О завсегдатаях рыбного рынка

Все на мгновение замолчали, прислушиваясь к пароходному гудку.

– Требует лоцмана... - сказал Жоан Фулженсио.

– "Ита" из Рио. Мундиньо Фалкан прибывает на этом пароходе, - сообщил капитан, который всегда был в курсе всех новостей.

Доктор снова заговорил, с решительным видом подняв палец и подчеркивая этим важность своих слов:

– Будет так, как я говорю; всего через несколько лет, может, лет через пять, Ильеус станет настоящей столицей - больше Аракажу, Натала, Масейо... На севере страны нет ныне города, где прогресс шел бы стремительней. Всего несколько дней назад я прочел в одной из газет Рио-де-Жанейро... - Он говорил медленно, с расстановкой. Даже в обычном разговоре доктор говорил как оратор, и его слушали с уважением.

Отставной чиновник, слывущий человеком образованным и талантливым, публикующий в газетах Бани длинные и тяжеловесные исторические статьи, Пелопидас де Ассунсан д'Авила, ильеусец старых времен, был чуть ли не славой города.

Окружающие закивали головами, все были довольны тем, что окончились дожди, и все они - фазендейро, чиновники, торговцы, экспортеры - очень гордились бесспорным прогрессом своего района. За исключением Пелопидаса, капитана и Жоана Фулженсио, никто из собравшихся нынче у рыбного рынка не был уроженцем Ильеуса. Все они приехали сюда, привлеченные какао, но уже давно чувствовали себя коренными ильеусцами, навеки связанными с этим краем.

Седовласый полковник Рибейриньо вспоминал:

– Когда я приехал сюда в тысяча девятьсот втором году - в этом месяце будет двадцать три года, - здесь была глухая провинция, поистине край света. Оливенса - так назывался тогда город... - улыбнулся он. - Причала не было и в помине, улицы были не замощены и пустынны. В общем, местечко, где только смерти ждать. А сегодня, смотрите, каждый день - новая улица. Порт полон судов. - Он показал на гавань: грузовое судно компании "Ллойд" стояло у причала железной дороги, пароход "Баияна" - у дебаркадера против складов, катер отходил от ближайшего причала, освобождая место для "Иты". Баркасы, катера и лодки, прибывшие с плантаций по реке, сновали между Ильеусом и Понталом.

Они беседовали у рыбного рынка, разбитого на пустыре против улицы Уньан, там, где заезжие цирки обычно возводят свои шатры. Негритянки продавали здесь мингау^[12] и кускус^[13], вареную кукурузу и пирожки из тапиоки. Здесь ежедневно еще до пробуждения города собирались фазендейро, привыкшие у себя на плантациях вставать на заре, и кое-кто из городских жителей - доктор, Жоан Фулженсио, капитан, Ньо Гало, иногда судья и Эзекиел Прадо (этот почти всегда являлся прямо из ближайшего дома терпимости).

Они приходили сюда якобы для того, чтобы купить свежую, только что выловленную рыбу, которая, еще живая, билась на столах базара, но на самом деле ради дружеской беседы. Они обсуждали последние события, высказывали предположения насчет дождя, урожая и цен на какао. Некоторые, например полковник Мануэл Ягуар, приходили так рано, что могли наблюдать, как покидают кабаре "Батаклан" запоздалые посетители и как рыбаки выгружают из лодок корзины с рыбой, которая поблескивает в лучах утреннего солнца, как серебряные лезвия. Полковник Рибейриньо, владелец фазенды "Принсеза да Серра", человек простой и добрый, хотя и очень богатый, почти всегда был тут, когда Мария де Сан-Жорже, красивая негритянка, отлично приготовлявшая мингау и кускус из маниоки, спускалась с холма с лотком на голове, одетая в цветастую ситцевую юбку и подкрахмаленную кофту с вырезом, наполовину обнажавшим ее полные груди. Сколько раз полковник помогал ей опускать на землю котелок с мингау и расставлять лоток, стараясь при этом заглянуть за вырез!

Некоторые приходили прямо в домашних туфлях, в пижамных куртках, надетых со старыми брюками.

Доктор здесь в таком виде, конечно, никогда не появлялся. Вообще создавалось впечатление, будто он и на ночь не снимает свой черный костюм, ботинки, стоячий воротничок с отворотами и строгий галстук. Программа ежедневно была одна и та же: придя на рыбный рынок, они съедали по порции мингау, потом следовала.оживленная беседа, обмен новостями, сопровождавшийся раскатистым хохотом. Затем они шли к главному причалу порта, задерживались там ненадолго и расходились почти всегда у гаража Моасира Эстрелы, где семичасовой автобус забирал пассажиров на Итабуну...

Но вот снова раздался пароходный гудок, долгий и веселый, - он, казалось, хотел разбудить весь город.

– Видно, получил лоцмана. Теперь будет входить в гавань.

– Да, наш Ильеус - колосс. Ни одному краю не суждено такое будущее.

– Если какао в этом году подорожает и цена на него поднимется хотя бы до пятисот рейсов, то при нынешнем урожае у всех будет много денег... провозгласил с алчным видом полковник Рибейриньо.

– Даже я решил купить хороший дом для семьи. Куплю или построю... - объявил полковник Мануэл Ягуар.

– Ну вот и отлично! Наконец-то решились! - одобрил капитан, похлопывая фазендейро по спине.

– Давно пора, Мануэл... - усмехнулся Рибейриньо.

– Дело в том, что младших детей скоро придется отправлять в колледж, я не хочу, чтобы они оставались невеждами, как старшие, как их отец. Хочу, чтобы хоть один стал бакалавром, получил кольцо^[14] и диплом.

– Вообще, - заявил доктор, - богатые люди вроде вас обязаны способствовать прогрессу города, сооружая удобные и светлые коттеджи, бунгало, особняки.

Посмотрите, какой дом на набережной построил себе Мундиньо Фалкан, а ведь он прибыл сюда всего два года назад, к тому же он холост. В конце концов на кой черт копить деньги, если ты живешь на плантации без всякого комфорта?

– А я вот думаю купить дом в Баие. И отправить туда семью, - сказал полковник. Он был крив на один глаз, а левая рука у него была повреждена со времен вооруженных схваток.

– Это непатриотично, - возмутился доктор. - Где вы нажили свои капиталы - в Баие или здесь? Зачем же вкладывать деньги в Баие, когда вы их заработали в Ильеусе?

– Спокойно, доктор, не шумите! Ильеус очень хорош, никто не спорит, но вы же понимаете, что Баия - столица, там есть все, в том числе и хороший колледж для ребят.

Доктор не унимался:

– Как же не шуметь? Ведь, приезжая сюда с пустыми карманами, вы набиваете их здесь, богатеете, а потом отправляетесь тратить деньги в Баию.

– Но...

– Я думаю, кум Амансио, - обратился Жоан Фулженсио к фазендейро, - что наш доктор прав. Кому же, как не нам, заботиться об Ильеусе?

– Я этого не отрицаю... - уступил Амансио. Он был человек спокойный и не любил споров. Никто из тех, кто, не зная Амансио, видел его сговорчивость, не мог предположить, что перед ним знаменитый главарь жагунсо, один из тех, кто пролил немало крови во время борьбы за леса Секейро-Гранде. - Лично для меня ни один город не может сравниться с Ильеусом. Новее же в Баие больше удобств и есть хорошие колледжи. Кто станет это отрицать? Мои младшие учатся там в колледже иезуитов, и жена не хочет больше оставаться вдали от них. Она и так умирает от тоски по сыну, который живет в Сан-Пауло. Что ж я могу поделать? Если бы речь шла только обо мне, я бы отсюда никогда не уехал...

Капитан вмешался в разговор:

– Уезжать из-за колледжа нет никакого смысла, Амансио. Ведь у нас есть колледж доктора Эпоха, так что просто нелепо говорить об этом. Даже в Баие нет лучшего колледжа, чем наш... - Капитане порядке помощи, но не из нужды, преподавал всеобщую историю в колледже, основанном адвокатом Энохом Лирой, который ввел современные методы обучения и изъял линейку как орудие наказания учеников.

– Но колледж Эпоха не приравнен к государственным учебным заведениям.

– Теперь, вероятно, уже приравнен. Энох получил телеграмму от Мундиньо Фалкана, в которой говорится, что министр просвещения обещал это сделать через несколько дней.

– И что же тогда?

– Ловкач этот Мундиньо Фалкан...

– Чего он добивается, черт возьми? - спросил полковник Мануэл Ягуар, но вопрос его остался без ответа, потому что как раз в этот момент начался спор между Рибейриньо, доктором и Жоаном Фулженсио о методах обучения.

– Может быть, может быть. Но, на мой взгляд, для начального обучения нет никого лучше доны Гильермины. Уж кто попадет к ней в руки... Мой сынишка учится у нее читать и считать. А вот обучение без линейки...

– Ну, у вас отсталые взгляды, полковник, - усмехнулся Жоан Фулженсио. - Те времена уже прошли. Современная педагогика...

– Что?

– Нет, линейка все же нужна...

– Вы отстали на целый век. В Соединенных Штатах...

– Девочек я помещу в монастырскую школу, это решено. А мальчишки пусть занимаются с доной Гильерминой...

– Современные педагоги упразднили линейку и телесные наказания, - удалось наконец вставить слово Жоану Фулженсио.

– Не знаю, кого вы имеете в виду, но заверяю вас, что это очень плохо. Если я и умею читать и писать...

Они шагали по причалу, споря о методах доктора Эноха и знаменитой доны Гильермины, о строгости которой рассказывали легенды. Туда же двигались, стекаясь из разных улиц, и другие группы, направлявшиеся встречать пароход. Несмотря на ранний час, в порту уже чувствовалось некоторое оживление. Грузчики таскали мешки какао со складов на пароход "Баияна".

Баркас с поднятыми парусами, похожий на огромную белую птицу, готовился отчалить. Послышался гудок, затрепетавший в утреннем воздухе; он оповещал о том, что судно отходит.

Полковник Мануэл Ягуар продолжал возмущаться:

– Чего он добивается, этот Мундиньо Фалкан? В нем, наверно, дьявол сидит. Мало ему собственных дел, так он сует свой нос всюду.

– Это понятно. Скоро выборы, а он хочет быть префектом.

– Не думаю.... Это для него маловато, - сказал Жоан Фулженсио.

– Да, он человек с амбицией.

– И все же из него получился бы неплохой префект. Он предприимчив.

– Здесь его еще мало знают. Он ведь в Ильеусе без году неделя.

Доктор, ярый сторонник Мундиньо, прервал говорившего:

– Нам нужны люди именно такого типа - дальновидные, смелые, решительные...

– Ну, положим, доктор, здешние жители никогда не были трусами...

– Я говорю не о той смелости, которая нужна, чтобы пустить в человека пулю. Я имею в виду другую смелость...

– Другую?

– Мундиньо Фалкан в Ильеусе без году неделя, как сказал Амансио. А посмотрите, сколько он уже сделал. Проложил проспект на набережной - в успех этого дела никто не верил, а оно оказалось выгодным и послужило к украшению города. Привез первые грузовики, без него не стала бы выходить "Диарио де Ильеус", не было бы и клуба "Прогресс".

– Говорят, кроме того, он дал взаймы Якову и Моасиру на открытие автобусной линии...

– Я того же мнения, что и доктор, - сказал капитан, прежде хранивший молчание. - Именно в таких людях мы и нуждаемся... в людях, понимающих, что такое прогресс, и содействующих ему.

Они дошли до причала, где встретили Ньо Гало, чиновника податного бюро, обладавшего гнусавым голосом. Это был типичный представитель богемы, обязав тельный участник всех сборищ и неисправимый антиклерикал.

– Привет благородной компании! - Он стал пожимать руки и тут же сообщил: - До смерти хочу спать, я всю ночь почти не сомкнул глаз. Был в "Батаклане" с арабом Насибом, а потом мы с ним отправились в заведение тетки Машадан, там поужинали с девицами... И все же я не мог не встретить Мундиньо...

Против гаража Эстрелы собирались пассажиры на первый автобус. Солнце взошло, день обещал быть великолепным.

– Урожай будет богатый.

– Завтра Яков и Моасир устраивают банкет...

– Да. Яков меня пригласил.

Беседа была прервана короткими, тревожными гудками, которые последовали один за другим. Толпа встречающих у причала насторожилась. Даже грузчики остановились и стали прислушиваться.

– Засел!

– Проклятая мель!

– Если так будет продолжаться, то даже "Баияна" не сможет войти в порт.

– А тем более пароходы "Костейры" и "Ллойда".

– "Костейра" уже угрожала, что ликвидирует линию.

Проход в гавань Ильеуса был трудным и опасным, как бы зажатый между городским холмом Уньан и холмом Пернамбуко, высящимся на островке по соседству с Понталом. Фарватер был узкий и неглубокий, а песок на дне двигался вместе с приливом и отливом.

Здесь пароходы часто садились на мель, и иногда требовался целый день, чтобы снять их. Большие пакетботы вообще не решались проходить над этой опасной мелью, несмотря на то что в Ильеусе была замечательная гавань.

Продолжали раздаваться гудки, по-прежнему тревожные. Люди, пришедшие встречать пароход "Ита", направились в сторону улицы Уньан, рассчитывая увидеть оттуда, что происходит у входа в бухту.

– Пойдем туда?

– Это возмутительно! - заявил доктор, когда они по немощеной улице огибали холм. - Ильеус производит основную массу какао для мирового рынка, Ильеус имеет первоклассный порт, а между тем доход от экспорта получает Баия. И все из-за этой проклятой мели.

Теперь, когда дожди прекратились, только и было разговоров, что о мели и о необходимости сделать порт доступным для крупных судов. Спорили об этом каждый день и повсюду. Предлагали различные меры, критиковали правительство, обвиняли в бездеятельности префектуру. И все же никакого решения не было принято, власти ограничивались обещаниями, а порт Баии по-прежнему собирал огромные экспортные пошлины.

Снова разгорелся спор. Капитан отстал, взял под руку Ньо Гало, которого он покинул накануне около часа ночи у дверей заведения Марии Машадан.

– Ну, какова оказалась девчонка?

– Утонченная штучка... - прогнусавил Ньо Гало и стал рассказывать: - Вы много потеряли. Надо было видеть, как Насиб объяснялся в любви этой новенькой косоглазой, что пошла с ним. Можно было со смеху помереть...

Пароходные гудки раздавались все громче и тревожнее, приятели ускорили шаг. Со всех сторон стекался народ.

Дата добавления: 2015-10-16