|
Читайте также: |
Римские термы, средневековые монастыри, готические соборы, королевские резиденции в стиле барокко, шедевры современного строительного искусства. Ни в какой другой стране мира не найдется такое большое количество неповторимых сооружений, как в Германии. Многие из них включены в список мирового культурного наследия ЮНЕСКО.
Архитектура в Германии в годы национал-социалистов
Архитектура при нацистах не создала собственного стилевого направления, хотя сегодня часто говорится о нацистской архитектуре. Новые здания, по замыслу нацистов, должны были быть великими, а человек чувствовать себя малозначительным по сравнению с системой, возведшей эти здания. Это стилевое направление отражало, в конечном счете, идеи и признаки неоклассицизма, служившего фашистской идеологии.
Основная мысль заключалась в сооружении зданий, способных пережить тысячелетия, чтобы и в дальнейшем символизировать великую Германию и гитлеровский режим. Вместе с Альбертом Шпеером, без сомнения весьма одаренным архитектором, Гитлер вынашивал планы полной реконструкции Берлина и превращения города во «Всемирную столицу Германии».
Планировалось создать характер города в виде центрально расположенной системы координат, улицы которой должны были проходить в направлении Запад- Восток и Север-Юг. Бульвар шириной 120 м с севера на юг должен был быть обрамлен правительственными и административными зданиями. Было запланировано, кроме того, возвести самое большое здание в мире -«Grosse Halle» (Великий зал), высотой 290 м и диаметром 230 м, сооружение которого перед началом Второй мировой войны было приостановлено.
Составной частью плана перестройки Берлина было также сооружение аэропорта Tempelhof, приемный терминал которого отражает и сегодня архитектурные идеалы того времени.
Самой известной постройкой Альберта Шпеера является комплекс нацисткой партии в Нюрнберге, строительство которой должно было быть завершено в 1938 году, к съезду национал-социалистической партии. Общий проект этого гигантского сооружения охватывал площадь более чем 11 кв.км. Некоторые фрагменты этого колоссального строения можно осмотреть еще сегодня.
Фрагмент «Поля Цеппелинов» комплекса нацисткой партии в Нюрнберге
Дальнейшим примером архитектуры национал-социалистов может служить строительство олимпийского стадиона в Берлине, предназначенного для проведения олимпийских игр 1936 года.
Образцом архитектуры в годы национал-социализма был прусский классицизм, в частности произведения Карла Фридриха Шинкеля. Примером может служить сходство фасада «Старого музея Шинкеля» в Берлине с «Домом немецкого искусства» архитектора Пауля Людвига Трооста, построенного в 1938 году в Мюнхене.
В Мюнхене, как «столице движения», соорудили, кроме всего прочего что-то вроде «партийного квартала» с административными зданиями национал-социалистической партии. Кроме того, имелись планы реконструкции захваченных городов и гигантских перестроек так называемых «городов фюрера»: Мюнхена, Гамбурга, Нюрнберга, Линца и Берлина.
Архитектура Германии после Второй мировой войны
Архитектура ГДР
Архитекторы первого этапа строительства восточного Берлина (1951-1958 г.г.) получили задание создать аллею Сталина, ныне Карл-Маркс аллея. Этот гигантский проект должен был демонстрировать преимущества социалистической ГДР, где рабочим предстояло жить в домах дворцовой архитектуры.
Карл-Маркс аллея в Берлине
Тем не менее, в 1955 году социалистический неоклассицизм при партийном руководстве ГДР впал в немилость, и началась эра строительства домов из панельного железобетона. С помощью системы железобетонных плит и других конструктивных элементов, заготовленных заранее, можно было вводить в эксплуатацию малозатратные строения и покрыть возрастающий спрос на жилье. Вторая часть аллеи Карла Маркса от площади Штраусбергер в направлении Александрплатц, была построена с помощью панельного железобетона. К известным официальным строениям ГДР относится снесенный ныне Дворец Республики (архитектор Хайнц Граффундер 1976 г.).
К безвкусным постройкам архитектора Ульриха Мутера относится т.н. «Чайник» - сооружение с необычно изогнутой крышей рядом с береговым маяком в городе Вернемюнде. В 2002 году «Чайник» был реконструирован. В настоящее время в нем расположились кафе и магазинчики.
«Чайник» в городе Вернемюнде
Самым известным сооружением ГДР является трагическим образом сооруженная Берлинская стена.
Берлинская стена
Архитектура Федеративной Республики Германии
После окончания Второй мировой войны восстановление ФРГ стояло на первом месте. Идеи новой застройки городов разделялись на 2 части: одни архитекторы предлагали возродить, по возможности, предвоенную архитектуру чтобы не потерять идентификацию городов, что нашло свое воплощение в Мюнхене, Кельне, Мюнстере - другие же придерживались мнения о новом градостроительном начале согласно требованиям современной архитектуры, как произошло в Ганновере.
По-новому строились и реконструировались разрушенные войной церкви. Как символ демократии, к 100-летней годовщине образования первого немецкого парламента, в 1948 году была восстановлена франкфуртская церковь Св. Павла. Другое известное церковное здание послевоенного времени - это церковь Поминовения на Курфюрстендамм, ставшая наряду с руинами старой церкви символом восстановления Берлина.
Церковь памяти кайзера Вильгельма или церковь Поминовения на Курфюрстендамм
По планам архитекторов предвоенного модерна в Берлине была построена Новая национальная галерея (1968 г.)
Новая национальная галерея в Берлине
Олимпийский стадион в Мюнхене, построенный к открытию летних олимпийских игр 1972 года, относится к самым представительным строениям Федеративной Республики Германии. Архитектура спортивного комплекса планировалась как противоположность к Берлинским Олимпийским играм 1936 года и должна была символизировать Германию, как демократическую и открытую миру страну.
Олимпийский стадион в Мюнхене
Здание Бундестага в Бонне, построенное в 1988-1992 годах по планам архитектора Гюнтера Бениша, также относится к представительным демократическим строениям Германии, однако, здание лишилось своей функции в результате переселения правительства страны в Берлин.
Постмодернизм
Архитектурный стиль Постмодернизм появился в середине 1970-х годов в США и до конца 1980-х годов распространился на Западную Германию.
Пример постмодернизма в Германии - это Немецкий музей архитектуры (1984 г.) во Франкфурте-на-Майне. Также в стиле постмодернизма архитектор Хан Холлай построил музей современного искусства (1991 г.) во Франкфурте-на-Майне.
Музей современного искусства во Франкфурте-на-Майне
Дальнейший примером является здание новой государственной галереи в Штутгарте(1984 г.) Джеймса Стайрлинга.
Современные архитектурные течения в Германии
Благодаря усиленному использованию компьютеров при разработке проектов, развивается Неоэкспрессионизм. Возникли весьма индивидуальные, скульптурные, футуристические сооружения, передающие образные, художественные выражения. Примером является пристройка к Еврейскому музею в Берлине архитектора Даниэля Либескинда или «Медийная гавань» в Дюссельдорфе Франка-О-Гери.
«Новая таможня» в Дюсельдорфской «Медийной гавани» 
Течение, ориентированное на новое эстетическое мышление, представляет купол Рейхстага в Берлине архитектора Нормана Фостера или высотное здание Коммерцбанка во Франкфурте-на-Майне.
Высотное здание Коммерцбанка во Франкфурте-на-Майне
Так называемые «Экологические строения» принадлежат к указывающим направлениям на немецкой архитектурной сцене. Германия, благодаря высоким техническим стандартам, считается ведущим государством в вопросах «экологической» архитектуры. С помощью новых технологий и материалов экономящие энергию, разрабатываются проекты так называемых «пассивных экономов» или «солнечных домов», т.н. «солнечной архитектуры».
Поселок Вайсенхофзидлунг в Штутгарте
Поселок Вайсенхофзидлунг (Weißenhofsiedlung) – возник в 1927 году как часть сооружений строительной выставка в Штутгарте.
Ахитекторы Le Corbusier, Gropius, Mies van der Rohe, Scharoun и др., создавших образцовую жилую модель для современного города, были известны в ту пору только в узких кругах сторонников авангарда. Впоследствие они стали известными мастерам современной архитектуры. В образцовом поселке Вайсенхофзидлунг дома архитекторов расроложены в непосредственной близости друг к другу, что делает поселение неповторимым в своем роде.
История поселка отражает общественные и культурные изменения 20 столетия. Объявленный в Третьем Рейхе вне закона, во Второй мировой войне частично разрушенный, Вайсенхофзидлунг лишь 1958 году был объявлен памятником архитектуры. В 2002 году Вайсенхофзидлунг превратился в музей.
Достопримечательности Берлина. Новый и старый Берлин
Композиция различных стилей современной архитектуры создает облик нового Берлина.
От нового правительственного сектора до зданий посольств и земельных представительств: региональные стилевые элементы ставят исключительные акценты. Сооруженное в 1884-1894 годах и перестроенное в 1995-1999 годах по планам сэра Нормана Фостера здание Рейхстага является местом заседаний немецкого Бундестага. Стеклянный купол Рейхстага символизирует открытость государства и общества. На Потсдамской площади, являющейся крупным транспортным узлом центра Берлина, архитекторы Мейнхард фон Геркан и Ренцо Пьано создали захватывающий ансамбль семи зданий, с впечатляющим центром Sony.
Потсдамская площадь в Берлине
Берлинская площадь Жендарменмаркт, сооружение которой было начато по инициативе Фридриха Великого, является, пожалуй, одной из самых прекрасных площадей Берлина. Центральное здание Жендарменмаркт - концертный зал Карла Фридриха Шинкеля, на северной же стороне расположен Французский собор, на южной - Немецкий собор.
Берлинская площадь Жендарменмаркт
Мюнхенский стадион Allianz Arena
Как гигантская надувная подушка является взору новый футбольный стадион Мюнхена - Allianz Arena.
В зависимости от команд, встречающих на футбольном стадионе, покров из ромбовидной фольги просвечивается различными цветами. Ведь Allianz Arena принадлежит одновременно двум клубам: FC Bayern München (красные цвета) и TSV 1860 München (синие цвета). Если на стадионе проводятся международные матчи, фасад иллюминируется белым светом. Свет играет также важную роль при освещении внутренних объектов стадиона: в течение дня – солнце, вечером - искусственная цветная лента на 15 каскадных лестниц вьющихся в небо.
Дюссельдорф. «Медийная гавань»
В исторической таможенной гавани Дюссельдорфа искусство, коммуникация, творчество и сенсационная архитектура соединены в удивительную смесь.
Там, где еще несколько лет назад хранили зерно и муку, выросли предприятия телекоммуникаций и информационных технологий, дизайнерские бюро, художественные галереи, редакция телевидения, модные салоны.
К самым удивительным зданиям Дюссельдорфской медийной гавани относятся три «качающиеся» башни Франка-О.-Гери (Frank-O.-Gehry) и новый символ Дюссельдорфа - Городские ворота, отмеченные как лучшее офисное здание Европы.
Однако вопреки всем инновациям портовая атмосфера чувствуется повсюду. Старый торговый порт с его причалами, складами, кранами, лестницами, находится под охраной государства.
Новый символ Дюссельдорфа - «Городские ворота»
Архитектура Франкфурта. Франкфурские небоскребы
Франкфурт-на-Майне, пожалуй, единственный город в Европе с «сердцем» из небоскребов.
Кому выпадает удача ранним вечером подлетать на самолете к Франкфурту, тот испытывает неизгладимое впечатление при взгляде на этот город. Филигранные небоскребы с кружевами из стекла и стали возвышаются в фиолетовом свете уходящего дня на фоне гор Таунуса.
Примерно 100 высотных зданий, взметнувшихся в небо на высоту до 300 м, формируют Франкфуртский Skyline силуэт. Основная часть небоскребов, в которых размещаются не только офисы, но и магазины, рестораны, концентрируется между зданием Старой оперы и главным вокзалом. Захватывающие дух ландшафты предстают взору с 200-метровой смотровой платформы небоскреба Maintowers.
Экскурсии по Магдебургу. Зеленая цитадель Магдебурга
"Зеленая цитадель Магдебурга" построена в 2005 году по проекту известного австрийского архитектора Хундертвасера (Hundertwasser). При этом речь идет о последнем проекте, над которым Хундертвасер работал перед своей смертью.
План "Зеленой цитадели" горячо и долго обсуждался в обществе и поляризовал мнение жителей Магдебурга. Автор назвал проект "Оазис для человечности и природы в море рациональных домов и каменных джунглей".
Неповторимый архитектурный ансамбль сооружений из разных стилевых эпох расположен непосредственно в центре города, невдалеке от административных зданий Магдебурга, вот почему строительство не было бесспорным. Зеленая цитадель Магдебурга демонстрирует многочисленным посетителям индивидуальное жизненное пространство с 55 квартирами, офисами, отелем, кафе, детским садом и открыт 365 дней в году.
Внутренняя часть Зеленой цитадель Магдебурга
Немецкий музей архитектуры во Франкфурте-на-Майне
Немецкий музей архитектуры во Франкфурте-на-Майне (Deutsches Architekturmuseum Frankfurt) - это выставочный центр национального уровня.
Музей также подразумевается как место встреч представителей индустрии, экономики и архитекторы. В музее проводятся интенсивные выставки, посвященные ведущим архитекторам Германии. Целью Немецкого музея архитектуры является не только представление новых стилевых направлений в архитектуре, но и реализация идеи о месте архитектуры в современном мире.
Музей работает в кооперации с Союзом архитекторов Федеративной республики Германии, родственным учреждениям внутри страны и за пределами ФРГ. С момента своего основания в музей были открыты более 120 выставок, в т.ч. индивидуальные выставки архитекторов классического Модерна: Ludwig Mies van der Rohe, Walter Gropius или Frank Lloyd Wright, Heinrich Tessenow или Antonio Sant’Elia, а также выставки архитектурных школ, представляющих ведущие направлениях современной архитектуры. Многие из выставок были организованы в качестве передвижных в различных европейских, американских и японских городах.
20. Брутализм или необрутализм (от англ. brutal - грубый) - течение в современной архитектуре, основанное на обнажении конструктивной схемы сооружений, выявлении архитектоники масс зданий с ярким акцентом на структуру конструктивного строительного материала. Программным для направления является отказ от декоративных приемов, скрывающих естественную фактуру конструктивных материалов: стали, железобетона, кирпича, стекла. Формы подобной архитектуры подчёркнуто грубы, но вместе с тем совершенны в своей откровенности.Для стиля характерны прямолинейные формы и откровенные (грубые) конструктивные решения. Исключая декорирование и отделку, данный метод позволяет выявить подлинные свойства материалов в самом их естественном состоянии. При этом архитектоника сооружения напрямую зависит от используемого материала. Можно сказать, что при таком подходе материал ведёт за собой архитектора и показывает ему свои возможности.
Осознанно брутализм нашёл развитие в странах Западной Европы, США и Японии. Брутализм не имеет чётко сформулированной теории (на то он и брутализм). Брутализм - это действие сути, действие материала. Материал не нуждается в идее для воплощения себя в сооружении. Он сам есть и идея и сооружение. Главная задача архитектора - почувствовать материал и воссоздать естественную для него среду обитания. Среди примеров брутальной архитектуры наиболее известны школа в Ханстентоне, 1949-54, и здание редакции журнала «Экономист» в Лондоне, 1964, - архитекторы Элисон и Питер Смитсон (Alison and Peter Smithson); институт Марчионди в Милане (Istituto Marchiondi), 1959, архитектор Витториано Вигано (Vittoriano Vigano); поселок Халлен, близ Берна, 1961. «Всеобщая история искусств»
Метаболи́зм (фр. métabolisme от греч. μεταβολή — «превращение, изменение») — течение в архитектуре и градостроительстве середины XX в., представлявшее альтернативу господствовавшей в то время в архитектуре идеологии функционализма. Зародилось в Японии в конце 50-х годов XX века. В основу теории метаболизма лёг принцип индивидуального развития живого организма (онтогенеза) и коэволюции. Метаболизм не сто́ит, однако, путать с органической архитектурой и эко-теком, в которых подражание живой природе не развёрнуто во времени и затрагивает, главным образом, принципы формообразования.
Вот как определял концепцию метаболизма один из её главных идеологов, Кионори Кикутаке:
Японцы привыкли к неразрывности традиции, одной из основ устойчивости нашей цивилизации.
Поэтому и концепция метаболистической архитектуры восходит к истокам японской строительной традиции, предлагая алгоритм ее изменения. Безусловно, непросто кратко определить все то, о чем я размышлял,создавая эту теорию. Для меня в понятии «метаболизм» самым важным была возможность перестройки сооружения и замены его составляющих в соответствии с требованиями, которые предъявляет наш быстроизменяющийся мир. Движение метаболистов не было данью моде и не создавалось мною для того, чтобы стать ее законодателем. В Европе это движение превратилось в модное течение, а в нашей стране, основанной на древних традициях, оно получило иное развитие. Для Японии это был вопрос будущего нашей цивилизации. Поэтому необходимо было учитывать, будет ли нужна Японии наша концепция. При этом мы верили, что такой подход к архитектуре и вообще к построению нового мирного общества будет полезен для развития и других стран. Вообще, в Японии всегда уделялось особое внимание законам эволюции животного и растительного мира. Поэтому природные закономерности стали одной из основ архитектурного метаболизма. Возможно, по похожим биологическим законам должна развиваться и архитектура. Современные технологии позволяют реализовывать самые смелые проекты, поэтому есть надежда, что опыт метаболистов найдет свое применение и в XXI веке.[1]
Особенностями архитектурного языка метаболистов стали незавершенность, «недосказанность», открытость структуры зданий для «диалога» с изменяющимся архитектурным, культурным и технологическим контекстом городской среды. Распространён приём акцентирования внимания на пустоте, с целью создания эффекта «материализации внимания», визуальное закрепление незастроенных и неосвоенных пространств при помощи символических пространственных структур. При этом создаётся некое промежуточное пространство (иначе — мезопространство), которое согласно теории метаболизма являет собой недостающее звено между архитектурой (как в высшей степени упорядоченной средой обитания) и окружающим хаосом изменчивой городской среды или «вакуумом» природного ландшафта. В структуре как отдельных зданий, так и их комплексов и даже целых городов, разработанных под влиянием идей метаболизма, всегда чётко прослеживается вре́менная и постоянная составляющие. Ещё один признак такой архитектуры — её модульность, ячеистость, нагляднее всего иллюстрируемый на примере башни «Накагин» (Nakagin Capsule Tower) (архитектор К. Курокава).
Следует, однако, заметить, что алгоритмы, заложенные в проектах метаболистов, на практике не всегда воспроизводятся и срабатывают должным образом. Тем не менее, эти заранее разработанные «сценарии» жизни зданий и городов играют существенную роль в обосновании проектных решений, а их наглядное представление в виде видеороликов и т.п. служит эффектным дополнением к архитектурной визуализации проекта.
Башня «Накагин
21. Идею "универсальной формы " (т. е. единого внутреннего пространства, дающего максимум возможностей для всех последующих изменений интерьера) впервые воплощает дом Фарнсуорт в Фокс-Ривер (штат Иллинойс, 1946-50).
в 1952 году приглашение участвовать в международном конкурсена проект театра в западногерманском городе Мангейме.
«Анализ программы на проектирование подсказывал структуру театрального предприятия, состоящую из двух частей: технической и художественной. Обе функции в очень большой степени независимы одна от другой не только по своему характеру, но и по своему смыслу, и поэтому они должны быть соответствующим образом выявлены пространственно.
Так разработка проекта привела к двухэтажной структуре...»х — писал Мис ван дер Роэ в пояснении к проекту.
Таким образом, первый шаг состоял в разделении по высоте двух функциональных сфер театра — вспомогательной, где располагались технические помещения, и художественной, содержащей сцену, театральные мастерские и оба зрительных зала с фойе.
Функции театрального организма исключительно сложны. Основное требование, предъявляемое к театру в наше время, — его наибольшая универсальность. Ведь построенное здание должно максимально удовлетворять различным, подчас исключающим друг друга требованиям режиссера-постановщика.
Естественно, что концепция универсального пространства стала основой проекта театра Мис ван дер Роэ: «Я пришел к заключению, что лучший способ организовать такой сложный организм, как театр, это вместить его в огромный безопорный зал из стали и цветного стекла»1.
Новые, еще не изведанные возможности угадывались и в решительном отказе от традиционной изолированности театра от города. В мангеймском проекте Мис ван дер Роэ осуществил идею переливающегося пространства: через стеклянные стены здание открыто во все стороны; оно устремляется в окружающее пространство, в город и воспринимает потоки, идущие извне..
Проект театра вызвал множество противоречивых отзывов и, в конце концов, не был принят к осуществлению..
В 1953 году на прямоугольной строго симметричной площади в обрамлении двух низких вытянутых Макеты и планы этажей павильонов с расположенными в них помещениями обслуживания архитектор запроектировал грандиозный объем — Конвеншен-холл. Квадратная форма плана здания была выбрана потому, что она менее связывала эксплуатационников и обеспечивала относительно равные условия для 17 тыс. зрителей на трибунах. По тем же причинам плоское перекрытие имело большие преимущества перед любыми другими его формами. Размеры здания в плане 220x220 метров, высота 34 метра, максимальная вместимость 50 тыс. человек. Пространственная основа конструкции — структурная металлическая ферма покрытия, элементы которой органически переходят в решетчатую структурную опорную конструкцию, являющуюся одновременно каркасом стенового ограждения и опирающуюся, в свою очередь, по каждой стороне на шесть железобетонных стоек-опор. Здесь, собственно, по словам Мис ван дер Роэ, «конструкция — само здание»
Значение этого оставшегося неосуществленным проекта состоит именно в том, что он наглядно демонстрирует, каким образом на основе методов Мис ван дер Роэ обыкновенная конструкция превращается в архитектуру. С другой стороны, из всей серии рассматриваемых здесь проектов Конвеншен-холл лучше всего отвечает генеральному творческому принципу архитектора. В самом деле, что же как не трансформируемое здание, не имеющее ни внутренних опор, ни фиксированных членений пространства, является бескомпромиссным классическим примером универсального пространства!
Эволюция творчества Мис ван дер Роэ не всегда непосредственно связана с практическими задачами, выдвигаемыми жизнью. Некоторые его проектные предложения возникают не в связи с каким-нибудь конкретным заказом, а как результат развития его творческой философии. Иногда же та или иная идея приобретает такое значение для автора, что, будучи по каким-либо причинам не реализованной в данном конкретном случае, она вдруг предстает снова в другом проекте для совсем иных функциональных задач.
Так случилось с идеей новой архитектурной формы на основе все того же пространственного принципа Мис ван дер Роэ. В 1957 году для торговой фирмы «Бакарди» он проектирует административное здание в городе Сант-Яго на Кубе. Разрабатывая проект агенства фирмы, не считаясь с трудностями размещения вспомогательных помещений в цокольном этаже, автор все предпочтение отдает представительному приемному залу, олицетворяющему главное помещение здания. Его квадратный в плане объем, забранный в сплошное стекло, перекрывает плоская кессонная конструкция из предварительно напряженных железобетонных балок размером 54x54 метра и выступающая по всему периметру на 6 метров от контура остекления. Плита своими краями опирается на восемь железобетонных крестообразных в сечении столбов. В просторном, насквозь просматриваемом холле, разумеется, нет никаких изолированных помещений, лишь две-три невысокие перегородки-экраны едва намекают на членение пространства. Проект здания для Кубы демонстрирует в первую очередь структуру, а не материал, структуру, которая может быть реализована как в железобетоне, так и в металле.
Это и подтвердилось другим проектом. Проект новой Национальной галереи для Западного Берлина (1962—1966 гг.) является завершением разработки увлекательной архитектурной темы музейного здания, с которой Мис ван дер Роэ столкнулся еще в 20-х годах.
Музей располагается неподалеку от Бранденбург-ских ворот, в богатом зеленью районе Тиргартен, по соседству с оригинальным зданием филармонии архитектора Шаруна. Здесь несколько современных общественных сооружений образуют новый культурный центр. Композиция состоит из двух частей: выставочного зала для переменной экспозиции и помещений музея с постоянными его экспонатами. Мис ван дер Роэ так разъясняет свой проект: «После исследования различных вариантов я остановился на решении, предусматривающем расположение выставочного зала на террасе над музеем. Этот вариант предопределяет ясное и строгоесооружение, перекликающееся, по моему мнению, с традициями Шинкеля в Берлине»1.
Все формальные признаки, приведенные здесь, свидетельствуют о том, что берлинский музей является своеобразным слепком с проекта здания фирмы «Бакарди» на Кубе, трактованным в данном случае уже в металле. Функциональное же назначение этих двух зданий не имеет между собой ничего общего.
Новая Национальная галерея в Западном Берлине — одно из последних сооружений Мис ван дер Роэ. Здесь на основе функционального принципа универсального пространства языком чистой структуры реализована так долго вынашиваемая архитектором тема его идеала музея. И первое, что больше всего характерно для этого здания, — его простота. «Берлин — простота», — так охарактеризовал это здание один архитектурный журнал: «Его объем и пропорции создают впечатление высокой абсолютной драматической простоты, являющейся характеристикой Миса, так же как дерзкая пластика музея Гуггенхейма, служит характеристикой Франка Ллойда Райта»1.
К поискам универсальных решений привела Мис ван дер Роэ его неудовлетворенность классическим функциональным методом.
Сформулированный им и предметно выраженный в дематериализованных образах принцип «универсальной» архитектуры, по мысли его автора, должен ответить на многогранные и, самое главное, меняющиеся запросы жизни. Желая получить крайнее воплощение своего пространственного принципа, он идет на риск, применяя его для функционально сложных сооружений, в открытую пренебрегая пока еще существующими серьезными техническими и эксплуатационными ограничениями. Оправданием этому для Мис ван дер Роэ служит его желание ответить на актуальные запросы, предъявляемые к архитектуре современностью, о которых говорит его биограф: «Для него концепция всеобщей преемственности в архитектуре является наивысшей мерой свободы. Потому, что здание, построенное по принципу «почти ничего», — это выражение крайней степени невмешательства архитектора в образ жизни своего заказчика. По убеждению Миса, архитектура «ничего» приносит тем, кто эксплуатирует здание, максимум свободных форм использования: они могут его оборудовать как хотят, могут распоряжаться им как захочется, они могут изменять его внутреннее пространство как им нравится
Проектируя комплекс сооружений Иллинойского технологического института, Мис ван дер Роэ ввел принцип универсальности, которому отвечала геометрическая прямоугольная сетка генерального плана с ячейкой определенных размеров. Она регламентировала габариты самих зданий, свободного пространства между ними и единый вертикальный модуль. Этому принципу отвечала также конструктивная и планировочная основа здания - металлический каркас, который использовался здесь и в качестве единого универсального стилеобразующего приема.
Он выдвинул идею "универсальной архитектурной формы", которая заключалась в том, что единое внутреннее пространство должно давать максимум возможностей для самого разнообразного использования интерьера.
24.
Тадао Андо (яп. 安藤忠雄; род. 13 сентября 1941, Осака) — японский архитектор, лауреат Прицкеровской премии, последователь Алвара Аалто. Строит в основном в Японии. Пытается приложить национальные эстетические ценности к архитектуре современных зданий. Настаивает на том, что архитектор должен следовать естественному ландшафту, а не менять его. В интерьерах мастерски использует возможности естественного и искусственного освещения (Церковь Cвета, 1989).
Среди его работ хорошо известны Дворец детей в префектуре Хёго (1987), Церковь воды (1989) и Церковь света (1989), здания музеев Сантори (1994), Асахи б иру (1995). Андо спроектировал японский правительственный павильон на Всемирной выставке ЭКСПО-92 в Севилье.
"Процесс создания архитектурного произведения - это передача изобразительных аспектов реального мира, например природы, истории, традиции и общественных отношений, в пространственной конструкции, которая представляет собой абстрактную структуру, основанную на ясной логике."
Тадао Андо
Архитектурные проекты Андо всегда символизируют связь с природой, доступ к естественному свету. Они созданы как бы для наслаждения восприятием дождей и ветров, переменами времен года, что вообще характерно для традиционной японской архитектуры. Здания, спланированные им, напоминают о японских традициях, но без слепого подражания традиционным стилям. Среди его работ хорошо известны Дворец детей в префектуре Хёго (1987), Церковь воды (1989) и Церковь света (1989), здания музеев Сантори (1994), Асахи биру (1995). Андо спроектировал японский правительственный павильон на Всемирной выставке ЭКСПО-92 в Севилье. Творчество Андо было замечено в архитектурном мире, и он был отмечен множеством национальных и зарубежных наград, в том числе Золотой медалью Французской академии архитектуры. В течение ряда лет он преподавал в Йельском, Колумбийском и Гарвардском университетах в США.
Андо - архитектор современного естественного света. "Город похож на шкатулку для драгоценностей, а здания - драгоценные камни в нем. Я хочу наполнять шкатулки драгоценными камнями". Это слова архитектора Андо Тадао, чья мечта - менять облик городов изнутри.
Кисё Курокава (яп. 黒川 紀章 Kurokawa Kishō), иногда ошибочно Кишо Курокава (8 апреля 1934, Нагоя, Айти, Япония — 12 октября 2007, Токио, Япония) — известный японский архитектор и один из основателей движения метаболистов.
Проекты
Национальный музей этнологии (Осака, Япония, 1973—1977)
Музей современного искусства в Хиросиме (Хиросима, Япония, 1988—1989)
Международный аэропорт Куала-Лумпур (Куала-Лумпур, Малайзия, 1992—1998)
Стадион Оита (Оита, Япония, 1996—2001, использовался для проведения Чемпионата мира по футболу 2002 года)
Международный аэропорт Астаны (Астана, Казахстан, 2000—2003)
Стадион Зенит (Санкт-Петербург, 2006—2009)
Генеральный план новой столицы Казахстана (Астана, Казахстан, отложен из-за проблем с бюджетом)
Кисе Курокава 1934-2007
Курокава стал одним из основателей движения Метаболизм в 1960 году, новаторский радикальных авангардного стиля архитектуры и городского планирования на будущее. Metabolists видение вокруг центра огромного города, которые адаптированы к постоянно растущего населения путем создания гибкого, расширяемого структуры, которые могут быть включены с течением времени.
Его первый и, возможно, самая пресловутая существующие воплощения этих принципов является Nagakin Capsule башня, Токио, построенный в 1970 году. Бетонная конструкция состоит из съемного клип-на компоненты, которые, вместе с Осака штаб-квартире Sony's 1972 года, были четко предков Роджерс и Пиано Центре Помпиду, а Lloyd's Building Роджерса.
После его теория обмена веществ, Курокава позднее пропагандировала философию симбиоза в архитектуре, а также название книги, которую он написал в 1987 разграничения его теорий. Симбиоз в архитектурных терминов для Курокава означает, что здания не должно рассматриваться в качестве механических конструкций в отрыве друг от друга, но вместо этого следует работать вместе выгодно как жить, дышать лиц. Этими принципами являются лучшими на выставке в его крупных проектов в частности Национального центра искусств в Токио (2005), Zhengdong новый район в Китае, направленных на обитает 150000 человек, и его генерального планирования в Астане, новой столице Казахстан.
Как архитектор и теоретик, Курокава лучше всего будут помнить за повышение послевоенной японской архитектуры в постмодернистской сферах. Всегда помню, чтобы включить японской социальные и исторические традиции в своей работе, в то же время постоянное Курокава стремился раздвинуть границы создана способы просмотра архитектура, стремясь сделать его максимально релевантными к изменяющимся ограничениям современных потребностей.
Фумихико Маки (яп. 槇 文彦; род. 6 сентября 1928 г.) — видный японский архитектор, который стоял у истоков футуристического движения метаболистов. В 1950-е гг. работал и преподавал в США. С 1969 по 1992 гг. возглавлял проектирование жилого квартала Hillside Terrace Complex в Токио. В 1993 г. ему была вручена Прицкеровская премия. Основные произведения:
Работа Фумихико Маки характеризуется своей критической развития современной модели, его желанием создать современную городскую архитектуру и пространства публичного выступления, и его попытка соединить дизайн концепция Hast и Запада. Фумихико Маки известно рациональный подход Фумихико Маки, разумное сочетание технологии с мастерством, и деликатных деталей, все из которых проиллюстрированы в проектах по культурным, жилой, коммерческой, образовательной, а также служба, конвенция, и спортивные сооружения.
Фумихико Маки является одним из немногих японских архитекторов своего поколения, который изучил, работал и преподавал в Соединенных Штатах и Японии. Член Движения Метаболизм - группа амбициозных послевоенных японских архитекторов, кто выступает за внедрение новых технологий с сопутствующими вера в органическом, архитектуры гуманистических качеств, начиная с 1959 года Фумихико Маки остались на окраине группа, концентрируясь на пространстве и связь между твердыми и недействительны, а не по схемам для целых городов на основе промышленных lechnology. Попытка Фумихико Маки на интеграцию архитектуры и градостроительства сблизило его с группой Х (десять), чьи заседания Фумихико Маки участие в i960 в южной Франции. Проекты 1970-х годов, которые выражают Идея Фумихико Маки из слабо связанных и сочлененных частей, человеческого масштаба, и переходные пространства, относятся Като Гакуэн начальную школу (1972) в Numazu и Цукуба Университет Центральной Строительство (1974). Последний уже особенностей формы ПР ступенчатую пирамиду и креста, которые играют важную организующую роль в Ивасаки художественный музей (1979), а также YKK Guest House (1982) и Фумихико Маки поздних работах.
Особое внимание Маки уделяет восприятию здания, восприятия с разных точек: и пешеходом и жильцом, и офисным служащим. Восприятию снаружи и изнутри. Именно поэтому все его проекты не только хороши функционально, но и комфортны эмоционально. Фумихико Маки считает, что здание всегда должно быть ориентированно на человека.
Проект, который наилучшим образом отражает идею "групповая форма" является также наиболее известных ранних Фумихико Маки работы: Hillside Терраса жилой комплекс в Токио, осуществляется в шесть этапов в период с 1969 по 1992 год. Этот жилой и коммерческой ансамбля является редким примером всеобъемлющего долгосрочного развития большой сайт в японском городе. Она имеет единый архитектурный стиль на интимные человеческого масштаба, с тротуаров и переходных пространств предоставления пешеходной доступ к магазинам и сохранения конфиденциальности для квартир на верхних уровнях.
Несмотря на интерес к теории архитектуры и к техническим аспектам профессии, Маки особое внимание в своем творчестве уделяет восприятию будущих зданий - пешеходом, офисным служащим, жильцом или посетителем музея. Удобство, эмоциональная теплота, ориентированность на человека - важные аспекты его проектов. 
Повторяющийся аспект в дизайнов Фумихико Маки является его мастерское использование света, качество, которое получает дальнейшее развитие в работах Фумихико Маки 1990-х годов. Высшая школа исследовательского центра (1994) на Шонан Фудзисава Университет Кейо's Campus характеризуется прозрачной стеной вход и Brise-Солей перфорированных алюминиевых панелей. Токио Церкви Христа (1995) Особенности магазина, как полупрозрачная стена света в главном зале, отделяющей здания с хаотическим окружающих и предоставление места для духовных размышлений.
Вместе с Арата Исодзаки, Кисе Курокава, и Кадзуо Shinohara, Фумихико Маки является одним из немногих японских архитекторов своего поколения, который пользуется международным успехом и славой. Работ Фумихико Маки за пределами Японии включают центр искусств (1993) в Yerba Buena садов в Сан-Франциско, Изар Büropark (1995), недалеко от Мюнхена, плавающий павильон (1996) в Гронинген, и дом прогнозируемые детей в Польше. Фумихико Маки была удостоена многочисленных премий, в том числе Притцкеровской архитектурной премии в 1993 году.
Кендзо Танге (яп. 丹下健三; 4 сентября 1913 — 22 марта 2005) — самый влиятельный японский архитектор XX века. Отталкиваясь от традиционной японской эстетики и структурных принципов, проектировал в «интернациональном стиле» (муниципалитет Токио, 1952-57) и стиле «хай-тек» (штаб-квартира Fuji Television, 1996).
Деятельность Танге начиналась в тяжелый для японского народа период - во второй половине 1930-х годов. Свертывание мирного строительства сказалось, прежде всего, на сторонниках "новой архитектуры", стремившихся сохранить верность ее принципам. Испытывало трудности и ателье Маэкавы. Из-за отсутствия работы Танге был вынужден в 1941 году перейти в аспирантуру Токийского университета.
В первые послевоенные годы Танге создал несколько градостроительных проектов, самым крупным среди которых был генплан Хиросимы, разработанный вместе с Асада, Отани и Исикава в 1947 году. Он следовал принципам функционализма, но стремился воплотить и мысли, выходящие за его пределы. Работа над генеральным планом Хиросимы стала для Танге как бы подготовительным этапом к проектированию мемориального комплекса мира в этом городе (1949-1956). Этот ансамбль - суровое напоминание об уязвимости человеческих ценностей и об их мужественном утверждении. В основе композиции - сугубо национальное по духу представление о пространстве-символе.
Мемориал в Хиросиме был первым произведением японского архитектора, вносившим нечто существенно новое в развитие современной архитектуры. Танге стал одним из наиболее известных и влиятельных архитекторов современности. Он превратился и в единственного властителя дум архитектурной молодежи Японии, отодвинув на задний план старых лидеров - Маэкаву, Сакакуру, Раймонда.
В 1953 году было завершено строительство спроектированной Танге детской библиотеки в Хиросиме.
В 1951-1953 годах Танге строит собственный дом в пригороде Токио. Здесь он использует - едва ли не единственный раз - традиционные 
материалы: дерево, черепицу, перегородки, затянутые рисовой бумагой.
За этим единственным исключением, деятельность Танге в 1950-е годы была связана со строительством крупных общественных зданий, типы которых были новыми для Японии. Большую часть заказов его мастерской составляли здания для выборных органов местной ад министрации. В 1952-1957 годах Танге работал над комплексом 
муниципалитета в Токио. Важным этапом в развитии пластического языка архитектуры Танге было создание зала собраний в городе Сидзуока (1956-1957), используемого теперь как крытый стадион. Здание ратуши в Курасики (1958-1960), которое кажется мощным монолитом, высящимся среди пыльной площади уютного старинного городка, стало завершающим аккордом творчества Танге в 1950-е годы. Контрастно введенное в сложившуюся среду, оно закрепило роль центра за историческим ядром города, который на рубеже 1960-х годов был втянут в активное промышленное развитие. Этот сознательный жест, предопределивший судьбу старых кварталов, - свидетельство 
убежденности Танге в том, что необходимы кардинальные преобразования. Тема традиций и их роли для творчества современного художника в 1950-е годы преобладает в литературных работах Танге. Большим эссе в книге "Кацура. Традиции и творчество в японской архитектуре" (1960) он как бы подводит итог своим размышлениям о двойственности японской традиции, стремится предметно 
показать борьбу в ней двух культур - простонародной и аристократической. К подобному типу эссе относится и книга о святилище в Исе, опубликованная двумя годами позже.
К концу 1950-х годов разнообразных построек, спроектированных Т анге, было уже довольно много. Все они, однако, за исключением мемориала в Хиросиме, потонули в хаотической городской среде. Их полноценному использованию и восприятию препятствовали и неупорядоченность непосредственного окружения, и случайность их места в системе города. В 1961 году он возглавил группу "URТЕК", которая стремилась соединить воедино архитектуру с теорией.
Вершиной творческой карьеры Танге стал комплекс спортивных сооружений, построенный к Олимпийским играм 1964 года, проходившим в Токио. В 1963-1964 годах по проекту Танге, разработанному также с участием Цубои, был построен собор Св. Марии в Токио.
Первая половина 1960-х годов - самый плодотворный период для Танге. Постройкой, завершившей этот период, стало здание центра коммуникаций префектуры Яманаси в Кофу (1962-1967). Впервые Танге удается связать свои идеи с реальными задачами реконструкции и развития города при проектировании центра югославского города Скопье, разрушенного землетрясением 1963 года. На проект центра под эгидой ООН в 1964 году был проведен международный конкурс, первую премию присудили Танге и его бригаде. Главной идеей проекта было внести четкую структуру в пространство центра, организуя стройную систему транспортных коммуникаций и создавая крупные символические формы, облегчающие людям восприятие города как целого. Символы, по мысли Танге, должны выражать характер использования городских пространств таким образом, чтобы побуждать горожан к участию в общественной жизни. В работе над проектом Всемирной выставки ЭКСПО-70 в Осаке Танге, столкнувшись с особенно сложными формами коллективного труда, сумел, однако, тактично и мудро провести глубоко личную идею, определившую общий характер комплекса, не ущемляя проявления индивидуальности других архитекторов. Одновременно с работами для выставки Танге руководил целой серией архитектурно-градостроительных проектов, выполнявшихся группой "URТЕК" и его мастерской в Токийском университете. Среди них - генеральный план спортивного парка Флашинг-Мидоус в Нью-Йорке (1967), генеральные планы центра Киото (1967-1968), города Мориока (1970-1971), спортивный центр и аэропорт в Кувейте (1969), вокзал в Скопье (1970).
Мысли Танге все больше занимает исследование вопросов расселения на всей территории Японского архипелага, ставших в сознании мыслящих японцев проблемами выживания или гибельного упадка нации. В 1967 году он опубликовал исследование "Образ Японского архипелага в будущем", где доказывает спасительность перехода от развития хаотических агломераций вокруг "сверхгородов" к линейной системе, основанной на мощном коммуникационном стволе, который связал бы в органическое целое все центры страны. Свобода пространственных передвижений, облегчающая социальные контакты, приводит Танге к размышлениям о переходе к "открытому обществу" и его благотворных последствиях. Во всех поисках и заблуждениях Танге неизменно остается большим художником. И результаты его творчества - как у любого подлинного художника - значительнее тех концепций, которые он формулирует.
Основные произведения:
- Мемориальный парк Мира Хиросимы, 1955
- (Бывший) Токио, Дом Правительства, Yurakucho, 1957
- Префектуры Кагава, Дом Правительства, Такамацу, 1958
- St Mary's Cathedral (Токио собор) (Римско-католическая), Токио, 1964
- Сайт Expo '70, Суита, Осака-1964: Йойоги Национальная гимназия на летних Олимпийских играх 1964, Токио, 1970
- Ханае Mori Building Аояма, Токио, 1979
- Nanyang Technological University, Сингапур, 1986
- Токио, Дом Правительства, Shinjuku, 1991
- Fuji Television Строительство, Одайба, Токио, 1996
- WKC Центр по развитию здравоохранения, Кобе, 1998
- Tokyo Dome Hotel, 2000
- Чон Хва учреждении школы-интерната, Сингапур, 2005
Библиография:
Послевоенная японская архитектура прошла сложный путь - от прямого заимствования западных образцов до углубленного поиска новых выразительных средств, подчеркивающих самобытность культуры Японии. Сегодня японская архитектура, освоив интернациональные тенденции, умело сочетает достижения современной техники с национальными традициями.
Поражение Японии во второй мировой войне было крушением напалеоновских планов военных во главе с императором и всей системы ее националистической идеологии. В послевоенный период под давлением народных масс происходит демократизация многих форм общественной жизни страны. Отходят в прошлое и искусственно насаждавшиеся в условиях довоенного шовинистического угара псевдонациональные тенденции в области архитектуры.
50-е годы для японской архитектуры явились годами добросовестного ученичества. Ученики знаменитого французского архитектора Ле Корбюзье - Кунио Маэкава и Дзюндзо Сакакура - сумели донести до возрождающегося японского зодчества рационалистические принципы «новой архитектуры» Запада - принципы интернационального функционализма. Правда материала, чистота форм, строгость пропорций, универсальность методов, структурная ясность воспринимались тогда как воплощение новых живительных тенденций и отрицание недавнего прошлого. Утилитарная рассудочность функционализма казалась наиболее уместной в те годы, когда многие города Японии лежали в руинах.
Широкое строительство многоквартирных жилых домов - апато (от англ. apartament) с использованием новых индустриальных методов и явилось частью послевоенной реконструкции. Квартиры в апато обычно имели «западный тип» планировки, приспособленный к еще более скупым японским жилищным стандартам. Во многих японских городах вскоре появились районы новостроек (данти), состоящие из унифицированных домов. В массовом жилищном строительстве не было даже попыток выйти за пределы чисто утилитарных схем, повторяющих западноевропейские и американские образцы. Эти крупные жилые массивы, застроенные, как правило, четырех-пятиэтажными домами без лифта, были монотонны и безлики. Но даже такие малоинтересные с архитектурной точки зрения здания были доступны лишь японцам со средним достатком; менее обеспеченные вынуждены были ютиться в деревянных домах барачного типа, не имеющих ванн, кухонь, а зачастую и канализации.
Жилищная проблема - одна из наиболее трудноразрешимых в послевоенном японском городе. Она усугублялась непомерно быстрой урбанизацией, вызванной высокими темпами развития японской экономики в 50-60-е годы. Сосредоточение населения в городах было естественным следствием бурного возрождения промышленности. Поэтому строительство апато рассматривалось в какой-то степени как вынужденная мера, способная частично удовлетворить жилищный голод.
С унылой жилищной застройкой резко контрастировали здания общественного назначения. Именно архитектура общественных зданий позволила уже к началу 60-х годов говорить о своеобычном и оригинальном японском варианте «новой архитектуры», в котором достижения Запада соединялись с национальными традициями японской архитектуры и новыми традициями в истории японской культуры. Проблема органического сочетания двух начал - интернационального и национального - стала ведущей для основной группы архитекторов того времени: Кунио Маэкава, Дзюндзо Сакакура, Того Мурано, Есинобу Аеихара, Масатика Мурата, Сатио Отани и др. И хотя стилистически их работы отличаются друг от друга, в индивидуальном методе каждого мастера в той или иной мере можно усмотреть синтез традиционных методов и принципов западной архитектуры. Во главе этой плеяды архитекторов стоял Кэндзо Тангё, признанный лидер японской «новой архитектуры», в работах которого творческие искания тех лет получили наиболее полное отражение. Созданные Тангё сооружения стали ценным вкладом в культуру Японии и важной вехой во всей культуре XX в.
25. Архитектура Бразилии
Архитектура Бразилии сочетает регионализм и функционализм. Новая архитектура пришла в Бразилию из Европы. Специфика этой страны, особенности национального характера, эстетических вкусов оказали влияние на современную архитектуру. Здесь стал складываться специфический образный язык архитектуры. Это эмоциональный, соответствующий темпераменту бразильского народа, красочный и связанный с народными традициями язык.
Здесь стали появляться произведения архитектуры с высокими художественными достоинствами, они не остались незамеченными и оказали влияние на практику ряда стран. Среди бразильских архитекторов выделяется творчество А. Рейди и О. Нимейера. В своем творчестве они обращаются к пластичным решениям, криволинейным формам и скульптурности объемов. Они творчески подходят к выполнению функциональных требований, учитывают климат, рельеф, обычаи, местные материалы и при этом достигают высокого эстетического уровня.
В Бразилии влажный и жаркий климат. Здания нуждаются в сквозном проветривании. Народное деревянное жилище здесь было всегда приподнято над землей. Поэтому зодчие легко объединили эти традиции с близкими им принципами творчества Ле Корбюзье (принципами функционализма). Характерной проблемой в жарком климате Бразилии является защита от прямых солнечных лучей. Бразильские архитекторы уделяют внимание разработке солнцезащитных устройств. Конструкция солнцезащитных устройств в их творчестве очень разнообразна и часто определяет облик сооружений. Солнцезащитные решетки становятся средством орнаментики, придавая сооружениям неповторимость. Графический рисунок солнцезащитных устройств дополняется цветовым и фактурным решением.
Бразильские архитекторы в своих работах обращаются к концепции взаимодействия внутреннего и наружного пространства, связи с природным окружением. Приемы зодчих очень разнообразны: здесь и необработанные бетонные поверхности фасадов, и гладкое стекло, и шероховатая штукатурка, и блестящий металл, и естественный камень, и дерево, и глазурованная плитка — излюбленный отделочный материал бразильской традиционной и современной архитектуры. Для их произведений характерна связь с монументальной живописью и садово-парковым искусством. Они всегда стремятся к синтезу искусств, включая в архитектурную композицию многочисленные живописные панно, выполненные бразильскими художниками. Их работы лежат, безусловно, в русле интернациональной мировой архитектуры и представляют интерес для других стран.
Наибольшей яркости в обращении с формой достиг О. Нимейер. Его творчество способствовало становлению современной самобытной бразильской архитектуры.
Спортивно-увеселительный комплекс в Пампулье был построен в 1942— 1944 гг. по проекту архитектора О. Нимейера. В его состав входили: яхт-клуб, спортивные площадки, небольшая церковь, ресторан, казино и ряд небольших сооружений для отдыха на берегу водохранилища близ города Белу-Оризонти. Это своеобразный ансамбль из отдельных зданий. Все сооружения органично вписаны в природный ландшафт. Ресторан с танцевальным залом, расположенный на островке у берега озера, заключен в цилиндрическую форму, имеет теневой навес над открытым кафе. Он обладает криволинейными очертаниями, которые следуют плавным изгибам береговой линии.
Фасады сооружений дополнены контрастами массивного бетона и прозрачного стекла, солнцезащитными устройствами. Облик зданий обогащают произведения живописи, скульптуры, пышные тропические растения. Так, церковь св. Франциска Ассизского, входящая в этот же комплекс, имеет легкие параболические своды, колокольню в виде стройной перевернутой пирамиды. Главный фасад церкви образован солнцезащитными планками, а противоположный — решен в виде мозаичного панно из плиток «азулежус». Все это придает храму необычный облик. Скульптурный и цветовой характер фасадов находит продолжение в интерьере.
Кафедральный собор в Бразилиа (арх. О.Нимейер, инж. Ж. Кардозу), построенный в 1960—1970 годы, имеет круглую форму в плане и строго геометрическую конструктивно-рациональную структуру. Диаметр окружности 70 м. На нее опирается 21 плавно изогнутый пилон, создавая необычную композицию. Между пилонами — светорассеивающее стекло. Собор достигает 40 м в высоту. Его изящные пилоны, поддерживающие купол, и остекление между ними напоминают языки пламени гигантского костра, устремленные в небо. Он вмещает до 4 тыс. человек.
Начиная с 1950-х годов многие культовые сооружения в странах Запада приобретают повышенно эмоциональный и эстетически выразительный образ.
Резиденция президента Бразилии — дворец Рассвета (по проекту О. Нимейера, 1960 г.) — расположена на берегу водохранилища, недалеко от правительственных зданий. Строгий прямоугольный объем здания оживляют необычные по форме и пластике, облицованные белым мрамором изящные пилоны, носящие декоративный 120
характер. С параллелепипедом дворца контрастирует и скульптурная динамичная раковинообразная часовня, перекликающаяся со стреловидными колоннами. Облик часовни массивен и легок одновременно. В этом комплексе О. Нимейер показывает пластические возможности железобетона.
Если посмотреть на генплан Бразилиа — столицы Бразилии (1957 г.), выполненный Л.Коста совместно с О. Нимейером, то можно увидеть, что вдоль оси симметрии города, с запада на восток, гигантской лестницей спускается цепочка парадных площадей. На площади Трех Властей (законодательной, исполнительной и судебной) доминирует здание дворца Национального конгресса Бразилии (1958—1960 гг.) по проекту О. Нимейера. Вертикаль (из двух прямоугольных пластин, соединенных переходами на разных этажах) корпуса секретариата контрастирует с горизонтальным прямоугольным объемом, служащим основанием, своего рода платформой, из которой выступают два объема, перекрывающих два зала: Зал заседаний сената перекрыт куполом, обращенным вверх. Зал палаты депутатов — куполом, обращенным вершиной вниз. Этот прием также указывает на экспрессионистические тенденции в архитектуре.
Во второй половине 1960-х годов постройки О.Нимейера приобретают большую массивность, иногда отображают авторскую трактовку форм архитектуры прошлого. Но при этом архитектура остается современной.
Дата добавления: 2015-07-10; просмотров: 728 | Нарушение авторских прав