Часть третья предназначение Адхары

ТРАУР

Верховная Жрица лично руководила этой отчаянной схваткой за жизнь. Теана появилась в своем повседневном одеянии с растрепанными волосами и изможденным лицом. Она посмотрела на Миру, на цвет его кожи, на учащенный ритм его дыхания и приказала всем покинуть зал.

Ошеломленная Адхара стояла за дверью. Ей казалось, что она прожила чью-то чужую жизнь. Она усиленно пыталась расшифровать череду последних событий или хотя бы просто их вспомнить: и падающего на пол Миру, и поединок, и смерть нападавшего. Все превратилось в густую мешанину, с беспорядочным нагромождением в ней разных ощущений. Ей требовалось все обдумать, но времени не было.

Рядом стояла рыдавшая Амина. Адхара обняла ее за плечи и тщетно попыталась найти слова утешения.

– Все наладится, – настойчиво твердила девушка, поглаживая принцессу. Но Амина, казалось, даже не слышала ее и время от времени бормотала какие-то невнятные слова:

– Я ничего не слышала… Я только хотела развлечься, и ничего больше…

– В этом нет твоей вины. Это была ловушка, – продолжала Адхара.

А тем временем дверь упорно не открывалась. Возле зала собрались все: и Неор, истязавший свои руки, вращая колеса каталки, Леарко и Дубэ с изможденными лицами, солдаты, охранники, которых Адхара прежде никогда не замечала, и просто зеваки.

Это хождение взад-вперед оглушало девушку и уводило в сторону ее мысли. Еще до недавнего времени у нее была жизнь, которую она, кирпичик за кирпичиком, выкладывала ценой огромных усилий. Теперь же ею овладела неизвестная сила. Адхара знала, что обладает необыкновенными способностями, но она и думать не могла, что в один прекрасный день эти умения превратят ее в убийцу. Девушка не осмеливалась достать кинжал из ножен и тем более касаться его рукой. На его лезвии все еще оставалась кровь жертвы.

Затем грани эти исчезли, и жизнь вошла в привычное русло. Через пару часов после того, как Теана закрылась в комнате, в глубине коридора показался Амхал. Должно быть, слух дошел и до него, вырвав юношу из его заточения в собственной комнате. Радость и боль странным образом смешались в сердце Адхары. Все потому, что Амхал был там, и девушка его видела, а еще она чувствовала, как его страдания окружили ее плотным кольцом и стали проникать к ней в душу.

Она встала и пошла юноше навстречу. Взволнованно шагавший, бледный как полотно Амхал, стиснув зубы, промчался мимо и даже не взглянул на Адхару. Для него не существовало ничего, кроме этой закрытой двери.

– Он там? – спросил юноша дрожащим голосом.

– Да, – ответила Адхара.

Молодой человек обернулся и посмотрел на нее так, словно она была прозрачной.

– Это ты была вместе с ним?

Адхара робко кивнула. Она не узнавала юношу. Где же сейчас был ее Амхал? Что случилось с юношей, который целовал ее при свете луны? Худой, измученный какой-то внутренней страстью – это несчастье, казалось, нанесло его сердцу последнюю решающую рану.

– Расскажи мне, как все случилось.

Как ей не хотелось вспоминать, думать о себе самой, как о лишенной разума машине смерти, но Адхара сделала это ради него. Девушка лаконично передала самую суть, стараясь заглушать собственные эмоции. Ни один мускул не дрогнул на лице Амхала. Только морщинка на лбу между бровями выдавала его тревогу, ту самую, что сжимала горло Адхары. Его жизнь также стала внезапно рушиться. Все теперь зависело от этой закрытой двери.

Дверь открылась в первые часы после полудня. Медленный скрип, так похожий на капитуляцию. Из комнаты вышла обессиленная и бледная Теана. Все присутствующие тут же столпились вокруг нее, и Амхал в первых рядах. В глазах юноши еще теплилась последняя надежда.

– Яд одержал верх, и Мира больше не пришел в себя. Я сделала все, что в моих силах.

Стоны, вздохи, глухой нарастающий ропот заполнили собой арочные своды коридора.

Амхал ударил кулаком по двери. Удар, снова удар. Юноша неистово зажмурил глаза. Щепки впивались в его плоть, но он продолжал с ужасающим исступлением колотить в дверь.

– Амхал! – крикнула Адхара, пытаясь ухватиться за окровавленную руку.

Юноша вырвался и, взывая к небу, прокричал полное отчаяния и гнева «Почему?». Затем он закрылся в комнате, где умер его учитель.

Неор выразил Адхаре свою благодарность:

– Если бы не ты, моя дочь сейчас была бы мертва. Ты даже и представить себе не можешь, насколько я тебе за это признателен.

В глазах Теаны читалась тревога, ее скорбно сжатые руки наводили на мысль о некоем внутреннем единении, существовавшем между ними.

И король и королева с благодарностью смотрели на девушку.

– Тебе мы обязаны жизнью нашей внучки.

А затем последовало расследование и бесконечные допросы.

Все последующие дни превратились в немыслимое нагромождение встреч и вопросов, остававшихся без ответов. Дворец погрузился в мрачную и гнетущую атмосферу: повсюду были солдаты и охрана, которые, по слухам, принадлежали к особому подразделению, находившемуся в распоряжении самой королевы.

Согласно принятой при дворе версии, обсуждаемой как знатью, так и прислугой, речь, вероятно, шла о попытке убийства принцессы. Иного объяснения не было. Безусловно, Мира был в Академии весьма заметной фигурой, хотя уже на протяжении долгого времени его единственным занятием была охрана королевской семьи. Но кто же и для чего мог это сделать? И кто бы смог опровергнуть эти домыслы? Амина уже больше и шагу ступить не могла без сопровождения. Подразделение, занимавшееся охраной дворца, было усилено, двор целыми днями находился под пристальным наблюдением.

В самом Макрате слухи об эпидемии стали вытесняться слухами о покушении на жизнь принцессы.

Среди народа особо популярным считалось мнение, что и болезнь и заговор задумали одни и те же лица. Кто говорил об участии в этом деле нимф, кто гномов, и сумятица, царившая на городских улицах, постепенно превращалась в настоящий хаос. Участились попытки самосуда, возросла атмосфера крайнего недоверия ко всем иноземцам; даже те, кто только внешне был на них похож, считались убийцами. Складывалось впечатление, что Макрат оказался на грани катастрофы. И дворец стал отражением этой чрезвычайной ситуации.

Адхару допрашивали до изнеможения. Ее все чаще просили вспомнить события того дня, все, что она делала и слышала. Ей нужно было воссоздать каждый свой шаг и свыкнуться с полным отсутствием эмоций в тот момент. Это было похоже на обычное исполнение долга, на поведение, которое, казалось, было свойственно девушке на протяжении многих лет. Ты рождена для этого – об этом шептал Адхаре ее внутренний голос, когда она отвечала на вопросы следствия. И никто не высказался против и никто не осуждал ее за это. Наоборот, при дворе на девушку стали смотреть как на героиню. Когда она проходила по коридору, слуги оглядывались ей вслед, а солдаты смотрели на нее с едва скрываемым восхищением.

И даже Амина думала так же.

– Я обязана тебе жизнью. Ты была неотразима. Я видела, как ты сражалась, казалось, что это был просто танец! – И девочка пыталась воспроизвести ее движения.

Это подражание вызывало у Адхары чувство отвращения.

– Это была не игра.

– А кто говорит, что это игра! Я, наоборот, говорю, что ты была… настоящая героиня!

– Погиб юноша.

Амина от изумления вытаращила глаза.

– Кто, юноша? Тот самый, кто хотел убить меня!

Адхара ходила в морг, чтобы посмотреть на него. Две ночи подряд девушку преследовало воспоминание об окровавленном кинжале, лишая ее спокойного сна. И так продолжалось до тех пор, пока вся в слезах она не нашла в себе силы смыть эти пятна. Адхара так судорожно терла лезвие, что порезала себе палец. И вот теперь она пришла посмотреть на свою жертву.

Откинув покрывало, девушка осмотрела уже начавшее разлагаться лицо. Она едва ли смогла бы определить его возраст, но похоже, что он был приблизительно ее ровесником. Продолжая разглядывать труп, девушка с ужасом вспоминала мгновения схватки: тогда этот юноша был для нее не более чем объект, который можно ранить, кромсать, пускать его кровь. И даже сейчас в этой мертвенной бледности, среди признаков разложения юноша казался ей не больше чем просто бесполезной оболочкой.

Но как привыкнуть к подобным вещам?

Как получить прощение за убийство?

И как можно продолжать и дальше жить обычной жизнью, когда знаешь, что убила без колебаний и с такой леденящей душу простотой?

Как бы ей хотелось, чтобы кто-нибудь был с ней сейчас рядом. Такой как Мира, который в нужный момент мог найти для нее подходящее слово. Сказать по правде, Адхара мало его знала, и тем не менее он успел оставить в сердце девушки свой след. И вот неожиданно Адхаре стало его не хватать; и все из-за того, что было нечто такое, чего она о нем не знала. К тому же между ними явно существовала некая незримая связь, о которой, впрочем, она никогда ему не говорила. Но как знать, где он теперь?

Куда уходят мертвые?

Неужели просто растворяются и перестают существовать?

Или есть такое место, откуда они пристально наблюдают за нами?

И снова тяжелые, словно глыбы, вопросы.

После всех недавних событий Амина следовала за девушкой неотступно. Она повсюду ее искала, не желая видеть никого другого возле себя. Девочка скрывала свое беспокойство, свою неспособность мириться со смертью после постоянного возвращения к событиям того злосчастного дня. Адхара старалась не оставлять принцессу одну, ведь порой помощь другим означает и помощь самому себе.

Но больше всего Адхаре не хватало Амхала. Тот просто пропал. Юноша заперся в комнате с телом Миры на всю ночь и вышел оттуда только на следующее утро, никого не удостоив взглядом, даже Адхару. Он заточил себя в стенах Академии, блуждая из своей комнаты в зал для тренировок и обратно. Молодой человек появился на людях лишь однажды во время похорон своего учителя.

Стоял солнечный день, пришедший на смену длительному ненастью. Осень была уже не за горами, в воздухе пахло сырой древесиной и прелой листвой.

Церемония похорон проходила на огромной площади, где за три месяца до этого все трое: Адхара, Амхал и Мира – совершили посадку. Собралась целая толпа людей: и члены королевской семьи, и значительная часть Ордена Всадников Дракона, и все ученики Академии, и простые жители города. Адхара стояла рядом с холодным и молчаливым Амхалом. Несмотря на то, что девушка старалась быть незаметной, тысячи глаз были устремлены на нее.

Адхара попыталась заговорить с молодым человеком, но, увидев его осунувшееся от переживаний лицо, опухшие веки, она не нашлась что сказать. Амхал не смотрел на девушку. Он уставился в пустоту перед собой, на погребальный костер, поверх которого установили тело Миры. Так из огромного очистительного пламени уходили в свой последний путь Всадники Дракона, пеплом разлетаясь на ветру.

Сбоку от Амхала стоял Сан, серьезный и учтивый в своем стремлении разделить всеобщую скорбь. Адхара долго не отводила от него глаз. С тех пор как мужчина появился при дворе, он сильно изменился. Казалось, с его прибытием был запущен некий механизм, и следствием этого стал стоявший перед ними погребальный костер. Девушка покачала головой: ей следовало отбросить эти нелепые мысли.

Сначала выступил король, следом Верховный Главнокомандующий, а потом и Неор. Тысячи бесполезных слов, разбросанных по ветру, которые не могли ни прибавить, ни убавить ничего из образа Миры.

Затем последовала процедура кремации. Любой желающий мог зажечь погребальный костер всадника. Сосредоточенный и безмолвный Амхал вызвался первым. Он поднес огонь и, вернувшись на свое место, стал наблюдать за тем, как пламя разрывало на куски часть его жизни.

Адхара также ощутила потребность принять участие в этом ритуале, поскольку чувствовала перед этим человеком свой незримый долг.

Девушка снова встала рядом с Амхалом, неподвижным, словно статуя, с глазами человека, выплакавшего все слезы. Она посмотрела на юношу, но так и не смогла заговорить с ним. Тогда она взмолилась, чтобы тот первым сказал ей что-нибудь, пусть даже если это будет упрек за то, что она оказалась не способной уберечь его учителя. Но Амхал отвел взгляд. Адхара взяла его за неподвижную холодную руку и крепко ее сжала. Никогда еще она не чувствовала такой пропасти между ними.

Все трое до сих пор были в трауре. Неор наблюдал за сыпавшим на Макрат мелким дождем. Лето кончилось, с болью подумал он.

– Это не мог быть он, – сказала его мать нервно.

Неор прекрасно ее понимал: убивший Миру юноша был из числа ее агентов, а если точнее, тем самым, что был приставлен следить за Саном по просьбе принца.

– Будешь отрицать очевидное? – Леарко был взволнован не меньше ее.

– Замолчите, – вмешался Неор, а потом посмотрел на мать. – То, что исполнителем был твой человек, – это вне обсуждений.

– Ты подвергаешь сомнению методы, при помощи которых я отбираю себе агентов, и намекаешь, что среди них есть предатели? – Дубэ была вне себя от гнева.

– Ошибка может случиться с…

Неор рукой остановил своего отца:

– Давайте придерживаться фактов. Твой агент совершил нападение и убил Миру. Этого отрицать мы не можем. Вопрос в том, насколько ты сама доверяешь своим людям?

– Безоговорочно, – ответила Дубэ, даже не колеблясь. – Ты полагаешь, что я позволю попасть в их ряды любому? Они проходят очень жесткое обучение, и как бы там ни было, но я потребую провести детальный допрос каждого из них.

– Предатели могут оказаться повсюду, – задумчиво заметил Леарко.

Дубэ метнула на него гневный взгляд:

– Но почему ты так накинулся на меня? В руках этих людей твоя и моя безопасность. Неужели ты и в самом деле считаешь, что я допустила до этой работы людей, о которых мне совершенно ничего не известно?

Неор начал терять терпение. Он был не в состоянии взвесить все как следует в такой нервной обстановке.

– Я же попросил вас успокоиться. Гнев в таких случаях – лучший союзник наших врагов, – холодно возразил он; в этом споре он выступал в роли посредника между своими родителями.

Принц снова придвинулся к окну и посмотрел на улицу. И в этой напряженной тишине его мозг продолжал лихорадочно работать.

Наконец он повернулся:

– И все-таки без расследования нам не обойтись.

Дубэ была явно недовольна.

– Я ни в чем тебя не обвиняю. Но предательство свойственно человеку по его природе, и, откровенно говоря, я вовсе не намерен исключать и этот факт. Люди меняются.

– Я взяла его на службу год назад.

– Он был молод и мог измениться за один год, – сухо возразил принц. – Как бы то ни было, с него-то нам и нужно начать. Быть может, это было сиюминутное помешательство либо ему заплатили… Он – ключевое лицо. А пока наше расследование мы начнем именно с убийцы.

Дубэ была явно раздражена, но Неор знал, что в глубине души она не могла с ним не согласиться. Леарко же такое решение вполне удовлетворило.

– В любом случае, – добавил принц, – есть еще кое-что, чего нам никак нельзя упускать.

Король и королева насторожились.

– По всей вероятности, это просто совпадение, но все же выглядит довольно странно, что агент, которого мы приставили к Сану, мог совершить нечто подобное.

– И что ты хочешь этим сказать? – На этот раз уже Леарко выражал свое недовольство.

– Совсем ничего. Но это обстоятельство следует также учесть при выявлении полной картины.

Король многозначительно посмотрел на сына. Неор знал, как его отец относился к Сану и как важно было его возвращение для короля.

– Он клялся в верности этому миру, не щадил своей жизни, стоя на страже этого города, и доказал нам, что это не только высокопарные слова.

Неор откинулся на спинку кресла и тяжело вздохнул. Иногда его хладнокровные рассуждения звучали как приговор, развеивая все иллюзии, и, выходя далеко за рамки эмоций, сознательно обнажали все факты.

– Я ни в чем не обвиняю его, а просто рассуждаю вслух. – И Неор снова устало посмотрел в окно.

Принц твердо знал, что ответственность за все происходящее, за эпидемию, а теперь еще и за это преступление полностью ложилась на его плечи. Было время, когда сильные плечи его отца выдерживали бремя правления и защищали даже его самого. Но постепенно родители превратились в беспомощных детей, а их сын вынужден становиться взрослым.

– Что-то еще? – спросил он.

Не добавив больше ни слова, Леарко и Дубэ вышли из комнаты.

Сердце сжалось в груди Неора от осознания того, что жизненные силы его родителей на исходе.

После похорон наставника Амхал, казалось, погрузился в один бесконечный кошмар. Он не покидал стен Академии и не желал никого видеть. Юноша изнурял себя занятиями, покрывая свое тело бесчисленными ранами, и отказывался выполнять свои обязанности. В первое время его не трогали, сочувствуя горю и не желая усиливать его страдания. Но вскоре у руководства Академии стало появляться недовольство. Предпринимались попытки поговорить с юношей и вразумить его. В ответ Амхал только отмахивался или огрызался. Однажды он с мечом в руках напал на оруженосца, пришедшего сообщить, что его вызывают. Случай из ряда вон выходящий, который наверняка стоил бы ему свободы, но руководство, проявляя сочувствие, закрыло на это глаза.

Однажды ночью, несмотря на комендантский час, Адхара тайком вышла из дворца. Она была очень встревожена, не думая ни о чем, кроме как о выражении лица юноши, лишенного каких-либо эмоций. Пройдя по охваченным волнениями улицам города, девушке удалось добраться до Академии.

Оказавшись возле комнаты Амхала, Адхара принялась настойчиво барабанить в дверь.

– Амхал, открой, это я!

Она с безумным упорством, до боли в руках, колотила в дверь до тех пор, пока не увидела его на пороге в грязной и мятой рубашке, с длинной бородой, исхудавшим лицом.

Амхал молча впустил девушку и смазал ее разбитые руки мазью.

– Зачем ты пришла? – спросил он осипшим голосом, видимо, после слишком долгого молчания.

– Я понимаю твою боль, но пойми и ты, нужно продолжать борьбу.

Амхал горько улыбнулся:

– Ты ничего в этом не смыслишь. – Его сухие и жесткие слова больно ранили девушку. – Ты когда-нибудь была к кому-то привязана? Ты когда-либо кого-нибудь теряла? У тебя нет ни отца, ни матери, и ты не знаешь, что такое терять того, кто тебе был по-настоящему дорог, кто был для тебя всем.

Адхара сдержала слезы и прикусила губу.

– У меня есть ты. А еще, до смерти Миры, была моя жизнь, та самая, которую я с таким трудом должна была строить заново. Теперь же у меня осталось лишь одно воспоминание о том дне, когда на моих глазах умер один человек, а другого убила я сама. Значит, и я потеряла близкого человека.

Казалось, что эти слова потрясли Амхала. Он отвел в сторону взгляд.

– Он был всем для меня. Он был моей силой. Я знал, что, где бы он ни находился, я всегда сумею победить. А теперь он погиб самой худшей из смертей, лишенной всякого смысла, от руки притаившегося за спиной проклятого труса. Он оставил мне множество вопросов без ответа. И последнее, что он увидел, был мой поступок в тот самый злополучный вечер, когда я, совершив бессмысленное убийство, сильно разочаровал его.

Адхара положила руку на плечо юноши. Вот оно, истинное лицо Амхала, скрывавшееся под слоями горя и отчаяния. И она подумала о том, что осталась еще надежда.

– Прошу тебя, начни все сначала…

Юноша вдруг ожесточился:

– Зачем ты пришла?

– Иди до конца, ведь твоя смерть не поможет, понимаешь? Вернись к своим обязанностям и прекрати истязать себя бесполезными тренировками. Прошу тебя, Амхал, он хотел бы, чтобы ты продолжал расти и учиться…

И снова тот прежний ледяной взгляд.

– Старые сказки, что твердят все вокруг, глупое утешение… Он бы хотел, он бы был… – Амхар вскочил на ноги. – Его уже нет, ты это понимаешь? И никто не знает, что бы он хотел сейчас или что он думал, когда оказался сраженным подлой рукой убийцы! Его просто нет, и теперь я один, без своего наставника.

Адхара тоже встала:

– Думаешь, что он остался бы доволен тобой, увидев, как ты топишь себя в страданиях? Ему бы понравилось смотреть на то, как ты убиваешь себя в этих бессмысленных тренировках, перечеркивая весь его труд, направленный на то, чтобы сделать из тебя Всадника Дракона? Ведь этим ты как раз сейчас и занимаешься, ты разрушаешь его труд.

Лицо Амхала не выражало ровным счетом ничего.

– Тебе не понять, – злобно прошипел он.

И Адхара не удержалась. Звук пощечины потряс тишину комнаты.

– Тогда подумай о себе самом и не разрушай того хорошего, что в тебе еще осталось! И мне тоже плохо, и я не могу дать ответы на все свои вопросы, и я, как всегда, одна. С тех пор как ты ушел, с тех пор как ты решил, что тебе нужно держаться подальше от меня, я осталась наедине с самой собой и со своими вопросами, с призраком человека, которого убила, и с воспоминанием обо всем том, что произошло. Но, заклинаю тебя, я знаю, что ты все еще продолжаешь оставаться тем юношей, что спас меня в тот вечер. Прошу, не дай умереть всему хорошему, что в тебе есть! Умоляю тебя, Амхал!

Адхара, обхватив голову руками, упала на колени, и ей показалось, что от безудержного плача разрывалась ее грудь.

Амхал склонился над девушкой и обнял ее.

– Только не сейчас. Я даже не знаю, есть ли во мне то хорошее, о котором ты говоришь, – пробормотал он. – Быть может, завтра. Не знаю, но только не сейчас.

Юноша помог Адхаре встать на ноги и проводил ее до двери. С болью в глазах он посмотрел на девушку.

– А теперь иди домой и будь осторожна, – сказал он напоследок и тихо закрыл за ней дверь.

Дата добавления: 2015-07-12