Крокодильи слезы

- Амон? – я убрала волосы с его лба, вздрогнув от холода его кожи и ужаса от того, что с ним сделали. Сверкающие ореховые глаза Амона исчезли, мое сердце было разбитым и пустым, как и человек, что сидел передо мной.

Его губы истрескались и высохли, а дыхание отдавалось свистом в груди, словно он был стариком, больным пневмонией. Горькие слезы наполнили мои глаза и полились по щекам. Я больше не могла на него смотреть, и вместо этого прислонилась щекой к его колену.

Ирония была в том, что даже так сильно раненый, Амон решил утешить меня. Его руки нежно погладила мои волосы.

- Тише, Нехабет. Все будет хорошо, - прохрипел он. И начал кашлять так сильно, что я подняла голову и обхватила его шею, бормоча ему, пока кашель не исчез. Когда он убрал руку ото рта, на ней была свежая кровь.

Я подавилась на вдохе и выпрямилась, но слишком быстро, а потому пошатнулась. Выровнявшись, я оттолкнула руки помощи братьев Амона и повернулась к Ахмосу.

- Моя энергия поможет вылечить его?

- Нет! – внезапная вспышка возмущения, похоже, была всем, что Амон смог выдержать. Что-то внутри него сломалось, и он лишился сознания.

- Ваша связь позволяет обмен энергии, - тихо сказал Ахмос, - но я сомневаюсь, что твоих сил хватит, чтобы исцелить его.

- Вообще-то он не хотел, чтобы ты рисковала, - добавил Астен. – И то, что он поглотил всю боль, что испытывает, не поделив ее с тобой, показывает, как сильно он о тебе беспокоится.

- О чем ты? Хочешь сказать, что он специально не брал у меня энергию? Намеренно приглушал нашу связь?

- Те разы, когда ты спотыкалась или слабела, были моментами, когда он терял контроль, и какое-то время он был лишен твоей силы.

- Как глупо было позволить себе стать таким слабым, - сказал Ахмос.

- А ты не поступил бы так же на его месте? – парировал Астен.

Ахмос нахмурился и скрестил руки на груди.

- Он закрыл себе будущее, выбрав такой путь.

- Может, остававшийся путь был единственным выбором для него.

Проигнорировав замечание Астена, Ахмос объяснил:

- Без трех сосудов смерти Амон существенно ослабел. Сейчас он почти так же смертен, как и ты. Не будь у него силы сокола, воплощение Апофиса убило бы его. Я не могу исправить прошлое, но я отдам столько энергии, сколько смогу, надеясь, что этого хватит. Как для смертной, твоя жизненная сила и так слишком истощилась, Лили. Я не осмелюсь взять еще.

- Что ж, ладно. Но даже с твоими способностями к исцелению или моей энергией, сколько мы сможем восстановить?

Ахмос вздохнул, почесав подбородок, пока смотрел на мое решительное лицо:

- Я смогу восстановить то, что сломано внутри него настолько, что он сможет пользоваться телом, но его глаза – совсем другой вопрос.

- Могу я чем-нибудь помочь? – спросил доктор Хассан.

Ахмос покачал головой.

- Дать энергию может лишь тот, кто с ним связан. Даже если мы с Астеном объединимся, да еще и высушим всю твою энергию, Лили, этого не хватит, чтобы вернуть ему глаза и дать ему сил исполнить церемонию. Восстановление того, что забрали, очень сложное.

- Церемония важнее всего, - заявил Астен. – У Амона остался третий глаз. Этого ему хватит, пока мы не свяжем Сетха в очередной раз.

- Третий глаз? Ты о Глазе Хоруса?

- Да, - ответил Астен. Коротко взглянув на доктора Хассана, он продолжил. – Видимо, из-за Глаза Хоруса Себак нацелился на глаза Амона.

- Он хочет силу, - предположила я.

- Верно, но Амон принял меры перед тем, как сдаться, - сказал бог звезд. – К сожалению, видимо, этого не хватило.

- Какие меры? О чем ты?

Вздохнув, Астен погладил лысую голову.

- Мы знали, что темному жрецу нужен Глаз, потому переместили его.

- Как? И он теперь у тебя?

- Нет. Боюсь, сейчас Глаз хранится во мне, - доктор Хассан шагнул вперед. – Амон назначил меня его временным хранителем. Именно так я смог увидеть скрытое в подземной темнице и найти выход.

- Да, - сказал Ахмос. – Но смертные могут использовать Глаз недолго. Если мы не вернем его Амону, у вас, доктор, начнут путаться мысли, это приведет к галлюцинациям, а потом и к безумию. Моя душа чуть не потерялась из-за того, что Глаз не был настроен.

- Когда мы тебя пробуждали? – спросила я.

- Да. Глаз ведет нас вперед, когда мы призываемся из загробного мира, и без четких указаний Хассана я остался бы блуждать во тьме между мирами.

Переваривая информацию, я сказала:

- То есть, если мы быстро вернем Глаз, все будет в порядке, да? Какая часть плана провалилась?

- Мы скрыли Глаз, и Себак не смог украсть его, забрать эту силу, но теперь он знает, что он у кого-то другого, - объяснил Астен.

- И он придет за доктором Хассаном?

- Нет. Он думает, что ты – вместилище Глаза, - сказал Ахмос.

Доктор Хассан заламывал руки.

- Себак явно немного одержим.

Я скрестила руки на груди.

- Вы преуменьшаете.

- Да. Боюсь, вы были его целью с самого начала, - сказал доктор Хассан, - ведь он знал, что вы – самая большая слабость Амона, а теперь он еще и думает, что у вас Глаз…

- Он придет за мной в любом случае.

- А теперь, когда он связан с Апофисом, - сказал Ахмос, - его одержимость станет неутолимым голодом.

- Он не получит спуска, пока нацелен на тебя, Лили, - обычно веселый Астен сейчас был серьезен, и это ясно давало понять, в каком плачевном я положении.

- Оу.

Поняв, что я – цель воплощения темного крокодильего бога даже не для одной, а двух целей, я отметила, что не такой поворот в своем египетском путешествии хотела.

- Зато мы теперь знаем, откуда сила у этого темного жреца, - сказал Ахмос.

- Да? Я что-то пропустила? – спросила я.

- Он забрал силу трех сосудов смерти Амона, - объяснил Астен.

- Но эта сила не предназначена для смертного, даже если его направляет Сетх. Это наносит ему вред, ломает разум, - сказал Ахмос.

- Видишь ли, каждый из нас получил по четыре дара от богов, - сказал Астен. – Исключением был Амон, получивший пятый дар, Глаз Хоруса. Четыре других хранились в сосудах смерти, мы получаем их, пробуждаясь.

- И какие четыре дара похитил Себак?

Ахмос сказал:

- Амону были даны имена Открывающий тайное, Защитник от бед, Несущий свет и Ищущий правду.

- И что под этим подразумевается? – спросила я.

- Несущий свет позволяет Амону призывать золотого сокола.

- Хорошо, одна сила у него есть. Что делают оставшиеся три?

Братья Амона переглянулись и посмотрели на меня.

- Даже мы не знаем полного значения своих сил, - сказал Астен. – Мы редко использовали их не для того, чтобы закончить церемонию.

- Но мы используем их инстинктивно, и мы можем чувствовать, когда один из нас опирается на эту силу, - сказал Ахмос. – Себак пользовался силой Амона, но она была извращенной, искаженной, как если бы силу использовали в противоположном смысле, чем она была предназначена.

- То есть… вместо того, чтобы защищать от бед, Себак призывает тех, кто сеет беды?

- Точно.

- И вы можете чувствовать эту силу?

- Да, - продолжил Астен. – Себак использовал силы Амона, чтобы открыть утерянные заклинания и исказить другие, как то заклинание, что пробуждает нас. Он превратил его в призыв мертвых, воинов без своего сознания, что бесконечно страдают в своем сломанном облике. Будет добром вернуть их в загробную жизнь.

Я прочистила горло.

- Тогда сумасшедший вопрос. Мы можем вернуть силы Амона обратно?

- Возможно, - сказал Ахмос. – Но мы должны заставить Себака отказаться от них.

- Это вряд ли, - вмешался Астен. – Чтобы отречься от сил, он должен отставить их в сторону. Большинство никогда не смогут и не сделают такую жертву.

Доктор Хассан, до этого молчавший, заговорил:

- Может, я смогу его уговорить.

Астен и Ахмос переглянулись в сомнениях.

- Цель Себака – помешать церемонии, - сказал Астен. – Если он сможет сорвать ритуал, то получит достаточно сил, чтобы возродить бога хаоса. Сетх перед полнолунием особенно силен.

- И когда это случится? – спросила я.

- Завтра вечером, - сказал Ахмос. – Звезды выстоятся в линию, и врата, что удерживают Темного от возвращения на Землю, будут короткое время открыты. Наша задача – создать барьер, достаточно сильный, чтобы он не смог преодолеть его за это время.

Доктор Хассан сказал:

- Сейчас раннее утро. У нас есть около сорока часов. Но разве его возможно остановить?

- С Амоном – да, - сказал Астен.

За время разговора я не отходила от Амона. Он оставался без сознания, но я обхватила руками его руку, надеясь почувствовать, как часть моей энергии уходит, чтобы помочь ему. Но ничего не было, никаких признаков жизни, кроме его поверхностного дыхания.

- Теперь давайте исцелим его, - сказала я, готовая приносить необходимую жертву.

- Не здесь, - Ахмос шагнул вперед и поднял Амона, закидывая его на плечо. – Нам нужно место, где мы сможем отдохнуть, и нам нужен пир, чтобы мы смогли быть сильными к завтрашней ночи.

- Мы можем вернуться в мой дом, - предложил Озахар.

Астен покачал головой.

- Я так понимаю, что ваш помощник знает, где вы живете.

- Да, - печально ответил Оскар.

- Тогда нам нужно другое место, - сказал Астен.

Я почесала грязную руку. Идея пира, душа и долгого сна была такой заманчивой.

- А разве мы не проезжали по пути отель?..

Меня прервал шум – громкий стук и шипение. Что-то разозлило зомби сильнее, чем они уже были, и я вспомнила, что Себак использовал магию перед тем, как раствориться. Безошибочно слышался скрежет когтей о камень, воздух наполнил лязг брони.

- Похоже, возвращаются билоко. Мы можем уйти отсюда песчаной бурей? Или с помощью тумана со светлячками Астена? – спросила я, оглядев комнату и не заметив другой двери.

- Нам нужно беречь силы для церемонии и исцеления Амона, - сказал Астен. – Если учесть его состояние, я бы не стал тратить силу попусту. Если у нас не останется выбора, то мы сделаем то, что нужно, но пока что нам стоит попытаться пробиться наружу. Лили, - продолжал он. – Оставайся за Ахмосом. Я поведу. Доктор Хассан, вы прикрывайте меня, а Ахмос с Лили идут за нами. Понятно?

Кивнув, я дотянулась и взяла единственное оружие, что нашла здесь – один из скальпелей, который вполне мог забрать глаза Амона, - я постаралась не замечать кровавые следы на нем.

Астен вскинул лук и выстрелил сверкающей бриллиантовым наконечником стрелой в дверь, что выгнулась из-за огромного количества монстров, что хотели пробраться внутрь. Доктор Хассан взял в руку серебристый топор Ахмоса, тот сжимал в одной руке дубинку, а другой придерживал Амона, мы приготовились бежать.

Дверь с хлопком открылась, и куча нежити ворвалась в комнату в поисках нас.

Астен быстро попал по троим зомби, пока Ахмос бил еще двоих с такой силой, что они развалились на куски. Схватив доктора Хассана, Астен толкнул его вперед. Желая поскорее вырваться из полной зомби комнаты, я прижалась ближе к Ахмосу, волосы Амона щекотали мою щеку, и следовала за ним.

Ахмос захлопнул за нами дверь и, рискнув использовать немного сил, провел по замку большим пальцем.

- Теперь они оттуда не выберутся, - сказал он.

Когда он, наконец, отодвинулся, я увидела, что ожидало нас впереди, и замерла.

Я ожидала невидимых демонов-билоко. Они больно кусали, но то, что их не было видно, немного помогало. Но нас ожидали точно не билоко и не воины-зомби.

К нам беззвучно приближались перевязанные крокодилы. Более того, у многих, казалось, не хватало частей. Некоторые были в бинтах.

- Серьезно? Мумии крокодилов? – возмутилась я.

- Не думаю, что все из них – мумии, - сказал доктор Хассан, проведя топором по морде одного из крокодилов, будучи готовым организовать ему крокодилью версию педикюра.

Он был прав. Некоторые из монстров выглядели живыми, другие же точно были мумиями.

- Их слишком много! – воскликнула я. – Как нам выбраться?

Когда одна из стрел Астена отскочила от черепа огромного крокодила, Астен закричал:

- Хассан! Прыгай мне на спину.

Взобравшись на него так, как смог, доктор Хассан обхватил рукой шею Астена, в другой сжимая боевой топор.

- Теперь Лили! Возьми меня за руку. Ахмос, бери ее за вторую руку.

Меня окружи братья, что закрыли глаза и поднялись в воздух. Разъяренный крокодил дернулся вперед, собираясь отхватить ногу, но Ахмос увидел, что я в опасности, и дернул меня выше.

Его действия оттянули меня от Астена, и теперь Астен держал и Амона, и меня, потому я свисала и упала, попав на спину крокодиловой мумии, которой совсем не понравилось, что оставшаяся последняя нога у нее отлетела от такого столкновения. Мумия резко развернулась и вцепилась зубами в мою футболку. Крокодил с силой потянул, и я скатилась на бок его спины.

К сожалению, с той стороны меня ожидала еще одна мумия. Второй крокодил подполз ближе и замахнулся головой, щелкнув беззубыми челюстями, пока третий вцепился в мою сумку.

Клыки легко прорвали мои джинсы. В отчаянии я пыталась выбраться из кучи чудовищ, но первый крокодил прочно вцепился в мою футболку, не давая сбежать.

- Лили! Хватайся!

Ахмос опустился на уровень щелкающих челюстей и обхватил меня за талию. Я крепко прижалась к нему, одной рукой обхватив его мускулистую спину, а другой держась за Амона. Ахмос поднимался в воздух, поднимая вместе с нами упрямую крокодилью мумию.

Астен подлетел ближе и поднял руку. Быстрым движением он пустил стрелу в глаз крокодила, все его тело содрогнулось и взорвалось сверкающими пылинками.

Лишившись лишнего веса, Ахмос выровнялся, хотя я видела, что нести сразу двоих ему тяжело. Мы летели над рекой крокодилов, пока не вылетели к рассветному небу.

Ахмос и Астен направились к небольшому скоплению деревьев по другую сторону дюны, и я в очередной раз порадовалась, что их не могу видеть камеры. Спустив доктора Хассана, Амона и меня, юноши тяжело дышали. Мы были недалеко от дороги, и я сказала:

- Разве я отсюда такси не поймаю? Сейчас вернусь.

Как любая уважающая себя девушка из Нью-Йорка, я хорошо умела сохранять красивое лицо в любых проблемных ситуациях, что казалось причудливым. Завязав на талии порванную футболку, я закатала рваные джинсы и заплела испачканные грязью волосы в нечто, похожее на дреды, после чего направилась по улице к перекрестку, представляя себе, что я просто была богатеньким подростком, попавшим в передрягу.

За пятнадцать минут я отыскала такси, в которое могли бы влезть все пятеро, и умудрилась уговорить водителя подождать, пообещав щедрые чаевые.

И хотя водитель вскинул брови, увидев почти полное отсутствие одежды у Астена и Ахмоса, встревожил его по-настоящему только Амон. Доктор Хассан повязал на лице Амона платок, чтобы скрыть пустые глазницы, но кровь так легко убрать не получилось.

Когда водитель запротестовал, я сказала:

- Все в порядке, кровь не настоящая. Это задание для колледжа – снять фильм о принесении жертвы в храме. Он не спал всю ночь, - я не была уверена, был ли колледж рядом с Ком Омбо, а если и был, то я прекрасно понимала, что вряд ли там задали бы снимать или пытаться повторить что-либо в исторических храмах.

Водитель окинул нас взглядом, полным сомнений, и поглядывал на нас в зеркальце заднего вида всю дорогу до отеля. Когда я собралась выходить, он напомнил о больших чаевых, что я пообещала.

- Минутку, - сказала я и высунула голову из машины, обращаясь к Астену. – Ты можешь его загипнотизировать?

- Что? Что значит «загипнотизировать»?

- Ну, знаешь, убедить, что ему заплатили.

Водитель, достаточно владеющий английским, чтобы уловить нить нашего разговора, начал возмущаться, что мы его обманываем, но Астен быстро поднял руку и ввел мужчину в транс. Он пробормотал несколько слов, и счастливый мужчина поспешил оставить нас.

Еще немного гипноза, и мы были в уютном номере с балконом.

- Давайте исцелять Амона, - сказала я, опускаясь на колени рядом с ним на ковер, где его уложил Ахмос. Я была очень взволнованна, ведь не чувствовала и малейшего признака связи между нами. И не было тепла, когда я коснулась его. Я не могла чувствовать его эмоции, а мои не менялись.

Ахмос склонился над братом, прижав руки к груди Амона.

- Не сейчас, Лили. Я исцелил его так, что он сможет выжить, но перемещать твою энергию нужно очень осторожно. Если я ошибусь, это может тебя убить, потому перед обменом ты должна быть сильной, насколько это возможно.

Я с шумом выдохнула.

- Окей. И что я должна делать?

- Ешь, - коротко сказал он. – Отдыхай. Искупайся. Сделай, что угодно, чтобы восстановить тело, успокоить разум и подготовить душу.

- Ты так это говоришь, словно я буду есть в последний раз.

- Я постараюсь, чтобы этого не случилось.

Закусив губу, я дотянулась до волос Амона.

- Ты уверен, что он будет в порядке, пока я заряжаюсь энергией?

- Ты можешь положиться на нас, - сказал Астен. – Мы присматриваем друг за другом и продолжим это делать.

- Хорошо, - поцеловав лоб Амона, я поняла, что мне пора бы принять душ и сказала. – Я буду в ванной. Доктор Хассан, сможете заказать нам в номер пир?

- Конечно.

В номере было две соединенные комнаты, и я оставила мужчин в одной из спален, а сама направилась в другую. Наверное, около получаса я смывала с себя грязь. К тому времени, как я закончила, я чувствовала себя такой уставшей, словно сама была зомби. Но я вытерла с зеркала пар, нанесла на открытые участки кожи лосьон и проверила несколько новых царапин и шрамов, после чего расчесала волосы.

Чистых вещей не было, и я закуталась в халат, сообщив мужчинам, что ванная свободна. Когда я вошла в комнату, там были только Ахмос и Амон. Ахмос сидел на полу рядом с телом брата, локти он сложил на колени, а голову уткнул в руки.

- Решил немного вздремнуть? – спросила я.

- Нет, я…

Ахмос поднял голову и едва слышно вздохнул. Что-то едва заметное вспыхнуло в его серых глазах, но он быстро закрыл их и отвернулся.

- Астен и доктор ищут для тебя одежду.

- Оу. Это хорошо. Я просто хотела сообщить, что душ свободен.

- Я дождусь Астена.

Ахмос все еще не смотрел на меня.

- Я тебя смущаю, да? – сказала я. – Ты, наверное, не видел девушек в одном халате.

- Я чту границу, что существует между нами.

- Границу? О чем ты?

- Не правильно смотреть на девушку брата, когда он не может этого сделать. Особенно, на такую красивую девушку, как ты.

Я улыбнулась.

- А я думала, что Астен – льстец, - сказала я, уперев руки в бока. – Не думаю, что чувства Амона ко мне настолько сильны, как ты думаешь, но я все же оставлю тебя в покое.

- Лили, - окликнул Ахмос, когда я была уже у двери. – Если Амон этого не чувствует, то он дурак.

Искренность в голосе Амона послала холодок по моей спине.

- Спасибо, Ахмос, - сказала я через плечо и ушла.

Я не могла спать, пока Амону было плохо, потому я села в кресло, закутавшись плотнее в халат, и позволила тишине окружить меня. Пока я не бежала, спасая жизнь, не сражалась с темным жрецом, я могла разобраться в своих чувствах. И все было хуже некуда. Ахмос назвал меня красивой, но в зеркале я видела себя осунувшейся и страшной.

Моя обычно мягкая кожа высохла и была покрыта синяками, лиловые, зеленые и желтые пятна еще болели, когда я касалась их пальцами. И хотя я несколько раз вымыла волосы и смазала их кондиционером, клочки их выпали еще в душе, да и на расческе осталось столько волос, что я смогла бы набить ими подушку.

Никакое количество бальзама для губ не могло исцелить мои потрескавшиеся губы. Я явно потеряла пару фунтов, и теперь мои ребра выпирали. В общем, я выглядела так, что меня пора было отправлять в больницу. Пытаясь восстановить водный уровень, я пила стакан за стаканом воды, хотя и казалось на вкус, что была она прямо из Нила.

Наконец, в дверь осторожно постучали. По другую сторону стоял доктор Хассан, держа в руках пакет, который он передал мне.

- Мы сделали все, что могли. Надеюсь, что-нибудь из этого вам подойдет.

- Спасибо, - сказала я, прижимая пакет к груди.

- Еду скоро доставят. Думаю, я пока что приму душ.

- Может, воспользуетесь этим? – спросила я.

Он покачал головой.

- Я делю вторую комнату с остальными.

Улыбнувшись и коротко кивнув, он закрыл за собой дверь. Он хорошо постарался, отправившись в магазины с Астеном, и я понимала, что у Астена опыта с женскими вещами, скорее всего, больше, чем у Амона. Эта мысль вызвала у меня улыбку, но она быстро исчезла, стоило подумать об Амоне.

Я выбрала брюки цветка хаки на шнурке. Они были великоваты, но я просто затянула их на талии. Затем я натянула через голову свободную тунику и нашла пару прекрасно подошедших сандалий. Подвязав истончившиеся волосы шарфом, я направилась в комнату, чтобы посмотреть, что делают остальные.

Астен нес только принесенную еду. Увидев меня, он сказал:

- Вот это, - он указал на тарелку, полную жареного мяса, - я называю пиром.

Он отнес тарелку в комнату, где ждал Ахмос с Амоном, а потом вернулся, хмурясь:

- И почему ты просто стоишь здесь? Набивай живот, Лили. Тебе не нужно ждать разрешения.

По привычке я выбрала несколько листьев салата и несколько жареных овощей. Астен скептически смотрел, как я устраиваюсь за столом.

- Это все, что ты собираешься съесть? Тебе нужно больше. Мясо придаст тебе сил. Вот, - он устроил на мою тарелку огромный кусок ароматной баранины, а потом добавил еще несколько предметов.

Вздохнув, я посмотрела на переполненную тарелку, думая, все ли египетские мужчины так откармливают своих женщин, или это качество присуще только бывшим принцам. Астен ел, сидя напротив меня, и следил за каждым куском, отправившимся мне в рот. Гоняя еду по тарелке, я сказала:

- Все же неправильно так есть без Амона, - сказала я. – Это он научил меня пировать.

Хмурое лицо Астена просветлело.

- Понимаю, но думай об этом, как о необходимости восстановить свое тело, чтобы потом восстановить Амона.

- Хочешь сказать, что я ем за двоих? – поддразнила я.

- Не понимаю тебя.

- Забудь. Обещаю, что постараюсь съесть побольше.

Освежившийся под душем доктор Хассан вошел в комнату. Он умудрился найти брюки карго, жилет и новую шляпу, коричневую, а не белую.

- Хорошо, - сказал Астен. – Теперь я иду в ванную, и когда вернусь, то хотя бы половина этой еды должна быть съедена.

Я ела, пока еще могла впихнуть в себя еду, а потом пришла сменить Ахмоса, чтобы он смог принять душ. Мыльным теплым полотенцем я вытирала лицо Амона, осторожно промывала раны на груди и руках. Вода быстро окрасилась красным из-за крови. Я сменила около шести мисок к тому моменту, как пришел Ахмос.

Сначала я даже не узнала Ахмоса и Астена. В современной одежде они выглядели совсем по-другому, и, как и Амон, они отрастили себе волосы. У Ахмоса была короткая шапка темных волос, а волосы Астена были длиннее, чем у Амона, и зачесаны назад. Оба выглядели так, словно сошли с обложки.

- Не то чтобы вы плохо выглядели, - начала я, - но разве отращивание волос не тратит энергию?

- Ее понадобилось так мало, что даже не сравнить с тем, что нам нужно, - сказал Ахмос.

- К тому же, - отозвался Астен, - мы собираемся сэкономить энергию и добраться до места церемонии как смертные.

- То есть, к пирамидам, - увидев их удивление, я помахала рукой и объяснила. – Амон говорил мне.

- Ах, - сказали они. Оба нервно переминались с ноги на ногу, пока доктор Хассан не вошел в комнату.

- Ты готова, Лили? – спросил Ахмос.

- Да.

- Я бы хотел, чтобы ты отдохнула больше, - отметил он, опускаясь на колени рядом со мной. Когда я грустно пожала плечами, Астен приблизился и слабо улыбнулся мне.

- Не тревожься напрасно. Ахмос прекрасный целитель. Если кто и сможет вернуть нам Амона, так это он, - я кивнула, положив ладонь на большую руку Ахмоса.

- Отдай столько силы, сколько можешь, Брат, - направлял Астена Ахмос. Затем он закрыл глаза и положил руку на лоб Амона. Он начал читать заклинание на египетском, и я вскрикнула, когда под моей кожей появилось серебряное пульсирование света. Свет собирался и двигался по моей руке, добираясь до ладони и перебегая к Ахмосу.

Серебряная энергия озарила ладонь Ахмоса и недолго сверкала на лбу Амона, пока не впиталась в кожу. Грудь Амона вздымалась, он глубоко задышал. Мои руки дрожали, и я внезапно поняла, что не могу сглотнуть. Я упала к руке Ахмоса, ужасно устав. Астен встал по другую сторону от Амона. Его глаза были закрыты, а руки вытянуты вперед ладонями вверх, словно он медитировал.

Белый туман слетел с кончиков пальцев Астена, и этот поток ударил по мне, а другой направился к Ахмосу прямо в грудь. Я вдохнула, чувствуя связь с братьями Амона. Я чувствовала вкус ледяной соли и понимала, что этот вкус мог принадлежать только Астену. Это был привкус звезд. Когда я выдохнула, я увидела свое дыхание, мои губы застыли. Белый туман, что я выдохнула, двигался и стал третьим потоком, что соединил меня и Ахмоса.

Связь треугольника дала мне возможность чувствовать сокровенные желания Астена и Ахмоса. Астен желал познать все, что пропустил, пока тысячелетия проводил в загробном мире. Ахмос хотел работать своими руками и в тайне мечтал о семье. А потом я ощутила еще одного человека в нашем круге и мгновенно узнала его - Амона.

Я чувствовала, что он узнал братьев и обрадовался, что они рядом с ним, но потом он заметил и меня.

Лили? – я услышала его голос в голове. – Нет! Лили! Почему она здесь? Она не может это сделать! Это укрепит связь!

Ахмос ответил брату:

- Связь необходима, Брат.

Нет! Я не позволю этого.

Амон боролся с Астеном и Ахмосом, не желая их помощи, но отчаянно нуждаясь в ней. Его злость и беспомощность заставили меня отступить. Я чувствовала себя лишней. Было ведь понятно, что Амон не хотел, чтобы я была рядом, даже если это было ради его же выживания.

Издалека я слышала слова Ахмоса.

- Он отвергает обмен.

- Ему не хватит сил на церемонию, - предупредил Астен.

Неосязаемая часть меня была силой втиснута обратно в тело, и я распахнула глаза. Туман, соединявший меня, Астена и Ахмоса, рассеялся, и оба юноши резко дернулись, возвращаясь.

- Что это было? Что случилось? – потребовала ответа я.

- Он не позволил мне взять у тебя энергию.

- Почему? – глаза наполнились слезами. Я знала, что была уставшей и слишком резко реагировала, но контролировать себя уже не могла. И я завопила. – Как можно быть таким упрямым? Он презирает меня настолько, что рискнет даже миром, который может заполнить тьма?

- Он не… презирает тебя, Лили, - сказал Астен.

- Слушай, - сказала я, яростно вытирая слезы, - ты не должен его защищать. Он большой-мальчик-дефис-египетский-бог, и он сам делает выбор.

Я попыталась подняться на ноги, но только выяснила, что ноги не двигаются.

- Ты ослабела от обмена энергией, - объяснил Ахмос.

- Но я думала…

- Я смог отдать часть твоей энергии, но я не знаю, хватит ли ее. А сейчас, - Ахмос встал и легко подхватил меня на руки, - тебе нужно поспать.

Уязвленная отказом Амона, я не сопротивлялась, ничего не сказав, пока Ахмос не уложил меня на кровать в соседней комнате. Когда он закрыл дверь, я еще не была уверена, что смогу уснуть, но сон тут же меня нашел. Я не двигалась шестнадцать часов. Когда я проснулась, то две вещи мгновенно встревожили меня. Во-первых, кровать заливал свет почти полной луны, что означало, что на спасение мира осталось меньше двадцати четырех часов. Во-вторых, за мной кто-то следил. Он сидел на стуле в углу комнаты, уже в свежей одежде и в солнцезащитных очках, его длинные ноги были вытянуты и закинуты друг на друга, и это был Амон.

Глава двадцать вторая:

Пирамиды

- Амон? – прошептала я в залитой лунным светом комнате. – Как ты себя чувствуешь?

- Неплохо, если подумать, - ответил он.

- Твои братья…

- Отдыхают. Как и доктор Хассан.

- Оу, - я не знала, что сказать. Боль от того, во что мы были втянуты, и что еще нужно было преодолеть, была такой сильной, укол неуверенности оказался слишком реальным, чтобы чувствовать себя комфортно наедине с ним.

С трудом я спросила:

- Как твои глаза?

Он наполовину ухмыльнулся, наполовину скривился.

- Я бы знал, если бы они у меня были.

- Прости, - пробормотала я. – Это был бесчувственный вопрос.

- Не извиняйся. Это должен делать я. Мои братья беспокоятся о тебе.

- Да?

- Да. Немного непониманий из-за нашей связи.

Я увлажнила губы и почувствовала, как сердце бьется о грудную клетку. Его следующие слова или сломают, или исцелят мое сердце.

- Что ты сказал им?

- Правду. Что я не хочу укреплять связь и брать твою жизненную силу. И еще, я хочу выразить свое сожаление из-за того, что связь причиняла тебе.

- Ясно.

- Мои братья думают, что без тебя я не могу закончить церемонию.

- И они правы?

Челюсть Амона напряглась, а потом он ответил:

- Нет. У доктора Хассана есть идея, как удерживать Себака подальше от нас, пока мы закончим церемонию. Мои братья согласились с этим планом при условии, что ты будешь рядом со мной, пока я не отправлюсь в загробный мир.

- Это я могу.

Амон склонился вперед, сцепив руки.

- Юная Лили, - вздохнул он. – Я хочу, чтобы ты вернулась домой. Сейчас. До того, как все случится.

- Но твои братья думают, что я нужна тебе.

После мрачного короткого смешка Амон сказал:

- Не так, как они думают, - он замолчал и погладил рукой подбородок. – Я верю, что моих сил хватит, чтобы сделать то, зачем я был призван.

- А если нет?

- То так и будет.

Амон откинулся на спинку стула, словно разговор его утомил. Израненный юноша в моей комнате был лишь тенью того юноши, которого я знала. Он не говорил о любви, не говорил, что скучает, или о том, как ценил время, что уж там энергию, что провел со мной. Но сильнее пугало то, что он больше не верил в свою цель.

Бог солнца был поврежден. Предан телом. Вечным существованием без надежды. Отчаяние и подавленность были заметны, даже хотя он приглушал нашу связь. Исчезли его солнечная улыбка, его восхищение новым миром вокруг, его вера, что он все преодолеет, чтобы исполнить цель. Он точно не был тем человеком, которого я знала и полюбила.

- Амон? Но выход должен быть. Просто должен.

- Нет, Лили. Его нет.

- Скажи. Дело ведь не только в твоих глазах, я чувствую. Не нужно отстраняться. Я могу помочь.

Амон медленно выдохнул. А потом он поднял голову с нечитаемым выражением.

- Ты слабая, Лиллиана. Смертная. Я мог бы разрушить тебя лишь силой мысли, если бы захотел. Тебе нет места рядом со мной. Пора тебе признать это.

Я не могла дышать. Слова ударили больно, хотя я признавала их правду. Я была слабой и смертной. И, как и говорил Астен, жалким подобием поклонницы. Но хуже было не признать слабость или понять, что я ему не нужна, - я должна это преодолеть. Я не питала иллюзий о своих силах и слабостях.

Нет, ужаснее всего было услышать свое полное имя – Лиллиана – с его губ. Он никогда меня так не называл, и такая официальность напомнила мне, кем я была на самом деле. Лиллианой. Это имя отец произносил вежливым и строгим голосом. Так мама называла меня, когда хотела убедиться, что я запомнила ее инструкции или когда она представляла меня на вечерах.

Этим именем Амон никогда меня не называл.

Девушку, что отправилась за приключениями, звали Лили. Но внутри я оставалась чопорной Лиллианой, что шла, куда ей говорят. Я чувствовала себя так, словно Амон собственноручно захлопнул дверцу золотой клетки, из которой я осмелилась выглянуть.

С Амоном я отбросила осторожность. Я должна была думать лучше. Лиллиана должна была все знать лучше.

Я резко отбросила покрывало в сторону, не думая о том, что здесь Амон. Ночью я успела раздеться до нижнего белья, бросив вещи неподалеку. Амон все равно не мог меня видеть, что было даже хорошо сейчас, когда лицо заливали горячие, злые слезы.

Я натягивала тунику через голову, когда Амон прочистил голову.

- Ты могла бы и вспомнить о том, что я все вижу.

- Что? – сказала я, поворачиваясь, и брюки пролетели по воздуху передо мной. – Как это возможно?

- Хассан вернул Глаз Хоруса.

- Но я думала, что он позволяет читать сознание и так находить путь.

- Глаз может многое, похоже, даже большее, чем мы ожидали.

- Тогда выключи его, чтобы я могла одеться.

- Изображение ушло. Можешь одеваться.

И хотя он утверждал, что не подглядывает, уголки его губ были приподняты в слабой улыбке. Решив, что скромность сейчас наименьшая моя проблема, я быстро наделяя брюки и принялась искать под кроватью сандалии.

- А как ты вообще можешь что-то видеть?

- Ты не так поняла. Я не могу видеть. Глаз просто показывает мне изображение, как те, что ты показывала на своем… телефоне.

- Что ж, поздравляю с приобретением личного кинетоскопа [1]. А теперь, уж прости, но я хочу посмотреть, не осталось ли там еще еды.

- Лили, - то, как он произнес мое имя, заставило меня замереть на месте. Амон встал и вытянул руку, пока не коснулся стены. Потом вдоль нее он добрался до меня. Его ноздри дрожали, когда он остановился в шаге от меня.

Он осторожно вытянул пальцы, пока не коснулся моих волос.

- Я не хотел смущать тебя или причинять неудобства, - пробормотал он. – Глаз отвечает желаниям того, в чьей власти находится. Потому доктор Хассан внезапно получил ответы на многие вопросы, что у него были.

- И ты хотел…

Амон пробежал пальцами по моим волосам, золотой свет бежал по темно-каштановым прядям, оставляя все больше светлых локонов.

Отступив назад, Амон вздохнул.

- Увидеть тебя, перед тем как покину этот мир.

Сердце ударило раз или два, я ждала, что он что-то добавит, но он молчал. Лили и Лиллиана сражались внутри меня. И я не знала, кто победит. Было ли слабостью с моей стороны – хотеть восстановиться и простить – или силой? Были ли у Лили незавершенные дела с Амоном, или это Лиллиана в отчаянии хваталась за надежду, что может быть чем-то большим, большим для кого-то, как он?

С другой стороны, я решила его отпустить. В конце концов, он спасал мир. И я могла хотя бы не мешать ему, как типичный подросток.

- Могу я посмотреть? На твои глаза, я имею в виду?

Он размышлял какое-то время, а потом покачал головой.

- Не хочу, чтобы ты запомнила меня таким.

- Думаешь, я не смогу с этим справиться?

- Я помню твою реакцию на пробуждении Астена.

- Ну, да. Видишь ли, я впервые была на пробуждении мумии. Ты не видел меня на пробуждении Ахмоса. Я держалась куда лучше.

Амон улыбнулся, и я почувствовала, что он тоже не хотел заострять внимание на плохом.

- Ты могла бы рассказать мне об этом.

- Ты поел?

- Я надеялся разделить с тобой пир в последний раз, - сказал он.

- Наверное, это меньшее, что я могу сделать. Мы можем вызвать обслуживание номеров и заказать прощальный пир. Интересно, делают ли они завтраки в такое время.

- Как думаешь, у них есть те круглые лепешки с фруктами?

- Ватрушки? Я проверю.

Мы вернулись к прежнему стилю общения, но едва заметное напряжение осталось между нами. Я перепроверяла каждое слово на наличие двойного смысла. Каждое прикосновение обжигало кожу, словно я прислоняла к ней раскаленную кочергу. Мои эмоции были почти на поверхности, такие обнаженные, незрелые и колючие.

С прибытием нашей еды Амон взбодрился. Мы ели, он придвигал ко мне тарелку за тарелкой, часто склоняя голову, чтобы прислушаться, ем ли я, пока я рассказывала ему про зыбучий песок и поиск саркофага Ахмоса. Когда я уже не могла есть, то отодвинула тарелку и потянула сверкающую воду.

Я застонала.

- Я словно носорога съела.

- Невозможно, - сказал Амон, взяв последнюю ватрушку и разрезав ее пополам, протягивая часть мне. – Если и так, то тебя проткнуло бы рогом.

Смеяться было уже не просто, ведь я знала, что расставание неминуемо, и я сказала:

- Откуда тебе знать, что тут его нет? – и я тут же почувствовала боль от того, что сказала такое человеку, лишенному глаз.

Амон воспринял мое замечание в хорошем ключе.

- Может, я и не знаю, но проверить могу.

- Да ладно. Как? – с подозрением взглянула на него я.

Дотянувшись, Амон взял меня за руку, поднимая меня на ноги, и медленно провел рукой по моей руке. Дойдя до локтя, он поводил мо нему пальцами.

- Хмм, этот участок твердый, как носорог, но рог должен быть острее.

Я улыбнулась, пометив в уме, что нужно приобрести бутылку дорогого лосьона, как только я вернусь из египетского путешествия. Амон добрался до моих плеч и шеи. Какое-то время он ощупывал мои щеки и водил пальцами по моему носу, мы оба рассмеялись. Посерьезнев, он направился руками на мою спину.

Когда он добрался до талии, его руки нашли разрез в тунике и коснулись голой кожи. Он легонько рисовал круги большими пальцами, направившись к моему животу и скользнув к пупку.

Теплые крошечные импульсы пробрались в живот, и я судорожно выдохнула.

- Такая нежная, - прошептал Амон, его руки вернулись на мою спину и притянули меня ближе. Мои руки скользнули на его грудь и после обхватили его шею.

Я наслаждалась его объятиями и посмотрела ему в лицо. Было пугающим видеть темные солнцезащитные очки, из которых на меня смотрело собственное отражение, а не его красивые ореховые глаза. Хотя я подняла голову, ожидая, надеясь на поцелуй, который давно представляла, он просто прижал губы к моему лбу.

- Я буду скучать по тебе, Лили.

Что-то сломалось во мне. Его мягкие слова оказались сильнее, чем все то, что он показывал раньше. Его великодушный подарок в виде таких слов был добротой, в которой я нуждалась. Но я и не понимала, насколько.

- Я тоже буду скучать, - сказала я, глаза наполнились слезами. За эту неделю я выплакала больше слез, чем за всю жизнь. И я не удивлялась теперь, почему есть столько песен о любви. Из того, что было у нас с Амоном, можно было сочинить эпическую песнь.

Он услышал мои всхлипы и обхватил мои щеки, убирая большими пальцами слезы, заменяя мокрые следы золотым теплом.

- Лили?

- Да? – ответила я, моргнув, чтобы прояснить зрение.

- С прискорбием сообщаю, что носорога в тебе нет.

Я рассмеялась и зарыдала громче. Амон улыбнулся.

- Пора будить братьев. Доктор Хассан отвезет тебя в аэропорт, а потом встретит нас у пирамид, куда мы переместимся. Прости, что не могу отправить тебя назад песчаной бурей, как обещал. Было бы у меня больше сил, я бы успел вернуть тебя так, чтобы твои родители и не заметили, что ты пропадала.

Кивнув, я ответила:

- Все хорошо. Я понимаю.

- Доктор Хассан сказал, что тебе нужны документы?

- Не беспокойся. Я позвоню родителям. Они со всем разберутся.

- Они не разозлятся?

- Скажем так, все это очень похоже на восстания, что вытворяют любые подростки, - когда он склонил голову в смятении, я добавила. – Да. Но я выживу.

- Хорошо. Мне будет легче, если я буду знать, что с тобой все в порядке. Прости за все, юная Лили. Я не хотел, чтобы все обернулось такими проблемами.

- Не извиняйся, - я осмелилась напоследок коснуться его щеки, медленно скользнув рукой к его плечу и сжав его. – И хотя я была не в ладах с эмоциями, в этот время я могла жить.

Амон взял мою руку и прижал к губам. Когда он запечатлел теплый поцелуй на моей запястье, я прочистила горло:

- Идем будить твоих братьев.

Переплетя свои пальцы с его, я провела его в другую комнату. Астен уже проснулся и о чем-то серьезно говорил с доктором Хасаном. Я оставила Амона с ними и ушла будить Ахмоса.

Воплощение луны спало, подложив под щеку ладонь. Эта комната шла параллельно моей спальне, и лучи почти полной луны падали на его лицо, придавая его коже серебристое свечение.

- Ахмос? – тихо сказала я. – Пора вставать.

Моргнув, крупный юноша перевел мерцающие серебром глаза на меня. Он улыбнулся.

- Ты выглядишь лучше, Лили.

Подвязав концы туники, я ответила:

- Это все благодаря твоему исцелению и долгому-долгому сну.

Он приподнялся на локте, и покрывало съехало ему на пояс. Хотя я уже видела его обнаженную грудь, сейчас это казалось более интимным. Склонив голову, я сказала:

- Мы ждем снаружи.

Я быстро покинула комнату и села рядом с Астеном. Он долго смотрел на меня, а потом перевел взгляд на Амона.

- Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

- Я в порядке. Я больше беспокоилась о вас троих.

- О? Почему?

- Амон отправляет меня обратно, и я не узнаю, что произойдет с вами на финальной церемонии. Конечно, я узнаю, если у вас не получится, так как миру придет конец, воцарится тьма, и все такое. Но было бы хорошо знать, видишь ли, что вы выжили и вернетесь, так сказать, однажды.

Астен нахмурился, словно пытался осознать мю речь, а потом посмотрел на Амона, что неподвижно сидел в солнцезащитных очках. Выражение лица Амона было упрямым, челюсти крепко сжаты.

- Ясно, - медленно ответил Астен. – Я думал, мы поговорили об этом.

- Лили под моей опекой, - сказал Амон. – Я решаю, сколько можно рисковать. Она вернется в Нью-Йорк, разговор окончен.

- Окончен? – сказал Ахмос, когда вошел в комнату, натягивая через голову плотно облегающую футболку с надписью: «Я люблю Египет».

Я не успела подавить смешок, все братья взглянули на меня, и я притихла, ожидая ответ Амона.

- Я сказал Астену, что хочу отправить Лили домой, - сказал Амон.

Ахмос вздохнул.

- Ты знаешь, что заскоки сейчас помешают.

- Плевать. Я не буду рисковать ее жизнью.

- Разве она сама не может оценить риск? – продолжил Ахмос.

- Мы не можем использовать ее. Лили уезжает.

Присоединился Астен.

- Брат, мы не хотим ей вреда. Наоборот, мы тоже хотим защитить ее от угроз из нашего мира. Но если так надо…

Разозлившись, Амон процедил:

- Так надо? Мы служили богам тысячелетиями, жертвовали собой раз за разом! Может, увидев наш провал, они сами сделают свою работу хоть раз. Я, например, отказываюсь рисковать невинной смертной девушкой, только чтобы и дальше отдыхали те, что давно молчат.

- Боги нас благословили, - начал Ахмос.

- Они нас прокляли! – парировал Амон. – Надругались над нами. Выпил всю кровь. А зачем? Чтобы остановить проблему, что они сами допустили. Почему мы должны продолжать быть их космическими хранителями врат?

Я прикусила губу. Видимо, то, что рассказал доктор Хассан мне о богах, защитивших братьев от Сетха, было не всей информацией. Глаз показал ему многое. Я чувствовала вспышку зависти, ведь я этого знать не могла.

Как хорошо было бы узнавать сразу ответы на все вопросы. Я взглянула на доктора Хассана, что легонько покачал головой. Похоже, он не хотел делиться с ними информацией. Я решила подождать и спросить его об этом позже, когда разберусь с братьями.

- Братья, - продолжал Амон, - мы согласились на эту сделку и служим нашим предкам, но они давно не были в загробной жизни. Мы защищаем мир, но мир боится нас, что еще хуже, миру плевать на нас. Мы существуем, но не живем. Мы исполняем долг, но не радуемся из-за этого, по крайней мере, я. И я не могу украсть прекрасную возможность жить, быть смертной и свободной у Лили. Она заслуживает большего. Я не могу забрать у нее то, что забрали у нас.

Воцарилась тишина, Ахмос, наконец, добрался до брата и положил руку на плечо Амона.

- Хорошо. Мы уважаем твое решение.

- Но… - начал Астен, но замолчал, когда Амон поднял голову. Астен пробормотал недовольно. – Мы уважаем твое решение.

- Хорошо, - ответил Амон, поднимаясь. – Давайте закончим с этим, доктор Хассан? – Озахар быстро встал и приблизился к Амону, который положил ладонь на плечо визиря. – Отвезите нас в аэропорт.

- Да, господин, - и в этот раз Амон не сопротивлялся титулу.

В пару мгновений мы с доктором Хасаном собрали свои жалкие пожитки, и еще до рассвета мы были в такси, направляясь в аэропорт. Когда мы прибыли, доктор Хассан купил билеты трем братьям на автобус к пирамидам в Гизу. Он сказал, что присоединится к ним, как только сможет.

Астен и Ахмос крепко обняли меня на прощание, желая хорошей жизни. Амон только обхватил меня рукой за плечи и запечатлел братский поцелуй на щеке.

- Прощай, Лили, - сказал он сухо.

- И это все, что ты скажешь? – фыркнула я, превозмогая боль от того, что больше его никогда не увижу.

Он не понял мое замечание, а, может, сделал вид.

- Я постараюсь, чтобы твоя помощь не понадобилась.

Я кивнула без слов, и до того, как я придумала еще одну причину для него остаться, он шагнул в автобус. Ахмос и Астен помахали из окна, но Амон, стоявший за ними, смотрел вперед с нечитаемым выражением на лице. Я ничего не чувствовала через нашу связь, понимая, что он мог уже отвергнуть нашу связь так же, как легко вычеркнул меня из своей жизни.

Дыхание дрожало, я повернулась к доктору Хассану, когда автобус завернул на угол и слился с потоком машин.

- Что ж, видимо, для начала мне нужно позвонить родителям.

- В этом нет нужды.

- Нет? – я спросила, растерявшись. – Но они должны знать, что я в порядке и отослать мне документы, чтобы я смогла улететь отсюда.

- Да, да. Мы позвоним им, но не сегодня.

- Почему нет?

Его глаза сияли, когда он отвечал:

- Потому что вы еще не возвращаетесь домой, Лиллиана Янг. Вы едете со мной, - оглянувшись кругом, он прочитал табличку над головами. – Да, нам сюда.

Он быстро пробирался сквозь толпу людей, направляясь к продавцу билетов.

- Куда мы едем? – спросила я, когда он закончил разговор с продавцом на родном языке.

- К пирамидам.

- Что?

Остановившись на мгновение, Озахар объяснил:

- Хотя Амон настаивал, что в вашем присутствии нет необходимости, мы с Астеном считаем, что судьба Египта, нет, мира, может быть и в ваших руках. Я только хочу у вас спросить, чем вы пожертвуете, чтобы помочь Амону выжить?

В мире было так мало людей, ради которых я могла чем-то жертвовать.

А я рисовала раньше, как влюбленные смотрят и видят только друг друга. Это было понятно по их глазам. Эти люди могли умереть друг за друга. Они лучше страдали бы сами, чем смотрели, как их любимые испытывают боль.

Такие глубокие эмоции в моей жизни отсутствовали. Кроме моей бабушки, я не верила, что за меня хоть кто-то, кого я люблю, умрет. И потому я больше всего хотела этой связи с другим человеком.

И, встретив Амона, я думала, что нашла такого человека. Он был тем, кто понимал, что значит жертвовать чем-то ради других. И теперь я была уверена, что он был моим типом мужчин. И дело было не в цвете глаз, росте или мускулах. Все дело было в таком неуловимом качестве, которое так сложно было заметить. Я хотела, чтобы меня кто-то любил так сильно, чтобы хотел умереть ради меня.

Я верила, что Амон был таким человеком. Он жертвовал собой ради всего Египта, в любом случае. И хотя он отвернулся от меня, я была уверена, что за мою безопасность он пожертвует всем. Ведь именно чувство долго заставляло его сохранять дистанцию. Наверное, он хотел умереть, чтобы его служба ради небесной церемонии закончилась. Или он не был так заинтересован мной, как я – им.

Тем не менее, я решила, что даже если чувства мои к Амону были безответными, он заслуживал моей поддержки. Он стоил любви, и если я хотела, чтобы на меня обратил внимание кто-то такой – не сказала бы, что я верила, что найду хоть кого-то похожего, - тогда я должна была пожертвовать собой ради чего-то, независящего от моих желаний.

Я должна была довериться судьбе и увидеть, куда она меня приведет.

- Всем, - ответила я, глубоко вдохнув. – Я пожертвую всем, чтобы помочь ему.

- Прекрасно. Это все, что я хотел узнать. Нужно поторопиться, чтобы опередить их. Это будет несложно. Автобус доставит их туда вовремя, но мы доберемся туда быстрее.

- Как?

Он улыбнулся, и продавец билетов отдал ему связку ключей.

- Мы поедем машиной.

Путь от Ком Омбо до Гизы занимал не меньше десяти часов, но доктор Хассан уложился в восемь, остановившись лишь раз, когда я настояла на необходимости. Когда мы оказались в Каире, то вместо продолжения пути к пирамидам, он попросил меня подождать его в машине, пока он пошел на открытый рынок. Он вернулся двадцать минут спустя, загруженный пакетами, которые он осторожно водрузил на заднее сиденье.

- Зачем все это? – спросила я.

- Увидите.

Он сохранял в тайне свой секретный план визиря, умело избегая тучи моих вопросов. Я только знала, что сама была важной частью его плана, и что все он обсудил с Астеном.

Когда я напомнила о желании Амона отправить меня домой, Озахар сказал, что если все пойдет по плану, Амон даже не узнает, что я была там, и это подходило мне. Может, мое разбитое сердце хоть немного исцелится, увидев, что я помогла спасти мир, и если получится не встретиться с Амоном, так будет даже лучше.

Вскоре в поле зрения появились пирамиды. Доктор Хассан пробирался через переполненную дорогу и остановился у края комплекса пирамид. На утрамбованном песке в ряд стояли автобусы для тура к пирамидам. Несколько мужчин в белых рубашках и шляпах инспектировали территорию на верблюдах. Я удивилась, увидев, как люди взбираются по бокам пирамид.

- Разве это место не охраняется? – спросила я.

Доктор Хассан махнул рукой.

- Не спрашивайте у археолога о сохранности объектов. Я могу рассказывать об этом неделями, а у нас, честно, нет на это времени.

- Ладно, но что делать со всеми этими туристами?

- Ах, туристы и торговцы уйдут к тому времени, как братья прибудут сюда.

- Как? – когда он улыбнулся, я сказала. – Постойте. Не говорите мне. Я ведь все увижу, правильно?

- Верно.

Он остановил машину, и мы забрали все пакеты, направившись к Великому Сфинксу. Его основание было окружено веревкой, чтобы к нему никто не пробрался. Показав свои документы одному из охранников, что отваживал туристов, доктор Хассан открыл веревочную калитку и поманил меня за собой.

Я шагала по его следам в песке, подняв взгляд, когда мы подобрались ближе к Сфинксу. Было сложно поверить в то, что я здесь. Я была так поглощена созерцанием окрестностей, что подпрыгнула, когда доктор Хассан слегка подтолкнул меня локтем.

- Сюда, - сказал он.

Он привел меня к древнему каменному сооружению, что выглядело как собрание комнат, потянулся за камень, что немного выступал, и на что-то нажал. Механическое гудение заполнило место, где мы находились, поднимая облака песка перед входом. Задняя стена отъехала в сторону, открывая лестницу, ведущую в темноту.

- Скрытые пути археологов или главного визиря? – спросила я, указывая на проход.

- Главного визиря, - пробормотал он, подбирая свои вещи. – Идемте.

Я споткнулась, входя, и попыталась восстановить равновесие, а дверь за нами закрылась, и все вокруг погрузилось во тьму.

- Доктор Хассан? – тревожно прошептала я.

- Погодите.

Мои глаза начали привыкать, и я замечала ряды крупных камней в нишах. Они сияли, как камень Астена, что он дал мне в Оазисе Священных камней.

- Это сделал Астен? – спросила я.

Озахар покачал головой и начал спускаться по ступенькам вниз.

- Может, когда-то он это и сделал. Я знаю только, что они восстанавливаются, когда церемония заканчивается. Свет за последнюю тысячу лет почти угас, но когда церемония закончится, они будут сверкать так ярко, что вам покажется, что это ваше личное солнце. Я так думаю, что пирамиды как-то накапливают энергию.

- Интересно, - тяжелый пакет ударил меня по ноге. – Так вы мне расскажете, для чего все эти вещи?

- Я сделаю объемную подделку.

- Что-то типа куклы Вуду?

- Гораздо больше.

- Зачем?

- Такое заклинание ослабит, а то и уничтожит Апофиса.

- Потому вы думаете, что оно сработает на Себаке?

- Да. И мне понадобится ваша помощь.

Мы добрались до конца лестницы и остановились у тяжелой двери. Озахар взял ключ, что висел на его шее, и сунул его в древний замок. Я уже боялась, что ключ не повернется, потому что замок был таким старым, но ключ сработал, и дверь открылась, даже не скрипнув. В большой комнате был рабочий стол и огромный, размером с комод, сияющий камень.

Прижав руки к камню, я поняла, что он теплый, но не обжигающий. Я чувствовала, как он гудел энергией. Старые пергаменты и книги заполняли самодельные полки, стены усеивали древние и относительно современные инструменты.

- Это место сделали вы?

Доктор Хассан покачал головой.

- Я добавлял сюда вещи, но она существовала еще со времен рождения Амона, - он указал на один и другой туннели в разных углах. – Эти подземные переходы соединены с пирамидами и проходят даже под Сфинксом. Так мы, главные визири, уносим тела братьев, когда их время на Земле кончается, - тихо закончил он.

- Ох, - хотя я знала, что Амон скоро умрет, что он возродится еще, но мысль о том, что здесь его тело будет тщательно укутано для сохранности, была ужасающей. Меня охватило желание бежать к их автобусу и уговаривать его не проходить через все это. Но вместо того, чтобы дать волю эмоциям, я напомнила себе, что я лишь смертная девушка, что смогла провести время, хоть и короткое, с ожившими богами. Кем была я, чтобы решать, стоит ли их цель такого риска, оправданны ли их жертвы?

Я еще не знала, какую роль уготовал мне Озахар, но если я могла сделать что-то, чтобы облегчить страдания Амона, то я хотела бы знать об этом сразу.

- Что я должна делать? – спросила я.

- Возьмите эти пакеты и сформируйте тело.

- Как чучело?

- Именно.

Заглянув в пакеты, я обнаружила пару брюк, веревку, нож и несколько подушек разного размера. Я набила маленькими подушками штанины, а доктор Хассан разрезал большую подушку и положил внутрь инструмент и гребешок.

- Это принадлежит Себаку, - сказал он.

Пока мы наряжали самодельное чучело, доктор Хассан вручил мне ужасно безвкусный жилет из крокодиловой кожи.

- Она настоящая? – спросила я.

- Он отчасти крокодил сейчас. Чтобы уменьшить его силу, нам нужно уничтожить каждую его часть.

- И каково же заклинание? – спросила я, когда доктор Хассан закончил приготовление зелья.

- Это скорее ритуал, чем заклинание. Чучело готово?

- Думаю, да. Разве что у вас есть еще больше одежды и шляпа в сумке. Нужно больше слоев?

- Нет. Это нам пригодится позже. Прошу, принесите оставшийся пакет. Я позабочусь о чучеле.

Доктор Хассан поднял деревянный молоток и выглядевший тяжелым металлический стержень, а потом закинул на плечо чучело. Он вел меня туннелями. Наконец, мы прошли очередными ступенями, которые казались бесконечными. Когда мы выбрались, то оказались на вершине древнего сооружения. Солнце только что село, и оранжевое небо окрашивалось в фиолетовый.

- Куда все ушли? – спросила я, удивленная тому, что долина, наполненная людьми, стала пустынной, как церковь в понедельник.

- Они там, - сказал доктор Хассан. – Как я и говорил, когда сыновья Египта ступят на землю у пирамид, люди поблизости тут же исчезнут. Они внезапно отвлекутся, вспомнят, что у них появились дела где-то. Думаю, это связано с той энергией, которую выпускают братья, - он вздохнул. – Я хочу задать так много вопросов. Если бы только было время. Ученый во мне печалится тем, что он провел рядом с ними так мало времени, но визирь во мне рад, что у меня было хотя бы это.

Я могла понять его смешанные чувства.

Щурясь от угасающего света, я заметила три темные точки перед Сфинксом.

- Я их вижу!

Один из братьев шагнул вперед, обходя Сфинкса, когда послышалось шипение, больше похожее на шуршание песка в песочных часах, наполнившее воздух. Шум становился громче и был уже невыносимым.

- Что это? – закричала я, зажимая руками уши.

- Темный жрец Сетха, - ответил доктор Хассан.

Быстро он забил стержень молотком в крышу, пока он прочно не закрепился в ней. Я поспешила к нему и помогла прикрепить к стержню чучело. Как только мы закончили, шипение прекратилось, и над пустыней воцарилась зловещая тишина.

Ветер поднял мои волосы и добрался до шеи, я медленно обернулась. Амон, Астен и Ахмос стояли на месте, но их путь к пирамидам преградила трепещущая тьма.

- Что это? – вскрикнула я.

- А это, моя дорогая, армия смерти.

1 – ранняя технология кинематографа для показа движущегося изображения.

Глава двадцать третья:

Око за око

По моей спине пробежала дрожь. Между братьями и пирамидами были тысячи зомби. Черная толпа была как дрожащая кара, грозящая опустошением, ждущая момента, чтобы вонзить зубы в сочных полубогов. Ахмос и Астен отдали так много сил, чтобы восстановить Амона, что сейчас были почти так же слабы. А если им придется сражаться, то Амону придется биться вслепую.

- Мы должны помочь им! – прокричала я.

- Поможем. Но нам нужно ждать, пока все игроки появятся на поле.

Как только доктор Хассан сказал это, земля содрогнулась, посреди толпы зомби появилась трещина. Из нее полился бриллиантовый свет, больше похожий на туман. Даже издалека я ясно видела, как челюсти гигантского крокодила выглянули из раскола в земле. Челюсти вцепились в землю, за ними вылезло огромное тело. Монстр был ужасающим: получеловек, полу-Годзилла с длинным крокодильим хвостом.

- Это… Себак? – не веря, спросила я.

- Боюсь, что да, - ответил доктор Хассан.

Край луны появился из-за горизонта, заливая окрестности лунным светом. Смело трое братьев встали перед монстром, что был крупнее и головой, и ростом, чем Сфинкс. Они подняли руки в воздух, как один. Их заклинание было таким громким, что я могла легко его слышать, хоть и не понимала слов.

Свет окружал их – водоворот серебряного, золотого и белого. Мерцающий шар рос, а потом взорвался, как сверхновая, распространяя свет повсюду, а потом этот свет осел на землю и окружил пирамиды. Затем медленно поднялся, создавая стены, что были выше наших голов, становясь прозрачным переливающимся куполом.

Доктор Хассан удовлетворенно кивнул.

- Вот. Теперь нас нельзя увидеть снаружи. Как ни старайся, а жители Каира увидят только облака бури, покрывшие пирамиды. Они не увидят и не услышат ничего внутри света. Все, кто хотел посмотреть на пирамиды, отвернутся, забыв, куда они шли.

Я не была уверена, хорошо это или плохо. Конечно, если бы люди Египта знали, что их боги сражаются для того, чтобы удержать темную энергию и помешать возрождению бога хаоса, они были бы, по меньшей мере, растеряны.

В комиксах граждане часто вставали на защиту героев. Но если бы они встали на пути, их пришлось бы спасать от смерти, зато смертные могли бы отвлечь зомби. Хотя с нашей удачей, они бы скорее пополнили их ряды, получив укусы.

Повернувшись к доктору Хассану, я спросила:

- Сейчас?

- Да. Пора.

Доктор Хассан вытащил древнюю книгу и пробежал пальцем по странице, пока не нашел то, что искал.

Голос Астена слышался из облака так ясно, словно он стоял рядом с нами.

- Звезды нашептывают волю космоса.

Шипение, словно океан омывал песок, окружило нас, и что-то сверху привлекло мое внимание. Сквозь сверкающий купол звезды сияли ярче, чем когда-либо раньше, что вообще не могло быть так близко к городу.

Они пульсировали бриллиантами, созвездия казались такими близкими, что можно было коснуться. Звезды подальше тоже приблизились, и пока я смотрела, мне казалось, что я теряю вес, словно облаком поднимаюсь в ночное небо и теряюсь во Вселенной.

Я могла видеть цвета звезд невооруженным глазом, что было невозможно. Я могла сосчитать кольца Сатурна, видела двойные звезды, дальние галактики. А потом мир пошатнулся.

Звезды падали.

Или, скорее, они двигались, словно ночное небо кружилось, и каждая звезда оставляла за собой светящийся след. У меня закружилась голова, и я схватилась за руку доктора Хассана, кружащиеся небеса начали останавливаться. Рисунок звезд уже не был так близок. Теперь казалось, что я смотрю на ночное небо под другим углом или из другой галактики.

Следующим заговорил Ахмос, его глубокий голос отдавался эхом в моей голове.

- Луна наполняет воздух звенящей энергией.

Светлая полная луна, что наполовину выглядывала из-за горизонта, сияла все ярче и ярче. Ее серебряный свет разлился по долине, словно был жидким, заполняя все в области пирамид живым свечением. Скорость поднятия луны возросла, пока она не оказалась почти прямо над храмами, пока не остановилась.

Я замерла, когда до меня донесся голос Амона. И хотя от него исходила сила, я могла слышать слабую дрожь, едва заметный оттенок грусти, и я подумала на миг, что он жалеет, что заставил меня уйти. Что он скучает так же, как и я.

- Солнце указывает на все скрытые пути

И раскрывает все секреты, все тени.

Когда он произнес последнее слово, яркий свет вспыхнул и полился из трех слуг богов, что стояли лицом к тьме. Свет становился сильнее, охватывая все в пределах купола, сияя так, что весь мир казался белым. Понадобилось несколько мгновений, чтобы я смогла различить хотя бы силуэты. Тень рядом заговорила со мной.

- Вы меня видите, Лили? Я должен был предупредить вас не смотреть.

Силуэт передо мной становился то четче, то размытее.

- Нет. Все в тумане.

Я снова слышала голос Амона, и он придал мне сил.

- Выпрямитесь, мои братья.

И закалите сердца.

Мы сразим их как сокол, ибис и журавль.

Мы убьем и уничтожим их,

Вернем их в пыль, какой они были.

Доктор Хассан похлопал меня по руке.

- Битва началась. Я должен произнести заклинание. Когда придет время, вы подадите мне нужный предмет.

Он передал мне коробку. Внутри он оставил несколько предметов. Я коснулась пальцем одного из них, очерчивая силуэт, и поняла, что это был маленький нож. А еще там был фонарик, металлический стержень размером с детскую бейсбольную биту, тяжелые длинные цепи, закупоренная пробкой бутылка с жидкостью и тяжелый предмет с пластиковым чехлом. Это тоже был какой-то инструмент, но я не могла его определить. Доктор Хассан что-то спросил, но я была слишком поглощена звуками сражения. Я тревожилась за Амона, сражавшегося вслепую. После того, как я пострадала от такого, мысль о том, что тебя окружает нежить, которую ты не можешь видеть, а перед тобой огромный демон-крокодил, готовый тебя сожрать, была ужасающей. Доктор Хассан прокашлялся:

- Лили, я начинаю.

Я обернулась к нему, готовая помочь.

Он кричал, и его голос становился громче.

- Я, главный визирь, страж трех точек

В треугольнике невозможности,

Взываю к загробному миру наделить их силой.

Он никогда не говорил о треугольнике невозможности. И мне было интересно, что это. Запомнив этот вопрос, я добавила его в список своих вопросов, что еще не получили ответа.

«Было ли это связано с волшебным треугольным предметом, что он держал? Почему он охраняет три точки, и что это? Загробный мир как-то связан с преисподней?

Доктор Хассан продолжал.

- Мы защищаем путь

Дата добавления: 2015-11-16