Фактор - Аааа?

Я понял, что существовало две Вероны. Та, которая вечером ложилась со мной в постель, была не похожа на ту, с которой мы садились завтракать. Верона без макияжа похожа на что угодно, только не на Верону. Утром она проводила в ванной по несколько часов. Она даже загорала не так, как все нормальные люди, у неё была своя особая схема: снизу немного больше, сверху поменьше, а ещё выше она накидывала платок. «Иначе цвета моего макияжа не будут подходить, Дитер!» - объясняла мне она.

Мы и дальше спорили, как затраханные, главным образом о всякой ерунде. Например, она боялась комариных укусов, но вместо того, чтобы купить какую-нибудь одну мазь, она за мой счёт опустошала пол-аптеки. Мне это вовсе не казалось забавным. Я же не Ральф Зигель, который говорит каждой женщине, с которой знакомится: «Слушай, я куплю тебе машину, вот тебе моя кредитная карточка, пользуйся!» Я страдаю паранойей в том смысле, что мне кажется, будто все мои женщины любят меня из-за денег. Поэтому в начале я всегда притормаживаю и становлюсь ещё экономнее, чем обычно. Моя мать всегда предупреждала: «Дитер, женщины любят в тебе лучшее - твои деньги». Это была борьба за власть. Я хотел объяснить Вероне: ты не можешь швыряться моими деньгами и покупать всё, что взбредёт в голову! Только объяснять это Вероне Фельдбуш было бессмысленно. Во-первых, она мне и слова сказать не давала. Во-вторых, она относится к тому роду женщин, что, наверное, ни разу в жизни не заплатили сами даже за лак для ногтей.

Те полчаса в день, когда Верона была со мной мила, я думал: о, да, это женщина моей мечты! Тогда от неё исходили такие слова: «Ты мой герой, ты самый крутой, я хочу пятерых детей от тебя, я хочу связать с тобой свою жизнь». А потом мы цапались, и я слышал: «Я не желаю тебя больше видеть, ты самый мерзкий ублюдок, для меня ты - просто дерьмо, между нами никогда ничего не было!» В том, что касалось ссор, Верона была истинным холериком. Она не просто злилась, она становилась настоящим монстром и кричала: «Ты же не думаешь всерьёз, что тебя можно любить? Для меня ты дерьмо!» И всегда этот фактор - Аааа?: да, что ещё, что теперь? Что, собственно, было правдой во всех её рассказах?

В наши лучшие мгновения она кормила меня комплиментами. «Слушай, неужели, тебе и впрямь столько лет?» - интересовалась она. А потом отвечала: «Ты с ума сошёл? Посмотри, неужели человек в этом возрасте может так выглядеть? Посмотри, как ты играешь в теннис. Посмотри, как ты катаешься на водных лыжах, двадцатилетний так бы не смог. Ты в наилучшей форме, ты натренирован просто супер, да-да, погляди только!» Но когда мы ссорились вновь, её программа менялась на противоположную. Жизнь переворачивалась вверх тормашками, тогда Верона глядела на меня так, будто я весил 120 кило и будто у меня была прыщавая задница. Думаю, что это была её манера обращаться с мужчинами: превозносить до небес, а когда ты решишь, что этот мир прекрасен и всё просто супер - получай целый залп эмоций.

4 дня мы занимались ничегонеделаньем, а потом полетели дальше: сперва в Канкун, где мы провели целую неделю, потом в Лас-Вегас. Мы были как Ричард Бартон и Лиз Тейлор, мы ссорились и мирились, но в моей голове всё ещё водилась эта мыслишка с женитьбой. «Слушай, Верона, нам следовало бы обсудить заранее брачный контракт..». - начал я. Моя адвокат в Германии была в курсе и готова в любую минуту приступить к исполнению своих обязанностей. Если бы я позвонил, она за ночь выслала бы по факсу набросок договора. Ни мои родители, ни кто-нибудь ещё не знали, что я задумал. Даже Наддель я всего лишь намекнул. Я сам себе казался свиньёй. У других ведь тоже есть чувства, и я знал, что причиняю ей жуткую боль. После семи лет любви я распрощался, сказав у двери: «Пока!»

По дороге я позвонил ей: «Заешь, Наддель, я, скорее всего, женюсь». Верона сидела подле меня, она настояла на том, что будет присутствовать при выяснении наших с Надей отношений. Она дала мне знак: «Скажи ей, наконец, что всё кончено, и пусть она выметается». я начал: «Знаешь, Наддель, будет лучше, если ты поскорее найдёшь новую квартиру... Моя адвокат зайдёт, чтобы обсудить детали…». Я ждал, что она заплачет, но она была лишь хмурой и разочарованной. Я попытался объяснить ей, как далеко это может зайти. Проблема состояла в том, что я сам не знал, как далеко, не говоря уже, что я не мог признаться: вот, к трубке приклеилась Верона. Я не был уверен ни в чём. Мои чувства к Наде не умерли, я обожал её - точнее, наше с ней прошлое. А в том, что касалось Вероны, у меня не было никакой уверенности. Обычно это представляют себе как нечто клёвое: один мужчина, две женщины, но в действительности нет ничего хуже. Я собрался с мужеством: «Итак, я сейчас вместе с Вероной, между мной и тобой всё кончено... Давай постараемся расстаться, как разумные люди». И тут Наддель взбесилась по-настоящему: «Мы были вместе семь лет, и я тоже хотела выйти за тебя замуж. Я всё время этого ждала. Ты ни разу не делал мне предложение, а её ты знаешь совсем недолго! Как ты мог влюбиться так быстро? Раньше ты говорил, что тебе нужно время, но ты просто обсирал меня!» Мне было жаль Надю. Собственно, я хотел сказать: «Наддель, ты мне всё ещё очень нравишься, неужели ты не чувствуешь?» Вместо этого с моих губ слетали идиотские фразы: «Мы могли бы остаться друзьями? Приятелями?» Разговор длился полчаса, я явно выглядел аутсайдером. Только, что мне было делать, если я познакомился с женщиной, которая мне ужасно нравилась, которая показала мне новые перспективы и с которой я хотел начать новую жизнь?

Верона, торжествуя, как Кинг Конг, сидела рядом со мной. Я заметил, её переполняла радость от победы: «Он меня и впрямь хочет, он дал отставку другой!» А я был очень несчастен: я причинил боль единственному другу, который у меня был, единственному человеку, который ни разу меня не предал, я оскорбил его. Я чувствовал, что сделал что-то наоборот. Чувствовал себя последним подлецом.

Через полчаса я снова позвонил Наде: «Слушай, Наддель, ээ...эээ... потому что... я не мог тогда так... и я хотел тебе сказать... Знаешь, я тебя всё ещё очень люблю!.. Собственно, в моих чувствах ничего не изменилось... Просто тогда рядом сидела Верона». Я бесконечно боялся потерять Надю.

Я находился в своеобразном свадебном путешествии, вообще-то начинал новую счастливую жизнь, и постоянно раздумывал: а правильно ли я поступил? Или всё неверно? Вернуться ли мне назад к Наде? Или я всё-таки хочу быть с Вероной? Под конец я подумал: «Какая разница, это одна фигня».

Я снова позвонил Наддель, теперь уже днём. Я хотел услышать её голос, но в глубине души я надеялся, что она подскажет, что мне делать. Я боролся со словами: «Нет, Надя... Слушай, чёрт побери, я не знаю!.. Я в отчаянии! Я влюбился в Верону, но и тебя я тоже люблю...ты не можешь подождать ещё немного?» - при этом плакала не она, а я. Я просто не мог решиться. Это было самое поганое время в моей жизни.

Дата добавления: 2015-07-11