Глава 24. Като-сан бросил перед Хисао на стол тонкую папку с бумагами

Като-сан бросил перед Хисао на стол тонкую папку с бумагами.
- Прочитаешь сам, рассказывать не буду. У меня мало времени. Фотосессия в среду. И не смей опаздывать.
Хисао молча взял папку и поднялся с кресла.
- И еще, - крикнул ему вслед менеджер. – Ты выглядишь просто отвратительно. К среде чтобы сходил в солярий, принял лечебные ванны и восстановил свой внешний вид. Меня уже достало напоминать тебе об этом каждый раз.
- Тогда не напоминай, я не глупый.
- Хисао?
- Что еще? – молодой человек закатил глаза, но все же обернулся.
Менеджер сидел в широком кресле за своим столом, положив подбородок на сложенные руки, и вид у него был несколько озабоченный, хоть и строгий. Стекла тонких очков слегка поблескивали на свету.
- Ты можешь сейчас засмеяться над тем, что я скажу, или удивиться. Но я действительно начинаю о тебе беспокоиться. Ты очень изменился. Ты никогда не был подарком, но после твоего возвращения...
- Спасибо за заботу, - Хисао слегка поклонился. – Но, думаю, она излишня.
Он вышел в приемную, миновал секретаря, которая всегда улыбалась одинаковой наигранной улыбкой, дошел до лифта и нажал кнопку со стрелкой, указывающей вниз. «Вниз… куда уж ниже можно было опуститься?». Он смотрел, как сменяются на экране цифры с номерами этажей, а потом перевел взгляд на балконную дверь, ведущую на широкую крышу десятиэтажного офисного здания. За стеклом было пасмурно – серые облака висели над городом, почти задевая крыши небоскребов, но Хисао вдруг захотелось встать под них и разделить хмурый день вместе – лицом к лицу.
На крыше оказалось ветрено и прохладно, но вдохнуть в легкие свежий воздух было приятно. Хисао преследовало чувство, будто он уже давно не дышал полной грудью, не ощущал, как кислород впитывается в кровь. Ветер трепал длинные рукава серой кофты и штанины черных брюк, играл с прядями и челкой, и Хисао подставил ему навстречу лицо.
Что же надо было сделать, чтобы добиться даже от Като такого внезапного проявления заботы? Наверно, все действительно катилось по наклонной, раз он беспокоился, но Хисао не хотелось сейчас думать об этом. Безумно болела голова, видимо, из-за того, что он вчера нюхал кокаин, а потом еще и выпил половину бутылки виски в одиночку. Он искренне надеялся, что и алкоголь, и наркотик помогут ему перестать испытывать чувство вины и отвращения к самому себе после того, как он выгнал Кевина из своей квартиры. Но они оказались бесполезны.
Закурив сигарету, Хисао подошел к невысокой металлической ограде, которая стояла у края крыши, и посмотрел вниз на улицу. Торопливые прохожие сновали туда-сюда, звук проезжающих машин – извечная суета города, не дающая покоя. Хисао глубоко затянулся табачным дымом и представил, как он разъедает его легкие, оседает густой смолой в их пористой структуре, заставляя гнить и окрашивая в черный цвет. Если бы только легкие… Ему казалось, что он весь пропитан каким-то странным ядом, способным отравить каждого, кто к нему прикоснется. И никотин здесь был далеко не первопричиной.
Хисао на мгновение прикрыл глаза, а потом посмотрел в высокое серое небо. Он был один под ним. И даже те люди внизу, машины, велосипеды – ничего не существовало больше. Его нигде не ждали. Никто не ждал. Он был не нужен совершенно никому. Ни родителям, бросившим его еще при рождении. Ни любимому человеку, которого не было. Ни друзьям, ни коллегам по работе. Предоставлен сам себе.
На душе сделалось нестерпимо горько, стоило лишь подумать о том, что Кевин за всю его жизнь был единственным человеком, с которым он действительно чувствовал себя нужным. Но все длилось так недолго, так скоротечно… Хисао оказался слаб настолько, что сбежал, как трусливая собака. Быть с Кевином было невыносимо, потому что он стал чувствовать себя зависимым, стал терять то лицо, которое с таким усердием рисовал на себе все годы. Хисао ненавидел себя за это, но другого выхода не было.
Он вспомнил, как складывал вчера бумажные кораблики на причале, пускал их по воде, наблюдая, как попутный ветер уносит их вниз по течению. Ему хотелось стать таким кораблем самому – плыть по волнам в надежде, что когда-нибудь он найдет берег, который так долго искал. Искал всю свою жизнь. А потом там, на причале, оказался Кевин – человек, чей один только взгляд взбудоражил в душе все раны.
Это была их последняя встреча.
Хисао снова посмотрел вниз на улицу и усмехнулся: все вокруг – одна лишь пустота. Если сделать в нее шаг, то ты пропадешь. Если не сделать – значит, уже пропал. Разницы не было.
За пару секунд Хисао перелез через ограду и встал на краю крыши, держась руками за металлические перила. Он всегда боялся высоты, но сейчас она его привлекала, очаровывала. Один шаг с десятого этажа – и твое тело, которое считают таким красивым, найдут на асфальте в форме изуродованной сломавшейся куклы. Но будет уже плевать на эстетику. Интересно, сможет ли он ощутить чувство парения в воздухе как птица, или полетит камнем на дно? Дно… он уже был на дне, так давно, что забыл каково это – выплывать на поверхность.
Если бы он только мог позволить себе вернуть Кевина, но какой теперь был смысл? Сердце пусто стучало в груди – даже ему не осталось ничего, во что можно было бы верить.
Хисао отпустил одну руку. Если отпустить и вторую, а потом податься чуть вперед, можно решить одним шагом все проблемы. Можно заткнуть свою совесть и затушить разъедающую боль внутри. Можно забыть обо всем и хотя бы единственный раз в жизни совершить смелый поступок. Ему действительно хотелось перестать быть, не существовать, не чувствовать. Умереть.
Эта мысль, как назойливая муха, крутилась в голове, жужжала, билась о разум. И все стало казаться так легко – шаг вперед и больше никаких страданий, страхов, воспоминаний и самоедства.
Хисао точно знал, что никто не придет на помощь. Да и на похороны никто не придет. И чего тогда он ждет? К чему тянет время? Он отпустил вторую руку и стряхнул сползающую по щеке слезу.
Смерть – это так просто…

Кевин, наверно, только из-за вежливости выслушивал всю тираду Никки о том, что ему предложили небольшую роль в итальянском фильме. Молодой человек уже давно рассказывал, что полжизни как минимум мечтал об актерской карьере, поэтому сейчас его разрывало на части от переполняющего восторга и радости. Кевин искренне хотел за него порадоваться, но собственное мрачное настроение было сложно спрятать. С другой стороны, он сам попросил Никки составить ему компанию и пройтись по магазинам, потому что наедине с самим собой мог бы просто сойти с ума. Все, что произошло накануне с Хисао, не укладывалось в голове. Как бы Кевин ни пытался понять причины подобного поведения молодого человека, он все равно не мог его оправдать. Теперь уже не мог…
Когда Кевин сказал ему последние слова перед уходом о том, что человек может сам убить в другом любовь, он действительно имел это в виду. Но только вот убита ли была в нем любовь – он так и не понял. Растоптана, оплевана – да, но не убита до конца. Было нестерпимо больно, досадно и оскорбительно. Но сердце ныло не только из-за унижения, и Кевин ничего не мог с этим поделать.
Он достал из заднего кармана джинсов сложенный неровный бумажный кораблик, задумчиво покрутил его в пальцах и убрал обратно, пока Никки рассказывал про предстоящую роль в фильме.
Все было кончено. У него остался только один выход – вернуться в Милан и приказать себе жить новой жизнью, забыть Хисао, завести нормальные и человеческие отношения с каким-нибудь парнем, постараться заново влюбиться и надеяться, что этот человек окажется достойным и благодарным спутником.
- Слушай, мне надо уже начать репетировать. Я вчера на ночь перечитал все свои части сценария, которые они мне скинули по электронной почте. Там в одном моменте мне нужно будет поцеловаться с девушкой, представляешь? Ну, понарошку, конечно, но мне все равно немного страшно – вдруг неубедительно получится.
- Это же игра, так что ничего страшного в этом нет, - Кевин положил руки в карманы черных стильных брюк. – И у тебя еще много времени для репетиций.
- Я хочу уже начать! – не унимался Никки. – Я даже вчера начал учить текст и проговаривать свою роль перед зеркалом. Хочешь, покажу?
Кевин улыбнулся и кивнул.
- Покажи.
- Хорошо, только не суди строго, - Никки, вмиг став серьезным, собрался с духом и начал. – Милена, а если бы ты выходила замуж, какое платье захотела бы надеть?
Кевин, приподняв бровь, посмотрел на друга.
- Милена?
- Ну да. Представь, что ты девушка по имени Милена, а я за тобой приударяю. Погоди, я тебе сейчас покажу сценарий, и ты будешь читать роль этой самой Милены – мне так будет проще, - Никки достал из сумки пару листов распечаток и показал Кевину нужный текст. - Итак, поехали дальше. Ммм, нежно-голубое? Ты, должно быть, прекрасно в нем будешь выглядеть.
- Почему ты вдруг об этом заговорил? – прочитал Кевин следующую фразу, сворачивая на соседнюю улицу с магазинами.
- Потому что… - Никки театрально засмущался. – Потому что я хотел предложить тебе одну вещь.
- Какую же?
- Я хочу, чтобы ты надела светло-голубое платье на нашу свадьбу.
Кевин усмехнулся и бросил быстрый взгляд на Никки, потом снова на сценарий.
- Правда? Господи, Мэлвин, как же я ждала, когда ты уже, наконец, решишься…
- Далее следуют объятия, - оповестил Никки и, счастливо улыбнувшись, сгреб Кевина в охапку.
- Минуточку, - Кевин потряс листками бумаги. – Тут написано, что ты ее должен нежно обнять, а не задушить в объятиях.
- Черт! – выругался Никки. – Ты прав.
Они пошли дальше по тротуару, минуя встречных прохожих.
- Давай еще раз. Читай свою фразу.
- Правда? Господи, Мэлвин, как же я ждала, когда ты уже, наконец, решишься… - повторил Кевин и выжидающе посмотрел на Никки, который расплылся в наигранной улыбке и снова обнял мужчину прямо посреди улицы. Наверно, они странно смотрелись сейчас, но Кевин не думал о том, что подумают о них прохожие. Через три дня они уже все равно будут в Милане.
- Лучше? – с надеждой в голосе спросил Никки и отпустил Кевина.
- Когда ты обнимаешь девушку, притягивай ее к себе за талию, а не клади руки ей на шею, - улыбнулся Кевин.
- Так, понял. Давай еще раз и сначала. Моя фраза.
Никки вздохнул, собираясь с силами, и произнес первые строчки сценария.

Следом за первой, по щеке поползла и вторая слеза, туманя зрение. Нет, Хисао ни за что не позволит теперь себе быть слабым, когда он так близко к концу, к излечению, освобождению от тюрьмы, которую сам выстроил вокруг себя…
Внизу по улице продолжали течь люди, но он не думал о них. Они ведь не думали о нем, к чему тогда заботиться о ком-то чужом?
Глубокий вздох наполнил грудную клетку, и Хисао в последний раз взглянул на снующих прохожих – они казались далекими и настолько чужими, будто он был совершенно с другой планеты в отличие от них. Парни и девушки, мужчины и женщины, подростки и бизнесмены… Живой копошащийся муравейник. И два парня, обнимающиеся посреди улицы… Счастливые, беззаботные… Если бы он мог быть одним из них…
Хисао прищурился, когда внезапное осознание узнавания пресекло все мысли и заставило сердце остановиться. Даже с расстояния десятиэтажного дома и при плохом зрении он мог различить в двух мужских фигурах европейцев – и по тому, что они были выше всех прохожих, и по чертам, и по цвету волос. Но то, что одним из них был Кевин, задело Хисао так сильно, что его лицо исказилось.
- Какого черта…? – процедил он сквозь зубы себе под нос, а потом закричал так, что у самого в ушах зазвенело. – Какого черта ты обнимаешься с парнем посреди улицы?!
Чувство несправедливости, ревности и злости накатило на него волной, сметая на своем пути все мысли о попытке покончить жизнь самоубийством, которые теперь казались ничтожными по сравнению с теми эмоциями, которые взяли верх. Хисао резко перепрыгнул через металлическую ограду обратно на ровную крышу и кинулся к двери, ведущей в здание. Он даже не подумал о том, чтобы вызвать лифт, а метнулся к лестнице, сбив с ног какую-то офисную работницу. Кипа бумаг, которую она несла в руках, вспорхнула вверх и усеяла собой несколько ступеней. Хисао слышал, как выругались ему вслед, но было плевать. Он как сумасшедший выскочил из здания, задыхаясь от бега, и пересек проезжую часть улицы под гудение недовольных автомобилистов.
Парень, который был рядом с Кевином, улыбнулся и, посмотрев на мужчину, положил руку ему на плечо, когда Хисао подлетел к ним и со всей силой оттолкнул того к витрине магазина.
- Убери от него руки!
Никки от неожиданности только лишь захлопал ресницами, ошарашено глядя на выросшего словно из-под земли молодого японца, который был настроен, мягко сказать, недоброжелательно. Кевин немногим отличался по реакции от коллеги по работе, особенно когда Хисао подбежал к мужчине и набросился с кулаками, барабаня ему в грудь и выплескивая оскорбление за оскорблением на смеси датского, английского и японского.
- А ты! Какого хрена ты стоишь и обнимаешься с парнем посреди улицы?! И ты мне еще смел говорить о моем образе жизни?! Чертов эгоист! Я чуть не сдох от чувства вины и угрызений совести, а ты гуляешь здесь как ни в чем ни бывало и жмешься со всякими смазливыми куклами посреди улицы! Ублюдок, ненавижу тебя! Из-за тебя я только что чуть не покончил собой! Чуть не спрыгнул с этой гребаной крыши! Из-за тебя моя жизнь превратилась в ад, потому что я как идиот влюбился в тебя! И как ты смел меня упрекать в чем-то?! Неужели ты так и не увидел за все это время, как я люблю тебя?! Сволочь, ненавижу, ненавижу, ненавижу!!! – Хисао стучал кулаками Кевину в грудь, плюя на то, что люди вокруг оборачивались и неодобрительно смотрели в их сторону. Ему не было никакого дела до остальных. Все, что хотелось – это ударить Кевина, оскорбить, унизить, высказать все, что накипело. Он был словно в состоянии агонии, выплескивая в лицо первые приходящие на ум слова… Пока Кевин вдруг резко не схватил его за запястья и хорошенько не встряхнул.
- Успокойся! – крикнул он, но Хисао это только лишь разозлило еще больше.
- Не смей мне приказывать, придурок! Ты мне просто врал все это время, сукин сын! Развлекаешься с парнями, а меня осуждаешь?! И пусти! – Хисао попробовал освободить руки. – Не прикасайся ко мне, самодовольный идиот!
Но хватка Кевина стала лишь только сильнее, и мужчина вдруг потащил его за собой, сворачивая в соседний тихий переулок.
- Куда ты меня тащишь? Пусти! Пусти меня! – Хисао вырывался как разъяренный тигр, но сил все равно не хватало, чтобы сбросить с себя руки Кевина. А потом мужчина прижал его спиной к стене дома, все еще зажимая запястья, и лицо его оказалось ровно напротив – серьезное, строгое, жесткое.
- Повтори, что ты сказал, - голос Кевина казался ниже обычного.
- Что тебе повторить? – выкрикнул Хисао. – Что ты самодовольный эгоистичный ублюдок?! Или что из-за тебя я только что чуть не покончил собой?!
- Другое, - серо-голубые глаза не позволяли даже отвернуться.
- Что ты осуждаешь меня, а сам обнимаешься посреди Токио с каким-то придурком?!
- Нет, повтори то, что ты сказал после этого.
- Отвали от меня! – Хисао снова предпринял попытку вырваться. Кажется, до него только что дошло, что именно хотел услышать Кевин – то, что выскочило у Хисао против воли, на эмоциях, на нервах… - Я ничего не собираюсь тебе повторять, понял?!
Кевин еще полминуты смотрел на него, даже не моргая, а потом вдруг резко отпустил запястья молодого человека, делая пару шагов назад.
- Это твой выбор. Если ты сейчас не повторишь то, что сказал, ты меня больше не увидишь никогда в жизни.
Хисао мерил его взглядом, но пыл явно стал сходить, сменившись чувством страха и отчаяния. Нет, он никогда больше не сможет сказать это снова. Он даже не мог признаться самому себе в том, что… «Нет, нет, нет!» - твердил он самому себе. «Я не произнесу это вслух!» Хисао опустил глаза, глядя себе под ноги на тротуар.
Они так и стояли посреди переулка еще минуты три, пока не послышался тяжелый вздох Кевина. А потом Хисао с ужасом для себя увидел, как мужчина разворачивается и уходит, даже не оглядываясь назад и только бросив короткое, похожее на точку:
- Прощай.
Это было так жестоко со стороны Кевина: ставить его перед таким выбором. У Хисао сжалось горло, когда он повторил про себя слова: «Ты меня больше не увидишь никогда в жизни». Если до этого Хисао был готов смириться с этим фактом, то сейчас сердце разрывалось на куски от осознания того, что он может действительно никогда не увидеть его снова. Слезы стали жечь глаза, просочились наружу и принялись рисовать мокрые дорожки на щеках, как неумелые художники. Он не мог их контролировать, так же и как свои эмоции. Сжав руки в кулаки, Хисао смотрел в спину уходящего мужчины, когда ноги стали подкашиваться, и он начал медленно сползать по стене вниз. Он не знал, как смог выговорить хотя бы пару звуков, они вышли сдавленными и хриплыми.
- Кевин, я… - в животе сдавило, из горла вырвался всхлип. Хисао запнулся, понимая, что Кевин даже не обернулся. Слезы потекли еще сильнее, попадая в рот и придавая горечи во рту солоноватый привкус. Он накрыл голову руками и произнес еле слышно, скорее для себя, не надеясь, что кто-то его услышит. – Я никого никогда не любил в жизни так, как тебя. Если бы ты знал, как это больно, как страшно… Но я совершенно не могу ничего с собой сделать. Я люблю тебя, Кевин… Так люблю, что ненавижу самого себя…
Очередной судорожный всхлип раздался в тишине переулка. Теперь он действительно готов был умереть: как угодно, лишь бы быстрее и наверняка. Но только частые шаги рядом заставили приподнять заплаканное лицо и увидеть приближающегося к нему Кевина, а потом он внезапно оказался в таких крепких и надежных объятиях, что слезы потекли еще более сильным потоком. Уткнувшись в грудь Кевина, который сидел перед ним на коленях, Хисао чувствовал его запах, и все казалось нереальным, выдуманным. Вслед за словами пришло такое чувство опустошенности, будто вместе со слезами из него вылилось все, что прежде давило на сердце так туго и искусно, что готово было вот-вот раздавить. Он только что практически вскрыл себе вены, выпуская наружу отравленную кровь, но вместо смерти получил только это удовлетворение и ощущение освобожденности.
Он не помнил, сколько еще они просидели так вместе, сжимая друг друга в объятиях в тихом переулке, оторванном от центральной улицы. Никто больше не говорил ни слова. Хисао еще долго плакал, пока слезы не закончились и не остались только судорожные рваные вздохи и выдохи. Ему хотелось так и остаться там, на сером пыльном тротуаре в руках Кевина, стать каменными изваяниями и больше никогда не отрываться друг от друга, но спустя какое-то время мужчина аккуратно отстранился и, поймав ладонью его щеку и стирая с нее влагу, тихо сказал:
- Поехали, я отвезу тебя домой.
- Домой? – Хисао испуганно поднял глаза. Неужели все, что он сказал, не подействовало? – Нет, я не хочу! Не уходи, пожалуйста!
- Я никуда не уйду, - Кевин в последний раз провел пальцами по его скуле и едва весомо коснулся губами подсохшей щеки. В его глазах тоже стояли прозрачные слезы. – Теперь я никуда не уйду, Хисао. И никуда тебя не отпущу. Я обещаю.
- Ты отпустил… тогда, - Хисао шмыгнул носом.
- Потому что ты не говорил. Если бы ты сказал, что любишь…
- Дурак, - Хисао слабо ударил его кулаком в грудь.
- Пойдем домой, - Кевин поднялся на ноги и помог Хисао встать, тут же снова прижимая его к себе. – Нам о многом нужно поговорить.
И впервые за всю жизнь Хисао не стал спорить. Он просто шел, поддерживаемый за талию Кевином и смирившийся со всем, что потом могло последовать.

Кевин довел Хисао до его спальни, уложил на кровать, прикрыв легким тонким одеялом. У молодого человека был абсолютно смиренный и тихий вид, будто это не он набросился на него с кулаками час назад посреди улицы. Все случившееся стало настолько неожиданным, что Кевин до сих пор сомневался в реальности происходящего. Хисао говорил о том, что чуть не прыгнул с крыши дома, пытаясь покончить жизнь самоубийством, потом признался в любви, на что Кевин уже давно не надеялся, и вот в итоге – они вместе в одной комнате, и он сидит и перебирает пряди русых волос на затылке Хисао. Что же творится в этой голове, которая мирно лежит на подушке? Что довело Хисао до того, что он чуть не умер?
- Ты действительно хотел спрыгнуть с крыши? – задумчиво спросил Кевин, и молодой человек едва заметно кивнул. – Почему?
- Потому что не хотел жить.
Приглушенный голос был настолько полон боли, что у Кевина невольно побежали по спине мурашки.
- Но ты передумал?
- Нет, я увидел тебя и этого парня.
Пальцы Кевина на пару секунд задержались в его волосах, но потом снова продолжили их перебирать.
- То есть, выходит, ты не сделал этого, потому что нас увидел?
- Так и выходит. Я разозлился.
- На меня?
- На тебя.
- Никки просто репетировал свою роль для нового фильма.
- Это неважно, - Хисао слегка нахмурился. – После вчерашнего я думал, что никогда тебя больше не увижу.
- Признаться, я тоже, - Кевин убрал руку и глубоко вздохнул. – Зачем ты это сделал вчера, если любишь меня?
Хисао дотянулся до плеча мужчины и тихо попросил:
- Ляжешь рядом?
- Ты не ответил.
- Мне хотелось сделать тебе больно. Я не знаю почему. Может, потому что я злюсь, что ты так легко отпустил меня из Милана. Или потому что злюсь на самого себя. Мне было сложно с тобой, Кевин. Сложно показывать то, что внутри. Но без тебя… - Хисао выдержал паузу, - еще сложнее. Вся эта выпивка, наркотики и секс… Я просто хотел забыть тебя, думал, так будет легче. Только так и не смог. Ни один из них никогда не заставит чувствовать то, что я чувствую, когда ты рядом.
Хисао было трудно говорить, потому что слезы снова подступали к глазам, а горло сжималось. Но основной причиной было то, что Хисао никогда еще не говорил так откровенно и искренне как сейчас. Более того, он никогда не говорил про собственные чувства и эмоции. Ему казалось, что он просто не умеет их объяснять и описывать, слова выглядели для него корявыми и нескладными.
- Почему ты не сказал мне раньше? Почему не признался? Если бы я только знал, слышал это от тебя, я бы даже силой заставил тебя остаться. Но как я мог тебя заставлять идти против себя?
- Я бы никогда не сказал тебе об этом.
- Почему?
Кевин накрыл ладонь Хисао своей.
- Потому что я не мог сказать этого даже себе самому. Это слабость, это зависимость, это уязвимость. Это страшно.
- Мы все уязвимы. Но уязвимость позволяет чувствовать гораздо больше, - Кевин переплел их пальцы и слегка улыбнулся. – Сегодня ты был уязвим, но сделал другого человека счастливым.
- Кевин? – Хисао взглянул на их руки, и на его лбу образовалась пара тонких морщинок. – Почему ты не возненавидел меня за все, что я сделал?
- Может, потому что… - мужчина посмотрел ему прямо в глаза. – Я люблю тебя, Хисао. Я говорил это, когда мы еще были вместе. Я скажу это и сейчас.
Кевин видел, как задрожали губы молодого человека, а потом из уголков его глаз снова заструились слезы.
- Перестань, Хисао, - Кевин прилег рядом с ним на край кровати и прижал к себе. – Такими слезами ты смоешь свои линзы.
- Ну и к черту их, - Хисао спрятал лицо у Кевина на груди. – Мне все равно, вижу я или не вижу. Главное, что я тебя… чувствую.
- Никогда не слышал, чтобы ты говорил подобные вещи.
- Про линзы? – Хисао стал заметно успокаиваться. Должно быть, он выплакал всю влагу из организма за сегодняшний день.
- Нет, про то, что ты чувствуешь. Ты никогда не говорил о чувствах так открыто, - Кевин улыбнулся тому, что Хисао прижался к нему еще теснее – стройный, изящный, теплый... такой родной.
- Ты меня вынудил.
- Выходит, я виноват? – усмехнулся мужчина.
- А кто же еще?
- Ладно, по крайней мере, я виноват в чем-то хорошем.
- Что тут хорошего? Я стал открытой мишенью.
- Я прикрою тебя, - Кевин провел ладонью по его плечу. – Если надо, закрою собой.
- Кевин, - Хисао приподнял голову так, чтобы видеть глаза друга. Говорить было сложно, голос садился. – Прости меня за все.
В серо-голубых глазах промелькнула странная тень, а потом Кевин убрал руку с его талии и коснулся щеки друга большим пальцем. Он молчал, просто смотрел на лицо Хисао, обводя взглядом каждый изгиб.
- Ты молчишь, потому что не можешь простить? – тревожно спросил Хисао. – Я клянусь тебе, я даже не целовался ни с кем после того, как мы расстались. Мы только занимались сексом, пустым и сухим сексом, я даже не позволял никому себя взять. Я не помню толком ни одного лица. Думал, что найду среди них того, кто сможет тебя заменить, но я с самого начала знал, что этого не будет. Я все равно каждый раз думал о тебе…
Кевин задумчиво провел пальцем вниз по скуле Хисао и медленно помотал головой.
- Дело не в них.
Хисао слегка дернулся.
- Значит, это из-за Эшли?
- Причем тут Эшли? – удивленно переспросил мужчина.
- Вы же встречаетесь!
- Кто тебе сказал такое?
- Ты сам.
- Я? – Кевин непонимающе выгнул бровь. – Он мой друг, и ты прекрасно знаешь об этом. Между нами ничего не может быть.
- Ты сказал, что вы лежали в одной кровати, и что он приходил к тебе как к себе домой…
- Он жил у меня какое-то время, хотел поддержать, вот и все. Я бы на его месте поступил точно так же.
- Вы спали в одной постели, - в груди Хисао снова что-то укололо.
- Да, заснули один раз вместе, потому что мое моральное состояние было далеко от идеального.
- А этот парень? – Хисао подозрительно прищурился. – Который был сегодня с тобой.
- Никки – модель в нашем проекте.
- Он тебе нравится?
Кевин перевернулся на спину, но так и не убрал руку с плеча друга, продолжая его обнимать.
- Перестань, Хисао. У меня никого не было с тех самых пор, как ты закрыл за собой дверь моей квартиры.
- Никого? – молодой человек явно был изумлен этим фактом. – Совсем никого?
- Совсем, - Кевин вздохнул. – До вчерашнего дня, пока мы с тобой не встретились.
Хисао вдруг почувствовал себя настолько виноватым за те спонтанные одноразовые связи, которые были у него за все время на расстоянии с Кевином, что стало стыдно.
- Ты переживал из-за того, что мы расстались? – тихо спросил он, хотя уже прекрасно знал ответ.
- Я думал, что сойду с ума, - признался Кевин, глядя в потолок.
- А как ты думаешь, мы могли бы попробовать еще раз? – Хисао приподнялся на локте и заглянул мужчине в лицо. Откуда в нем взялась смелость озвучить подобный вопрос вслух – кажется, было гораздо проще спрыгнуть с той крыши офисного здания. Поэтому Хисао тут же дернулся назад, лег на спину и прикрыл ладонью глаза. – Забудь, что я спросил.
- Забыть? – голос Кевина раздался прямо над его лицом. – Нет уж, Хисао. Я уже сказал тебе: после того, что я услышал сегодня там, в переулке, ты больше никуда не сбежишь.
- Мы не можем быть вместе… - простонал Хисао на грани отчаяния.
- И почему же? Мы любим друг друга, что нам мешает?
- Я. Я столько всего натворил, что умереть хочется.
- Хватит говорить о смерти, - Кевин убрал его руку от лица и заглянул в глаза. – Умереть всегда гораздо проще, чем жить. Хочешь, чтобы я тебя простил? Тогда откройся, покажи себя.
- Тебе это не понравится.
- Не суди раньше времени. Я уже видел многое.
Хисао на пару секунд зажмурился, пытаясь запрятать собственные страхи как можно глубже.
- Когда ты уезжаешь обратно в Милан?
- Во вторник, через три дня.
- Забери меня с собой.
Кевин внимательно изучал лицо молодого человека, возможно оценивая искренность его намерений.
- Я точно с собой сделаю что-нибудь, если ты оставишь меня. Я не смогу больше так жить, - прошептал Хисао и с трепетом в сердце почувствовал, как ладонь Кевина гладит его волосы.
- Значит, придется тебя увезти, - улыбнулся Кевин, и от этой нежной ласковой улыбки внутри Хисао потеплело. Молодой человек перевел взгляд на губы друга и замер.
- Поцелуй меня.
Улыбка плавно исчезла с лица Кевина.
- Кажется, вчера ты был категорически против.
- Потому что не смог бы отпустить тебя, если бы ты меня поцеловал.
- Господи, откуда все это в твоей голове? – Кевин потрепал его по волосам как ребенка, но Хисао даже не сопротивлялся. – Значит, вчера ты тоже притворялся, что тебе все равно?
- Не осуждай меня, - Хисао нахмурился.
- Не буду, - Кевин вздохнул и убрал пару прядей со лба друга. – Скажи мне еще раз.
- Что?
- Что любишь.
Хисао отвел глаза в сторону, лицо приобрело упрямое выражение.
- Нет, не буду. Я уже сказал тебе один раз, не собираюсь я больше этого повторять.
- Да? – на удивление, Кевина такой ответ только рассмешил.
- И не вздумай меня и дальше шантажировать. Если это прокатило один раз, и ты выбил из меня то, что я даже себе не говорил вслух, то это не значит, что…
Хисао запнулся, потому что говорить, когда рот закрыли поцелуем, было сложно. Особенно, когда этот поцелуй был всем тем, о чем Хисао грезил в одиночестве каждый божий день. Губы Кевина сводили с ума, заставляли все тело пылать и выгибаться, а когда его язык скользнул внутрь, неторопливо и чувственно лаская, разжигая, Хисао показалось, что вот и пришла минута его смерти – именно так должно было быть внутри: легко, трепетно, волнующе приятно. «Смерти? Нет, я не хочу умирать. Только не сейчас, когда он рядом». Дыхание сорвалось, когда Хисао, очнувшись, от своих собственных мыслей, стал отвечать на поцелуй. Обвив шею Кевина руками, он прижался к нему всем телом, чувствуя, как невидимый луч энергии прошивает насквозь позвоночник. Так долгожданно, так упоительно, что Хисао млел и просил только о том, чтобы этот поцелуй длился как можно дольше. Как он смог отказаться от него вчера? Как смог отказаться, улетая из Милана?
Губы Кевина оторвались от его губ, но Хисао с закрытыми глазами все еще чувствовал на лице его теплое ласкающее дыхание. В сердце с каждым частым ударом распускались бутоны лотосов, пробивали его ледяную поверхность, заполняя сладковатым ароматом. Сознание поплыло уже давно, и Хисао действительно ощутил себя тем самым бумажным корабликом, который качался на волнах под лучами солнца. Неужели он нашел свою гавань…?
-Aishiteru, – шепот Хисао из полуоткрытых губ был похож на шелест красных листьев клена в японских садах.
- Что ты сказал? – тихо переспросил Кевин, едва весомо прикасаясь губами к уголку его рта.
- Ничего, - Хисао улыбнулся, все еще лежа с закрытыми глазами. – Я ведь, правда, готов был прыгнуть с той крыши. Как прекрасно, что я этого не сделал.
Расслабленность окутала все тело и, даже несмотря на то, что Хисао чувствовал на себе взгляд Кевина, его клонило в сон. Бессонная ночь оставила после себя усталость и изнеможение, а теперь, купаясь в тепле Кевина, организм требовал восстановления сил.
- Я рад, что ты так считаешь, - Кевин снова лег у него под боком, обнимая за талию. – Я очень хочу, чтобы ты перестал думать о смерти, чтобы был счастлив и смог, наконец, принять для себя то, что ты настоящий гораздо ценнее и красивее, чем тот, кем ты так усиленно стараешься быть. Я буду рядом, чтобы помочь тебе осознать это.
Кевин взглянул на темные сомкнутые ресницы и слегка приоткрытые губы.
- Хисао? – шепотом окликнул Кевин, но молодой человек даже не шелохнулся. Понимая, что Хисао заснул, Кевин улыбнулся и так и остался лежать рядом. – Спи, тебе нужно отдохнуть.
Он слушал дыхание Хисао в тишине комнаты и думал о том, что жизнь чертовски непредсказуема, но, по крайней мере, теперь он точно знает, что просто так не отпустит Хисао, только не после того, как он сказал ему, что любит. Должно быть, это было слишком тяжело для него – признаться в своих чувствах, но теперь все стало совсем иначе, Кевин это понимал и чувствовал, как постепенно тает в Хисао лед – и его пролитые горячие слезы сегодня были тому подтверждением.

Дата добавления: 2015-10-16