Читайте также:
|
СЕЙДИ
Спасибо тебе, Картер! Ты меня изобразил чуть ли не спасительницей человечества и все такое. Действительность была не такой красивой и глянцевой.
Отмотаю время немного назад. Согласны? Так вот, когда мой братец, этот куриный воин, превратился в сокола и со своим новым другом крыланом нырнул в дымоход… простите, в вентиляционный канал, мне пришлось играть роль сестры милосердия и возиться с двумя ранеными. Должна сказать, я на такую роль никак не рассчитывала и не очень-то это умею.
Раны бедняги Амоса показались мне скорее магическими, чем телесными. На нем не было ни царапинки, но глаза ввалились, и он едва дышал. Когда я дотронулась до его лба, оттуда (да и от рук тоже) поднимались облачка пара. Я решила пока не трогать Амоса и посмотреть, что с Зией.
С нашей общей подругой была совсем другая история. Лицо у нее совсем побледнело. Несколько довольно неприятных ран на ноге кровоточили. Вдобавок была вывихнута рука. К ее дыханию примешивался странный шелест, будто в легкие ей натолкали мокрого песка.
– Не шевелись, – велела я ей.
От нижней части своей штанины я оторвала лоскут и попыталась перевязать ей ногу.
– Может, ты знаешь какое-нибудь исцеляющее заклинание?
Ее слабые пальцы сжали мне запястье.
– Сейди, не трать на меня время. Послушай, что я скажу.
– Если мы сумеем остановить кровотечение…
– Забудь об этом. Его имя. Тебе нужно его имя.
– Но ведь ты не Нефтида. Сама слышала от Сета.
Она замотала головой.
– Послание… Я говорю ее голосом. Его имя – День Зла. Так назывался день, в который Сет родился.
Что ж, вполне подходящее имя. Но действительно ли оно – тайное имя Сета? И как это понимать: Зия не является хозяйкой Нефтиды, а называет себя ее голосом? Бессмыслица какая-то. Потом я вспомнила голос, звучавший из речных глубин. Нефтида обещала мне послание. Следом я вспомнила, что Анубис просил меня слушаться Нефтиду.
– Послушай, Зия…
Я не знала, что говорить. И вдруг факты ударили меня наотмашь. Все, о чем рассказывали Искандар и Тот, сплелось воедино. Искандар говорил, что хочет защитить Зию. Еще он сказал, что если бы раньше распознал в нас с Картером потомков богов, то сумел бы защитить и нас, как… Как Зию! Теперь я поняла, как он ее защитил!
Выпучив глаза, я смотрела на нее.
– Значит, это…
Она поняла мое бессвязное лопотание и кивнула. Лицо Зии поморщилось от боли, но глаза оставались упрямыми и решительными.
– Произнеси имя. Свяжи Сета своей волей. Заставь его помогать.
– Помогать? Ты не забыла, что совсем недавно он пытался тебя убить? Уж от кого ждать помощи, только не от него.
– Иди!
Она попыталась меня оттолкнуть. Из ее пальцев вылетело несколько тусклых искр.
– Ты сейчас нужна Картеру.
Это оборвало мои пререкания. Я совсем забыла, с кем сражался Картер.
– Я вернусь, – пообещала я. – Ты… никуда не уходи.
Я выпрямилась и посмотрела на квадратную дыру в потолке. Неужели опять становиться серым коршуном? Я даже вздрогнула. Затем мой взгляд переместился на саркофаг у основания трона. Саркофаг светился, будто внутри лежал не наш отец, а какая-нибудь радиоактивная дребедень. Если бы мне удалось разломать этот чертов трон…
«Не забывай про Сета», – предупредила меня Изида.
«Но если я смогу освободить отца…»
Я сделала пару шагов к трону.
«Нельзя, – пыталась остановить меня Изида. – Это очень опасно».
«О чем ты говоришь?» – с раздражением подумала я.
Я нагнулась и положила руку на золотую крышку саркофага. И сейчас же тронный зал красной пирамиды перестал существовать.
Я снова оказалась в Стране мертвых, в Зале суда. Сквозь него проступали очертания новоорлеанского кладбища. В тумане беспокойно двигались души умерших. Возле сломанных весов спал Аммит-пожиратель. Почуяв меня, он приоткрыл желтый глаз и снова заснул.
Из сумрака появился Анубис. На нем был черный шелковый костюм и развязанный галстук. Казалось, он только что вернулся с похорон. Или с собрания владельцев похоронных заведений.
– Сейди, тебе нельзя было появляться здесь.
– Кто бы говорил, – огрызнулась я.
На самом деле я была так рада его видеть, что чуть не заревела.
Он взял меня за руку и подвел к пустому трону.
– Мы лишились всякого равновесия. Трон не может оставаться пустым. Возрождение Маата должно начаться отсюда, с этого зала.
В его голосе звучала грусть, будто он заранее просил меня смириться с чем-то тяжелым и трагическим. Возможно, я все придумала, но меня буквально придавливало ощущение утраты.
– Так нечестно, – сказала я.
– Конечно нет. – Он сжал мою руку. – Я буду здесь. Буду ждать. Прости, Сейди. Мне очень…
– Погоди!
Я вцепилась в его руку, но Анубис растаял в тумане вместе с кладбищем.
Я попала в другой зал, где когда-то пышно праздновали день рождения Осириса. Теперь это были скорее декорации для съемок фильма ужасов. Такое ощущение, что здесь веками никто не появлялся. Крыша просела. Половина колонн валялась на полу. Светильники заржавели, а прекрасный мраморный пол весь покрылся трещинами, как дно высохшего озера.
Возле пустого трона Осириса стояла Баст. Она приветствовала меня озорной улыбкой, а мне от внезапной встречи с ней стало невыразимо больно.
– Почему грустишь? – с укоризной спросила Баст. – Кошки не грустят и не сожалеют.
– Ты живая… или мертвая? – спросила я.
– Это как посмотреть. – Она обвела рукой сумрачный зал. – Дуат в смятении. Боги слишком долго остаются без правителя. Если Сет не одержит верх, это должен сделать кто-то другой. Враг приближается. Не дай мне умереть напрасно.
– Но ты вернешься? – дрогнувшим голосом спросила я. – Возвращайся. Я не могу проститься с тобой. Не могу.
– Удачи тебе, Сейди. Не давай коготкам затупиться.
Баст исчезла, и пространство вокруг меня снова поменялось.
Теперь я находилась в Первом номе. Точнее – в Зале эпох. Там тоже был пустой трон, возле которого сидел Искандар, две тысячи лет подряд ожидая фараона.
– Пойми, моя дорогая, для того, чтобы поддерживать Маат, нужен лидер, руководитель, – сказал он.
– Это уже слишком. Столько пустых тронов. Вы же не ждете, что Картер…
– Я не говорю, что он один, – согласился Искандар. – Но это ваша семейная ноша. Вы всё начали. И только семейство Кейн может исцелить нас или, наоборот, уничтожить.
– Я не понимаю, о чем вы говорите!
Искандар разжал ладонь. Вспыхнул яркий свет, и я опять попала в другое место.
На этот раз – в Лондон, на набережную Темзы. Было, вероятно, часа три ночи, судя по абсолютно пустой набережной. Сквозь туман просвечивали уличные фонари. Воздух пах зимой.
Возле Иглы Клеопатры, ежась от холода и держась за руки, стояли мужчина и женщина. Сначала я приняла их за обычную влюбленную парочку, но через секунду едва не вскрикнула. Это были мои родители!
Отец хмуро глядел на обелиск. В неярком свете фонарей его лицо казалось высеченным из черного мрамора. Сейчас он был похож на одну из статуй фараонов, которые так любил исследовать.
«Настоящий правитель», – почему-то подумалось мне.
– Ты уверена? – спросил он у матери. – Абсолютно уверена?
Мама отвела рукой свои удивительные светлые волосы. Она была гораздо красивее, чем на снимках, но выглядела встревоженной: лоб наморщен, а губы плотно сжаты. Как же мы с ней похожи! Когда мне становилось паршиво, я брала зеркало, смотрелась в него, морща лоб и сжимая губы, и мысленно твердила, что все не так уж и плохо. Мне захотелось окликнуть маму, сказать, что я здесь… но у меня пропал голос.
– Она мне говорила: отсюда все и начнется, – продолжала мама.
Она запахнула свое черное пальто. Под ним блеснуло ожерелье с амулетом – моим амулетом. Я ошеломленно смотрела на амулет, пока мама не застегнула воротник.
– Если мы хотим победить врага, начинать надо с этого обелиска, – сказала она.
Отец продолжал хмуриться. Он достал кусок голубого мела и очертил вокруг себя и мамы защитный круг. Когда отец коснулся обелиска, круг замерцал.
– Не нравится мне это, – сказал отец. – Почему бы тебе не позвать ее на помощь?
– Нет, Джулиус. Я знаю свои пределы. Если я рискну попробовать снова…
У меня замерло сердце. Опять вспомнились слова Искандара: «Она видела такое, что заставляло ее обращаться за советами к… весьма странным источникам». По взгляду маминых глаз я поняла: она общалась с Изидой.
«Почему ты не рассказала мне об этом?» – спросила я Изиду.
Та молчала.
Отец извлек из Дуата свои жезл и посох.
– Руби, если мы потерпим неудачу…
– Мы не можем потерпеть неудачу, – упрямо возразила мама. – От этого зависит дальнейшая судьба мира.
Они в последний раз поцеловались. Казалось, оба чувствовали, что это прощальный поцелуй. Затем они подняли жезлы и посохи и стали произносить заклинание. Игла Клеопатры засветилась магической силой.
Я отдернула руку от крышки саркофага. Слезы жгли мне глаза.
«Ты знала мою маму и молчала об этом! – мысленно заорала я на Изиду. – Ты убеждала ее открыть обелиск и уверяла, что с нею ничего не случится. Ты убила ее!»
Я ждала ответа богини. Но вместо этого передо мной возник призрачный облик отца. Он состоял из светящегося воздуха.
– Здравствуй, Сейди, – сказал он и улыбнулся.
Голос отца звучал глухо и неестественно. Так бывало, когда он звонил мне в Лондон из Египта, Австралии или другой страны.
– Не надо винить Изиду в гибели мамы. Мы все имели смутное представление о том, что и как будет происходить. Даже твоя мама видела лишь отдельные кусочки будущего. Но когда настало время, она приняла свою участь. Это было ее добровольным решением.
– Решением погибнуть? – закричала я. – Изида должна была ей помочь! И ты должен был ей помочь! Ненавижу тебя!
Когда последние слова выплеснулись из меня, внутри что-то надломилось. Я заплакала. Я вдруг поняла, что уже давно хотела бросить эти слова отцу в лицо. Я винила его в маминой гибели и в том, что он меня бросил. Но теперь, когда я это высказала, гнев куда-то исчез, сменившись ощущением вины.
– Прости меня, – пробормотала я. – Я не хотела…
– Не надо извиняться, моя храбрая девочка. Ты имела все основания ненавидеть меня за случившееся. Нельзя было столько лет носить гнев внутри. Очень хорошо, что ты его выплеснула. А то, что тебе предстоит сделать… ты должна поверить, что у тебя есть веские основания так поступить, и вовсе не из-за ненависти ко мне.
– Я ничего не понимаю.
Он смахнул мне слезы со щеки; прикосновение отцовской руки напоминало лучик света, скользнувший по лицу.
– Твоя мама была первой, кто через много веков сумел вступить в общение с Изидой. Это было опасно и противоречило принципам Дома жизни, но твоя мама обладала даром предвидения. И она предвидела усиление хаоса. Дом жизни слабел. Мы нуждались в помощи богов. Изида не могла выйти за пределы Дуата. Ее голос звучал слабым шепотом, однако она рассказала нам о том, что и она, и четверо ее братьев и сестер находятся в заточении. Изида посоветовала Руби, какие действия предпринять. Она говорила, что богов можно вернуть из заточения, но это потребует множества серьезных жертв. Мы думали, Игла Клеопатры освободит всех богов, но это оказалось лишь началом.
– Изида могла бы передать маме свою силу. И Баст предлагала ей помощь.
– Сейди, ты должна понять: мама знала свои возможности и их пределы. Если бы она попыталась стать хозяйкой богини и в полной мере воспользоваться божественной силой, произошло бы ее одержание или нечто худшее. Мама освободила Баст и своей силой залатала брешь. Пожертвовав собой, она выиграла для вас с Картером несколько лет спокойной жизни. Вам обоим нужно было подрасти.
– При чем тут мы?
– При том, что ты и Картер – сильнейшие потомки рода Кейнов за последние три тысячи лет. Мама изучала генеалогию фараонов и убедилась, что это не просто слова. Вам с Картером дан наилучший шанс, чтобы восстановить древние знания и уничтожить пропасть между магами и богами. Иными словами – исцелить давнюю незаживающую рану. Ваша мама начала этот процесс. Я освободил богов из Розеттского камня. Но возрождение Маата – ваша с Картером обязанность.
– И ты нам поможешь, когда мы тебя освободим из этого саркофага?
– Сейди, – печально вздохнул отец. – Когда сама станешь матерью, возможно, ты поймешь меня. У всех нас есть цели, желания и мечты. Но бывает так, что они должны отойти на задний план ради осуществления целей твоих детей. Думаешь, нам с мамой хотелось покидать этот мир? Молодые ученые, блистательная карьера, многообещающие перспективы. Но есть собственные амбиции, а есть – понимание своей роли в мироздании. Нашей задачей было подготовить почву для вас. Однако дальнейшие действия – уже ваши. Эта пирамида воздвигнута, чтобы питать хаос. Она забирает силы других богов и делает Сета могущественнее.
– Знаю. Но если я взломаю саркофаг…
– Да, быть может, это спасет меня, – согласился отец. – Но та сила, что во мне – сила Осириса, – будет сразу же поглощена пирамидой. Твои действия только ускорят разрушение и придадут Сету еще больше могущества. Пирамида должна быть разрушена. Вся, до кусочка. И ты знаешь, как это надо сделать.
Я хотела возразить и сказать, что ничего не знаю, но перо истины заставляло меня быть честной. Я знала. Свои действия я читала в мыслях Изиды. Я знала о грядущих событиях с той ночи, когда Анубис спросил меня, согласна ли я ради спасения мира пожертвовать своим отцом.
– Я не хочу это делать, – все-таки продолжала я упрямиться. – Неужели ты обязательно должен оставаться внутри этого мерзкого саркофага?
– Осирис должен снова занять свой трон, – сказал отец. – Через смерть обретается жизнь. Другого способа нет. Пусть Маат руководит твоими действиями. Я люблю тебя, Сейди.
Изображение рассыпалось.
Меня кто-то настойчиво окликал.
Я оглянулась и увидела Зию. Она слабо цеплялась за жезл и пыталась сесть.
– Сейди, чем ты занята?
Тронный зал вокруг нас сотрясался от ударов. Стены покрывались трещинами, словно какой-то великан превратил пирамиду в боксерскую грушу.
Сколько времени провела я в этом странном трансе? Похоже, достаточно, чтобы его осталось в обрез. Я закрыла глаза и сосредоточилась. В мозгу сразу же зазвучал голос Изиды: «Убедилась? Теперь понимаешь, почему я не могла рассказать тебе больше?»
Я подавила забурлившую злость на Изиду.
«После поговорим. А пока у нас – сражение с богом».
Я представила, как сливаюсь с душой богини и вместе с нею вступаю в бой. Я и раньше объединяла силы с Изидой, но сейчас все было по-иному. Решимость, злость и даже горе сделали меня увереннее. Я посмотрела Изиде в глаза (мысленно, конечно), и мы поняли друг друга.
Я увидела всю долгую историю ее жизни: стремление к власти, трюки и уловки с целью узнать истинное имя Ра. Затем передо мной промелькнула ее свадьба с Осирисом, мечты о новой империи, надежды на собственное возвышение. Еще мгновение – и все мечты и надежды были разрушены Сетом. Я чувствовала ее гнев, страдания, неимоверную гордость и желание уберечь маленького Гора. И этот узор жизни Изиды повторялся снова и снова, из века в век, влияя на жизнь каждой хозяйки, чье тело она занимала.
И опять мне вспомнились слова Искандара: «Боги наделены громадной силой, но только люди способны к творчеству. Только у людей есть способность менять ход истории, а не просто повторять цепь событий».
В памяти Изиды осталось и то, о чем думала моя мама в последние минуты перед принятием решения. Она пожертвовала собой, чтобы дать начало цепи новых событий. И следующее звено было моим.
– Сейди! – слабеющим голосом позвала меня Зия.
– Со мной все в порядке. Я уже готова.
Зия присмотрелась ко мне. Моя физиономия ей совсем не понравилась.
– С тобой не все в порядке. Ты чем-то сильно потрясена. Сражаться в таком состоянии с Сетом – это самоубийство.
– Не волнуйся, – сказала я. – У нас есть план.
С этими словами я превратилась в серого коршуна и вылетела в потолочную дыру.
Дата добавления: 2015-07-11; просмотров: 112 | Нарушение авторских прав