Глава 25. Понимаете теперь, почему Файфман не пришла в восторг, узрев в аудитории Любу?

Понимаете теперь, почему Файфман не пришла в восторг, узрев в аудитории Любу? Когда до Руфины дошло, что стройная блондинка за первым столом - та самая Казакова, она твердо решила сразу после окончания семинара пойти в учебную часть и попросить перевести ее в другую группу. Но осуществить задуманное не успела. Едва прозвенел звонок, как Казакова подскочила к Руфе и застрекотала:

- Узнаешь меня? Я Люба, дочка Марии Николаевны! Изменилась, да? На диете сидела, волосы отрастила!

- Привет, - осторожно ответила Файфман, на всякий случай делая шаг назад.

Люба заметила это движение и засмеялась:

- В подростковом возрасте я была не подарок! Да? Помнишь, как тебя чернилами в ванной облила?

- Нет, - на всякий случай соврала Руфина.

- Сейчас назад оглядываюсь и понимаю - я с седьмого по десятый класс творила дикие вещи. Так стыдно! Слушай, давай после занятий сходим в кафе, отметим первый учебный день. Еще раз прости меня за мое поведение, - попросила Люба.

- Хорошо, - согласилась Руфина, решив, что Казакова повзрослела и стала нормальным человеком.

Переходить в другую группу Файфман не стала, но и заводить тесную дружбу с Любой не захотела. Между девушками установились ровные отношения, с виду вполне приятельские, но после лекций они разбегались в разные стороны, каникулы тоже проводили порознь, не секретничали, не болтали часами по телефону, не бегали вместе по магазинам. Люба пользовалась популярностью на курсе, она хорошо училась, модно одевалась, всегда пребывала в отличном настроении и была звездой всех институтских вечеринок. Сначала Руфа настороженно приглядывалась к подруге детства, потом сделала вывод: некоторые люди способны кардинально измениться. Из мрачной злопамятной девчонки выросла очаровательная девушка.

В самом начале пятого курса студентам предстояло определиться с темой дипломной работы и найти себе научного руководителя. Руфина хотела пойти в аспирантуру и решила во что бы то ни стало попасть к Бутрову. Весь вуз знал: под крылом Алексея Николаевича ты стопроцентно удачно минуешь все научные рогатки и препоны и получишь степень кандидата наук. Но для того чтобы попасть к профессору в качестве соискательницы, требовалось сначала получить диплом о высшем образовании. И опять все были в курсе: Алексей Николаевич возьмет к себе в аспирантки лишь того, кто у него писал диплом. Бутров мог одновременно заниматься только с двумя студентами, другие преподаватели брали пять, шесть, десять человек и весьма формально относились к обязанностям научного руководителя. Алексей Николаевич возился с дипломниками, как со своими детьми, шлифовал их работы до совершенства. Не было ни одного случая, чтобы его подопечные получили на защите четверку, им ставили исключительно «отлично». И при отборе своих дипломников Бутров пользовался лишь одним критерием - личным впечатлением от человека.

Любочка понравилась Бутрову, а Руфина нет. Алексей Николаевич взял Казакову и Веру Романову. Файфман приуныла. В аспирантуре всего два места, ясно, кому они через год достанутся.

В конце декабря Люба сказала Руфе:

- У меня для тебя будет здоровский подарок! Вручу его тебе тридцать первого числа.

Руфина изобразила восторг, а Люба спросила:

- Где ты встречаешь праздник?

Файфман вздохнула:

- С друзьями, на даче.

- Возьми меня с собой, - попросила Любочка. - Я хотела пойти к одной приятельнице, но у той возникли проблемы, и она не будет собирать компанию.

- Вообще-то у нас складчина, - начала осторожно отнекиваться Руфа. - Надо с собой еду принести и выпивку, а еще мы подарки друг другу вручаем, ничего особенного, простенькие сувениры, но нас двенадцать человек.

- Я испеку пироги, прихвачу шампанское и презенты, - пообещала Люба. - Ну пожалуйста, иначе придется мне ехать вместе с мамой в дурацкий подмосковный санаторий. Ей на работе путевку дали, они всей конторой тридцатого туда отправляются. Представляешь веселье? Там ни одного человека моложе сорока пяти не будет. Честное слово, я не испорчу вашу вечеринку.

Ну и что было делать Руфе? Пришлось согласиться:

- Отлично, тридцать первого в полдень встречаемся на вокзале у электрички.

В назначенный час компания студентов, обвешанных большими сумками, влезла в электричку, и Руфина стала знакомить Любу с приятелями. Когда дело дошло до Ивана, Казакова засмеялась:

- Ну, с Ваней-то нас друг другу представлять не надо. Надеюсь, он меня помнит! Правда, мы давно не встречались, но, думаю, Ваня не забыл противную девчонку, которую ему мама приказывала развлекать.

- Ты так изменилась, - пробормотал Иван. - Совсем другой человек!

- Главное, я осталась красавицей, - отшутилась Люба.

Но Добров неожиданно серьезно ответил:

- Верно, ты шикарно выглядишь.

Руфина ощутила тревогу. Ей не понравилось, как друг детства смотрел на Любу.

К полуночи все успели основательно выпить и стали дурачиться. Ваня ни на шаг не отходил от Любы, и у Руфины испортилось настроение. Добров использовал каждую минуту, чтобы привлечь к себе внимание Казаковой, он совершенно забыл про девушку, с которой приехал на дачу, и откровенно приударил за Любой. Справедливости ради следует отметить, что последняя не поощряла Ваню, уделяла ему столько же внимания, сколько и остальным.

Когда часы пробили двенадцать и народ начал разворачивать подарки, Любочка неожиданно обняла, поцеловала Руфу и, протягивая ей конверт, сказала:

- Давно хотела тебе сказать: мне очень повезло иметь такую подругу, как ты. Я счастлива, что нахожусь здесь. Открывай, надеюсь, тебе понравится.

Руфина распечатала конверт, вынула лист бумаги, прочитала текст и взвизгнула. У нее в руках была копия приказа ректора вуза: «В связи с отчислением из института студентки пятого курса В. Романовой назначить научным руководителем дипломного проекта студентки Р.Файфман профессора А.Н.Бутрова».

- Как ты это проделала? - закричала Руфа.

- Секрет, - округлила глаза Люба, - но тебе придется пахать и пахать. Я пообещала Бутрову, что ты проявишь усердие. Времени мало, я с сентября материал набираю, а тебе с января стартовать.

- С ума сойти, - не успокаивалась Руфа, - а что случилось с Веркой? С пятого курса никогда не выгоняют.

Люба приложила палец к губам:

- Тсс-с! Еще один секретик. Приказ о Романовой вывесят в начале января. Верку арестовали, она убила своего парня. Ректор не хочет, чтобы народ знал про преступление, поэтому там указано: «В связи с болезнью по собственному желанию».

- Как! - ахнула Руфа. - Они с Гришей жениться собирались!

- Гришка уже никого в загс не поведет, - заявила Люба. - Верка поехала с матерью на два дня на дачу, а Гриша решил налево сходить. У него родители за границей работают, парень один жил в большой квартире, ну и позвал к себе другую девчонку. Легли они в койку, а тут Верка в спальню врывается. У нее ключи имелись, это и понятно, они с Григорием три года вместе, Вера в его квартире постоянно жила. Здорово, да?

- Ваще, - выдохнула Руфина.

- Отец Гриши коллекционирует холодное оружие, - продолжала Люба, - у них на стенах кинжалы висят. Верка один схватила, ну и ударила сначала жениха, а потом его партнершу. В результате Григорий труп, а девка в больнице. Я, как об этом услышала, сразу поняла: у Бутрова освободилось место, ну и подсуетилась! Я всегда помогаю верным друзьям, никогда не забываю ни плохое, ни хорошее и умею извиняться. Как ты полагаешь, теперь я искупила то испорченное чернилами платье?

На секунду Руфина испугалась. Ей вдруг показалось, что Люба лишь притворяется веселой и доброй, а на самом деле на дне души Казаковой живут такие демоны, что лучше держаться от такой подружки на многокилометровом расстоянии. Но это было секундное замешательство. Руфа еще раз взглянула на приказ и бросилась Любе на шею.

Студентки удачно защитили дипломы, попали в аспирантуру, стали через пару лет молодыми кандидатами наук и параллельно работали в музее. Бутров патронировал Казакову с Файфман, помогал им публиковать научные работы. Девушки ездили с профессором в экспедиции, потом совместно изучали собранный материал. Люба и Руфа стали практически неразлучны. Ваня, влюбленный в Казакову до беспамятства, ходил за дочкой Марии Николаевны хвостом и не раз делал предложение Любане, но та всегда отказывалась:

- Я не готова к замужеству.

Руфине было жаль Ваню. Она отлично понимала: у него нет шансов. У Любы есть кто-то другой, очевидно женатый мужчина, раз она никогда не появляется с кавалером на людях и не рассказывает о нем даже ей. Руфина попыталась свести Ваню с другими женщинами, но Добров не хотел ни на кого смотреть, и подруге детства оставалось лишь переживать, наблюдая за его мучениями. Иван, правда, не терял надежды заполучить Казакову в жены.

- Вот увидишь, - говорил он Руфе, - я добьюсь своего, она поймет, что лучше меня никого нет.

Файфман кивала, но отлично знала, что Люба никогда не пойдет за Доброва, не ее типаж. В конце концов Любаша под влиянием своей матери согласилась на помолвку, и целый год Иван ходил в женихах. Люба ему не разрешала поцеловать себя. А потом внезапно назначила день бракосочетания, и ошалелый от счастья Добров устроил пир на весь мир. У Ивана тогда отлично шли дела, он зарабатывал большие деньги и закатил роскошную свадьбу. Руфина, естественно, была подружкой невесты.

Когда безмерно счастливый молодой муж закружил в вальсе наконец-то обретенную жену, к Руфе подошла Анна Егоровна и воскликнула:

- Красивая пара!

- Очень, - покривила душой Файфман, которая на протяжении всего праздника ощущала необъяснимое беспокойство.

- Невеста хороша, - вздохнула новоиспеченная свекровь, - но я всегда надеялась, что увижу возле сына тебя в белом платье с фатой.

- Тетя Аня, мы просто друзья, - улыбнулась Руфа. - Ваня мне как брат, а расписываться с ближайшим родственником невозможно.

- Ну да, - кивнула Доброва.

- Они будут счастливы, родят вам внуков, - оптимистично пообещала Руфа.

- Люба уже беременна, - без особой радости сказала Анна Егоровна.

Руфина удивилась, но постаралась не показывать своих чувств, а мать Ивана продолжала:

- Мне никто пока эту новость не объявлял, но я слышала, как вчера невесту в туалете тошнило, а еще ей плохо от запахов. Думаю, поэтому они со свадьбой и поспешили.

На секунду Руфе стало обидно, что Люба не сообщила ей о беременности, но она подавила это чувство и воскликнула:

- Вот видите! Скоро вы станете счастливой бабушкой.

Лицо Анны Егоровны исказилось.

- Не знаю, не знаю, в ребенке половина крови матери. Я, Руфочка, никогда не прощу Любе того, как она издевалась над моим сыном. Ваня сам не свой ходил, чуть в петлю не полез. Целый год она его в женихах держала и дату бракосочетания не назначала. Видела бы ты, как ему плохо было! А потом вдруг сама прибежала и на шею к Ванюше кинулась. Потребовала расписаться буквально через неделю. Чего, спрашивается, торопиться, а? С чего в ней страсть к моему сыну проснулась? Я в догадках терялась: что ее заставило мармеладкой стать? Такие женщины долго к свадьбе готовятся, платье шьют, а Любка! Схватила первую попавшуюся тряпку - и вперед! Но вчера горшок нашел крышечку. Я услышала, как ее в сортире наизнанку выворачивает, и поняла: беременна невеста. Готова спорить, что не от Вани младенец! Охмурила она моего наивного влюбленного мальчика, а тот и рад.

Руфа испугалась:

- Тетя Аня, вы никому о своих подозрениях не рассказывайте!

- Уж не дура, - вздохнула старшая Доброва, - буду молчать, но Любу никогда дочерью считать не смогу.

Руфина замолчала и начала суетливо передвигать на столе предметы.

- И что случилось дальше? - тихо спросила я.

Файфман сгорбилась.

- Много всякого, жизнь, знаете ли, многоликая. И… ну… и… А Люба правда умерла?

- Да, - кивнула я, - можете больше ее не бояться. Я правильно поняла? Вы по какой-то причине невероятно испугались, убежали из музея, перестали писать совместные научные статьи с Любой и Алексеем Николаевичем. Что случилось?

Руфина уронила на пол ложку, но не стала ее подбирать.

- Анна Егоровна подозревала, что Надя не от Вани, а потом получила неопровержимое доказательство. Понимаете, ребенок наследует от родителей…

- Палец, - перебила я, - на ноге!

- Вы знаете! - ахнула Руфа. - Откуда?

- Неважно, - отмахнулась я. - Слышала и про скандал на поминках Анны Егоровны!

Руфина кивнула:

- Мама не сдержалась. Тетя Аня ей правду рассказала и спросила: «Фира, как мне поступить? Сообщить Ване? Он должен знать правду».

Мудрая Эсфирь Мироновна ответила:

- Аня, не лезь, они сами разберутся. Если вмешаешься, Иван тебя потом в развале своей семьи обвинит. Может, он давно правду выяснил и молчать предпочитает. Чужая жизнь потемки, даже если это жизнь твоего сына!

Но Анна Егоровна, похоже, спрашивала у лучшей подруги совета исключительно для проформы, она воскликнула:

- Ох! Нет! Я обязана просветить своего мальчика!

Руфина исподлобья посмотрела на меня.

- Понимаете? В понедельник вечером тетя Аня беседовала с мамой, а во вторник утром нам уже стало известно о ее смерти. Помню глаза моей мамы, когда она услышала это известие! Понимаете, да?

Я кивнула:

- Конечно. Вы обвиняете Любу в убийстве Анны Егоровны.

- Да, - прямо призналась Руфа, - именно так. Думаю, тетя Аня не сдержалась и выложила Любе в лицо все, что о ней думает. Анна Егоровна была очень импульсивна. Вани дома не оказалось, свекровь не сдержала эмоций, а невестка поняла, что ее хорошей жизни может настать конец, и подсуетилась. Люба способна на ужасные поступки, причем сама она их считает вполне приемлемыми.

- Серьезное, но бездоказательное обвинение, - вздохнула я, - прямых-то улик у вас нет, одни догадки. И есть маленькая логическая неувязка. Если, по вашим словам, Люба была готова пойти на убийство ради сохранения своей тайны, то почему она не позаботилась о вашей матери? Эсфирь Мироновна представляла для нее не меньшую опасность, чем Анна Егоровна. Она могла разболтать Ивану правду про пальчик без сустава.

- Мать разбушевалась на поминках, - всхлипнула Руфина. - Я пыталась ее остановить, но куда там! Она кричала прилюдно, потом ей стало плохо.

Люба проявила заботу, она уложила мать подруги в спальне покойной, спешно вызвала «Скорую» и, пока врачи толкались по пробкам, объявила гостям:

- Мы все знаем, какая дружба связывала Анну Егоровну и Эсфирь Мироновну. Очень вас прошу, давайте забудем об истерике, которая приключилась с ней. Я не в обиде на тетю Фиру, она от горя потеряла рассудок.

Присутствующие согласились с Любой, спустя некоторое время прибыла машина с красным крестом и увезла Эсфирь Мироновну с предварительным диагнозом: резкое нарушение мозгового кровообращения.

Руфина встала, дошла до подоконника, оперлась о него спиной и тихо спросила:

- Мама перенесла инсульт, лишилась речи, сейчас она постоянно живет в подмосковном санатории, где пытаются реабилитировать паралитиков. Ее состояние стабильно, но ни малейшей надежды на возвращение к нормальной жизни нет. Она осталась жива, потому что не представляла опасности для Любы. Обвинения мамы, брошенные в лицо невестке умершей подруги, все присутствующие посчитали проявлением подкрадывающегося инсульта. Ну помутился у нее разум от резко подскочившего давления. Можно сказать, мамочке повезло, остальных-то Люба убила.

Дата добавления: 2015-10-16