Вступает в силу Закон «О рекламе».

Законом «О рекламе» власть пытается навести хоть какой-то порядок на рынке, защитить рекламодателей и производителей от недобросовестной конкуренции, а потребителей — от «ненадлежащей» рекламы, способной ввести в заблуждение, нанести вред здоровью, имуществу или деловой репутации. Не допускается реклама в детских, образовательных и религиозных радио- и телепередачах. Реклама в художественных фильмах возможна только с согласия правообладателей, но не чаще, чем через каждые 15 минут. Звук при трансляции рекламы не должен быть громче звука программы или фильма. В радио- и телепрограммах, не имеющих рекламного характера, реклама не должна превышать 20 % эфирного времени, в аналогичных печатных СМИ — не более 40% объема номера. Размещение рекламы под видом информационного, редакционного или авторского материала запрещается. Практически запрещена радио- и телереклама табачных изделий и алкогольных напитков. Это приведет к резкому увеличению рекламы алкоголя и табака в печатных СМИ (где она не запрещена) — в большинстве популярных изданий она составит почти треть рекламного бюджета. В целом же влияние закона на рекламный рынок окажется минимальным. Большинство запретов удастся успешно и безнаказанно обойти. Сигареты и алкогольные напитки будут рекламироваться на многих региональных станциях без изображения товара; «заказная» журналистика — реклама под видом редакционного материала, за которую авторы получают наличными, — будет по-прежнему процветать; размещение рекламы в фильмах, транслируемых региональными станциями, крайне редко будет согласовываться с правообладателями и т.д. и т.п. Рекламный рынок в России будет развиваться, как обычно, по собственным законам — то есть в обход всех законов. Расценки на телевидении будут неуклонно расти (стоимость минуты рекламы в прайм-тайм на национальном канале вырастет с 500 долларов в 1993 г. до 8–30 тыс долларов в 1997 г.), что станет одной из главных причин доминирования рекламы иностранных торговых марок и потребительских товаров (70–90 %). Среди печатных СМИ у рекламодателей особым успехом станут пользоваться массовые и специализированные рекламные издания (на последние к 1996 г. придется не менее 40 % общей рекламы в прессе). Серьезные общественно-политические издания окажутся малопривлекательными для рекламодателей и встанут перед выбором — либо закрыться, либо присоединяться к олигархам, лоббирующим свои интересы. В прямую зависимость от рекламы, таким образом, попадут почти все СМИ. С завершением раздела сфер влияния рекламный российский рынок придет к более-менее устойчивой регламентации, однако это не сделает его «прозрачным». Контроль за финансовыми оборотами рекламы останется делом самих участников рынка.

Очень скоро придется вернуться к суровой реальности. Вместе с финансовыми пирамидами рухнут рекламные бюджеты и доверие к прессе. Убийство Дмитрия Холодова 17 октября 1994 г. заставит вспомнить об опасностях, подстерегающих журналистов в коррумпированном обществе.

В 12.57 в кабинете зама главного редактора «Московского комсомольца» Вадима Поэгли происходит взрыв, в результате которого погибает корреспондент газеты Дмитрий Холодов (род. в 1967 г.). Взрывчатка была подложена в «дипломат», который Холодов принес в редакцию из камеры хранения Казанского вокзала — в нем должны были лежать обещанные журналисту документы о коррупции в Западной группе войск в Германии. Убийство Холодова вызывает шок. В телеэфире впервые объявляют минуту молчания в память о журналисте. На отпевание погибшего приходит вся политическая элита и представители прессы всех лагерей.

Редакция «МК» фактически обвиняет в убийстве руководителей Минобороны — главнокомандующего ЗГВ Матвея Бурлакова и министра обороны Павла Грачева. Борис Ельцин, дабы «защитить чеcть армии», отправляет Бурлакова в отставку. Однако за Минобороны прочно закрепляется репутация очага коррупции. Генпрокуратура возбуждает первое в своей истории уголовное дело по теракту. По версии следствия, организатором убийства был бывший начальник разведки ВДВ Поповских, который устранил Холодова, чтобы выслужиться перед Грачевым, крайне недовольным регулярными публикациями журналиста об армии и министре лично (в апреле 1994 г. в телепрограмме «Мы» Грачев публично заявил, что считает Холодова своим «внутренним врагом»). Достаточных доказательств того, что Грачев был заказчиком убийства, следствие не обнаружит.

20 октября 1994 заместитель главного редактора «МК» Вадим Поэгли в статье «Паша-Мерседес»(с подзаголовком «Вор должен сидеть в тюрьме, а не быть министром обороны») уличил Грачева в покупке двух «Мерседесов» на средства, отпущенные для постройки жилья военнослужащим. По заявлению Грачева Генпрокуратура возбудила уголовное дело по факту клеветы (ст. 130 УК РСФСР). Однако, поскольку материалы статьи на 95% состояли из следственных документов той же Генпрокуратуры о коррупции в Западной группе войск, доказать их несостоятельность оказалось весьма затруднительно. Кроме того, по ходу дела «Грачев против Поэгли» открылись новые махинации министра обороны. Обвинение пришлось переквалифицировать как «унижение чести и достоинства» (ст. 131), а в качестве главного аргумента использовать «презумпцию невиновности» — Грачева нельзя назвать «вором», пока это не доказано судом. В процессе фигурирует только подзаголовок статьи, хотя сам текст содержит не менее хлесткие эпитеты по отношению к министру обороны. Тем временем сама редакция «МК» все более походит на «нехорошую квартиру». Накануне финального слушания (28 октября 1995) дела Поэгли в Краснопресненском муниципальном суде главный редактор газеты Павел Гусев заявляет, что ему известно, кто убил Холодова, и приносит публичные извинения Грачеву за обвинения в организации теракта, к которому министр не причастен. Примирение вызывает шок у редакции, на следующий день «МК» публикует статью Александра Минкина, который обвиняет Гусева в предательстве. Неожиданно Гусев открещивается от сказанного, объясняя, что «не выдержал напряжения прямого эфира». Одновременно Грачев посещает заседание суда, где настаивает на выдвинутом против Поэгли обвинении. Журналиста приговаривают к году исправительных работ условно и тут же амнистируют по случаю 50-летия Победы в Великой Отечественной войне. Таким образом, он становится первым в истории российского правосудия журналистом, осужденным за оскорбление персонажа публикации. По мнению адвоката Поэгли Генри Резника, прецедент ставит под угрозу само существование общественно-политической журналистики (особенно в жанре журналистского расследования). Если считать оскорблением такие обобщенные констатации, как «преступник», «коррупционер», или даже «убийца» (в отношении политиков, развязавших Чеченскую войну), то к уголовному суду придется привлечь едва ли не каждого второго журналиста.

Дата добавления: 2015-10-21