Первая истина - «существует страдание».

Страдание в буддийской философии является не простой психологической категорией, показывающей возможность достаточно неприятного эмоционального переживания. Страдание – единственный достоверный факт любой формы существования ("саббе санкхара дуккха").

Рене Декарт, как известно любому средне образованному психологу, основал свою философию на положении: "Я мыслю, следовательно, существую".

В буддизме существование ассоциируется более универсальным эмпирическим принципом, присущем всем живым существам - страданием.

Видеть и мыслить реальность через категорию страдания очень трудно, т.к. наше бинарное мышление всегда, опираясь на свой эмпирический опыт, находит противоположность страданию – наслаждение.

Если текст буддизма говорит, что страдание непременно и обязательно испытывает любое живое существо, поэтому всякая жизнь - страдание: рождение есть страдание, расстройство здоровья - страдание, болезнь - страдание, смерть - страдание, соприкосновение с неприятным – страдание, разлука с приятным – страдание, необладание желанным также ведет к страданию, то европейское мышление всегда находит противоположности.

В сознании современного индустриального человека существует противоположное буддийскому понимание, что наслаждение непременно и обязательно испытывает любое живое существо, поэтому всякая жизнь – это возможность наслаждения: рождение это освобождение и наслаждение, здоровье это наслаждение, соприкосновение с приятным – наслаждение, разлука с неприятным – наслаждение, обладание желанным также ведет к наслаждение.

Так то, конечно, есть страдание, но есть и наслаждение. Мышление среднего европейца, так же, как и россиянина, существует не только в бинарности зла и добра, страдания и наслаждения, грусти и радости, нищеты и богатства, но и в некотором статистическом представлении об их соотношении.

Европеец не только думает о некотором процентном соотношении страдания и наслаждения как бытийных фактах человеческого существования, но и стремится к тому, чтобы страдания было меньше, а наслаждения больше. Тотальная мотивация такой личности заключается в том, чтобы жизнь стала «вечным кайфом», «потоком счастья и гармонии», «океаном наслаждения».

Глобальная доминанта мышления и центр внимания сознания нормального человеческого существа – наслаждение.

Именно наслаждение является системообразующим, интегрирующим фактором человеческой активности.

После этих рассуждений нам становится понятным, почему нормальному человеку очень трудно понять и принять страдание как единственный достоверный факт существования.

Более того – первая благородная истина буддизма выглядит не соответствующей реальности и вызывает мощное личностное сопротивление.

Понимание жизни как страдания возможно и для европейского ума, но на дне депрессии и скорби. Это понимание возможно как выражение пессимизма или усталости от жизни стареющего человека или стареющей социальной общности, в которой уже исчерпаны радости совместного бытия. Но и то, и другое понимание объединяет идея временности страдания, надежда, что страдание пройдет и отчаяние как кошмарный сон – стоит раскрыть глаза и все рассеется – придет радость жизни, наслаждение существованием... В крайнем случае – всегда есть маленькие удовольствия, когда большие уже невозможны.

Но понимание и глубинное принятие страдания как фундаментального тезиса, универсального всеохватывающего закона, предельной идеи, истины, это невозможно.

Ос­новным законом мироздания является закон зависимого происхож­дения, по которому ни одно явление не возникает без соответствующей причины. Однако, исходя из этого закона, установить первопричину любого явления или действия невозможно, т.к. ею является вся цепь бытия и одновременная целостная взаимосвязь всех вещей. Поэтому в буддизме есть представление о фактуальности мира, и он рас­сматривает и принимает существующий мир таким, каков он есть. Мы поэтому не можем изменить мир.

В то же время буддизм утверждает, что основу всех вещей и явле­ний, как материальных, так духовных, составляют некие элементы (дхармы). По своей природе дхармы пассивны и возбуждаются оп­ределенным видом энергии, источником которой являются осознанные волевые действия, мысли и слова человека. Возбужденные дхармы становятся носителями психических, физических, химических, био­логических и других качеств и находятся в постоянном движении и изменении. Успокоенная дхарма теряет свои качественные отличия и исчезает, как угасающее пламя свечи.

Буддизм учит, что объек­тивная реальность - это лишь бесконечный поток вечно изменяющих­ся дхарм, а посему мир земной представляет собой случайную игру возбужденных дхарм, и, следовательно, он иллюзорен, неустой­чив, изменчив. Природа также находится в постоянном процессе из­менений, как и сам человек. Возбужденные дхармы образуют пять форм существования — скандх, благодаря которым проявляется при­вязанность к земному: тело, чувства, восприятия и ощущения, импуль­сы, акты сознания. В общей сложности эти пять форм и создают то, что называется человеком. Характеристика скандх зависит от деяний человека. Хорошая либо плохая деятельность человека в прошлом определяет вид его рождения (его тело), его социальный статус, пси­хологию и сознание. Эта деятельность образует психические и физические совокупности в его новой жизни в соответствии со всей природой. Иначе говоря, положительные или отрицательные дея­ния человека, его мысли в данной и предшествовавшей жизни опреде­ляют лучшее или худшее новое перерождение.

Находясь в зависи­мости от психических и физических совокупностей, человек приобре­тает шесть чувств познания (зрение, слух, обоняние, осязание, вкус, сознание), благодаря которым он вступает в контакт с объектами чув­ства. Это порождает у него новые чувства и ощущения, которые вызы­вают желание, а желание приводит к привязанности. Привязанность проходит через весь жизненный процесс и не прекращается со смертью существа, ожидающего нового возрождения. Таким образом, человек опять начинает новую жизнь: вновь рождается, стареет, умирает, испытав все виды горя, страдания, тревоги отчаяния. Он постоянно движется в кругу рождения и смерти, и это продолжается до тех пор, пока человек находится в оковах невежества.

Все, что человек может осмыслить, понять или оценить, попадает в сферу пяти скандх, из которых складывается его индивидуальность. Винить же за свои страдания некого: виноват ты сам; поэтому сми­ренно сноси все мучения и старайся избежать их в будущем. Пять скандх, в свою очередь, порождают пять следствий: деятельность, невежество, страсть, желания и карму (буквально—воздаяние), которые после гибели старого физического тела являются причиной пяти будущих следствий: нового тела, чувств, восприятий и ощущений, импульсов, сознания.

Этот бесконечный процесс перевоплощений называется «колесом жизни», или сансарой. Вращаясь вечно в этом колесе, человек обречён на физические и душевные страдания, на страдания от сознания непостоянства счастья и благополучия, на страдания, вызванные вспышками и исчезновением дхарм как транс­цендентальных, или иллюзорных, фаз существования. Последний момент человеком не осознается, находится вне пределов его сознания, но очень важен для понимания категории страдания. Благодаря своим шести чувствам познания человек вступает в контакты с внешней сре­дой, которая оказывает воздействие на пять его скандх, возбуждая их, и тем самым еще более привязывает человека к «колесу жизни», следовательно, увеличивает его страдания. Таким образом, согласно буддизму, момент страдания познается не только на чувственном опыте, но и заложен в самом процессе жизни.

Страдание все время «кормится» тремя качествами самого бытия в мире: анатман (бессамостность), аннича (анитья - непостоянство), дуккха (неудовлетворительность).

Их можно обозначить тремя базовыми механизмами, воспроизводящими страдания или признаками, свойствами страдания.

Человек страдает, потому что есть онтологический механизм страдания бессамостности - анатман. Все, с чем мы сталкиваемся в мире, не имеет сущности, или, что, вернее, мы никак не можем найти сущность.

Будда утверждал, что нет ничего постоянного и что, если только постоянное заслуживает быть названным я, или Атманом, тогда ничто на земле не я. Всё - анатта (анатман, не-я).

"Всё непостоянно; тело, ощущение, восприятие, санскары и сознание - все это печаль. Все это не-я. Ничто из них не действительно. Это только видимости, лишенные сущности или реальности. То, что мы рассматриваем как я, - это последовательность пустых видимостей, слишком незначительных, чтобы из-за них вести борьбу. Если люди ссорятся из-за них, то это происходит по причине неведения. "От чего существующего появляются дряхлость и смерть, от чего они зависят? Как только происходит рождение, появляются дряхлость и смерть, они зависят от рождения... Когда невежество уменьшается, уменьшаются представления, прекращается невежество, прекращаются представления, а когда прекращаются представления, исчезает тревога".

Во всем, с чем мы взаимодействуем, не можем найти самость, мы не можем найти истину. Во всей феноменологией жизни, проявленном космосе, мы не можем обнаружить достоверную самость.

Мы не знаем сущности мужчины и женщин, матери и отца, брата и сестры, соседа по парте и друга, которого вроде знаем всю жизнь.

Мы не знаем сущности животных.

Даже кота и собаки, которые живут в квартире не первое десятилетие.

Мы не знаем своей сущности.

Мы не знаем сущности и смысла жизни на земле.

Ни своего.

Ни государства, в котором живем.

Ни человечества.

Мы можем миллион раз проговаривать, построить сто тысяч теорий, но вот отрефлексировать самые главные вопросы мы не можем.

Мы не можем найти самость.

Мы, в конце концов, не знаем, что такое душа.

Мы не знаем что такое сознание.

Мы не знаем что такое истина.

Мы не знаем, как устроен космос.

Мы не знаем, что мы не знаем,

мы не знаем, что знаем.

В конце концов, даже не знаем, зачем мы живем.

И мы не знаем, зачем все это есть и не знаем, зачем существует человечество и зачем вся эта эволюция, куда она двигается.

Мы не знаем о происхождении жизни.

Мы не знаем о смерти.

Мы не знаем, мы ничего не знаем.

Мы даже не знаем, умираем ли мы или не умираем.

Рождаемся ли мы или воплощаемся.

В конце концов, мы никогда даже не знаем, как к нам люди другие относятся и в обольстительной улыбке, увидев жало змеи, не знаем, то ли радость и приглашение в ней, то ли соблазн и смерть, или привиделось все и улыбка эта инфантильный эмоциональный автоматизм глупой женщины, а может мудрой…

Мы не знаем.

Мы не обладаем самостным знанием и знанием самостности.

Есть у человека сознание, но оно бессамостно само по существу.

Этот инструмент нам никогда не дает достоверного знания.

И даже когда мы считаем, что нам вдруг стало нечто понятно, мы, уже через несколько секунд, понимаем, что это понимание не понимание достоверное, нет в нем окончательной ясности, оно не является пониманием.

Или это понимание является пониманием не до конца и не достоверным знанием.

Не потому что мы дураки, а потому что есть онтологический факт существования бессамостности реальности и самой природы сознания.

Этот онтологический факт говорит о том, что реальность, которая нас окружает и сами мы, встроенные в эту реальность своей личностью, обладаем бессамостной природой анната.

Крутись не крутись, медитируй не медитируй, возвышайся, работай, учись, накапливай опыт, опустошайся …

Дата добавления: 2015-07-11