Тема бытия в других произведениях Сартра.

Основные темы сартровской философии – сознание, человеческое бытие и человеческое действие. Анализ сознания предпринят Сартром в специфическом ракурсе: речь идет не о самом сознании как активной познавательной способности, а о бытии сознания. Рассмотрение данной проблематики предполагает обращение к таким философским произведениям как "Бытие и ничто", "Записки по морали"[3].

Сознание не равно познанию, неоднократно повторяет Сартр. Это положение он считает принципиальным возражением в адрес предшествующей, в первую очередь рационалистической, мысли неоправданно, по его мнению, гносиологизировавшей философию. Сознание - особый тип бытия, специфическая реальность, "озабоченная" поддержанием своего типа существования. Последнее положение имеет в виду уже саму человеческую реальность как таковую. Подобное отождествление сознания и человеческого бытия правомерно, по Сартру, потому, что человек и сознание даны "разом", вместе, исключив из наших рассмотрений человека сознание, его потом нельзя уже в анализ человеческого бытия.

Построение истинной онтологии сознания и человеческого бытия, то есть выявление их смысла и структуры, должно, по мысли Сартра, осуществляться, исходя из совершенно иного понимания сознания и бытия и их взаимоотношения, чем это имело в предшествующей философии. Сартр отмечает два варианта решения этой проблемы в прежней философии – "идеалистическое" и "реалистическое".

Первое, в его описании, состоит в утверждении, что сознание обладает в себе некими данными, из которых оно по определенным законам функционирования "творит" мир. Второе решение как противоположное первому: реальность, находящаяся вне и независимо от сознания, воздействует на него, сообщая ему тем самым его "содержание". Различные концепции могут объединять в себе элементы обоих решений, но так или иначе, по Сартру, мы имеем дело либо с неустранимым дуализмом субъекта и объекта, либо с тенденцией полного сведения сознания к познанию, а бытия – к познанному бытию. То и другое суть выражения гносеологической установки философии, в результате чего и сознание и человеческое бытие в целом лишаются своих специфических характеристик.

Специфичность сознания, его отличие от мира, его "инаковость" состоит, по Сартру, в том, что у сознания нет и не может быть ни "содержания" как результата воздействия на него трансцендентного ему бытия, ни так называемых "данных сознания", из которых оно может "сотворить" мир. Весь мир целиком и полностью находится вне сознания, чуждый и непроницаемый. Для Сартра это отличие сознания от мира является исходной точкой подлинного философствования о человеке.

Итак, сознанию ничего не дано из вне, как не находит оно ничего преданного и в самом себе. В этом смысле сознание есть "ничто". "Бытие-в-себе", которое "блокирует" сознание и чуждо ему, просто есть, оно - "полная позитивность". Поэтому здесь не возникает и на может возникнуть никакого вопроса. Сознание же как особый род бытия ставит вопрос о себе и способе своего бытия, и ставит именно потому, что оно "ничто". Поэтому сознание по другому, определению есть "бытие-для-себя", бытие, которое "интегрировано", то есть постановка вопроса о самом себе есть одновременно и сознание своего способа быть и сам способ этого бытия.

Как возможно, спрашивает Сартр, возникновение способа бытия, бытие которого "безосновно" и которое "держится" только тем, что задает вопросы; как возможно бытие, в самом бытие которого заключен вопрос и само бытие которого поставлено под вопрос?

Сами эти вопросы, которые возникают у нас по поводу "для-себя", разъясняет Сартр, говоря о том, что появление такого рода бытия, или, другими словами, собственно человеческой реальности, есть "абсолютное событие", которое не поддается никакому генетическому или историческому объяснению. Абсолютность и специфичность этого рода бытия состоят в том, что только его возникновение заставляет впервые "бытие-в-себе" группироваться в виде мира, или, другими словами, только благодаря бытию "для-себя" как "ничто" и существует мир. Мир, говорит Сартр, тем самым становится "наличествующим"[4].

Ж.-П. Сартр специально разъясняет, что бытие – это возникновение мира, не должно подниматься на креационистский манер как творение мира из ничего. Бытие есть, оно не сотворимо, как и не может быть уничтожено человеком. Задача экзистенциалистского анализа, говорит Сартр, состоит в выявлении особого измерения мира, смысла бытия, а сделать это стало возможным потому, что экзистенциализм открыл совершенно особую реальность, которая выявляется и описывается с помощью специфических методов. К таким методам Сартр относит установки и процедуры гуссерлевской феноменологии, выводящей "за скобки" все объективно фиксируемые "естественные" свойства предмета. В сартровской интерпретации результаты этой процедуры представлены, как было уже отмечено, в определении человеческой реальности как "ничто".

Согласно экзистенциализму, и сартровской концепции, в том числе, человеческая реальность является совершенно уникальной в мире, несопоставимой ни с какими другими видами сущего. Человеческую реальность нельзя понять, обратившись к анализу мировых процессов: никакие аналогии здесь невозможны. Одна из первых конкретизаций сартровского положения "человек – это ничто" означает, что ничто в мире не может стать причиной человеческого бытия, что невозможно провести никакой эволюционно-исторической линии постепенного превращения нечеловеческого мира в человеческую реальность, что человеческое бытие и есть как раз прерывание непрерывности и взаимосвязанности мировых процессов и совершенно иной способ детерминации.

Согласно Сартру, сознание своей уникальности составляет основной смысловой и конституирующий момент человеческой реальности как таковой. Поэтому ее первое определение и основная структура, "начало" – это интуитивно-очевидное и аподиктически-достоверное понимание и переживание того, что человеческое бытие не есть объект в ряду других объектов.

Отсюда превалирование в сартровской философии таких терминов, как "негативность", "отрицание", "неантизация", предназначенных подчеркнуть не только отличие человеческого бытия от всего остального мира, но и не признание за последним каких бы то ни было притязаний обосновать, обусловить, подчинить, направить, сформировать собственно человеческое бытие. Человеческая реальность определяет саму себя целиком, и ее единственная зависимость от мира состоит только в том, чтобы быть отличным от него, не быть вещью, не быть объектом. Не может определять человека и никакой продукт его жизнедеятельности, никакой прежний его поступок. Суть человека никогда не проявляется целиком и адекватно в его деятельности. Поэтому, по Сартру, мы всегда – возможность и открытость к новым формам жизни, и в этом смысле человеческое бытие никогда "ни есть то, что оно есть, и есть то, что оно не есть".

Человеческое бытие, таким образом, неопределимо. Нет такого предмета или процесса в мире, указав на который, можно было бы сказать, что – это человеческое бытие. Последнее ничто, стало быть и в том смысле, что ничто не сообразно человеку в мире, как и сам человек ни к чему не может сведен в мире и ни чем не может быть объяснен.

Спонтанно человек проектирует овладение миром, чтобы сообщить себе достоинство и устойчивость "бытия-в-себя", осуществить синтез "в-себе-для-себя", то есть стать Богом. Это и есть, по Сартру, фундаментальный проект человека, выражающийся во множестве конкретных задач и поступков.

Человек не только "бытие-для-себя", но и "бытие-для-других". Другой обнаруживает себя как другой, когда он внедряется в мою субъективность, и меня-субъекта делает объектом своего мира. Другой, таким образом, не тот, что увиден мной, а скорее тот, кто смотрит на меня, давая мне понять несомненность его присутствия. Сартр анализирует репрессивный опыт, образующийся под взглядом других, – стыд, смущение, робость. Опыт модифицируется, считает Сартр, когда появляется другой, человек вдруг находит себя элементом проекта, который уже не принадлежит человеку, который в отсутствии другого свободен.

Дата добавления: 2015-10-16