Глава 34. Но она замолчала и отвернулась к окну

Но она замолчала и отвернулась к окну. Я спросила:

- Почему Иван вдруг возненавидел Любу? Знаю, что слишком пылкая любовь частенько переходит в ненависть. Но что послужило катализатором?

- Известие о том, что не он отец Нади, - сказал Приходько. - Добров решил отомстить.

Руфина вздернула подбородок:

- Я люблю его всю жизнь. Сколько себя помню. И один раз, очень-очень давно, когда его мать уехала отдыхать, мы… стали близки. Роман длился неделю, Анна Егоровна вернулась, Ваня сказал:

- Ты несовершеннолетняя, нехорошо получается. Давай останемся друзьями.

И потом еще было, и еще. У нас несколько раз начинался роман, и Ваня всегда его прекращал. Пунктирная линия: есть любовь - нету - есть любовь - нету.

- Амур в истерике, он потерял лук со стрелами, обзавелся топором, - определил Приходько. - Неужели вы не сообразили: Иван вас использовал в промежутках между другими романами? Вы его запасной аэродром. Сейчас он с вашей помощью отомстил неверной жене и остался в тени. Его не посадят, за решетку сядете вы.

Руфина застучала кулаком по столу:

- Вы ничегошеньки не знаете! Вообще!

- Так расскажите, - сказала я.

- Разве правильно оставить безнаказанным человека, который втянул вас в преступление? - подлил масла в огонь Приходько. - А сейчас небось пьет вино с другой бабой.

Файфман привстала, снова села и заговорила.

Анна Егоровна успела сообщить сыну о своих подозрениях насчет внучки и умерла. Ей на самом деле стало плохо, она скончалась в одночасье. Иван привык в тяжелые моменты бежать к Руфине. Возобновление любовных отношений у них случалось тогда, когда Добров попадал в непростую ситуацию. Несмотря на любовь к Любе, у Ивана не сложились с ней доверительные отношения. Супруга всегда держала его на расстоянии, Ваня переживал из-за эмоциональной холодности Любы, он знал, что она непростой человек, но и предположить не мог, что его дочь от Бутрова.

Некоторое время Иван пребывал в растерянности, потом сказал Руфине:

- Выйдешь за меня замуж?

- Ты разведешься с Любкой? - не скрыла радости Руфина.

- Нет, - решительно ответил Ваня. - У меня иной план. Как ты думаешь, если Бутров смертельно заболеет и на пороге смерти узнает, что у него есть дочь, кому он оставит свое богатство? Квартиру на Тверской? Дачу? Коллекции?

- Некому, - развела руками Файфман.

- Хорошо, - кивнул Добров, - а если Алексей узнает о дочери?

- Стопроцентно имущество отойдет Наде, - насупилась Руфина. - Эй, ты почему спрашиваешь?

- У Надьки есть неплохой шанс стать богатой, - улыбнулся Добров.

- Я рада за Любку, - обозлилась Руфина. - Деньги-то в ее распоряжении окажутся.

- А если и Люба нас покинет? - прищурился Иван. - Кто получит капитал? Надя несовершеннолетняя, я ее отец по документам, с этим не поспорить.

Руфина обомлела, а Добров продолжал:

- Люба умрет, покончив с собой из-за угрызений совести, потому что убила Галину и еще нескольких людей, которые ей не нравились. Алексей Николаевич тяжело заболеет. Деньги он завещает Наде. Но та тоже нездорова и вскоре отправится на небеса к родному папочке. Итог. Я избавляюсь от еле живого бизнеса, продаю квартиру, уезжаю с тобой на берег моря в Грецию, на Кипр. На земном шаре полно мест, где можно вполне недорого купить домик на берегу и жить счастливо на проценты от банковских вкладов. Здорово?

- Но неосуществимо, - пролепетала Руфа. - Все названные тобой люди здоровы, никто в могилу не собирается.

Иван притянул к себе любовницу:

- Если ты поможешь мне, то года через полтора мы будем сидеть в самолете, который возьмет курс на острова.

- Черт побери! - подскочила я. - Мне следовало догадаться, что Иван Сергеевич по уши увяз в этой истории! Он очень хитро вел себя! Давайте вспомним, кто попросил меня сообщить Бутрову о его отцовстве? Иван. Он настаивал, чтобы я пошла к Алексею Николаевичу и открыла ему правду, дескать, тот должен все узнать. Сам Иван не мог общаться с профессором, он использовал меня! А я, как послушная обезьянка, плясала под его дудку! Мало того что провела разговор с Бутровым, так еще потом и отчиталась перед Добровым, сообщила о приходе нотариуса. И как поступил Иван Сергеевич, узнав новость о том, что Надя теперь наследница профессора? Он деловито интересуется:

- Документы оформлены официально?

Я подтверждаю, что лично засвидетельствовала его подпись, и Добров изображает негодование, возмущение, кричит что-то вроде:

- Не нужны нам его деньги, - и бросает фразу: - Не хочу получить его дурацкую шкатулку с ангелом!

Откуда Добров знает про семейную реликвию Бутрова? Иван Сергеевич не дружен с профессором, бизнесмен несколько раз подчеркивал, что он ни разу не бывал дома у начальника жены, понятия не имеет, как тот живет и чем владеет. Но оговорка про шкатулку свидетельствует о другом. Милейший Ваня изучал имущество Бутрова, думаю, ему о нем в подробностях рассказала Руфина, которая захаживала к профессору и видела шкатулку с портретом его матери. Есть еще пара моментов.

Я посмотрела на Приходько:

- Федор! Я дура.

- Конечно нет, - быстро сказал начальник.

- Дура, - повторила я, - ну-ка, вспомним неприятную сцену в офисе, когда Иван Сергеевич «узнал» про дневники жены, о том, что Люба убийца. Как он себя вел? Добров приезжает к нам в состоянии депрессии, он плачет, понимает, что супруга не изменяла ему, она имела связь до брака, он обвиняет себя в ее самоубийстве. Потом мы показываем ему тетради, и Ивану делается совсем плохо, теперь уже физически, и я отвожу его домой.

Иван Сергеевич идеально сыграл роль убитого горем, кающегося супруга. Но ему не следовало впускать меня в свою квартиру. Я открыла холодильник и нашла на полках массу свежих деликатесов. В хлебнице - свежайший батон, а в пакетике обнаружился чек. Получалась странная картина: мужчина в депрессии, из-за чувства вины перед покончившей с собой супругой не спит, не ест… но покупает в дом хорошую еду, а вечером, прежде чем отправиться в наш офис, он озаботился приобрести свежий хлебушек. Ваня сильно переживает за супругу, но не забыл про красную икорку, сливочное масло и мягонький хлеб. Конечно, это мелочи, но они о многом говорят. С самого начала Иван руководил нами, манипулируя не только патологически влюбленной в него Руфиной, но и членами бригады.

Приходько крякнул. Меня охватило злорадство.

- Неприятно, Федор? Но надо быть объективным. Иван пришел в наш офис с просьбой уговорить жену сдать костный мозг. Зачем он нас впутал в эту историю? Ну кто-то же должен был сообщить ему, что Надя - дочь Бутрова! Иван гениально изображает озабоченного отца, он кричит от отчаяния, но я обратила внимание на его глаза, которые всегда оставались пустыми. Очи - зеркало души. Русская пословица не врет. Ваня отличный актер, но самое сложное - заставить врать глаза. Мне бы следовало тогда еще насторожиться. Но нет, я просто подумала: «Его глаза напоминают пуговицы» - и все.

Иван, очевидно, думал, что я сразу дожму Любу, применю к ней методику допроса, вытащу правду наружу и потом сообщу ему, что он не родной отец Нади. Но Люба держится стойко. Мой приход ее удивляет, и она не находит ничего лучшего, как соврать про «желудочную волчицу». Дескать, она больна и боится заразить дочь. Очень глупое поведение, но я буквально свалилась Добровой на голову, прикинувшись бывшей одноклассницей. Мы рассчитывали, что Люба разоткровенничается с некогда лучшей подругой, у которой тоже болела лейкозом дочь. Жена Ивана вроде ничего не утаивает, она разбалтывает про свою болезнь. Пришлось прийти к ней второй раз, и тогда мне удается докопаться до правды. Но мне становится жаль Любу, я не хочу рушить ее брак и Ивану Сергеевичу озвучиваю версию про… психическое заболевание жены. Как реагирует любящий муж? Он не пугается, не спешит вызвать к супруге психиатра. Иван обозлен, сейчас понятно, по какой причине мужик впал в раж. Добров приготовился услышать про Бутрова и его отцовство, а бригада ему сообщает другую версию.

Иван Сергеевич буквально бесится, он кричит: «Силой заставлю ее сдать костный мозг!»

С одной стороны, его оправдывает тревога за смертельно больную дочь, с другой - он вновь совершает ошибку. Ну разве любящий супруг не испугается за жену? Вот только я снова не обращаю внимания на эту нестыковку. Тут Иван буквально вынуждает Федора сказать ему правду о том, от кого рождена Надя. Дальше спектакль развивается по написанному Добровым сценарию. Что не исключает его ошибок. Руфина упоминает про Олега Евгеньевича, и я спрашиваю у бизнесмена про психотерапевта. Добров понимает, что Файфман сглупила, и живо приказывает ей разобраться. Послушная марионетка звонит психотерапевту и напрашивается к нему на встречу. Ни Добров, ни Руфина не предполагают, что мы в наикратчайший срок найдем в Москве человека, зная лишь, что он Олег Евгеньевич. Файфман уверена, что она весьма удачно обманула меня, жонглируя именами Олег-Алик. И конечно, преступники не подумали о стразе, который отскочит от ногтя той, что пришла убить психотерапевта. Способ тот же, дихлофозол в кофе. Обычно человек, откушав напиток с наполнителем, умирает в течение суток, но у Медова настоящая язва, поэтому он не прожил и пары часов.

Еще косяк с дневниками. Люба никак не могла передать их Руфине. Скорей уж Доброва пошла бы голой по Тверской улице, чем обнажилась душевно.

- Во всей этой истории есть ситуации, которые являются для меня необъяснимыми. Иван Сергеевич переплюнул по тщательности и умению планировать события свою супругу, которую Димон метко назвал женщиной-электричкой. В связи с этим возникают вопросы. Откуда Иван Сергеевич узнал, что у Нади будет лейкоз и ей понадобится костный мозг, который Люба откажется сдавать, а он придет к нам и сможет уверенно руководить спектаклем? Он ближайший родственник гениальной предсказательницы Ванги? - спросил Приходько.

Руфина вздрогнула.

- Нет! Он… ну… он… Сережа умирал на глазах у сестры. Девочка была страшно напугана, она считала брата своим близнецом, у них разница в год. Когда Иван узнал, что Надежда не имеет к нему никакого отношения, он начал психическую атаку на дочку. Постоянно обнимал ее, целовал и приговаривал:

- Господи, как страшно! Лейкоз - семейная болезнь. Если у брата случился, то и у сестры будет. Я боюсь за тебя! Доченька, только не покинь нас.

- Мерзавец, - процедил Димон, - даже взрослый человек в подобном случае не сможет рассуждать здраво. Чего уж хотеть от маленькой девочки!

- Иван начал таскать Надю по врачам, - звонким речитативом продолжила Руфина, - его поведение выглядело как гиперзабота, он заставлял малышку сдавать анализы, относил бумаги онкологу и требовал: «Скажите Наде, что она пока здорова».

Приходько вскинул брови:

- «Пока здорова»? Вот сволочь! Он буквально внушал Наде: ты непременно получишь лейкоз.

Файфман кивнула:

- Еще отец купил дочери диски с программой «Семь шагов к смерти».

- Точно! - подпрыгнула я. - Один остался в проигрывателе, я включила его у девочки в спальне и превратилась почти в зомби. Потом Иван влетел в комнату, растоптал диск и выгнал меня. Но скорехонько опомнился, позвал назад, принялся извиняться. Говорил о своих расшатанных нервах.

Руфина опустила голову:

- Он выбросил весь курс, а про диск в дивидюшнике забыл. Когда вы его обнаружили, Ваня испугался и потерял над собой контроль, но потом взял себя в руки.

- Что такое «Семь шагов к смерти»? - не понял Федор.

- Американское ноу-хау, - пояснил Димон. - Пару лет назад о нем активно дискутировали. Некий психолог разработал курс лекций с элементами гипнотического воздействия, основанного на зрительных образах. Пособие предназначено для несчастных, от которых в связи с тяжестью их состояния отказались врачи, они признали их лечение бессмысленным. Психолог поставил перед собой цель облегчить моральное состояние бедняг, помочь им примириться с неизбежностью ухода, объяснить, что смерть не страшна. Ее не надо бояться, наоборот, лучше позвать к себе.

- Жуть! - вздрогнул Приходько. - И это продается?

- Ажиотаж уже прошел, - пожал плечами Коробок, - была пора скандалов, на ученого подавали в суд, потому что случилось несколько самоубийств. Но американец выкрутился, его адвокат заявил: «На упаковке есть предупреждение: «Исключительно для прослушивания тяжело больными». Если кто-то из здоровых решил побаловаться, мы за него не в ответе и не можем нести наказание за нарушение психики, которое человек сам себе устроил».

- Ну и ну! - продолжал возмущаться Федор. - Небось им торгуют на «Горбушке» из-под полы.

- Там можно купить все, - согласился Коробок. - Только «Семь шагов» не запрещены, они находятся в легальной продаже. У нас свободное государство, каждый должен иметь выбор, что ему слушать и смотреть.

Приходько насупился, а я постаралась уйти от ненужных споров.

- Психологическое воздействие способно сломить психику, внушение - сильный метод, в особенности если его применяет такой значимый для Нади человек, как папа. Но неужели он может изменить анализ крови?

- Психика таит в себе много тайн, - обтекаемо ответил Димон.

Я вцепилась пальцами в стол.

- Нет. И Алексей Николаевич очень кстати заболел, а ведь он не вел беседы с Иваном. Руфина, вы навещали Бутрова?

- Несколько раз, - неохотно призналась Файфман.

- Приносили ему зубную пасту «Нокко»? - не останавливалась я.

- Ну да, - промямлила Руфина. - Иван ее дал, сказал: «Это мое производство, лучшее средство от болезней десен, поставь у него в ванной».

- Трогательная забота, - протянул Димон.

Я скрестила руки на груди.

- Во время нашего разговора с Иваном он продемонстрировал нам, как жена засовывает под струю горячей воды градусник, симулирует грипп, чтобы не идти в лабораторию сдавать тест на совместимость с Надей. Но в разговоре со мной Медов бросил фразу: «У Любочки была куча разнообразных проблем, например патологическая аккуратность. Мне удалось добиться, чтобы она перестала тереть предметы губкой с мылом, теперь она их просто держит под водой». Муж знал о привычке жены и использовал ее в своих низменных целях. Люба просто мыла градусник, но тогда я решила, что Доброва обманывает супруга. В поле видимости камеры попали стаканчик со щетками и пастой «Нокко». Я сама пользовалась ею одно время. Надо сказать, средство хорошее, но очень невкусное, и я удивилась, спросила что-то типа:

- Неужели Надя пользуется «Нокко»? Она горькая.

Иван Сергеевич с возмущением отозвался о детских средствах, дескать, все эти апельсиновые отдушки портят зубы, а в «Нокко» он уверен.

Ничего не значащий разговор был мною забыт. Потом Люба в беседе сказала:

- Иван отличный отец, он, с одной стороны, балует Надю, с другой - держит ее в строгости, в особенности если речь заходит о здоровье. Стоит над ней в ванной и твердит: «Только «Нокко», иначе начнутся проблемы с зубами». Надя кривится, но ослушаться отца боится. Я сама один раз попыталась «Нокко» использовать, но у меня аллергия на ромашку, а ее в пасте мужа много, но не обижать же Ивана! Вот я и завела себе «Дантин», прятала его в шкафчике под рукомойником. Удивительно быстро тюбик у меня заканчивался. Один раз я подумала: «Ох, похоже, Ваня сам «Дантином» пользуется. Очень уж «Нокко» противная.

Я перевела дыхание и закончила:

- Я не дословно вспомнила разговор, но суть до вас донесла. И что интересно! Когда я привезла Ивана Сергеевича домой, он не хотел, чтобы я осталась. Но я настояла на своем, приготовила чай, разбила банку с медом, поторопилась в ванную за шваброй и увидела в стакане «Дантин». Почему убрали «Нокко»?

- Да, почему? - повторил как эхо Федор.

- В пасте яд, - ответила я, - он вызывает отравление, которое врач может принять за симптомы лейкоза. В случае с Надей, если вспомнить про смерть Сережи, доктора не станут сомневаться. Иван травил девочку и Бутрова. Его с помощью Руфы. Но когда Бутров составил завещание, Добров перестал подмешивать отраву в пасту для ребенка. Вот почему врачи увидели, как они сказали, «мощный положительный эффект на новейшее средство, которое поможет девочке». Ивану надо, чтобы Надя сейчас «выздоровела», она должна дожить до кончины Бутрова и наследовать его состояние. Ну а потом, через некоторое время, у девочки снова «проснется» лейкоз, и уж тогда заботливый папочка дотравит ее до смерти и станет обладателем немалых материальных благ. И я теперь отлично понимаю, почему Люба боялась сдавать костный мозг для Надюши. Сомневаюсь, что она тайно делала анализ в лаборатории, думаю, мать могла стать донором, но Люба знала, что больна. С подросткового возраста она борется со своим непростым недугом, пытается справиться с собой, но ничего не получается. Болезненные фантазии, злопамятность, мнительность, обидчивость, зацикленность на обстоятельствах - все это может быть симптомами душевной болезни. По-хорошему, Марии Николаевне следовало отвести дочь не к психотерапевту, а к психиатру, но старшая Казакова небось побоялась: а ну как Любу сочтут сумасшедшей и запрут в клинике? Поэтому девушка посещала сеансы Олега Евгеньевича, а я не уверена, что он мог справиться со столь глобальной проблемой без специальных лекарств.

Может, Люба и была отвратительной женой, но из нее получилась хорошая мать. И я подозреваю, что Иван психологически давил не только на Надю, но и на свою супругу. «Дурная кровь заразна! Ох, как страшно делается, когда про черную кровь думаю» - это слова Добровой, которые она сказала мне, услышав историю о выздоровевшей дочке своей бывшей одноклассницы. Чуть позднее Люба повторила: «Дурная кровь! Мне страшно, я боюсь за Надюшу!» При нашей второй беседе она была более откровенна, прямо сказала: «Вернись к Ивану и скажи ему: «Любаша от переживаний лишилась рассудка, ее надо положить в больницу и лечить у психиатра. Дурная кровь заразна! Ну никак нельзя ее ребенку переливать». В этом заявлении вся правда, Доброва боялась заразить Надюшу своим психическим состоянием.

- Сумасшествие через кровь не передается, - встрял Димон.

- Кто знает, - хмыкнула я, - двести лет назад считалось, что у всех людей течет одинаковая кровь в сосудах. А потом открыли группы, резус-фактор, вирусы. Люба считала себя умалишенной, потому отказывалась стать донором. Надеялась, что дочь выздоровеет и не повторит судьбу матери. Страшно сказать, но, по мнению Любаши, лучше умереть, чем постоянно бороться с демонами в своей душе. И эту убежденность в ней поселили, развили и поддерживали. Кто? Ответ готов - Иван. Когда я везла его домой, Добров мастерски изображал убитого горем супруга, прижимал к себе пакет с тетрадями и причитал:

- Нельзя Любу наказывать. Ее надо лечить. Она не виновата. Это все кровь. Дурная, черная! Дурная кровь заразна!

Знакомый текст, не так ли? Иван Сергеевич знатный кукловод! Он точно все рассчитал, спланировал, продумал, но не избежал ошибок.

Федор посмотрел на Руфину.

- Угу. Не следовало ему так мгновенно рвать с вами! Потерпел бы еще пару месяцев.

Я наступила под столом шефу на ногу и разозлилась - сначала на Приходько за его беспардонность, потом на себя за реакцию на слова шефа. Ну зачем отдавливать боссу ботинок! Руфина помогала Доброву, она пособница убийцы и получит по заслугам. Но в некотором роде Файфман тоже жертва, надо проявить по отношению к ней хоть каплю сострадания. Или не надо? Я растерялась и посмотрела на Димона. Тот уставился в компьютер, Федор смущенно кашлянул.

Руфина неожиданно вскочила:

- Ненавижу, ненавижу, пусть он за все ответит. Вы правы, я любила Карабаса-Барабаса, чудовище, оборотня! Где найти Амура, который выстрелил в меня и ранил в сердце?

Слишком витиеватая фраза про Амура заставила меня поморщиться, а Димон, не отрываясь от ноутбука, протянул:

- Купидон-террорист и Амур с топором - отчаянные ребята, сладкая парочка.

Эпилог

Руфину увезли к месту предварительного заключения. Остаток ночи мы провели на диванах в кабинетах, а потом снова собрались в большой переговорной.

- Выпить бы кофе, - сказал Федор.

- Я пас, - зевнул Димон, - надо съездить домой, переодеться.

- Отправимся на моей машине, - предложила я.

- А кофе? - расстроился Приходько.

Я набрала полную грудь воздуха и выпалила:

- Спасибо, Федя, непременно позже сходим в кафе, пообедаем вместе, но не сегодня!

Шеф обрадовался:

- Супер. Заметано! Ловлю тебя на слове. Тань! Пришлю тебе название книги, непременно ее почитай!

- Федя? - с непередаваемым выражением лица произнес Димон, когда мой джип полетел по шоссе. - Федя?

- Я решила последовать твоему совету. Надо налаживать с начальником отношения, - буркнула я. - Хоть шеф не Чеслав и не совсем мне по душе, но неправильно превращать работу в арену битвы. Худой мир лучше доброй ссоры. Буду называть его по имени, авось рано или поздно переступлю через неприязнь. Первый шаг самый трудный, и мне он удался, я произнесла почти спокойно «Федя». Как ты думаешь, что будет с Руфиной?

- Не нам это решать, - охотно сменил тему Димон. - Надеюсь, она получит по заслугам, мне ее совсем не жаль, как, впрочем, и Ивана Сергеевича. Подожди секунду!

Коробок вынул телефон:

- Да, Фатима. Спасибо, я передам. А когда будет известно точно?

Димон положил сотовый в карман.

- Ты, как всегда, оказалась права. Фатя работает с зубной пастой из ванной Алексея Николаевича. Она просила тебе сообщить предварительный результат: в тюбике не обычное средство с заявленным на упаковке составом. В нем содержится яд, который в малых дозах вызывает симптомы, сходные с теми, что присущи лейкозу. Отменишь прием отравы - выздоровеешь, продолжишь ее употреблять - рано или поздно умрешь. Анализы пока не закончены, у Фатимы было мало времени на исследования. Но ты знаешь Фатю, ее предварительные выводы чаще всего потом подтверждаются. Как ты это проделываешь?

Я свернула в переулок.

- Что ты имеешь в виду?

- Например, зубная паста, - вздохнул Димон, - я о ней не подумал, вообще в расчет не принял. А ты сообразила. Остается лишь спросить: «Ну как ты догадалась?»

Я вспомнила, как стояла в магазине, любуясь игрушечным замком, в котором было все-все, включая крохотный тюбик с надписью «Мятная», и, ощутив тоску, слишком бодро ответила:

- Спиной почуяла. И вовсе я не такая умная. У меня остались вопросы.

- Например? - хмыкнул Димон.

- Где Люба прятала дневники? Тайник был, по ее мнению, очень надежным, - вздохнула я.

- Значит, не очень, - парировал Коробок. - Иван-то обнаружил захоронку. Думаю, она держала тетради дома, писала в них регулярно, и муж что-то приметил.

- Так где она хранила свои «фантастические романы»? - не успокаивалась я.

- Это неважно, - отмахнулся Димон, - впрочем, если тебе интересно, можно спросить у Ивана. На мой взгляд, без разницы, где складировались тетради - в матрасе, под полом, в шкафу или в чемоданах на антресолях. Главное, Иван их обнаружил, прочел и понял, как действовать!

- Еще одна странность, - протянула я. - Иван не упоминал при нас про Руфину, но отдал ей тетрадки. Ну откуда Добров мог знать, что мы найдем Руфу и получим дневники?

Коробок засмеялся:

- А он и не знал. Руфине предписывалось через некоторое время самой позвонить нам и сказать: «У меня есть информация. Мне доверили тайну. Она очень страшная. Не могу молчать». Ну и в таком духе. Мы просто оказались излишне расторопными и вышли на Файфман раньше. Полагаю, что не ошибаюсь. Надо будет спросить об этом у Ивана. Думаю, он подтвердит, что план был именно таков - в бригаду обращается старинная подруга Любы, она больше не в силах хранить тайну Добровой и приносит ее дневник.

Я кивнула, притормозила у «зебры», пропустила женщину с коляской и вкрадчиво сказала:

- Слушай, у меня для тебя есть новость. Но лучше будет, если ее сообщит Лапуля.

- Что случилось? - насторожился Димон. - Немедленно говори!

Но я уже припарковалась, выскочила из машины и побежала в подъезд. Нет уж, пусть Лапуля сама обрадует Коробка. Надо постараться первой уехать в лифте, а то хакер из меня вытянет правду. Димон - мастер допроса.

Первое, на что наткнулся в прихожей мой взгляд, были розовые угги и Лапа с картонной коробкой в руках.

- Прикольненькие, миленькие? - защебетала она.

- Где взяла? - с завистью спросила я.

Лапа округлила глаза:

- В магазине. Купила всем! Тебе, Анфисе, Маргоше, себе и Димусечке. Разноцветненькие! Димочке, конечно, голубые, он у нас мальчик. А нам розовенькие, красненькие, серебряные и золотые. Будешь мерить?

Я скинула ненавистные туфли, влезла в сапожки и простонала:

- М-м-м! Лапа! Так мило с твоей стороны обо всех позаботиться!

- Анфиса взяла себе красные, революционные, - хихикнула Лапуля, - Маргоше золотые достались, а мне серебряные. Тебе нравится?

- Очень! - от души воскликнула я. - Надеюсь, эти славные угги сшиты не из сумчатой зебры.

- Они же не полосатенькие! - резонно возразила Лапуля. - А к нам тут только что мужчина приходил. Принес большенькую коробку, сказал, что ты в магазине заказала! Она стоит в спальне. Очень милый дядечка, в очках! Сейчас такие курьеры интеллигентные! Из магазина интерьеров! Ты мне потом покажешь, что купила, Танюсенька? Курьер сказал, что он распаковал вещицу! Но я не пошла глазеть, неприличненько без приглашеньица.

Я не успела удивиться. В прихожую ввалился Димон.

- Фу! Лифт сломался! Тебе повезло, уехала наверх в кабине, а я пешком топал.

- Прикольные сапожки, котик? - защебетала Лапа.

- Хорошие, - одобрил Коробок.

Лапуля быстро вытащила из коробки голубые.

- Носи на здоровье!

Коробок икнул:

- Кто, я? Это? Лучше умереть!

- Котик-зайчик-рыбонька, - зачастила Лапуля, - померяй уггоньки!

- Чтобы я рассекал в голубых валенках? - взвился Димон.

Я отступила на шаг и внимательно оглядела Коробка. Сегодня хакер начесал на голове нечто, смахивающее на гнездо вороны, в ушах у него с десяток сережек, на шее собачий ошейник, украшенный шипами. Вернее, это, конечно, аксессуар не для пса, а украшение рокера или металлиста, я не очень-то разбираюсь в деталях. Прибавьте сюда кольца с черепами, браслет в виде змеи - и поймете: голубые чуни - последнее, что наш дедушка рон-н-ролла на себя нацепит. Лучше он побежит по снегу босиком, чем примерит угги цвета летнего неба. На мой взгляд, это глупо, но Коробка не переделать.

Глаза Лапули подозрительно заблестели, уголки намазанных коралловым блеском губ поползли вниз.

- Лапа, - быстро сказала я, - Димон хочет услышать головокружительную новость.

Лапуля снова заулыбалась:

- Котик, хочешь зайчика?

- Выражайся конкретнее, - велел Коробок.

Лапа растерянно посмотрела на меня, я ободрительно кивнула:

- Ничего, начни еще раз! И говори так, как мы с тобой репетировали. Помнишь слова?

Лапуля обняла Димона:

- Милый, у нас скоро будет малыш! Собственный! Маленький мальчик!

Коробок разинул рот:

- Живой?

Мне захотелось сказать: «Нет! Пластмассовый», - но, к счастью, в эту минуту на сотовый прилетела эсэмэска.

Я пошла в сторону своей спальни, оставив Димона с Лапулей вдвоем. Сообщение было от Приходько. «Книга называется «Рука переворачивает папу». Я прочитала короткую фразу раз пять, потом решила, что шеф тронулся умом. Ну с какой стати мне изучать произведение неизвестного автора, да еще с таким идиотским заголовком: «Рука переворачивает папу»! Интересно, нет ли у него второго тома, на обложке которого написано «Нога пинает маму»? Приходько определенно заработался.

Я вошла в комнату и обомлела. На столе высился трехэтажный игрушечный домик. Комнат двадцать, не меньше, и все они были обставлены крохотной мебелью. В спальнях на кроватях лежали подушечки и одеяльца, в столовой стоял буфет, забитый посудой, и длинный-длинный стол, на кухне обнаружилось невероятное количество утвари, пакеты с крупами, корзинки с овощами, а в холодильнике лежали колбаса, сыр, яблоки, стояли бутылки с кефиром и молоком. На всех окнах висели занавески, на полу разноцветными лоскутками раскинулись паласы, были не забыты даже вазы с цветами.

У меня перевернулось сердце. Вот она, детская мечта Танечки, материализовалась из воздуха и неведомыми путями очутилась в спальне. Если бы я сама решилась купить замок, обставила бы его точно так же.

Ноги предательски затряслись, я опустилась на стул и продолжила изучение домика. Судя по количеству комнат, в нем живет большая семья, но сейчас все ее члены разбежались кто куда. Можно предположить, что они на работе, учебе или отправились в театр-кино. В просторной гостиной находится лишь милая пара: он и она.

К горлу подкатил комок. Я попыталась проглотить его и не смогла. Пальцы похолодели, желудок сжался, стало трудно дышать, я втянула носом воздух. И замерла. В замке жили не маленькие человечки, а игрушечные мыши. Мама Мышка, слегка, на мой взгляд, полноватая, одета в темно-синее платье, а на ногах у нее, несмотря на то что она отдыхает у телевизора, оказались сапожки-дугги, точь-в-точь такие, какие мне пришлось выбросить. Папа Мыш носил джинсы и клетчатую рубашку, на носу очки в дурацкой круглой оправе. Мыш сидел в соседнем с женой кресле, на коленях у него стоял ноутбук. Малышка наслаждается сериалом, муж счастлив находиться около любимой жены, но его не интересует сериал, он влез в Интернет. Дети, бабушки-дедушки, или кто там еще живет в домике, отправились по своим делам. Мышка и Мыш тихо проводят вечер. Вот оно, настоящее счастье.

Воздух из моих легких наконец вырвался наружу. Память услужливо развернула картину. Вот я, только что лишившись уютных сапожек-дугги, стою у витрины игрушечного магазина и, стараясь не заплакать, смотрю на игрушечный домик. Продавщица бойко мне рассказывает, какую семью можно поселить в комнатах: на выбор предлагаются бурундуки, зайчики, собачки, кошечки и мыши. Я разворачиваюсь и натыкаюсь на мужчину в очках, который говорит какую-то грубость. До моего носа долетает запах его одеколона: нотки сандала, бергамота и шипра. Мне делается совсем тоскливо. Такой одеколон любил Гри. Гри. Гри!

Я снова посмотрела на маму-мышку, оценила ее дугги и почувствовала головокружение. В магазин я вошла после посещения ветеринарной клиники, где оставила теплые сапожки. Тот мужчина видел меня в туфлях, но мама-мышка сидит в дугги. Домик, моя мечта… Сообщение Приходько: «Рука переворачивает папу»…

Словно сомнамбула, я подняла руку, взяла фигурку в джинсах и клетчатой рубашке, опустила ее вниз головой и увидела на оборотной стороне подставки крохотные буквы «Л.М.». Только мы с Гри знали, что означает это сокращение «Люблю. Мыш.». Это наш секрет.

Я села в кресло, держа в руках фигурку. Гри не умер, он где-то неподалеку, может, в Москве. С кем я столкнулась у торгового центра? Это был мой муж. Почему он изменил внешность? Или Гри рискнул послать кого-то, предварительно щедро полив парня своим любимым одеколоном? Мужчина-грубиян на самом деле - письмо, которое сообщало: «Танечка, я жив». Гри знает о моей особенности чувствовать во много раз острее, чем обычные люди. У меня талант «нюхача». Гри надеялся, что я догадаюсь и расшифрую послание. Он следил за мной, видел меня в новых сапожках, а теперь прислал домик. Приходько в курсе, что Гри не умер, но он не имеет права даже намекнуть на свое знание, он обязан докладывать вышестоящему начальству о всех, кто интересуется личностью Гри, даже обо мне. Вот почему босс столь быстро раздобыл информацию о несчастье с Мартой и Гри: ему велели дезориентировать сотрудницу.

Я прижала фигурку к груди. Как бы поступил Чеслав? О, здесь нет сомнений, мой любимый начальник никогда бы не послал эсэмэску «Книга называется «Рука переворачивает папу». Чес - профессионал наивысшей категории, и он не пытался вступить со мной в неформальные отношения. А Федор рискнул своей карьерой, в кабинете озвучил то, что приказали, но потом решил дать мне надежду. Значит ли это, что Федя мой друг?

Я осторожно вернула Мыша на место. Спасибо, Федя. К сожалению, я не смогу произнести эти слова вслух, но, думаю, ты поймешь меру моей благодарности. У человека всегда должна быть надежда на лучшее, и я сейчас благодаря шефу обрела ее. Пройдет время, и мы с Гри непременно будем вместе. Мыш и Мышка в своем домике. Это обязательно случится, не сегодня, не завтра, не через год, но ведь будет, будет и на моей улице праздник!

Комок из горла свалился в желудок, я вдохнула полной грудью. Надо поставить домик на небольшой столик, в гостевой спальне как раз есть такой, сейчас притащу его.

Дверь в мою комнату распахнулась.

- Танечка-кошечка-рыбонька, - зачастила Лапуля, потом примолкла и взвизгнула: - Вау! Домик! Малюпусенький! Прикольненький! Суперский! Дашь мне в него поиграть? Обожаю такие домушечки!

- Нет, - решительно возразила я, - собираю коллекционные здания. Хобби таким обзавелась! Буду изменять интерьер, покупать посуду, вешать новые занавески.

Лапуля забила в ладоши:

- Шикарненько! Хочу такой же! У тебя мышки? А у меня поселятся зайчики! О! Они станут ходить друг к другу в гости! Заиньки-мышеньки!

Я решила прекратить этот разговор и спросила:

- Ну, и как отреагировал Димон на сообщение, что он скоро станет папой?

Лапуля округлила небесно-голубые глаза:

- Куда-то быстро убежал! Мне не сказал зачем. Но я догадалась! Димочка-котик помчался в ювелирный магазин! Так во всех кино показывают! Она ему рассказывает, что у них будет зайчик, а он плачет от радости и кидается приобретать ей колье! С брильянтами!

Я вздохнула. Сильно сомневаюсь, что Коробок рванул за драгоценностями, но надеюсь, что он все же поторопился в магазин. Причем не в цветочную лавку за букетом для Лапы, а в винную точку, чтобы купить горячительное и залить им тот ужас, что испытывает большинство мужчин, узнав счастливую весть. Нет, потом те, кто не убегает прочь навсегда, радуются, находят теплые слова, начинают заботиться о маме своего будущего ребенка. Но первое чувство, которое испытывает представитель сильного пола, услышав: «Милый, ты скоро станешь папой», - это глобальный ужас. Папой? Я? За что? Я не готов к этой роли!

- Такой смешной, - чирикала Лапуля, - ужасно счастливым голосом спросил: «Ты уверена, что оно будет мальчиком? Надо пойти на узи!» А я его заверила: «Не сомневайся! Видишь на тесте голубые полосочки? Если девочке предстояло родиться, то на бумажке должны были нарисоваться розовенькие. Всем известно, мальчуковый цвет голубой, девчачий - розовый».

Я уставилась на Лапулю, не веря своим ушам. Однако это заявление как-то слишком даже для нашей Барби. Я очень люблю Лапу, она добрая, веселая, позитивная, отлично готовит, ласковая, заботливая, но все-таки стопроцентная дурочка! Хотя такой ли уж это порок? Принято считать, что глупость сопутствует молодости, а мудрыми бывают только старики.

Из прихожей послышался стук двери.

- Димочка-котик пришел! - взвизгнула Лапуля и бросилась в коридор.

Я решила на всякий случай пойти за Лапой, вдруг Димон не принес цветов, нужно, чтобы кто-то сразу объяснил Барби: букета нет, потому что Коробок просто не нашел подходящий из миллиона, миллиона алых роз.

- О! Это мой подарочек! - закричала Лапуля. - Какой большой!

Я насторожилась и на крейсерской скорости вылетела в холл.

Димон держал в руках плоскую коробку размером с блюдо для торта.

- Такое огромное колечко? - с сомнением спросила Лапа. - Или бусики? О! Там комплектик! Сережечки, колечко, ожерельице, диадемка, поясок! С брюликами, да?

- Это айпад, - объявил Димон. - Отличная вещь.

- Ай кто? - попятилась Лапуля. - Где его носят? На шее?

Коробок рассмеялся и начал распаковывать подарок. Вскоре мы увидели плоский экран без всяких признаков клавиатуры и мышки. На мой взгляд, электронное чудо походило на темное зеркало.

- Я научу тебя им пользоваться, - частил Димон, - великая вещь. Ты сможешь посещать музеи мира, не выходя из дома.

Лапуля скуксилась:

- А зачем мне посещать музеи?

- Женщине в положении необходимо любоваться прекрасным, - заявил Коробок. - Слушать классическую музыку, глядеть на произведения Тициана, Рафаэля, читать стихи.

Мордочка Лапули стала откровенно несчастной.

- А мое колечко?

- Колечко? - переспросил Димон. - Какое?

- С брильянтиком, - прошептала Лапа, - его всегда в кино котик дарит, когда про зайчика узнает! И я не хочу все время сидеть дома и пялиться на картинки…

Так и не договорив, Лапуля зарыдала и кинулась в спальню. Димон повернулся ко мне:

- Что с ней?

Я тяжело вздохнула. Ох уж эти умные мужчины! Все им надо растолковывать. Правда и Лапуля хороша! Ей-богу, они с Димоном достойны друг друга. Компьютерщик преподнес матери своего будущего ребенка абсолютно ненужный ей айпад, а она купила любимому рваные валенки мадам Помпадур. То есть они новые, но я после посещения ветеринарной клиники дугги-угги по-другому называть не могу. Не надо радовать другого тем, что по сердцу тебе! Но Лапуле никогда не объяснить, почему Димон не наденет рваные валенки мадам Помпадур, а вот с хакером можно попытаться провести воспитательную работу.

Я посмотрела на Димона.

- Лапуля ждала кольцо. Она надеялась получить от тебя его в подарок за будущего зайчика. В ее любимых романтических комедиях главный герой, услышав о беременности подруги, всегда рыдает от счастья, а потом скачет за бриллиантами, сказав кучу ласковых слов любимой.

- Но я принес айпад, - возмутился Димон, - он намного лучше золота с камнями!

- Лапуля думает иначе, - попыталась я вразумить Коробка. - Ты хоть сказал ей про свою любовь до гроба?

Димон засопел.

- По-твоему, надо было пообещать ей достать звезду с небес?

- Не нужно обещать девушке звезду, лучше отведи ее в ювелирный магазин, - улыбнулась я, - иди и попытайся утешить Лапулю. Ну, попробуй взглянуть на ситуацию ее глазами!

Коробок ничего не ответил, но в спальню пошел. Я посмотрела ему вслед. Глупость - признак молодости, а мудрость - спутница зрелого возраста? Вовсе нет. Иногда молодость проходит, а глупость остается.

Дата добавления: 2015-10-16