Читайте также:
|
Есть один анекдот, возможно, апокрифичный, о Людовике XVI, который, услышав от герцога де Лианкура о штурме Бастилии, говорят, спросил: «Это мятеж?», на что получил ответ: «Нет, ваше величество, это революция» (Вгипо( 1937, 617). Здесь не место вновь обсуждать вопрос об истол-^ ковании Французской революции, за исключением одного соображениям Одно из ее главных последствий для миросистемы заключалось в том, что она впервые сделала допустимой мысль о «нормальности», а не исключи-! тельности таких явлений на политической арене — по крайней мере,, на современной политической арене, — как изменения, нововведения, преобразования и даже революции. То, что поначалу явилось статистик чески нормальным, скоро стало восприниматься как нормальное с точки] зрения морали. Именно это имел в виду Лабрус, говоря о том, что II год был «решающим поворотным пунктом», после которого «Революция стала играть пророческую роль провозвестника, несущего в себе всю т идеологию, которая со временем должна была раскрыться во всей а ей полноте» (ЬаЬгоиззе 1949, 29). Или, как говорил Уотсон: «Революци: [была] той тенью, под которой прошел весь девятнадцатый век» (\УаШ 1973, 45). К этому я хотел бы добавить: и весь XX в. тоже. Революци; знаменовала собой апофеоз ньютоновской науки XVII в. и концепци: прогресса XVIII в.; короче говоря, всего того, что мы стали называт
современностью.
Современность представляет собой сочетание определенной соци альной реальности и определенного мировоззрения которое сменяет ил1 даже хоронит другое сочетание, определенно указывая на то, насколью оно уже себя изжило, сочетание, которое мы теперь называем Апае] Кёейпе1). Очевидно, что не все одинаково относились к этой ново1 реальности и этому новому мировоззрению. Одни приветствовали пе ремены, другие их отвергали, третьи не знали, как на них реагировать Но было очень мало таких, кто не отдавал бы себе отчета в масштабноси произошедших изменений. Анекдот о Людовике XVI в. этом отношени
весьма показателен.
То, как люди в рамках капиталистической мироэкономики реа гировали на этот «поворотный пункт» и справлялись с невероятным! пертурбациями, вызванными потрясениями Французской революции -«нормализация» политических перемен, к которым стали теперь отн ситься как к чему-то неизбежному, происходящему регулярно, — составляет определяющий компонент культурной истории этой миросистемы Может быть, в этой связи было бы уместным рассматривать «идеологии' в качестве одного из способов, с помощью которых людям удается спра вляться с такой новой ситуацией? В этом плане идеология представляв1 собой не столько само мировоззрение как таковое, сколько один из сп*
| 11 |
Глава 4. Три идеологии или одна?
собов, с помощью которого, наряду с другими, утверждается то новое мировоззрение, которое мы называем современностью2'.
Очевидно, что первая, почти непосредственная идеологическая реакция имела место со стороны тех, кто пережил наиболее сильное потрясение, кто был отторгнут современностью, культом изменений и прогресса, настойчивым отрицанием всего «старого». Поэтому Берк, Местр и Бо-нальд создали идеологию, которую мы стали называть «консерватизмом». Великий британский консерватор лорд Сесиль в брошюре, написанной в 1912 г. с целью популяризации основных положений доктрины «консерватизма», делал особый упор на роли Французской революции в зарождении этой идеологии. Он утверждал, что некий «естественный консерватизм» существовал всегда, но до 1790 г. не было ничего «похожего на сознательно разработанное учение консерватизма» (СесН 1912, 39).
Естественно, с точки зрения консерваторов,
...Французская революция представляла собой ни что иное, как кульминацию того исторического процесса дробления, который уходил корнями к началам таких доктрин, как номинализм, религиозное инакомыслие, научный рационализм, и разрушение тех групп, институтов и непреложных истин, которые были основополагающими в Средние
века.
(№Ьег 1952, 168-169)
Таким образом, консервативная идеология была «реакционной» в прямом смысле этого слова, ибо стала реакцией на пришествие современности, поставив своей задачей либо (в жестком варианте) полное изменение положения, либо (в более сложном своем варианте) ограничение ущерба и максимально длительное сопротивление всем грядущим переменам.
Как и все идеологические учения, консерватизм, прежде всего и главным образом, являлся политической программой. Консерваторы прекрасно отдавали себе отчет в том, что они должны сохранить или отвоевать как можно большую часть государственной власти, поскольку государственные институты были ключевыми инструментами, необходимыми Для достижения их целей. Когда консервативные силы вернулись к власти во Франции в 1815 г., они окрестили это событие «Реставрацией». Но, как мы знаем, полного возврата к положению Маш цио аме так и не произошло. Людовик XVIII был вынужден согласиться на «Хартию», а когда Карл X попытался установить реакционный режим, его отстра-
2) Идеологии представляли собой лишь один из трех способов справиться с новой ситуацией. Двумя другими были общественные науки и антисистемные движения. Я подробно Осуждаю эту тему пытаясь определить взаимосвязь между тремя этими путями, в раоо-Те: Тпе Ргепсп геуО1иГюп а8 даогМ п18Юпса1 еуеш // итЫпкшв 5ос1а1 «Ыепсе: ТНе 1ишк 01 П|петеешп-сепшгу рагасПётз. СатЬгйве: РоШу Ргезз, 1991. Р. 7-22.
'' Старый порядок, дореволюционная монархия (фр.). — Прим. издат. ред.
Часть II. Становление и триумф либеральной идеологии
Глава 4. Три идеологии или одна?
нили от власти; на его место пришел Луи-Филипп, принявший боле» скромный титул «короля французов»3'.
Следующим шагом в развитии событий было становление либерализ ма, провозгласившего себя учением, стоящим в оппозиции к консерватиз му, на основе того, что можно было бы назвать «осознанием принадлеж ности к современности» (М1по§ие 1963, 3). Либерализм всегда ставил себ в центр политической арены, заявляя о своей универсальности4'. Уверен ные в себе и в истинности этого нового мировоззрения современности либералы стремились к распространению своих взглядов и привнесенш своей логики во все социальные институты, пытаясь таким образом из бавить мир от «иррациональных» пережитков прошлого. Чтобы достич своей цели, им приходилось бороться с консервативными идеологам» которые, как они считали, были охвачены страхом перед «свободны ми людьми»5', людьми, освобожденными от ложных идолов традицш Иначе говоря, либералы верили в то, что прогресс, при всей своей неиз бежности, не сможет стать реальностью без определенных человечески усилий и без политической программы. Таким образом, либеральна идеология отражала уверенность в том, что для обеспечения естественнс го хода истории необходимо сознательно, постоянно и разумно проводи! в жизнь реформистский курс, нисколько не сомневаясь в том, что «врем на нашей стороне, и с его течением все большее число людей неизбежн будут становиться все более счастливыми» (5сИар1го 1949, 13).
Последним из трех идеологических течений был разработан социг лизм. До 1848 г. мало кто мог даже подумать о нем как о некоем самостс ятельном идеологическом учении. Причина этого состояла, прежде всеп в том, что те, кто после 1789 г. стали называть себя «социалистам» повсюду считали себя наследниками и сторонниками Французской реве люции, что на самом деле ни в чем не отличало их от тех, кто стал называ! себя «либералами»6'. Даже в Великобритании, где Французская револЮ
3' Хартия, на которую согласился Людовик XVIII, была главным политическим условие его «реставрации». В своем заявлении, сделанном в Сент-Оуэне, будущий король заяви что собирается «утвердить либеральную конституцию, которую назовет „хартией"». Баси (ВазМ 1953, 163-164) отмечает, что «термин Хартия, имевший в былые времена мног численные и разнообразные значения, прежде всего, ассоциируется с воспоминания* об общинных свободах», далее добавляет, что «тем, кто разделял либеральные взгляд он по вполне понятным причинам напоминал английскую Великую хартию вольност 1215 года». Как писал Бастид, «Людовик XVIII никогда бы не смог получить обществен» признание, если бы тем или иным образом не удовлетворил надежды на обретение свободы Когда в 1830 г. Луи-Филипп в свою очередь тоже заявил о принятии Хартии, на этот р(король должен был скорее «уступить пожеланиям» (сопзеппг) подданных, чем «пожаловат) (ос/гоуег) ее.
4) «За редкими исключениями либералы всегда апеллировали ко всему человечест! в целом» {Мапп1п$ 19766, 80).
*' В «Картезианском монастыре в Парме» революционер Ферранте Пала всегда предст вляется как «свободный человек».
6' Пламенаи отмечает, что хотя те, кто выступал в оппозиции к июльской монархм делились на позже поддержавшие революцию 1848 г. четыре фракции, которые могут бы
подавляющим большинством воспринималась с осуждением, и где в силу этого «либералы» заявляли об ином историческом происхождении своего движения, «радикалы» (которые в большей или меньшей степени станут в будущем «социалистами»), как представляется, изначально были настроены более воинственно, чем либералы.
По сути дела, тем, что особенно отличало социализм от либерализма в качестве политической программы и поэтому идеологического учения, была уверенность в необходимости серьезно помочь прогрессу в достижении стоящих перед ним целей, поскольку без этого процесс будет развиваться очень медленно. Коротко говоря, суть социалистической программы состояла в ускорении исторического развития. Вот почему слово «революция» им больше импонировало, чем «реформа», которое, как им казалось, подразумевает лишь терпеливую, пусть даже добросовестную, политическую деятельность, воплощенную в чем-то напоминающем ожидание у моря погоды.
Как бы то ни было, сложились три типа отношения к современности и «нормализации» изменений: насколько возможного ограничения опасности; достижения счастья человечества наиболее разумным образом; или ускорения развития прогресса за счет жестокой борьбы с теми силами, которые ему всячески противостояли. Для обозначения этих трех типов отношений в период 1815-1848 гг. вошли в употребление термины консерватизм, либерализм и социализм.
Следует отметить, что каждый тип отношений заявлял о себе в оппозиции к чему-то. Консерваторы выступали как противники Французской революции. Либералы — как противники консерватизма (и монархического строя, к реставрации которого он стремился). А социалисты выступали в оппозиции к либерализму. Наличие такого большого числа разновидностей каждого из этих идеологических течений, прежде всего, объясняется критическим, отрицательным настроем в самом их определении. С точки зрения того, за что выступали сторонники каждого из этих лагерей, в самих лагерях существовало много различий и даже противоречий. Подлинное единство каждого из этих идеологических течений состояло лишь в том, против кого они выступали. Это обстоятельство весьма существенно, поскольку именно это отрицание столь успешно сплачивало все три лагеря на протяжении примерно 150 лет или около Того, по крайней мере, до 1968 г. — даты, к вопросу о значении которой Мь1 еще вернемся.
Дата добавления: 2015-07-11; просмотров: 97 | Нарушение авторских прав