Вернемся еще на три столетия назад и мы предстанем перед другим необыкновенным произведением
нашего языка. Около 1400 года ректор в Саазе Йоханнес фон Шюттва написал свой великий диспут между смертью и человеком о смысле умирания. Богемский Аккерман начинает с проклятия смерти: "Örimmiger Tilger aller Leute, schedlicher Echter aller Werlte, freisamer Morder aller Menschen, ir Tot, euch sei verfluchet."
Нам нет нужды читать дальше, чтобы понять, насколько сильно увеличилось расстояние между нами и Гриммельсхаузеном. Здесь нам встречаются слова, которых мы не знаем, которые больше не входят в наш словарный состав, такие, как, например, freisam, вместо чего мы теперь употребляем "furchtbar" или "schrecklich"; относительно других слов мы должны подумать, прежде чем поймем, что они могут означать. Слово Echter связано со словом Acht и означает преследователь (Verfolger) или враг (Feind); многие другие слова мы теперь применяем по-новому (так мы едва ли будем говорить "вредный враг", schedlicher Feind). Некоторые слова имеют иное звучание, чем сегодня (слово Werlt за это время утратило звук г), некоторые мы сегодня по-другому соединяем в предложения (мы сказали бы "seid verflucht!"). И все-таки каждый, кто читает сегодня великолепные строки богемского гуманиста, слышит немецкое звучание каждого из его слов.
Если мы отважимся на еще один прыжок назад через столетия, то мы уже знаем, что нас ожидает: пропасть между немецким языком того времени и современным снова увеличится. В 12 столетии один монах австрийского ордена по имени Генрих написал стихотворение, в котором он излагает своим современникам мысли о смерти; там есть такие строки:
"Er ist saelic und wîse
der das êwige paradîse
unser erbe, in sînem mûte hât.
owe, wie unhôhe den gestât
swaz ûf dirre erde beschaffen ist!"
Современному читателю сначала бросятся в глаза ударения, которых сегодня наше правописание больше не знает; они обозначают долгие гласные. Таким образом, тогда говорили hat не с коротким, а с долгим а. Буква "ае" также обозначает долгое, широко произносимое ае (в слове saelic, в котором мы произносим хотя и долгое, но закрытое е: "selig"). Затем, здесь стоит слово wise, которое, очевидно, соответствует нашему слову "weise". Таким образом, в то время иногда употребляли другие звуки: долгое вместо краткого а, открытое вместо закрытого ае (е), долгое i вместо ei. Образовывались также и другие формы: dirre есть не что иное, как наше "dieser".
Ну, а теперь сами слова: как много слов имело тогда другие значения, какое множество утрачено! Теперь мы сможем "перевести" его на современный немецкий язык: "Der Mann hat Heil (ist saelic) und ist klug (wise), der das ewige Leben (paradise), unser Erbteil (erbe), nicht vergißt (in sînem mäûte hât). Ach (owê), wie wenig (unhôhe) denen das alles gilt (gestât), was auf dieser Erde vorhanden (beschaffen) ist".
Иностранный язык? Нет. Без сомнения, немецкий. Мы видим это по словам, которые остались неизменными (er, ist, der, das, ewig, unser). Однако этот немецкий язык - мы обозначаем эту ступень его развития как средневековый литературный язык - доносится до нас через слишком длительное время; за это время многое произошло с нашим языком, его звуками, словами и формами предложений.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 87 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Нововерхненемецкий (Neuhochdeutsch). | | | Профессиональный и специальный языки (Fach-und Sondersprache). |