Сколько существует идеологий?

Вся эта неразбериха и идейная путаница по вопросу оптимального ношения государства и общества дает нам возможность понять, поче1| мы никогда не были вполне уверены в том, сколько именно различи! идеологий возникло в XIX столетии. Три? Два? Только одно? Я толь! что рассмотрел традиционные доводы в пользу того, что их было тр А теперь, давайте посмотрим, как три можно сократить до двух.

В период от Французской революции до революций 1848 г. современников было очевидно, что «единственное четкое расхожден» имело место между теми, кто считал прогресс неизбежным и ж& тельным, то есть «в целом разделял» идеи Французской революции,

Глава 4. Три идеологии или одна?

с одной стороны, и контрреволюционерами, выступавшими против раз­рушения прежних ценностей, полагая, что это глубоко неверно (А§и1Иоп 1992, 7). Таким образом, политическая борьба шла между либералами „ консерваторами, а все те, кто называл себя радикалами, якобинцами, республиканцами или социалистами, рассматривались лишь как более во­инственные разновидности либералов. В «Сельском священнике» Бальзак устами епископа восклицает:

Нас заставляют творить чудеса в рабочем городке, где пустил глу­бокие корни бунтарский дух, направленный против религии и идей монархизма, где все проникнуто мыслью о тщательном разбиратель­стве, рожденной протестантизмом и сегодня известной под названием либерализма, хотя завтра она может назваться совсем по-другому.

{Вакас 1898, 103)

Тюдеск напоминает нам о том, что в 1840 г. газета легитимистов «ГОНёагшзе» разоблачала другую газету — «1-е,1оигпа1 с!е Ьо1ге1» как «либе­ральный, протестантский, сен-симонистский, ламеннезианский листок» (Тискщ 1964, 125-126). И это не звучало полной нелепицей, поскольку, как отмечает Саймон: «По сути дела, идея прогресса составляет суть и источник вдохновения всей философской мысли Сен-Симона» (Зшоп 1956, 330; сравните: Мапшп$ 1976, 83-84).

Более того, этот либерально-социалистический альянс уходил корня­ми к либеральной и эгалитарной мысли XVIII в., направленной на борьбу против абсолютной монархии (см.: Меухяопкг 19896, 137-156). Он про­должался и в XIX в., питаясь все большей заинтересованностью двух идеологических учений в производстве, которое рассматривалось каждым в качестве основного требования для проведения социальной политики в современном государстве "'.

С развитием утилитаризма стало казаться, что этот альянс мог стать прочным союзом. Консерваторы не преминули в этой связи присовоку­пить:

Когда тори хотели дискредитировать утилитаризм, они клеймили его как непатриотическую философию, вдохновленную иностранными иде­ями, особенно идеями французскими. Разве не были политические принципы приверженцев учения Бентама принципами якобинцев? Раз­ве они этически и юридически не вытекали из работ Гельвеция и Бекка-Рии, психологически не восходили к Кондильяку, в области философии истории и политической экономии не следовали Кондорсе и Жану-Батисту Сэй? Разве не были они безбожными вольтерьянцами? Разве не написал Бентам по-французски и не опубликовал в Париже свои «ТгаКёз йе 1_ёд151а1юп» («Трактаты по законодательству»)? Однако сто-

I ниц.

«И сен-симонизм, и экономический либерализм эволюционировали в том направле-которос сегодня мы называем экономическим рационализмом» (Маюп 1931, 681).

Часть II. Становление и триумф либеральной идеологии

Глава 4. Три идеологии или одна?

ронники утилитаризма могли правдиво на это ответить, что все так называемые французские идеи, в импорте которых их обвинял на самом деле представляли собой идеи английские, которые на себе временное пристанище за границей.

(5Иар1го 1949, 58ЭГ

И вновь подход консерваторов не был неверным. Бребнер с сиц патией отзывается о «коллективистской» стороне учения Бентама, дел; следующий вывод: «Кто такие были фабианцы, как не сторонники Бен тама более позднего периода?» И добавляет, что Джон Стюарт Мищ уже в 1830 г. был тем, «кого можно было бы назвать либеральны] социалистом» (ВгеЬпег 1948, 66).

С другой стороны, с 1830 г. между либералами и социалистами являются признаки четкого различия, а после 1848 г. оно становитс достаточно глубоким. Вместе с тем, 1848 г. знаменателен началом при мирения между либералами и консерваторами. Хобсбаум полагает, чт| чрезвычайно важным следствием 1830 г. стала возможность проводи^ массовую политику, что во Франции, Англии и особенно в Белый (а частично и в Швейцарии, Испании и Португалии) привело к поб< де «умеренного» либерализма, а впоследствии — «к расколу умереннь] и радикалов» (НоЬ$Ьаит 1962, 117). Анализируя проблему с позиций льянца, Кантимори пришел к выводу о том, что до 1848 г. вопрос о рыве оставался открытым. До того времени, отмечает он, «либеральна движение... не отвергало никаких возможностей: ни призыва к воссп нию, ни реформистских политических действий» (Сапптоп 1948, 288 И только после 1848 г. расхождение этих двух тактических направлен!) оформилось окончательно.

Здесь важно отметить, что после 1848 г. социалисты прекрати! ссылаться на Сен-Симона. Социалистическое движение начало орган! зовываться вокруг марксистских идей. Теперь ламентации раздавали^ не только по поводу нищеты, которую надо было изжить путем рефор! но и по поводу тех бесчеловечных отношений, которые были вызван к жизни капитализмом, причем решить этот последний вопрос бы; нельзя без его свержения (см.: Ко1акотк1 1978, 222).

В тот же период времени консерваторы начали осознавать, насколМ реформизм был полезен для решения задач, стоявших перед консерв тивным движением. Сразу же после принятия закона о парламенте» реформе 1832 г.^|2) сэр Роберт Пиль издал избирательный мани Тамуортский манифест, который был с воодушевлением воспринят идейная платформа. Современники считали его «почти революционны не только потому, что манифест провозглашал парламентскую рефор «окончательным и бесповоротным решением важнейшего конституц!

¹²' Первая парламентская реформа, предоставляющая право голоса средней и мел* торгово-промышленной буржуазии; в результате представительство в парламенте получж новые промышленные центры. — Прим. издат. ред.

онного вопроса», но еще и потому, что эта позиция была выражена не столько перед парламентом, сколько перед народом, что в то время вызвало большую «сенсацию» {На1ё\у 1950, 178) ¹³>.

В ходе этого процесса консерваторы обратили внимание на сходство их подходов с подходом либералов к значению вопроса о защите частной собственности, несмотря на то, что проблема собственности интересовала их прежде всего потому, что она воплощала собой непрерывность, и тем самым служила фундаментом для жизни семьи, для церкви и других сплачивающих общество групп (см.: №зЬе1 1966, 26). Но помимо близости философских позиций их объединял страх перед конкретной угрозой реальной революции, поскольку, как отмечал лорд Сесиль «неотъемлемой частью эффективного сопротивления якобинству является проведение умеренных реформ в духе консерватизма» (СесН 1912, 64).

И в заключение, нельзя полностью сбрасывать со счетов третью возможность сведения трех идеологических течений к двум: сближения консерваторов и социалистов в противостоянии либералам, несмотря на то, что теоретически она представляется наименее вероятной. Не­редко говорится о «консервативном» характере социализма Сен-Симона, восходящим корнями к идеям Бональда (см.: Мапие1 1956, 320; 1§§ег8 1958, 99). Оба лагеря могли сойтись на общем отрицательном отношении к индивидуализму. Точно так же, как либералы, подобные Ван Хайе-ку разоблачали «социалистический» характер консервативных воззрений Карлейля. На этот раз ставилась под вопрос «социальная» сторона кон­сервативного учения. Лорд Сесиль, по сути дела, без всяких сомнений открыто заявлял об этом сходстве:

Нередко полагают, что консерватизм и социализм прямо противопо­ложны друг другу. Но это не совсем так. Современный консерватизм унаследовал традиции тори, благоприятные для деятельности и вла­сти государства. И господин Герберт Спенсер выступал с нападками на социализм, поскольку на деле он является возвращением к жизни взглядов тори...

(СесН 1912, 169)

Следствием либерально-социалистических альянсов стало возникно­вение некоего социалистического либерализма. Следствием сближения либералов и консерваторов оказался консервативный либерализм. Короче говоря, дело свелось к возникновению двух разновидностей либерализма.

13)

Галеви цитирует статью, опубликованную в «Квартальном обозрении» в апреле 1835 г. иом 1_щ_{§ с} 265), озаглавленную «Обращение сэра Роберта Пиля»: «Когда раньше премьер-инистр считал целесообразным обращаться к народу не только при вступлении в должность, ^{0 для} изложения принципов и даже деталей тех мер, которые он был намерен предпринять, просить — не парламент, а народ, — о сохранении королевских прерогатив и о том, °оы к выбранным им министрам относились если не с безоговорочным доверием, то, ⁰ крайней мере, справедливо?» {НаЫуу 1950, 178, сноска 10).

Глава 4. Три идеологии или одна?

Менее естественные блоки консерваторов и социалистов изначально име­ли лишь непродолжительный тактический характер. Однако здесь следует задуматься над тем, не стали ли различные типы «тоталитаризма» в XX в. гораздо более продолжительной формой такого рода союза, в том смысле, что они узаконили некую форму традиционализма, совмещавшую в себе популистское и социальное начала. Если это так, эти тоталитарные ре­жимы были лишь еще одним средством либерализма остаться в центре политического спектра как антитезы манихейской драме. За фасадом яростной оппозиции либерализму в качестве ключевого требования всех этих режимов мы видим ту же веру в прогресс через производство, ко-; торая была евангелием либералов. Таким образом, можно сделать вывод о том, что даже социалистический консерватизм (или консервативный социализм) был своего рода разновидностью либерализма, дьявольской его формой. И в этом случае, разве не будет правильно сделать вывод о том, что с 1789 г. существовала лишь одна истинная идеология — либерализм, которая нашла свои проявления в трех основных обличьях?

Конечно, такое утверждение следует понимать в историческом кон-; тексте. Период 1789-1848 гг. представляет собой время острой идеоло­гической борьбы между консерватизмом, в итоге потерпевшим пораже-1 ние, чтобы принять завершенную форму, и либерализмом, стремившимся] к культурной гегемонии. Периоде 1848 по 1914 (или 1917) гг. является вре-1 менем господства либерализма, серьезной оппозиции которому еще не су-! шествовало, хотя марксизм уже пытался противопоставить ему социали­стическую идеологию в качестве самостоятельной силы, однако добиться своей цели полностью он тогда еще не смог. Можно было бы сказать (хотя,! такое допущение оказалось бы в высшей степени противоречивым), чта периоде 1917 по 1968 (или 1989) гг. представлял собой время наивысшего' расцвета либерализма в мировом масштабе. И с этой точки зрения, хотя] ленинизм претендовал на роль идеологии, отчаянно противостоявшей либерализму, по сути дела, он являлся лишь одним из его проявлений ¹⁴М

Дата добавления: 2015-07-11