Избранная дискография 2 страница

К этому времени я не был увлечен церковными делами. Был тревожный период времени, когда мне было около пятнадцати лет, и религиозная группа под названием “Братья Петерсы из Миннеаполиса” начали кампанию по сожжению рок-н-ролльных записей. Их точка зрения заключалась в том, что название KISS было акронимом к “Knights In Satan’s Service” (с англ. “Рыцари на Службе Сатаны”) и что Rush вводили героин в вену и так далее: они действительно довели вопрос морали до крайности. Однажды мама пришла домой с одного из таких семинаров в Джексоне, довольно шокированная и очевидно переосмысливавшая то, что я слушал. Именно это больше чем что-либо другое отрешило меня от церкви, хотя мама в конце концов стала спокойно относиться к этому.

Однако в тот момент я начал становиться бунтарем. Я уверен, что отчасти это заслуга соблазнов рок-н-ролла в сочетании с обычными проблемами подростка. Помню, как однажды пришел домой с пирсингом в ухе, и хотя волосы скрывали ухо, однажды мы сидели за столом на кухне и отец посмотрел на меня самым неодобрительным взглядом. Я подумал, что он сейчас убьет меня. Он поддерживал мое увлечение музыкой, но видеть, как его сын одевается почти как рок-звезда никогда не укладывалось у него в голове.

Грег Хэндевидт и я были близкими друзьями – вероятно он был моим лучшим другом в течение большей части моих школьных юношеских лет. Он переехал в Джексон в пятом или шестом классе, и был нарушителем порядка. Он всегда кричал на учителей, что мне не очень-то нравилось, но мне нравился тот факт, что он увлекался KISS и начал играть на копии гитары Лес Пол. Перед тем, как переехать в Джексон, он жил в более крупных городах, поэтому он был задиристым и много о себе мнил, словно знал о том, что происходит вокруг лучше, чем все остальные. Я приходил к нему и мы слушали записи ОБТ и KISS на его стерео. Мы смотрели телек, если показывали какой-нибудь рок-концерт, в частности “Миднайт Спэшл” с Вольфом Джеком, а также “Рок-Концерт” Дона Киршнера. Грег, казалось, знал всю историю рока и был достаточно разноплановым в своих вкусах. Помню, как однажды спорил с ним о том, во что были одеты KISS в “Хэллоуин ТиВи Спэшл”, где они играли во время тура Destroyer, и даже о деталях баса Джина Симмонса на концерте, на который мы ходили в Блумингтоне. Мы страстно любили рок-н-ролл и мечтали, что добьемся известности как музыканты. Вдобавок у него было настоящее опытное чутье по части рока, тогда как я был довольно правильным и наивным, поскольку приехал с фермы.

Грег был моим учителем. Он жил в городе, и даже притом, что он был всего на несколько месяцев моложе меня, он был гораздо опытнее меня. Он увлекался спортом, а я нет. Он говорил мне: “Тебе нужно заняться спортом, чтобы быть в форме”. Он был замечателен, когда пришло время научить меня перестать быть деревенщиной. Довольно скоро мы с Грегом объединились с барабанщиком и собрали группу под названием Toz. Понятия не имею, что это значит, хотя позднее я узнал, что пятая строчка оптиметрический таблицы офтальмолога состоит из этих букв.

Грег Хэндевидт (школьный друг): Мы собирались назвать группу Toyz, но когда поняли, как дерьмово это звучит, выбросили из названия букву y.    

В это же время я сам начал употреблять алкоголь и наркотики. Что интересно: с пятнадцати до двадцати пяти лет, годы, когда я принимал наркотики и алкоголь, людей, с которыми я тусовался, характеризовали наркотики, которые они принимали.

Что до алкоголя, я был достаточно защищен от всего этого. Я сделал пару глотков пива из стакана своего отца и причастился в церкви, куда, разумеется, относилось вино, и пару раз на день Благодарения я выпивал маленький стакан вина. У меня было ощущение, что алкоголь бьет в голову, а затем я чувствовал себя очень усталым и сонным. Мне больше нравился виноградный сок, поэтому мне было интересно, зачем люди пьют вино. Вообще-то мне никогда не нравился вкус алкоголя. Довольно забавно, принимая во внимание события, которые были уже не за горами.

МЫСЛЬ:

Религия: опиум для народа?

Я провел ранние годы своей жизни на ферме в церкви и за ее пределами. Ничего фанатичного, но во мне по-прежнему сидели основы христианской идеологии. Годы спустя я вдавался в философские рассуждения и подвергал сомнению эти учения, даже притом, что они были основой моего воспитания.

Благодаря моральным принципам как юноша я с отвращением воротил нос от музыкантов старше себя, бухавших и употреблявших наркотики до выступления. Мне просто казалось, что они будут играть лучше, когда не будут под кайфом. Все это изменилось, как только я первый раз напился, хотя в течение следующих десяти лет своей жизни я стремился чувствовать себя хорошо, как и они, обычно при помощи того, что они предлагали мне. Во многом я оставил религию, лишь затем, чтобы погрузиться в другой вид опиума для своей души.

Глава 2

Одного слишком много, тысячи недостаточно

Чтобы никогда требовалось перестать принимать наркотики – нужно просто никогда не начинать их принимать – Дональд Трамп

Одним осенним вечером я вышел погулять со своим братом Элиотом и двумя его друзьями - Майком и Тоддом. Мы засели в машине Тодда, на грязной дороге примерно в миле от места, где вырос. Не думаю, что они приглашали меня: я был младшим братом, который просто увязался вечером за старшим. Помню, что был холодный осенний вечер, кажется, начало сентября.

У них было немного Сазен Комфорт (ликер), шнапс с перечной мятой, пиво Миллер и сигареты Мальборо – мы выпили все это и забалдели. Помню, те первые несколько глотков Сазер Комфорт были отвратительными: у него был мерзкий вкус. Они сказали: “Запей его пивом Миллер!”, я так и сделал, что сделало его более терпимым, в основном из-за ячменного вкуса пива. Шнапс был намного мягче и даже помог Комфорту пойти чуть легче.

Внезапно теплое, пьянящее, неведомое чувство нахлынуло на меня, и я стал хихикать и смеяться. Я смеялся над ними, а они смеялись надо мной. Таким было мое формальное знакомство с миром алкоголя в возрасте пятнадцати лет в сентябре 1980. Тем вечером мы пошли на лужайку для игры в кегли и поиграли в астероиды. Я подумал: “Ага, вот чем занимаются алкоголики и наркоманы”. Позднее тем же вечером мы с Элиотом пробрались в дом, пока наши родители спали, так что нам все легко сошло с рук.

Помню, что на следующий день проснулся в состоянии легкого похмелья, но чувствовал себя отлично по поводу прошедшей ночи. Это было так весело, что моей следующей мыслью было: “А когда мы займемся этим снова?” Поскольку я не достиг установленного законом возраста, с которого разрешалось употреблять алкоголь, мне пришлось изыскивать пути, находя взрослых подходящего возраста, чтобы купить мне выпивку, поэтому мы с приятелями устраивали пьяные пятничные и субботние ночи. Вечеринки вместе с выступлениями в группах стали моей новой страстью.

Мои приятели еще загоняли про свои сексуальные похождения, хотя я был уверен, что это было не что иное, кроме как брехня, чтобы быть в центре внимания. А теперь эта дверь отворилась и для меня. Алкоголь помог моему первому знакомству с девушками. Я начал видеть, как созревающие девушки с моего класса посещают пивные вечеринки, и в какой-то миг между нами возникла некая связь. Когда я был трезв, я был стеснительным рядом с девушками. Но алкоголь стал социальным смягчителем, который помог мне отворить любые двери.

Что интересно, так это то, что хоть я и увлекся тусовочным стилем жизни, любопытно и весело, хотя и опасно, что я всегда слышал, как уставы церкви звенят в моей голове, будто некий голос говорил мне: “Лучше смотри в оба. Ты ведь знаешь, что то, что ты делаешь, плохо, и рано или поздно ты поплатишься за это”.

Когда я играл в своих группах, я действительно старался ограничить потребление алкоголя. Я не хотел пить перед выступлениями, потому что хотел, чтобы музыка оставалась моим приоритетом номер один. Позднее я понял, что наркотики и алкоголь по сути лишили меня этой страсти. Я всегда злился на других парней в группе, когда они пили перед тем, как выйти на сцену, потому что велись на секс, наркотики и рок-н-ролльный дух – тогда как я по-прежнему интересовался рок-н-роллом из любви к этому искусству.

В следующий раз я зависал с парочкой приятелей из очень строгой набожной семьи. Они увлекались клевой музыкой, и подсадили меня на более эклектичные и психоделические группы вроде Cars и Yes. Я был с ними, когда впервые курнул марихуану. В этот первый раз я не получил кайф, и подумал: “Что-то не то с этой штукой – должно быть это психологическая дурь”. На уроке здоровья и физвоспитания я узнал, что некоторые наркотики приносят физический кайф, тогда как некоторые – психологический. Я не понял этой мысли, но подумал, что возможно такой марихуана и была. Я покурил ее еще раз вечером пару недель спустя, по пути на факультатив по роллердрому у церкви. Я затягивался в машине, и помню, как давился и кашлял этим дымом, а пепел падал и прожигал дырки на сиденьях автомобиля моих друзей. Я не чувствовал ничего, пока не вышел из машины. Кажется, это было в октябре, поэтому на улице было холодно, и я зашел в парадный вход клуба по катанию на роликах, и вдруг марихуана накрыла меня. Глаза покраснели; меня пробило на хавчик; я не мог перестать угорать; я просто вышел из-под контроля. Но никто не умер и не отправился в тюрьму, поэтому я подумал: “Ну, значит это безопасно: однозначно попробую это еще раз. Добавим это в список”.

Как и свою первую ночь с алкоголем, я скрыл факт курения марихуаны, ведь мне было важно, чтобы меня не спалили. Позже это стало обычным делом в моей зависимости. День или около того я чувствовал себя несколько странно из-за последствий, и также потому что я лгал и делал кое-что незаконное, что вызывало у меня чувство стыда и вины. Это было похоже на то, что я состоял в тайном маленьком школьном клубе, о котором не могли узнать мои родители и учителя. Я по-прежнему считал, что все это было частью нормальной жизни подростка, и для многих так оно и было. Но что касается моего воспитания, это было определенно не по мне, и я прекрасно знал об этом. Наркотиков и алкоголя было не место в жизни подростка.

В общем и целом тусовочная жизнь была довольно веселой в небольшом городишке Джексоне, хотя время от времени я задумывался, правильно ли то, что я делаю, и задавался вопросами морали. Поворотный момент произошел, когда я пошел на пивную вечеринку в восточной стороне города, где жили далеко не богачи. Я немного выпивал и курил марихуану с приятелями в гостиной. Я знаю, что парень, устроивший вечеринку был немного буяном и не тем парнем, с которыми я обычно тусовался. Он определенно не был тем, с кем у меня было много общего, пока я не начал напиваться. Но у меня было мгновение ясности рассудка, пока я находился у него на вечеринке: я понял, что теперь я хочу общаться с людьми, которые мне совсем не нравятся, потому что у них есть то, что мне надо – другими словами, бухло и наркота.

Я ушел с вечеринки с другим приятелем, который был за рулем и только что получил права. Не успели мы уехать с вечеринки, как за нами показались красные мигалки полиции, и нам пришлось остановиться. Это было за месяц до моего шестнадцатилетия. Меня арестовали за распитие спиртных напитков из открытой бутылки в недозволенном возрасте. Мне выписали штраф, и я должен был явиться в суд, поэтому мне пришлось рассказать обо всем родителям.

Для них это было постыдно, и они были очень разочарованы тем, что у меня появились проблемы с законом. Я тоже был обеспокоен: в таком небольшом городке, как Джексон очень скоро все узнали бы о моей явке в суд. Также это привело к осознанию того, с чем мне придется столкнуться десять лет спустя в лечении от алкогольной зависимости, и заключалось это понимание в том, что я не попадал в переплет каждый раз, когда пил, но каждый раз когда я попадал в переплет, я был пьян.

Я знал, что мои родители были разочарованы. Они посадили меня под домашний арест на два месяца, и это оказались единственные два месяца трезвости, из тех, что я видел за последующие десять лет. Положительная сторона заключается в том, что приходя каждый день со школы прямиком домой, я много практиковался на басу, что в некотором роде вероятно помогло мне стать гораздо лучшим басистом, потому что меня ничто не отвлекало. Я явился в суд, где довольно легко отделался. В то время законы на алкоголь не были такими суровыми, поэтому мне досталось довольно мягкое наказание в виде небольшого штрафа. Главное было в том, что я все еще мог получить водительские права месяцем позже. Облом был в том, что я по-прежнему находился под домашним арестом, поэтому не мог гулять и тусоваться с друзьями. Правда в том, что я не использовал это время раздумий как возможность сделать выводы. Вместо этого я нашел способ, как в следующий раз сделать так, чтобы меня не поймали.

Оглядываясь назад, я вспоминаю, как иногда моя жизнь становилась немного мрачной, и теперь я понимаю, что это могло быть симптомом будущего алкоголизма в моей жизни. Я отчетливо помню, как преодолел три стадии страха подростком. Первым у меня был невероятный страх, что дом сгорит: это был просто странный этап, через который я прошел. Затем меня начала терзать мысль, что меня отравят, потому что мы постоянно находились в фермерских сараях, где находилось удобрение, гербициды и нефть, и я беспокоился, что умру, если как-нибудь случайно оближу пальцы. Затем, когда я был подростком, у меня был сильный страх заболеть раком. Я не знаю значение всех этих этапов, но они всегда, казалось, были связаны с другими видами неуверенности. Я знаю, что всегда боялся отцовского гнева, потому что он был строгим и властным человеком. Но так же сильно, как я боялся своего отца, во многом я думал так же, как он. Он был несгибаемым, очень сконцентрированным, почти трудоголиком. Работа на самого себя заставляла его быть таким, но в свои зрелые годы я пойду другой дорогой.

Фермерство обычно является синонимом уединенной жизни, особенно управление сельскохозяйственной техникой: он, казалось, устал от всего этого и стал замкнутым. Большую часть своей жизни я тоже был таким, начиная с этого недолгого двухмесячного домашнего ареста из-за алкогольных похождений. Позднее я понял, что этот вид уединенного мышления – классическая модель алкоголизма, хотя в то время я этого не знал.

Несмотря на все это моя группа Toz продолжила свое существование. Нашим барабанщиком был парень по имени Джастин. Он был жизнерадостным парнем. Он любил рок-н-ролл, и вокруг него крутилось немало девушек. Его сестра Джейн по сути была моей первой девушкой в четвертом классе, но она порвала со мной, вероятно из-за того, что я слишком боялся поцеловать ее!

Семья Джейн и Джастина была реально клевой, у них были отличные взаимоотношения. Они жили у озера на территории Джексона и разрешали исполнять летние концерты на своем внутреннем дворе для всех своих соседей. Это были отличные летние деньки. Джастин постоянно встречался с девушками и находился в социальной среде средней школы, и в итоге я тоже попал в эту среду. Джастин был первым музыкантом из тех, кого я знал, у которого была настоящая работа мойщика посуды, так что он мог зарабатывать деньги на свои нужды. Отчасти это была обуза, потому что нам приходилось начинать групповые репетиции и концерты в его рабочее расписание. Поскольку семья заставила меня выполнять сельскохозяйственные работы в дневное время, мое вечернее время было открыто для репетиций и концертов. То же самое нельзя было сказать о Джастине, что стало для меня первым указанием, что работа любого рода никогда не должна вмешиваться в музыку или жизнь группы.

Теперь мы с Грегом пытались писать свои песни. Мы были вокалистами в Toz, хотя это было трудно для меня, поскольку мой голос начал ломаться по мере того, как из ребенка я начал превращаться в юношу. Тем не менее, я начал въезжать в профессиональный шоу-бизнес во всех его проявлениях. Я носил туфли на платформе и кашне, пытаясь выглядеть таким модным, каким только может быть рок-звезда из Джексона, штат Миннесота.

Я также был в группе парнем, который интересовался делами своих групп. В этом деле, разумеется, отец помогал мне с финансовой частью. У нас с ним было немало полуночных разговоров, когда он философствовал о жизни и возможностях, открывающихся передо мной. Со стаканом в руке, он предупреждал меня об опасностях жизни в шоу-бизнесе, к которому я начал привыкать. Во многом деловые черты были частью музыкального стиля жизни, который он был в состоянии понять, такой была его связь с моим интересом ко всему этому.

Тем временем я продолжал оставаться достаточно прилежным учеником. Мне нравились англистика и даже ораторское искусство. Я уверен, что это привело к моему интересу к письму и объясняет, почему я не такой стеснительный перед объективом телекамеры или обращаюсь к большим группам людей на публичном форуме. У каждого из нас сами собой получаются разные вещи, и описанное мной выше было естественно для меня. Мне также нравилась история и социология. Учебные программы в эти годы казались более подходящими к моей ежедневной жизни, и я счел их подходящими к моим путешествиям по миру, даже до сих пор. Думаю, я также обнаружил связь с преподавателями этих предметов, что всегда помогало мне хорошо успевать на их уроках.

Я как-то достал свой табель успеваемости, и стало ясно, что когда я налегал и проявлял интерес к учебе, я был почти круглым хорошистом, с редкими пятерками и тройками, в зависимости от своего интереса к преподаваемым предметами. Я мог быть круглым отличником, но сейчас я смотрю на свои табели успеваемости и отчетливо вижу, в каком семестре я начал курить травку и пить, потому что мои оценки внезапно стали постоянными тройками и двойками. Когда в моей жизни появились наркотики и алкоголь, вся учеба пошла побоку.

Музыка во многом стала моим спасением, несмотря на соответствующие привычки. Был парень в нашем школьном автобусе по имени Джейсон, очень грубый, буйный парнишка, который дразнил и называл меня “Маленьким Горди”, потому что моего отца звали Гордон. Он как-то пристал ко мне и бил меня головой об окно автобуса просто ради потехи, и я никогда не давал сдачи, потому что он бы только еще сильнее поколотил меня. Но когда мне было пятнадцать, и я получил известность в городе как парень, играющий в рок-группах, он начал находить общие интересы со мной и стал разговаривать со мной в школьном автобусе о Тэде Ньюдженте. И вдруг больше не стало никакого битья моей головы об окно. Став популярным басистом на районе, я получил его уважение. Это был не последний раз, когда толпа бунтарей впускала меня в свой круг, потому что я был музыкантом. Это научило меня навыкам выживания, и взывало к моему самолюбию. Если я был хорош на басу, жизнь даст мне все, что мне нужно. Включая уважение.

Я начал вести двойную жизнь. У меня была своя тайна, особенно перед отцом, который поддерживал мою музыкальную карьеру. Его принцип заключался в следующем “если вы собираетесь пить, то пейте лучше дома”. Это была палка о двух концах, потому что он совсем не хотел, чтобы мы пили, но знал, что скорее всего мы не будем пить, потому что мы дома.

В то же время родители устраивали вечеринки и пили с друзьями. Помню, как однажды утром проснулся после очень крупной вечеринки и на их лицах был мрачный взгляд. Они рассказали мне, что их друг утонул в нашем бассейне прошлой ночью, пока я спал. Скорая приехала и уехала. Это был очень отрезвляющий эпизод для всех, и показатель того, как вместе с огромным весельем тусовочной жизни нередко наступают серьезные последствия.

Когда мне было шестнадцать, мы отправились в большой семейный отпуск, как делали это каждые несколько лет. Мы путешествовали по Флориде и планировали остановиться в Грэнд Оул Опри в Нешвилле на пару вечеров, чтобы посмотреть концерты. Это было очень болезненно для меня, потому у Toz был концерт в клубе под названием Джексон Диско, пока я отсутствовал. Зал принадлежал местному собственнику и был один единственным ночным клубом в городе. Это была безусловно жалкая сцена, вместе с алкоголем и со всеми вытекающими ночной жизни. Но для группы это был большой прорыв, и мне пришлось отказаться от участия в нем, чтобы отправиться на отдых с семьей, что просто разорвало меня на части.

Выступление с концертами начало становиться для меня всем, и отмена концерта по любой причине была просто неприемлема в моей жизни, даже малозначительный небольшой концерт вроде этого в Джексон Диско. Выступление в группе было моей жизнью. Это было то, чем я собирался заниматься всегда. Родители сказали: “Что, ты сумасшедший? Семья это все!”, а я им ответил: “Только не когда ты рок-н-ролл музыкант!” По сути я по-прежнему испытываю трудности с этим вопросом. Даже притом, что сейчас я гораздо старше и мудрее и мои дети имеют для меня большое значение, моя страсть к музыке против моей преданности семье может быть настоящей трудностью – особенно когда ты перевозбужден, как я.

Я отправился в музыкальный магазинчик в Атланте, когда мы с семьей были на этом отдыхе во Флориде. В этот момент у меня были басы Гибсон EB-0 и Дэна Армстронга, плюс мой Рикенбэкер 4001, но я очень хотел купить B.C. Rich, потому что в то время они были классными инструментами металлиста. Хотя были очень дорогими. Помню, как увидел бас Пиви T40, это был бас с очень хорошим звуком и достаточно легко было на нем играть. Он стоил 240 баксов. Но отец спросил меня: “Этот тот бас, который тебе нужен?” Я ответил: “Ну, на самом деле бас, который я хочу, это B.C. Rich Mockingbird…” и он ответил: “Сколько он стоит?” Я сказал: “Ну, я знаю, что можно купить его в одном местечке под названием Ист Кост Саунд в Дэнбери, штат Коннектикут, почти за девять сотен долларов”. Я боялся говорить отцу об этом, потому что думал, что он взбесится, но он ответил словами, которые я никогда не забуду.

Он сказал: “Знаешь, лучше потратить больше денег и купить то, что нужно сразу, чем покупать то, что тебе не особенно хочется и продолжать возвращаться к этому вопросу и тратить все больше и больше, чтобы купить то, что ты хотел купить с самого начала”. Он добавил: “Если это то, что тебе нужно, почему бы нам не остановиться на этом и я помогу тебе его купить?” Он пришел ко мне оказалось, что у нас общие взгляды, именно так мы нашли связь друг с другом на этом отдыхе. Я действительно начал ценить его деловую хватку. Даже притом, что у него не было музыкального слуха, он очень хорошо понимал музыкальный бизнес, несмотря на то, что он больше относился к развлечению. Есть поговорка: “Дай человеку рыбу, и накормишь его на целый день. Научи человека рыбачить, и накормишь его на всю жизнь”. Выходит, что пожертвовав концертом в Джексоне ради семейного отдыха мне представилась возможность получить урок от отца о деньгах, которые будут кормить меня всю жизнь.

После отдыха мы купили бас B.C. Rich Mockingbird, и он стал единственным басом, который я в конце концов забрал с собой в Калифорнию. Этот тот самый бас, который фигурирует на ранних фотках Megadeth с 1983 по 1985.

Почему я хотел уехать в Калифорнию? Ну, существует всего несколько мест, где начинающая рок-звезда может добиться успеха: Нью-Йорк, Лондон или Лос-Анджелес. ЭлЭй казался клевым. В нем было солнце, пляжи, девушки, и в недавнее время появились крупные группы вроде Van Halen, которые привлекали большое внимание на здешней музыкальной сцене. Плюс, была группа из близлежащего городка Фермонта под названием Survivor, которые были очень хорошей группой, игравшей самобытную музыку. Они играли на соседней территории к родному городу, в местах вроде Джексон Диско и на близлежащей площадке под названием Фокс Лейк Болрум, которая была старым танцевальным залом 1930-40, куда в прошлые годы люди ходили потанцевать под танцевальный оркестр. Многие группы из Миннеаполиса приезжали с концертами в Фокс Лейк, и я, Грег и мои коллеги по группе всегда ходить на них. Мы видели профессиональные группы и смотрели, как они это делают.

В конце 1979 или в начале 1980 большим успехом начала пользоваться Новая Волна - Cars имели большое успех и карнавал селедки Гэри Ньюмэна был в моде. Эта местная группа Survivor отправилась в Калифорнию и год спустя вернулась с новым именем – они по-настоящему отшлифовали группу до блеска, с их джинсами-дудочками, балетными туфлями Капецио и очень клевыми, модными короткими стрижками в духе Стинга. Это было просто круто, и мы тогда сказали друг другу: “Ничего себе, да эти парни побывали в школе рока!” Они ускорили темп, и музыка стала почти сочетанием новой волны с панком. Это произвело на меня неизгладимое впечатление.

Поэтому я думал, что должен переезжать в Калифорнию. Там творились серьезные дела. Никогда не забуду репетицию со своей группой на ферме в одном из амбарных помещений, когда на меня нахлынуло поразительное чувство, что я должен отправиться в Лос-Анджелес как можно скорее. Я тут же пошел и сказал родителям, что собираюсь перекраситься в блондина, вставить серьгу в ухо, поменять имя на Дэвида Шаллера и в этом году переехать в Голливуд. Я до сих пор не знаю, почему я выбрал фамилию Шаллер, если не принимать во внимание музыкальность этого имени. Он звучало очень рокерски. Плюс, я не считал, что Эллефсон – имя для шоу-бизнеса, поэтому мне требовалось что-то более простое для произношения.

Моим любимым новым имиджем стал имидж Рика Сэвэджа из Деф Леппард, с его светлыми волосами и басом у колен, квинтэссенция рок-басиста. Я также смотрел на Van Halen, которые в то время только вошли в эпоху попа, и считал их новый образ таким клевым. Гитары Дин только вышли, и они тоже были суперклевыми, вместе с басами B.C. Rich. Я обожал острые гитары и хотел отойти от Фендеров и Гибсонов. Я читал в журналах интервью с Эдди Вэн Хэйленом, и втянулся в эту новую подающую надежды рок-культуру ранних 1980-х.

Еще одна причина моего переезда в Калифорнию заключалась в том, что я не хотел оставаться на ферме - она вызывала у меня отвращение. Я ненавидел работу на ферме, потому что ненавидел, когда отец говорил мне, что делать, он был очень властным. Я также ненавидел физический труд. Особенно я терпеть не мог весной и летом собирать с земли камни. Это обычная практика на ферме - ездить по полям и убирать любые большие камни, которые могут повредить сельскохозяйственную технику во время следующего сезона по сбору урожая. Мои приятели приходили и помогали убирать эти камни, а отец орал на них - потому что по сути дела эти были городские подростки и бездельники, у которых не было очень серьезной трудовой дисциплины.

Одна из наиболее тяжелых работ называлась “сажание бобов”. На ферме на полях вдоль и поперек посажены ряды соевых бобов. Для того, чтобы убрать траву, мы нанимали до тридцати человек, которые выстраивались в ряд и шли по рядам, чтобы вырывать траву. Это была жаркая, грязная, отвратительная работа. Я говорил: “Это ужасно. Я не могу заниматься этим всю жизнь!” и не мог дождаться, когда вернусь в дом, включу бас и просто растворюсь в музыке и дальнейших мыслях о рок-славе. Музыка была одержимостью; а работа на ферме нет.

И все же благодаря воспитанию на ферме я стал покорным, и временами я гордился своей работой на ферме. Хорошая работа повышает самооценку. К 13 годам я мог водить трактор. Я научился водить машину в очень юном возрасте – задолго до получения прав – и сам нес за это ответственность. Я получил весьма полезные навыки, которые принесли пользу в моей жизни, и по мере взросления я искренне гордился тем, что получил их на ферме. В то же время трудовая дисциплина была суровой.

Мне по-прежнему удавалось попадать в переплет. Как-то я пропустил школу и отправился в Су-Фолс с девушкой, и мы сочинили легенду для родителей, что остались дома у друзей, чтобы нас не застукали. Как и следовало ожидать, когда мы приехали домой на следующее утро, у родителей сложилась вся картинка. Состоялся разговор о сексе.

Отец сказал мне: “Секс это как бритье: когда начинаешь, уже не сможешь остановиться. Если девушка забеременеет, вся жизнь пойдет под откос, со всеми твоими мечтами и желаниями”. Опять-таки, он видел, что я очень увлечен музыкой, занимаясь ею к тому моменту уже несколько лет и посвятив этому каждую свободную минуту. Он не хотел видеть, как я упускаю все это из-за беременности девушки. Что еще важнее, секс до брака был против моего церковного образования. К чести отца он начал давать мне более безопасную работе на ферме, чтобы избежать риска потерять палец или получить травму при работе с оборудованием. Он давал мне работу вроде чистки бассейна и подстригания газона, это были тяжелые задачи, но они были достаточно безопасными с точки зрения получения угрожающей карьере травмы.

Все эти годы спустя, когда я вспоминаю свое детство, не вполне понятно, почему я пристрастился к алкоголю и наркотикам. В моем багаже не было ничего, что указывало на мою предрасположенность к алкоголю и наркотикам. Я не подвергался насилию, и был относительно счастливым подростком с надежным тылом. Но зависимость это как русская рулетка. Люди пьют, принимают наркотики, курят травку и даже заходят еще дальше, поначалу без особых последствий. Затем они перестают этим заниматься без ущерба своей жизни. Тем не менее, для меня оружие было уже заряжено, когда я выпил в первый раз. Это позже ухудшило ситуацию, когда я попытался разобраться со своей зависимостью, потому что я подумал: “Я довольно нормальный, уравновешенный парень: я не слабак, если только это не касается завязывания с наркотиками и алкоголем. По какой-то причине мне просто нравится быть под кайфом – когда не нужно ничего избегать – просто потому что мне нравится, когда вокруг происходит приятный переполох”.

Даже в период выздоровления все эти годы спустя я встречался с людьми, в чьем прошлом было насилие, инцест, тюремный срок, развод и прочее, но я никогда не испытывал на себе ничего подобного, и все это заставило меня задаться вопросом, почему я наркоман. Позже я понял, что все эти вещи не имеют ничего общего с зависимостью, хотя для некоторых людей они лежат на дороге, которая ведет к этому. В конце концов день «Д» это то, что происходит в первый раз, когда ты закидываешь в себя алкоголь или наркотики, и вот с этим тебе и придется бороться с этого момента.

Дата добавления: 2015-11-16