая была зажата за его сиденьем. Занятый этим делом, он отвел глаза от дороги на достаточное время, чтобы потерять контроль за дорогой, и нас снесло с дороги на скорости 80 миль в час. Мы сбили дорожный знак, который разлетелся на куски и пролетел над нами, когда мы врезались в канаву на обочине дороги. Я подумал, что мы покойники; я действительно думал, что это был конец. Это было одно из самых пугающих событий в моей жизни.

Машина въехала в канаву и со скрежетом остановилась. Все были в шоке. Магнитофон на заднем окне надо мной ударил меня по шее, что было очень больно. Я вылез из машины и увидел тягач с полуприцепом, который остановился, чтобы посмотреть, что произошло. Водитель вышел из машины и спросил, все ли в порядке. Я ответил: “Да думаю, на дороге олень пробегал!” Он с недоверием выпучил глаза и помог нам вытащить машину из канавы. Нам пришлось поставить запасное колесо, чтобы продолжить поездку. Вот и мы, едем с запасным колесом, из окон машины торчат сигары с марихуаном, и похожи на Беверли Хиллбиллис, едущих на концерт номер три. Мы опоздали всего на три дня. Все турне прошло в том же духе, то на грани одной катастрофы, то другой.

Далее в турне мы отыграли концерт в Эль Пасо, где все накурились и напились после выступления. Чуть позже тем же вечером я увидел Майка Альберта в углу за кулисами, угрожающего применить свои способности в боевых искусствах на одном из охранников. Было ощущение, что турне постоянно находится на грани провала, поскольку все время проходили вечеринки и у всех было дикое поведение. Мне это нравилось – клево было находиться за пределами Лос-Анджелеса и по-настоящему гастролировать. Это сформировало нас как группу.

Несмотря на неудачи настрой в группе был хорошим, и в течение тура произошло несколько замечательных вещей. Один раз мы были в мотеле в Канзасе, зависали с девушками, которые были готовы дать нам немного любви, пищи и пива. Мы были бедны – я имею в виду без гроша в кармане, не имея никаких ресурсов за исключением тех, которыми эти приятные девушки хотели поделиться с нами. Девушки помогли нам купить небольшое барбекю, так что мы могли пожарить мясо на стоянке.

Помню, как Дейв позвонил Стиву Синклеру, нашему менеджеру в Комбат Рекордс, и рассказал ему, как бедно мы живем. Он сказал: “У нас нет денег, лимит на нашей кредитке исчерпан, и наши концерты либо не проходят, либо отменяются”. Стив ответил: “Вам парни нужно просто вернуться домой и найти работу”. Это больше чем что-либо другое разожгло в нас огонь. Мы знали уже тогда, что наши в Комбат подходят к концу.

В то же время организатор по имени Энди Сомерс пошел нам навстречу, и предложил обеспечить проведение оставшихся концертов и что нам заплатят. Он стал нашим концертным организатором на несколько следующих лет, и в турне Countdown To Extinction, и много сделал для того, чтобы нас подписали на Кэпитол Рекордс спустя год, как мы наняли его.

Я бухал и курил, но меньше употреблял кокс и героин. Я узнал, что большая часть дорожного кокса обычно довольно дерьмовая, и героин труднее достать, так что не было большого проку стараться отыскать наркоту в турне. Кроме того, в райдере всегда значилось пиво, и у кого-нибудь всегда оказывалась травка. Я не ловил кайфа от герыча, но курево и выпивка поддерживали меня и я по-прежнему хорошо проводил время.

Когда мы вернулись домой из турне, Майк Альберт ушел, и мы спокойно к этому отнеслись. Он все равно не был подходящей долгосрочной заменой. Он не играл гитарные партии в духе Megadeth, хотя довольно хорошо играл на сцене роль четвертого участника группы. Затем вернулся Крис Поленд. Он сидел на метадоне, используя возможность снять интоксикацию от героина, так что мы понимали, что он может гастролировать.

Мы провели осень 1985-го в репетициях к югу от Лос-Анджелеса в старом сарае, который был переоборудован под репетиционные комнаты. Я спал там несколько раз, как и Дейв, потому что мы по сути были бездомными. Это была посадочная площадка, где мы могли потусить, выпить пивка, и записать новую пластинку, которую мы назвали «Peace Sells…But Who’s Buying?»

Помню, как Дейв взял мой бас B.C. Rich Eagle, с которого я снял лады и сделал его безладовым и сочинял небрежную версию вступительного риффа к песне “Peace Sells”. Тем вечером мы подобрали Гара в Пасадене на репетицию, и во время езды Дейв написал текст к этой песне. К следующему дню вся песня была положена на музыку. У него уже была “Devil’s Island” и парочка других песен, достаточно быстрых. В следующем году я ощутил потрясающее волнение, когда я услышал свое вступление к “Peace Sells” в заставке MTV News. Они использовали его что-то около десяти лет в качестве заставки.

Мы с Дейвом тогда жили в Эко Парке, к востоку от Голливуда, рядом со стадионом Доджера. Мы репетировали в местечке под названием Марс Студиос в Восточном Голливуде, и я там устроился на работу, в конце концов став управляющим. Это дало мне возможность времени от времени продавать травку, потому что как любой хороший музыкант я не хотел устраиваться на работу, но каким-то образом должен был зарабатывать деньги. Идея заключалась в том, чтобы взять немного денег из аванса для продажи, купить немного травки и продать ее, и это поможет нам продолжать немного зарабатывать денег. Разумеется, у нас была очень скромная выгода, потому что я стал своим лучшим покупателем.

Единственная работа, на которой я когда-либо работал в Лос-Анджелесе, это назначение встреч в компании, занимавшейся солнечной энергией, о которой я упоминал ранее. В конце концов я понял, что у меня нет времени на работу, потому что я слишком занят группой, что меня вполне устраивало; когда-нибудь мои жертвы окупятся.

Все это происходило во время записи пластинки «Peace Sells…». Мы по-прежнему были по сути бездомными. Я даже вступил в клуб Холидэй Хелс на углу Сайкэмор и бульвара Голливуд за сотню долларов в месяц, так что теперь я каждый день мог принимать душ. У Криса была состоятельная девушка, которая заботилась о нем. Гар по-прежнему работал на B.C. Rich Guitars, так что у него была хорошая постоянная работа, хотя в конце концов ему пришлось уволиться, чтобы поехать в турне. Он стал работать на отца своей девушки на деревообрабатывающем производстве, чтобы зарабатывать деньги в период бездействия.

Мы с Дейвом были единственными, кто руководил Megadeth. Он был квотербэком всех игр, а я был центральным или уайд-рисивером, по сути его вице-президентом. Всегда только мы вдвоем выполняли тяжелую работу. Мы были единственными, кто пошел на жертвы, чтобы сохранить Megadeth на плаву.

Дата добавления: 2015-11-16