Комбинированные PR тексты и их жанры

1. Пресс-кит — набор представляющих интерес для прессы, разножанровых простых первичных текстов, а также материалов объединенных одним новостным поводом и дающих максимально полную информацию о конкретном новостном событии: PR тексты, рекламные, журналистские тексты, фотографии, схемы и графики, рисунки. «Хорошо сделанный пресс-кит может стоить одной длинной речи» (Ф. Бахман).

Буклет — печатное издание, рекламный материал, чаще всего является многоцветной продукцией, дающей представление о компании, ее специализации, позициях на рынке, перечне производимых услуг, руководстве и коллективе компании. Цель — создать наиболее благоприятное мнение о компании и ее участниках.

3. Проспект — сброшюрованное многостраничное печатное издание, отличающееся обилием цветных фотографий и схем, таблиц, носящее престижный характер и часто выпускаемое к датам и юбилеям в жизни базисного субъекта PR.

4. Брошюра — печатное издание, отличающееся от предыдущих объемом и качеством содержащейся информации. Это может быть, например, годовой отчет фирмы, представленный в виде комбинированного PR-текста, предназначенного для внешней и внутренней общественности, содержащий основную информацию о деятельности субъекта PR за текущий календарный год.

5. Ньюслеттер - корпоративное, прежде всего внутреннее, периодическое издание, содержащее PR-тексты, собственно журналистские материалы. Является одним из инструментов прогнозирования или поддержания паблицитного капитала базисного субъекта PR. Выделяют несколько разновидностей этого жанра PR-текста по характеру целевой аудитории: внутрикорпоративные, т. е. предназначенные для внутренней общественности — сотрудников; внешнекорпоративны е — для внешней общественности, в т. ч. для клиентов, акционеров; смешанного типа — для внутренней и внешней общественности. Ньюслеттер является одним из инструментов коммуникации внутри фирмы или организации.

6. Листовка - комбинированный PR-текст, содержащий информацию о базисном субъекте политических коммуникаций (партии, общественные движения, отдельные политики), служит целям позиционирования, наращивания паблицитного капитала данного субъекта PR.

Медиатексты

Это PR-тексты, исходящие по инициативе базисного субъекта PR, подготовленные его сотрудниками и распространяемые исключительно через печатные органы СМИ. Отличие от журналистских текстов состоит в факте их инициированности базисным субъектом PR, а также фактом паблицитности — имеет объект описания (личность или организация). Задача медиатекстов состоит в позиционировании или поддержке имиджа персоны или организации. Имиджевыми характеристиками могут быть социальная значимость объекта описания, достоверность, доступность и адресность информации.

1. имиджевая статья — PR-текст, представляющий актуальную и социально значимую проблему, где факты, сама проблема, лежащие в основе материала о базисном субъекте PR (фирме, организации, персоне), а также точка зрения на данную проблему способствуют формированию или увеличению паблицитного капитала.

2. Имиджевое интервью — жанр PR-текста, инициированного прямым или технологическим субъектом PR, который представляет собой текст беседы с первым (должностным) лицом организации или фирмы; способствует формированию паблицитного капитала субъекта PR. Цель этого PR текста — донесение до целевой общественности информации, основанной на непосредственных суждениях собеседника. Структура текста совпадает с методом сбора — информации. Вопросы нацелены на конкретные ответы: и в вопросах, и в ответах выражена цель формирования имиджа базисного субъекта PR и оптимальной коммуникативной среды. Основные задачи этого жанра PR-текста — информирование общественности о позитивном опыте организации, ее заслугах, предстоящем событии в жизни фирмы или подробное его освещение, разъяснение общественной и социальной позиции с точки зрения интервьюируемого лица или организации в целом.

3. Кейс-стори — один из жанров медиатекстов PR, в котором паблицитный капитал базисного субъекта PR поддерживается на примере сообщения о благоприятном опыте последнего. Это — разновидность информационного жанра о благоприятном использовании потребителем продукта или услуги фирмы, о разрешении проблемной ситуации, составная часть пресс-кит.

Смежные PR тексты Это типы текстов, имеющие слабо выраженные признаки PR-текстов, из-за неполноты функции или слабо выраженной паблицитности и т.п.

1. Слоган — краткое речевое сообщение или минитекст, отражающий основное содержание программы деятельности базисного субъекта политических коммуникаций. Обычно это то главное, что было сказано кандидатом избирателям то, что больше всего запомнилось публике. Эффективный слоган всегда содержит в себе средства выраженного личностного начала как на лексическом, так и на синтаксическом уровне речевого общения.

2. Резюме — смежный жанр PR-текста, функционирующего в процессе экономических и социальных коммуникаций, содержит оптимизированную информацию о биографии персоны, но не отражает паблицитный капитал базисного субъекта PR. Цель такого текста — самомаркетинг.

3. Пресс-ревю — копированные и сброшюрованные материалы печатных СМИ, представляющие из себя комбинированный опосредованный PR-текст, освещающий деятельность базисного субъекта PR и предназначенный для внутренних коммуникаций. Цель этих текстов — мониторинг отраженного в СМИ паблицитного капитала базисного субъекта PR. Является идеальным средством анализа отношения общественности к базисному субъекту PR.

Лекция 12. Речевой конфликт и непрерывность социального формирования личности

Наиболее популярной в современной конфликтологии является точка зрения о функциональной значимости конфликта в развитии общества и личности. Сторонники этого взгляда на теорию и практику конфликта считают это явление в жизни общества неизбежным и совсем необязательно разрушительным. Конфликт созидателен по своей природе, считают они, а насилие и агрессия — лишь следствие неумения управлять ими. Конфликт, согласно этой теории, является формой социальных и социокультурных изменений и его вклад в развитие социальных отношений очень существенен.

Диалектическая теория конфликта восходит к идеям таких ученых-философов, как Гегель, Маркс, Земмель, Каузер.

Земмель выдвинул свою теорию конфликта как форме «социализации», которая является следствием взаимодействия внутри социальной группы. В результате ассоциирования членов группы «общество, в целях достижения определенной формы, нуждается в некотором количестве рациогармонии и дисгармонии, ассоциации и конкуренции, благополучных и неблагополучных тенденций» [Цит. по 22, С.36-37].

Ральф Дарендорф считает конфликт великой созидательной силой, ведущей к положительным изменениям в обществе: «не присутствие, отсутствие конфликта удивительно и ненормально… Мы предполагаем, что конфликт вездесущ там, где человеческие существа образовали социальные организации» [Цит. по 22, С.36-37].

Из теории функционализма пришло в конфликтологию понимание значения понятия «функция социального конфликта» — взаимосвязанность, а как следствие и созидательность этих функций. Три основные функции социального конфликта рассматривают как:

— объективные обстоятельства данной нормативной (социальной) ситуации;

— динамическую составляющую любого социального взаимодействия;

— определение уровня достижимости поставленной социальной цели, уровня независимости и свободы выбора в нормативной ситуации, а также степени релевантности рассматриваемых нормативных систем.

Зиммель и Каузер обозначают следующие социальные функции конфликта:

1. установление единства и сплоченности;

2. производство стабилизирующих и интегративных элементов;

3. выявление относительности силы антагонистических элементов;

4. создание механизма поддержки и справедливости баланса сил взаимодействующих субъектов и социальных групп;

5. создание ассоциаций и коалиций;

6. помощь в уменьшении социальной изоляции и объединение индивидов («трудности сплачивают»);

7. функция «спускного клапана» для уменьшения фрустрации и агрессии;

8. создание условий для консенсуса.

Зигерт считал, что не «бесконфликтность» общества важна, а искусство преодоления внутренних и внешних противоречий и использование их в интересах общества, социальной группы и индивидуума. Независимая личность, индивидуум наиболее подвержен фрустрации под воздействием конфликтных ситуаций, когда сам не является членом социальной группы; в то время как индивидуумы, объединенные в единую группу социального взаимодействия, при умелом использовании конфликта могут идти по пути личностного развития, созидая новые социальные нормы и расширяя связи с внешней средой.

Итак, мы можем выделить следующие положительные функциональные особенности конфликта:

— благодаря конфликту высвобождается созидательная энергия и увеличивается способность личности к положительным социальным изменениям;

— повышается активность членов социума и усиливается мотивация как средство и форма самореализации индивидуума;

— укрепляются ценностные и смысловые нормы социума, благодаря углублению взаимосвязей в конфликтной ситуации; отношения внутри группы становятся более открытыми и полными;

— у членов социума появляются новые созидательные идеи, создаются условия творческого поиска: расширяются возможности оценить существующую социальную норму по-новому, а в итоге улучшаются условия взаимодействия внутри группы;

— для индивидуума конфликт служит условием и причиной самоанализа и самооценки, личность имеет возможность самоидентификации в ситуации конфликта, а значит, расширяется поле ее самореализации.

Благоприятное разрешение конфликтной ситуации всегда означает возможность предотвращения более серьезных разногласий и конфликтов.

Новая парадигма

Развитие социума неизбежно ведет к увеличению количества конфликтных ситуаций и усложнению их содержательного и функционального значения. Противоречивость интересов и ценностей индивидуума и социума ведет к обесцениванию многих методов диагностирования и разрешения конфликтных ситуаций. Перед современной социологией конфликта встает вопрос: как урегулировать конфликт, используя энергию развития?

Новая парадигма формируется вокруг идеи согласования интересов членов социальной группы (участников конфликта) еще до этапа их реализации, когда возможные противоречия и оппозиции моделируются заранее, и на этой основе принимаются сложные решения, максимально регулирующие интересы участников возможной конфликтной ситуации. Происходит прогнозирование возможных конфликтов на этапе целеполагания с применением методов многопозиционного анализа.

Я.Тисволд отмечал: «Когда люди верят, что их цели кооперируются, то они склонны к взаимной поддержке и помогают друг другу быть более эффективными. Они готовы воспринимать идеи друг друга и стараются комбинировать их в форму взаимовыгодного решения. Они используют конфликт для выполнения работы и укрепления взаимоотношений» [Цит. по 5, С.23-26]

Стратегические игры, поисковые конференции, широкие методы обсуждения —основные методы реализации данной парадигмы. На основе самообучения формируются специальные группы, когда в условиях турбулентности и толерантности члены группы «учатся, как учиться». Речь идет о коллективном метаобучении, когда несколько групп учатся вместе, как понимать других и себя, выстраивать совместные решения, с учетом обоюдных интересов, а затем учатся вместе действовать — речь идет не об индивидуальном, а о коллективном обучающем процессе.

Парадигма насилия и ненасилия

Неоднозначность нормативной ситуации, о которой мы уже говорили выше, противоречивость поведения личности и многоуровневые интересы общества — все эти обстоятельства усложняют принципиальные различия насилия и ненасилия в социальных взаимоотношениях (естественно, что речь идет не о грубом, прямом навязывании интересов одной стороны другой).

Исследователи этой стороны конфликта указывают в своих работах на те формы насилия, которые присутствуют в сфере интеллектуального и психологического взаимодействия, проявляются незаметно в виде искажения информации, навязывания своего мнения и взглядов.

Говоря в дальнейшем о лингво-прагматической стороне конфликта, мы остановимся подробнее на вопросе о границе между насилием и ненасилием на уровне духовной и интеллектуальной коммуникации. Идея ненасилия предполагает, прежде всего, переориентировку направления энергии от личности на идеи и принципы. Суть идеи – самораскрытие и самореализация личности в процессе общения. Идеи ненасилия на уровне гуманитарного взаимодействия были сформулированы еще в трудах Л. Толстого и М. Ганди.

В своих знаменитых посланиях Махатма Ганди сформулировал 10 правил ведения ненасильственного взаимодействия:

1. Не избегай конфронтации.

2. Будь открыт к общению и самокритике.

3. Находи решение и быстро двигайся к нему.

4. Относись к своему оппоненту как к потенциальному союзнику.

5. Выбирай соответствующую целям тактику.

6. Будь гибок.

7. Умей выигрывать время.

8. Будь взвешенным в своих действиях.

9. Будь дисциплинированным.

10. Знай, когда надо остановиться.

Лекция 13. Теория Левина и Дойча: межличностный конфликт

Говоря о конфликтологии как о межпредметной области знания, мы уже не раз отмечали существующую диалектическую и структурную взаимосвязь между социальной и психологической стороной конфликта, выраженную на практике в развивающем функциональном потенциале конфликта. Но степень этой функциональности различна и зависит от индивидуальных качеств личности – каждый реагирует на конфликтную ситуацию по-своему, поэтому социальная психология разделяет конфликты на следующие группы:

• Личностные конфликты (психологические, мотивационные, когнитивные, ролевые, внутриличностные);

• Межличностные конфликты (психоаналитическая интерпретация, теория «удовлетворение потребностей» (К. Левина), теория «зависимости от контекста» (М. Дойч), конфликты в различных сферах взаимодействия);

• Межгрупповые конфликты (мотивационный подход, ситуационный, когнитивный, интегративный);

• Внутригрупповые конфликты (Козер: позитивные функции конфликта, Левин: «пространство свободного движения», Дойч: зависимость внутригрупповой ситуации от характера взаимосвязей между членами группы).

>Личностные конфликты

1. Психологические конфликты внутреннего мира человека принято разделять в социальной психологии на интрасубъектные, относящиеся к общепсихологической проблематике и описанию психологии личности, и интерсубъектные, или интерперсональные, конфликты (межличностные и межгрупповые). Разделение это весьма условно, ибо общность всех вышеназванных видов конфликта очевидна в реальной ситуации взаимодействия. В любой конфликтной ситуации происходит противостояние двух начал в душе человека, воспринимаемое и эмоционально переживаемое человеком как его психологическая проблема. Такое переживание вызывает внутреннюю работу и требует выхода в ситуации конфликта. А исход этой ситуации зависит от субъективной направленности личности (ее смысловых и ценностных установок) и от объективных условий конфликта. Поэтому поведение личности в конфликте и после него не определяется однозначно ее предконфликтной направленностью. «В каждом психологическом конфликте, переживаемом человеком на протяжении всей его жизни, он вновь и вновь создает свою личность своими поступками» [Цит. по 5, С.32-35]

2. Мотивационные конфликты: известный психолог К. Левин считал причиной таких конфликтов не внутренние психологические противоречия, а проблемы, связанные с конкретной жизненной ситуацией «мучительного выбора», т. е. актуализации одновременно противоречащих друг другу или несовместимых мотивов. Он выделял три вида таких ситуаций:

• выбор между двумя в равной степени привлекательными возможностями;

• между двумя одинаково непривлекательными возможностями;

• наличие цели, в равной степени привлекательной и непривлекательной для личности.

3. Когнитивные конфликты: столкновение несовместимых представлений; так называемая ситуация «когнитивного диссонанса». Чем сильнее диссонанс, который зависит от значимости для субъекта противоречащих представлений, тем больше человек стремится к ослаблению или устранению ситуации противоречия.

4. Ролевые конфликты: возникающие из-за противоречий между различными ролевыми обязанностями личности. Из-за диссонанса между личностными возможностями и нормативным ролевым поведением могут возникать ситуации ролевого конфликта. Например, конфликт «Я-роль» является следствием такого противоречия – «конфликт долга и личных мотивов» [Цит. по 5, С.32-35]. В такой ситуации человек оказывается перед выбором: изменить себе и отказаться от роли или же найти компромиссный способ ослабления и снятия противоречий.

5. Межролевые конфликты: происходят в ситуации, когда разные ролевые позиции и требуемое ими поведение оказываются несовместимыми (противоречия между семьей и профессией, ролью начальника и друга и т.д.).

Межличностные конфликты

Межличностными называют конфликты, связанные с коммуникативной активностью индивида, поведением личности в ситуации общения. Существует несколько подходов к изучению таких конфликтных ситуаций. Наиболее популярны из них два: позиция К. Левина о «конфликте между собственными и вынуждающими силами» [28, С.5-6] и взгляд М. Дойча на конфликт как на конкуренцию[18, С.1-5].

В западной литературе подобного рода ситуации получили название «Индустриальный конфликт». «Индустриальный конфликт» — конфликт между различными социальными категориями работников в силу противоположности их интересов, противоречий в организационных структурах, а как следствие, существование межличностных конфликтов в сфере формальных и неформальных взаимоотношений. «Пока один человек имеет власть над другим (независимо от природы их взаимоотношений), всегда есть возможность того, что проявление этой власти будет рассматриваться как спорное или необоснованное».

М. Дойч рассматривает конфликтную ситуацию с точки зрения типов взаимодействия: межгрупповых и внутригрупповых отношений.

1. Кооперация-конкуренция: близкие друзья и коллеги относятся к корпоративному полюсу измерения, а политические оппоненты, личные враги или разводящаяся пара – к конкурентному.

2. Распределение власти: равное или неравное; этот тип взаимоотношений может также рассматриваться как доминантность-подчиненность, автономия-контроль. В этом случае, бизнес партнеры, бизнес соперники, друзья находятся на равном полюсе, а хозяин-слуга, родитель-ребенок, учитель-ученик — на неравном.

3. Ориентация на задачу: степень эмоциональной и социальной ориентированности на достижение цели.

4. Формальный и неформальный характер взаимоотношений: при неформальных отношениях сами участники общения определяют характер действий, время и перемещение; при формальных взаимоотношениях, их характер детерминируется главным образом социальными нормами и правилами.

5. Интенсивность и значимость: этот параметр отражает глубинный или поверхностный характер взаимоотношений, а также степень взаимозависимости участников общения. Отношения в парах ребенок-родитель, психотерапевт-пациент интенсивны, а в случае продавец-покупатель поверхностны.

Лекция 14. Диалог и логика речевого общения

Изучение вопроса речевой конфликтологии стало одной из причин повышенного интереса ученых не только к механизмам порождения речи, но и ее восприятия. В результате, говорящий и слушающий уравнены в правах и возможностях влияния на весь речевой процесс — процесс общения. Именно совместная деятельность субъектов общения является основным условием их взаимопонимания. Идеалом речевой коммуникации предстает максимальное уподобление говорящего адресату, т. е. говорящий должен уметь слушать сам себя, анализировать свою собственную речь и свои высказывания, уметь заранее прогнозировать возможные реакции адресата. Адресат же, в свою очередь, для достижения цели общения стремится не только слышать, но и слушать — понимать и одновременно анализировать речевые интенции говорящего.

Изучение устной спонтанной речи все больше привлекает ученых. Это процесс сложный, ибо каждое высказывание единовременно, оно неповторимо, и поведение коммуникантов всегда индивидуально и почти непредсказуемо. На уровне сознания и подсознания говорящий и слушающий постоянно совершают выбор: не только, что говорить и слушать, но и как это делать в реальной ситуации общения. Главная цель — создать условия для диалога, активизировать речемыслительную деятельность друг друга, стремиться быть понятым и услышанным собеседником. Активное сомыслие и сочувствие участников общения — условие для достижения цели общения.

Основной формой речемыслительного взаимодействия считается диалог. Как отмечал Л.В.Щерба, «в диалоге… ситуация, жест, выражение лица, интонация – все это настолько помогает взаимопониманию, что слова и и их формы перестают играть сколько-нибудь существенную роль в этом процессе… Поэтому никакие отступления от нормы не страшны в разговорной речи: их в буквальном смысле никто не замечает — ни говорящий, ни слушающий…» [46, С.116]. И все же, отступление от нормы и коммуникативные неудачи — понятия разные для нас, в силу отличия их природы. Отступление от языковой нормы — явление лингвистическое, относящееся к функциональным особенностям языковой системы. Коммуникативные неудачи связаны с прагматическим аспектом общения — осуществления или неосуществления целей участников диалога.

Коммуникативные неудачи — полное или частичное непонимание, часто производят нежелательный эмоциональный эффект — дискомфорт участников общения (состояние обиды, раздражения, изумления). Часто причиной создания атмосферы дискомфорта во время диалога является не то, что было сказано, но как. Недостаточное владение нормами и правилами коммуникации — этикой общения, низкий уровень языковой компетенции являются показателями низкой культуры общения и вызывают коммуникативные неудачи в речевом общении. В подобных ситуациях нарушается и необходимый для взаимодействия эмоциональный баланс между интенциями участников диалога и реальными результатами общения. Для эффективного взаимодействия необходима «особого рода совместная деятельность участников, каждый из которых в какой-то мере признает общую для них обоих цель или хотя бы направление диалога» [17, С.221].

Грайс Г.П. сформулировал «принцип кооперации», необходимый для эффективного взаимодействия в диалоге: «твой коммуникативный вклад на каждом шаге диалога должен быть таким, какого требует совместно принятая цель (направление) этого диалога» [17, С.222]. Он также выделил постулаты своего «принципа кооперации»: количества, качества, отношения и способа.

1. Категория «количества» связана для Грайса с объемом информации, который требуется передать в диалоге:

— «Твое высказывание должно содержать не меньше информации, чем требуется для выполнения текущих целей диалога».

— «Твое высказывание не должно содержать больше информации, чем требуется; передача лишней информации — пустая трата времени, однако такая лишняя информация иногда вводит в заблуждение, вызывая не относящиеся к делу вопросы и соображения; кроме того, может возникнуть так называемый косвенный эффект, когда слушающий сбит с толку из-за того, что он предположил у говорящего наличие какой-то особой цели, особого смысла в передаче лишней информации;

2. Категория «качества»: «старайся, чтобы твое высказывание было истинным», то есть не говори того, что ты считаешь заведомо ложным, а также того, для чего у тебя нет достаточных оснований.

3. Категория «отношения» совпадает с постулатом релевантности: «Не отклоняйся от темы». Но бывают различные типы и фокусы релевантности, они могут меняться в процессе разговора.

4. Категория «способа» касается не того, что говорится, а того, как говорится: «Выражайся ясно», то есть избегай непонятных для собеседника слов и выражений, неоднозначности, будь краток и организован в своем высказывании. Обычно, чересчур многословный человек подвергается менее строгому суждению, чем тот, который говорит то, что он считает ложным. Но это уже вопрос этичности речевого высказывания в конкретной ситуации общения.

Эмпирически достоверным фактом считается то, что люди на самом деле ведут себя согласно «принципу кооперации» Грайса. Мы учимся этому с детства и не теряем эту привычку в дальнейшем, желая быть успешными в своей речевой деятельности. Очевидным также является наблюдение, что говорить правду легче, чем придумывать ложь. Соблюдение принципа Грайса следует воспринимать как своего рода «квазидоговор», действующий в том числе и за пределами дискурса (диалога). Всякий, кто стремится к достижению конечных целей диалога, заинтересован в общении.

Ситуация конфликта может возникнуть в случае несоблюдения первого постулата «количества» («Будь достаточно информативен») или нарушения постулата «качества» («Твои слова должны иметь достаточное обоснование»). Тогда возможна ситуация неоднозначности высказывания, непрямая интерпретация слов говорящего, что стилистически нежелательно для речевого взаимодействия, хотя часто используется в письменных текстах, что зависит от творческого замысла автора и стиля его произведения.

Говорящий же должен строить свое высказывание, свою речь так, чтобы оно было релевантно готовности слушающего, т. е. последний должен быть готов принять это высказывание, согласиться с его смыслом, а значит, быть готовым продолжать беседу. Отсутствие необходимой для понимания ясности целей говорящего или использование «туманности» выражений, уход от темы разговора имеет всегда собственное интенциональное значение (сбить с толку, дезинформировать, затянуть время беседы и т. д.). Неконкретность и неорганизованность высказывания ведут к КН, а иногда заканчиваются и конфликтными ситуациями.

Цель любого высказывания, а в итоге и всего речевого акта – привести аудиторию в такое ментальное состояние, когда участники общения одинаково сопричастны беседе, заинтересованы в ее развитии. В реальной ситуации речевого общения такие процессы называют адаптивными. Чаще всего в реальной речи они совпадают с невербализованными формами общения:

— увеличение или уменьшение темпа говорения;

— употребление так называемых пауз-хезитаций (смысловые и эмоциональные);

— увеличение функциональной значимости интонации; изменение мелодического контура речи и акцентной структуры фразы;

— мимика и жесты, сопровождающие высказывание.

Умение эффективно использовать в реальной речи подобные средства общения в значительной степени определит и успешность всей речевой деятельности коммуникантов, уменьшит вероятность речевых конфликтов и коммуникативных неудач.

Лекция 15. Адаптивные процессы в современной спонтанной речи

Язык, как известно, адаптивная, самонастраивающаяся система, "приспосабливающаяся к условиям своего функционирования не только путем обогащения своего состава, но и путем изменения самой своей системы" [3, С.119]. В языке происходит (как и в любой системе) разбалансирование, вызванное изменением структурно-функциональных свойств и назначением его составляющих под воздействием среды (социальных условий, прагматический ситуаций, типовых контекстов и др.).

Однако социальные и ментальные процессы, происходящие в современном мире, свидетельствуют о возникновении новых тенденций в регулировании коммуникативных актов, в характере общения. Об этом свидетельствует анализ современной русской устной спонтанной речи.

Устная спонтанная речь (СР) организуется в соответствии с основной задачей говорящего — быть понятым. На уровне подсознания и сознания ведется отбор средств для достижения этой цели. Если говорящему безразлично, поймут его или нет, то наблюдается разбалансирование вербального и невербального, актуального и неактуального. СР организуется на уровне интенции, но программирования внешней формы высказывания не происходит. Говорящий, не имея четкой и жесткой программы, может использовать то, что лежит на поверхности (в подсознании). Адресат, декодируя СР говорящего, может занимать как пассивную, так и активную позицию. Известно, что больший эффект во взаимопонимании достигается в том случае, когда слушающий «подсказывает» говорящему.

В случае разбалансирования в системе коммуникации может возникнуть то, что получило название коммуникативной неудачей. Под коммуникативной неудачей (КН) понимается «полное или частичное непонимание высказывания партнером коммуникации, т.е. неосуществление коммуникативного намерения говорящего» [21, С.31]. К КН относится и «возникающий в процессе общения не предусмотренный говорящим нежелательный эмоциональный эффект: обида, раздражение, изумление» [Там же, С. 31]. В этом смысле довольно частыми являются КН, вызванные не тем, что сказали, а тем, как сказали.

Внимание говорящего сосредоточено на текущем моменте. От решения — что сказать и как сказать — зависит степень восприятия и реакция слушающего. Диалог в СР — это многоканальный способ обмена информацией. В диалоге речь воспринимается на уровне прагматического кода. Это позволяет участникам коммуникации конденсировать смысловую насыщенность сегмента речи в единицу времени.

Многие изменения, произошедшие и происходящие в речи, обусловлены стремлением говорящих к эффективной коммуникативной организации общения.

Так, в настоящее время отмечена общая тенденция увеличения темпа говорения. Любопытно, что в коротких фразах средняя длительность говорения несколько выше, чем в длинных (более 20 звуков). Существенное влияние оказывает на продолжительность говорения и коммуникативный тип высказывания. Наименьшая длительность у вопросительных конструкций. Психологи полагают, что современному человеку «удобнее» воспринимать быстрый темп (130 слов в минуту), а не медленный (90 слов в минуту). Быстрый темп «удерживает» внимание дольше, чем медленный. Кроме этого, отмечается, что темп речи служит весьма важным сигналом и регулятором семантической насыщенности текста: чем семантически богаче и сложнее высказывание, тем медленнее темп, в котором оно реализуется, и наоборот.

Любопытен тот парадоксальный, на первый взгляд, факт, что более строгая кодификация темпа говорения («с чувством, с толком, с расстановкой») привела бы к отсутствию коммуникативной комфортности участников. В связи с этим следует признать наличие универсальных закономерностей речевой коммуникации. По мнению Яна Сабола [Цит. по 21, С.152], «напряжение» между адресантом и адресатом устраняется замечательно точно: «в стилях, бедных семантическим содержанием высказывания (более быстрый темп), слушающий получает акустические единицы в упрощенной форме (то есть, образно говоря, он должен несколько «напрягаться» при восприятии акустических элементов), но декодирование семантики не требует от него таких усилий; в стилях, семантически насыщенных и сложных, слушающий получает акустические единицы в более «совершенном» виде (более медленный темп), но семантическая сторона коммуникации увеличивает требования к восприятию текста» [Там же, С. 153].

Довольно часто мы становимся свидетелями (и участниками) коммуникативного сбоя, возникающего в ситуации устной научной монологической речи (доклада). Докладчик, руководствуясь стремлением сохранить необходимое для него текстовое пространство в жестких условиях ограниченного регламентом времени, увеличивает темп за счет «чтения с листа». Нарушаются психофизиологические законы восприятия речи, а как следствие — возникают разного рода сбои. Опытные докладчики «подстраховывают» себя либо письменной фиксацией тезисов доклада, либо используют приемы стилизации разговорности, либо, сокращая количество информации в единицу времени, устанавливают контакт со слушателями, переводя письменный регистр своего доклада в устный.

Несмотря на общее увеличение темпа говорения во многих языках, обнаружилось вместе с тем и увеличение количества разного рода пауз. Недавно появилась новая отрасль науки — паузология. По мнению первого паузолога С.У. Коннора, паузы могут сказать о человеке не меньше, чем его слова. Обычная продолжительность пауз — от одной пятой, до целой секунды, а в разговоре на них уходит 40—50% времени. Особенно увеличилось количество пауз-хезитаций, которые заполняются различными звуками-словами, повторами и.т.д. Паузы-хезитации рассматривались, как правило, как показатель ненормативной речи. Однако речь, лишенная этих пауз, не совсем типична для современного носителя устной речи. Кроме этого, они являются необходимым элементом и в передаче информации во многих языках. Так, в английской речи хезитационное членение отражает творческий характер спонтанной речи. Когда человек думает о том, что он говорит, а не о том, как он говорит, он делает больше вокализованных пауз. Использование вокализованных пауз — это широко принятый способ научной речи в целом ряде учебных заведений Англии, в частности в Оксфорде и Кембридже. В речи людей, окончивших эти университеты, указанные паузы не только не избегаются, но даже воспринимаются как проявление сдержанности, скромности и глубокомыслия [19, С.117].

Паузы-хезитации заполнены неопределенными звуками и разного рода «пустыми словами», поэтому отношение к ним лингвистов неоднозначно. Что касается психологов, то они полагают, что именно паузы облегчают планирование высказывания. Опустошенные заменители слов могут иметь и информационную нагрузку.

Так, установлено, что если тон является нисходящим, то использование мм выражает просто согласие. Если тон падает с большой начальной высоты, то согласие приобретает большую эмотивную окрашенность. Восходящий тон — вопрос. Увеличение длительности звучания — колебание, неуверенность.

Казалось бы, дешифровка этих «пустот» должна затруднять коммуникацию. Однако этот канал передачи информации «работает» почти безошибочно (82% аудиторов опознают эти знаки).

Особую значимость в современной СР имеют различного рода повторы. Они выполняют различные функции. Чаще это повторы-хезитации. Они избыточны с коммуникативной точки зрения, но необходимы для создания прагматической установки. Поэтому в СР повторы способствуют развертыванию диалога. Многие повторы в речи следует рассматривать как своеобразные актуализаторы. Причем при каждом повторе меняются просодические характеристики речи. Повторы в этом случае выполняют апеллятивную функцию (прием убеждающей речи):

Ты понимаешь... это очень важно... очень важно... Сейчас изменилась ситуация, а поэтому... поэтому надо по-другому жить. Понимаешь? По-другому, хотя... хотя это очень трудно. Понимаешь??

В СР участились и повторы-паузы с ослабленными просодическими характеристиками. Это «островки» для отдыха или выбора новых приемов для поддержания общения. Такого рода повторы реализуются почти автоматически. Но их следует отличать от повторов, которые создают переакцентуацию (возникновение дополнительного смысла при помощи интонационных средств). Такому повтору часто сопутствуют и другие весьма активные в русском языке феномены СР: растяжка гласных и согласных, самоперебивы, нефонематическое удлинение.

Об удивительной способности СР восстанавливать нарушившийся баланс в способах и средствах передачи информации и их распознавании свидетельствуют и факты возросшей роли интонации как особого канала передачи информации. Именно интонация может компенсировать невыразительность лексического наполнения речевого сегмента и синтаксической организации СР. Весьма характерно, что в СР практически отсутствует завершенная интонация (нисходящий тон). В конце сегмента чаще восходящие тоны: некая установка на продолжение разговора, на поддержание контакта с собеседником. При сознательном нарушении этого контакта увеличивается количество сегментов с нисходящей интонацией.

Известный американский интонолог К. Паше полагает, что без создания интонационного «алфавита» исследователь или преподаватель «оказывается в некотором смысле в положении представителя дописьменной цивилизации, в которой не существует даже алфавита» [35, С. 9]. По мнению исследователей, существуют некоторые универсалии человеческого поведения. Например, «человек не может ходить, не переступая с правой ноги на левую и наоборот; не может говорить без периодического выделения той или иной части высказывания; не может жить, без чередования сна и бодрствования» [Там же, С. 10].

Устная речь во многом определяется чередованием «сна и бодрствования» — чередованием коммуникативно значимых и незначимых участков речи. Носители русского языка обладают, на наш взгляд, очень целесообразной актуально-просодической организацией устной речи. Участникам коммуникации вовсе не надо запоминать все, о чем говорит собеседник. Достаточно уловить ядерные интонационные контуры. Именно средствами просодии и словопорядка создается актуальная информация.

В условиях правильно организованного акта коммуникации мелодический контур становится более отчетливым, интервалы подъема и падения тона — более короткими. Растягивание ударных и безударных гласных коммуникативного центра создает впечатление спокойной, рассудительной манеры говорить. Акцентуация отдельных слов является непременным условием для достижения взаимопонимания («сон и бодрствование»).

Как факт разбалансирования в речевой организации общения можно рассматривать и ослабление артикуляции (выпадение гласных и согласных, упрощение групп согласных, компрессия слов и их сочетания, стирание словесных границ). Все это должно было бы привести к нарушению в цепи "говорящий—сообщение—слушающий". Эти факты стали предметом пристального внимания и педагогов, призывающих к введению единого типа произношения во всех сферах социальной коммуникации. Между тем в речевой практике современного носителя языка «сработала» система самонастройки.

С другой стороны, в речи заметно возросла роль невербализованных средств коммуникации. По мнению ряда исследователей, наше мышление в значительной части является именно невербальным. И в этой связи предстоит обнаружить тенденции, свидетельствующие о появлении новых каналов и кодов для передачи и восприятия информации, невербальных способов передачи информации. Общепризнанным становится факт, что язык развивается в сторону увеличения передаваемой информации в единицу времени.

В связи с этим возникает проблема: как координируется речь с невербальным поведением? Ведь не секрет, что условия, виды живого разговора накладывают ограничения на возможные интерпретации, а следовательно, и на взаимопонимание.

И как следствие этого возросла роль таких средств, которые ориентированы на привлечение внимания собеседника. В процессе непосредственного общения коммуниканты могут достигнуть взаимопонимания, но не адекватного понимания. Другими словами, понятие коммуникации не совпадает с понятием общения. «Речевая коммуникация — это не простая передача информации в некой неизменной форме от говорящего к слушающему, а совместная деятельность — сотрудничество, направленное на взаимопонимание» [Цит. по 11, С.98]. Это положение становится уже общепринятым. Говорящий находится в состоянии коммуникативной рефлексии: он пытается понять то, о чем он говорит, с позиции партнера (все ли понятно?). Говорящий должен понимать, что его партнер воспримет только ту часть информации, которая согласуется с его коммуникативной компетенцией.

По мнению многих исследователей, модели мира, т. е. содержание сознания, у разных людей различаются, как и энциклопедии, изданные в разных странах. Это обусловлено во многом и тем, что зрение является предметным, конкретным мышлением. Мы должны понять (декодировать) мимику, жесты говорящего, чтобы подключиться к этой системе. В этом смысле коммуниканты могут обладать различными коммуникативно-прагматическими программами. «Язык жестов» (по существу «немой» язык) имеет национальную окраску. В этом смысле очень важен начальный этап коммуникации. В этой фазе активно работает "глаз". Человечество должно было изобрести видеотелефон: это заложено в самой природе человека. В связи с появлением новой сферы коммуникации — экрана — функция зрения как мышления значительно возросла. Г.П. Грайс различает: что говорится и что подразумевается. Принцип кооперированности исходит из гипотезы, что на любой стадии разговора можно идентифицировать цель и направление диалога. Проблема заключается в том, чтобы установить, как передаются намерения говорящих. Процесс домысливания является с этой точки зрения естественным, поэтому наиболее уязвимым в плане возникновения коммуникативных неудач. С другой стороны, речь, лишенная «коммуникативных неудач» (в широком понимании этого термина), не воспринимается как естественная СР. Этим, вероятно, объясняется наше «неверие» в прямой эфир, в «живой эфир».

Анализ современной СР свидетельствует о возросшей функциональной значимости служебных слов, и в частности, частиц и их эквивалентов. Внимание к частицам в лингвистике так же устойчиво, как и к предложению. В настоящее время особенно выделяется частица ну. Она рассматривается как актуализатор субъективно-модальных и иллокутивных значений в диалоге. Несмотря на негативную оценку этой частицы в речи (слово-паразит), удельный вес ее в СР достаточно высок.

Т.М. Николаева [33] отстаивает тезис о парадоксах изучения и описания частиц. К таким парадоксам она, например, относит то, что значение частиц определяется контекстом, но в то же время существуют высказывания-частицы, которые понятны и при нулевом контексте (Вот ведь! Вот то-то же! Вот так-то!). «Размытая семантика» не мешает частицам нести максимум коммуникативной информации высказывания. Частицы максимально ответственны за удачу общения.

Следует обратить внимание и на то, что в СР, казалось бы, избыточные и семантически опустошенные элементы служат своеобразными наполнителями интонационной и ритмической структур. Вот почему русская СР характеризуется высокой ритмической организованностью. С этой точки зрения т. н. слова-паразиты могут выполнять функцию словсвязок или словзаполнителей, которые «разгружают» речь. Известны примеры использования такого рода слов в художественной речи как стилизация разговорности.

Таким образом, русская СР реагирует на изменение условий функционирования, на появление новой, зарождающейся коммуникативной среды. Весьма существенно и то, что «все языковые правила, явные или скрытые преследуют фактически одну цель: обеспечить коммуникативную эффективность передаваемого текста и соответственно создать оптимальные условия для сохранения и развития данного социума» [34, С.222].

Нельзя не учитывать и тот факт, что компьютерная техника оказывает радикальное воздействие как на языковые и ментальные процессы, так и на социальное, вербальное и невербальное поведение носителей языка, а также на процессы обучения. Формируется экранная культура — виртуальная реальность [24].

В качестве гипотезы можно предположить: в современной русской СР действуют специальные адаптивные процессы.К наиболее продуктивным из них следует в первую очередь отнести:

1) высокую степень активности просодических характеристик спонтанной речи, обусловленную изменениями в актуально-просодической организации речи, а именно: а) увеличение темпа говорения, б) увеличение разного рода пауз (особенно пауз-хезитаций), в) возросшая функциональной значимость интонации как особого канала передачи информации, г) изменение мелодического контура и акцентной структуры фразы;

2) вариативность фонетической оболочки русских слов как следствие ослабления артикуляции и появления сегментов неполного типа;

3) увеличение коммуникативной значимости невербализованных средств (мимики, жестов);

4) увеличение функциональной значимости служебных слов (в частности, частиц и их эквивалентов);

5) использование специальных фразеологизированных конструкций, сокращающих "текстовое пространство".

Лекция 16. Зоны риска и зоны выбора в речевых коммуникациях

Характеризуя онтологические особенности современной русистики, Ю.Н. Караулов выделяет резко возросший интерес к актуальному состоянию русского языка, к происходящим в нем изменениям [25, С.6].Очевидное для всех явное снижение уровня речевой культуры с неизбежностью вызывает разного рода коммуникативные неудачи.

Говоря о принципиально важной в современной концепции речевой культуры «реабилитации адресата», А.К. Михальская подчеркивает, что «успешность деятельности самого говорящего стала определяться тем, насколько полно и беспрепятственно ему удается свое сообщение донести до слушающего, т. е. по минимальному уровню помех при передаче» [31, С. 52].

Современные исследования речевой способности, ассоциативно-вербального уровня языковой личности в сочетании с лексико-системными исследованиями дают основания для лексической интерпретации весьма пестрого «отрицательного» материала, извлеченного из разнообразных речевых произведений наших современников. Анализ этого материала, попытка классифицировать разнообразные коммуникативные неудачи, возникающие как в устной речи, так и в письменных речевых произведениях (газетные и журнальные публикации, реклама, переводы массовой литературы, письменные работы школьников и студентов), позволяют предположить, что в лексиконе человека имеются зоны свободного выбора и зоны риска. Если, оперируя лексическими средствами зон свободного выбора, говорящий может выразить свои речевые предпочтения, воплотить в речи параметры своей личности (возраст, пол, профессия, социальный статус и т.п.), то использование лексических средств зоны риска предполагает языковую и общекультурную компетентность говорящего, его умение включать механизмы речевого контроля.

Социальную и эстетическую значимость осуществленного в речи выбора хорошо иллюстрирует фрагмент из «Воспоминаний» Д.С. Лихачева [30, С.109]: «Появились профессора "красные" и просто профессоры. Впрочем, профессоров вообще не было — звание это, как и ученые степени, было отменено. Защиты докторских диссертаций совершались условно. Оппоненты заключали свое выступление так: "Если бы это была защита, я бы голосовал за присуждение..." Защита называлась диспутом. <…> Так же условно было деление "условной профессуры" на "красных" и "старых" по признаку — кто как к нам обращался: "товарищи" или "коллега". "Красные" знали меньше, но обращались к студентам "товарищи"; старые профессоры знали больше, но говорили студентам "коллеги"».

Хотя современная лексикография весьма демократична в характеристике вариантов, говорящий нередко больше доверяет своему языковому чутью и отвергает даже допускаемые словарями варианты, считая их для себя неприемлемыми. Показателен в этом отношении следующий фрагмент из политического комментария В. Угланова: «Взлеты и падения подстерегают людей на каждом шагу. Но мЫшление, как говорил Горбачев, у многих осталось застойным. Получив какую-то должность в правительстве, став депутатом или чиновником госаппарата, человек начинает хапать» (АиФ, 1996, N* 5).

Употребление выделенного автором грубо-просторечного хапать в известной степени задается намеренным указанием на выбор одного из двух допустимых акцентных вариантов слова мЫшление как примету определенного, по мнению автора, речевого и социального типа.

Чрезвычайно ценный материал для изучения лексикона современной языковой личности дает «Русский ассоциативный словарь», отразивший результаты широкого ассоциативного эксперимента и являющийся «моделью речевых знаний носителей русского языка, представленных в виде ассоциативно-вербальной сети, позволяющей объяснить феномен владения языком» [39, С.204]. В послесловии к Словарю Ю.Н. Караулов отмечает, что отклонения от нормы в индивидуальной речевой деятельности связаны с автоматизированным воспроизведением узуальных ненормативных моделей словоупотребления: «Ассоциативно-вербальная сеть, отражающая предречевую готовность усредненной языковой личности, естественным образом вбирает в себя также и ненормативные образования, ускользающие от контроля языкового сознания испытуемых» [Там же, С.204].

Обратившись к ассоциативным полям слов-стимулов, можно «в зародыше» увидеть будущие речевые ошибки, как правило, достаточно характерные для усредненной языковой личности. Наряду с незнанием точных форм слов, неправильным словообразованием в реакциях (главным образом синтагматического типа) зафиксированы нарушения лексической сочетаемости:

преследовать - свои планы, застенчивый - поступок, стеснительный - бюстгальтер, становиться - в амбицию, зеркало - сломанное, повод – предоставился, предоставлять - себе что-л., труд - благотворительный, принимать - купаться в ванной, земля - заляпана дождем, долг - заплачен, сжатый – шелк, поднять - тост.

Во многих случаях отраженное в реакциях нарушение лексической сочетаемости связано с неправильным выбором из группы паронимов. Потенциальная ошибка паронимического типа кроется в реакциях снять - одеть. будничный - воскресный.

Вообще те участки лексикона, где представлены паронимы, являются зоной особого риска для говорящего и пишущего, требуют особого контроля, который нередко и наблюдается в устной речи в виде самокоррекции. Отсутствие контроля и недостаточная языковая компетентность вызывают многочисленные ошибки:

— Надеюсь, что в следующий раз вы будете более удачны;

— Мы должны уметь говорить на уроке. Язык — наше оружие;

— Я тебя запеку на пятнадцать суток за разговорчики;

— Сколько нужно карточек на стилистические пометки?

Неправильный выбор из ряда паронимов может явиться причиной коммуникативных сбоев, обычно преодолеваемых в диалогическом общении. Показателен диалог преподавателя и студента на экзамене по зарубежной литературе:

— Почему Мильтон признавал догмат об индивидуальном истолковании Библии?

— Потому что он был пуристом.

— Вы хотели сказать пуританином?

(ср.: пурист — «сторонник пуризма; пуризм — чрезмерность требований к сохранению строгости нравов, к чистоте языка, консервативное ограждение его от всего нового»; «пуританство» - одно из направлений протестантизма в Англии <...>; Человек, в своих религиозных взглядах придерживающийся такого направления). (Здесь и далее толкования приводятся по "Толковому словарю русского языка" С.И. Ожегова и Н.Ю.Шведовой (М., 1994)).

В СР говорящий в соответствии со своими коммуникативными намерениями пытается расширить арсенал имеющихся в его распоряжении лексических средств за счет заимствований, жаргонизмов, окказионального словообразования. «Блуждания вокруг денотата», достаточно ярко характеризующие социальные и профессиональные черты говорящего, представлены в высказывании директора фирмы, которая торгует подержанными автомобилями:

«Мы очень не любим говорить про такие автомобили "second hand" или, еще хуже, "бэушный". Говоря так, сразу возникает образ некоего транспортного средства, отслужившего несколько своих гарантийных сроков, накатавшего за сотню тысяч километров, с грязным замасленным двигателем, выступившей кое-где на кузове ржавчиной... Для внутреннего пользования мы ввели термин "юзанный" автомобиль — от английского used car — переводится примерно как "пользованный автомобиль". Вроде бы, то же самое значение, но...» (Журнал «Автопилот», 1995, август).

Поиск адекватного замыслу лексического средства в узком круге семантически сходных лексических единиц чреват неточностями, сбоями, связанными с переносом лексической единицы в чужеродную стилистическую среду, а также весьма характерной для современной речи избыточностью, претенциозным акцентированием квазиразличий у очень близких по значению слов:

«Не кажется ли вам, что переговоры в Грозном все больше приобретают не просто предательский. а изменнический характер?» (Телерепортаж с заседания Государственной думы). Противопоставление совпадающих по значению слов лишено семантического основания.

Выбор из более широких парадигм, с одной стороны, дает большую свободу, а с другой — может сопровождаться разнообразными коммуникативными сбоями. Косвенным показателем недостаточной свободы в использовании ресурсов лексических парадигм является чрезвычайно распространившееся сегодня в СР использование выражения «и так далее, и тому подобное», следующее после одного или (в лучшем случае) двух членов потенциального однородного ряда.

Особенно часто КН связаны с незнанием или приблизительным знанием лексического значения слова. Несовпадение фрагментов тезауруса у отправителя и получателя создает неизбежные коммуникативные помехи. Современная речь, как устная, так и письменная, пестрит примерами неправильного словоупотребления, связанного, с недостаточным знанием лексических значений:

«Блестяще выступили российские фигуристки на чемпионате мира <...>. Российским был весь подиум, на награждении» (Северная столица, 8—14.12.1995); «Недаром Сюткин признается, что будучи заядлым урбанистом, без города всегда тоскует» (Курьер, 1995, ноябрь); «При таком кворуме россиян, поддерживающих нашу линию, мы не можем не победить» (День, 1994, N 7); «В брифинге состязались атлеты со всех концов страны» (СПб. Ведомости, 9.11.1994); «Преамбула этого странного диалога попахивает детективом» (Петербург-Экспресс, 1995, № 10).

Удачное обыгрывание КН, связанной с неуместным использованием заимствованного слова, представил журналист В. Чернов (речь идет о передаче художнику И. Глазунову особняка и участка в центре Москвы):

«А чтобы Илья Сергеевич не огорчался, ему дополнительно передается в аренду, уже на 49 лет, земельный участок возле храма для строительства некоего депозитария, о котором он как-то заикнулся. Что-де у каждого художника должен быть свой депозитарий. Это серьезно, слово иностранное, верующих напугало до смерти, они кинулись к словарям и с ужасом перевели: "государство или международная организация, хранящие подлинный текст международного договора". На самом же деле так художник Глазунов назвал помещение, где собрался хранить свои картины. Проще говоря, это – склад».

В заключение отметим, что нами были очерчены лишь некоторые зоны риска в лексиконе современной языковой личности. Изучение лексикона нашего современника — необходимое условие актуальной работы по повышению уровня речевой культуры.

Планы семинарских занятий

СЕМИНАР 1. Концепция курса: задачи и цели, ценности и смыслы, методы обучения Цель:

Согласование ожиданий слушателей и реальных целей и задач автора курса. Методы интерактивного взаимодействия.

Приблизительный план семинара:

1. Актуализация новых и уже известных понятий.

2. Феномен коммуникации — объективность и субъективность.

3. Систематизация предметного тезауруса студентов.

4. Выраженность признаков письменных и речевых коммуникаций.

5. Семантика и прагматика коммуникаций.

6. Идеал профессионала и Я.

7. Критическая самооценка ситуаций общения.

СЕМИНАР 2. Начальный тезаурус курса. Прием развития критического мышления, метод кластеры

Цель:

Введение основных понятий курса и констатирующий анализ понимания на основе имеющихся знаний.

Приблизительный план семинара:

1. Современные образовательные технологии рефлексивного характера.

• Разработанная американскими педагогами Дж.Стил, К.Мередитом, Ч.Темплом и С.Уолтером педагогическая технология развития критического мышления посредством чтения и письма.

• трехфазовая структура урока (занятия): вызов, осмысление, рефлексия.

2. Технологии развития критического мышления.

3. Метод кластеры: выделение смысловых единиц текста и графическое оформление в определенном порядке в виде грозди.

СЕМИНАР 3. Специфика устной и письменной речи – актуализация новых понятий.

Цель:

Знакомство с методом интерактивного обсуждения и приемом «денотатный граф».

Приблизительный план семинара:

1. Денотатный граф (от лат. denote — обозначаю и греч. grapho — пишу) — способ вычленения из текста существенных признаков ключевого понятия.

2. Принципы построения:

• Выделение ключевого слова или словосочетания.

• Чередование имени и глагола в графе.

• Точный выбор глагола, связывающего ключевое понятие и его существенный признак.

• Дробление ключевого слова по мере построения графа на слова - "веточки".

• Соотнесение каждого слова "веточки" с ключевым словом с целью исключения каких-либо несоответствий, противоречий и.т.д.

СЕМИНАР 4. Языковая личность.

Цель:

Изучение объективных и субъективных факторов влияющие на уровень развития языковой личности коммуникантов.

Приблизительный план семинара:

Вопросы для обсуждения (докладов студентов):

1. В каких ситуациях наиболее ярко проявляются особенности индивидуального речевого стиля?

2. Языковая компетентность и профессиональная деятельность — как связаны эти понятия?

3. Принцип насилия (власти, влияния) и ненасилия в коммуникации — как вы понимаете эти проблемы?

4. Стиль руководства — проблема или решение?

СЕМИНАР 5. Гуманитарный подход в современной коммуникации.

Цель:

1. Метод экспресс-экспертизы: «Интерактивное и интрактивное общение».

2. Определение уровня самооценки и личностного роста — развитие рефлексии в коммуникации личности.

Приблизительный план семинара:

Принцип оценивания экспресс-экспертизы: Max 2- 1- 0

Уровень личностного роста: max 24

Интерперсональные критерии:

1. Принятие других

2. Понимание других

3. Социализированность

4. Творческая адаптация

5. Нравственная зрелость

6. Гражданская зрелость

Интраперсональные критерии:

1. Принятие себя

2. Открытость в себе

3. Понимание себя

4. Ответственная свобода

5. Целостность

6. Динамичность

СЕМИНАР 6. Комфортность и компетентность — взаимовлияние понятий. Цель: Анализ экспресс-интервью.

Приблизительный план семинара:

1. Методы развития ассоциативного и критического мышления.

2. Доклады студентов — применение методов кластеры и денотатного графа для определения взаимовлияния понятий комфортность и компетентность.

СЕМИНАР 7. Сравнительные методы анализа текста PR и журналистского, рекламного текста.

Цель: Актуализация основных признаков текста PR, журналистского и рекламного текста.

Приблизительный план семинара:

1. Доклады и сообщения студентов по изученным вопросам.

2. Доклады студентов — применение методов кластеры и денотатного графа для определения основных признаков текста PR и журналистского, рекламного текстов.

СЕМИНАР 8. Типология и типологизация текста PR.

Цель: Работа с текстами и обучение навыкам выделения жанровых и функциональных признаков текстов PR. Метод анализа текста — таблица синтез.

Прием «Таблица-синтез». Работа с основными понятиями

Ключевые понятия Толкование Цитаты из текста

1. До чтения текста

2. После чтения

СЕМИНАР 9. Признак «группа общественности» — адресность текста PR.

Цель: Актуализация понятий «метатекст» и «адекватное восприятие текста»

Приблизительный план семинара:

1. Метатекст как одна из композиционно-синтаксических конструкций.

2. Дифференциальные признаки метатекста:

• языковая ситуация развертывания и восприятия текста,

• компоненты прагматического содержания:

лексико-синтаксический уровень адекватного восприятия текста;

композиционно-синтаксический уровень текста;

• прагматико-перцептивная функция текста.

3. Признак «группа общественности» и адресность текста PR.

Дата добавления: 2015-10-21