Население и благосостояние

Кризис окружающей среды свидетельствует о том, что людьми допущены серьезные ошибки в способе использования среды своего обитания, Земли. Эта ошибка идет не от природы, но от человека. Я думаю, никто не взялся бы утверждать, что нынешняя атака загрязняющих веществ на Землю объясняется какими-то природными изменениями, не зависящими от человека. В действительности в тех немногочисленных районах мира, которых еще практически не коснулась мощная длань человека, не наблюдается смога, загрязнения воды и оскуднения почвы. Вырождение окружающей среды обязано просчетам в деятельности человека на Земле.

Одно из объяснений, которое иногда выдвигают, состоит в том, что человек — это «грязное» животное, которое «гадит в своем собственном гнезде», чего не делают другие животные. Согласно этой точке зрения, людям не достает присущей другим животным опрятности и с ростом количества людей мир загрязняется все больше. Такое объяснение принципиально ошибочно, потому что «чистоплотность» животных по отношению к природе не является результатом их собственных гигиенических мер. Их отбросы удаляются другими живыми существами, для которых эти отбросы служат пищей. В экологическом цикле не может происходить накопления отбросов, потому что в нём ничего не выбрасывается. Живые существа, представляющие собой естественную часть экосистемы, не могут нанести вред этой системе в результате своей жизнедеятельности; экосистема всегда разрушается извне. Человеческие существа, в биологическом смысле, не менее опрятны, чем другие виды. Они загрязняют окружающую среду лишь потому, что разрушают замкнутую циклическую сеть, образуемую всеми остальными видами.

До тех пор, пока человек занимал свое место в окружающее экосистеме — потреблял пищу, рожденную почвой, кислород, выделяемый растениями, возвращал органические отбросы почве и углекислый газ растениям, — он не мог причинить серьезного ущербе экологической системе. Но, однажды выйдя из этого цикла, например, переместившись в города, где органические отбросы не возвращаются в почву, а поступают в поверхностные воды, человеческая популяция оказывается изолированной от той системы, частью которой ими была прежде. Теперь по отношению к йодной системе эти отбросы становятся внешним фактором, превышающим способность системы к саморегулированию, и потому загрязняют ее.

Определенные виды человеческой деятельности — сельское хозяйство, лесная промышленность и рыболовство — непосредственно эксплуатируют отдельные части экосистемы. В этих случаях компоненты экосистемы, представляющие экономическую ценность, — сельскохозяйственная культура, строевой лес или рыба — удаляются на экосистемы. В результате в экосфере возникает как бы утечка, и для того, чтобы избежать катастрофы, надо стремиться компенсировать эту утечку. Тяжелые потери могут нарушить баланс системы и привести ее к катастрофе. Примером могут послужить разрушительная эрозия сельскохозяйственных и лесных земель, вызванная слишком интенсивной эксплуатацией, или упадок китобойного промысла вследствие перелова китов.

Окружающая среда испытывает повышенную нагрузку и в том случае, когда какой-то отдельный компонент экосистемы искусственно увеличивается извне, будь то накопление отходов деятельности человека или попытки повысить скорость кругооборота системы для того, чтобы увеличить извлекаемую из нее продукцию. В первом случае — это сброс сточных вод в поверхностные воды. Во втором — использование азотных удобрений в сельском хозяйстве.

Наконец, поскольку люди обладают уникальной способностью производить материалы, не встречающиеся в природе, вырождению окружающей среды может способствовать вторжение в экосистему абсолютно чуждых ей веществ. Вероятно, самый простой пример тому — синтетическая пластмасса, которая, в отличие от естественных материалов, не поддается бактериальному разложению. Следовательно, она становится мусором или угнетающим фактором, в обоих случаях обусловливая загрязнение. Точно так же токсичные вещества, такие как ДДТ или свинец, не играя никакой роли в биохимических процессах, могут усиливать действие определенных веществ, которые при достаточно высоких концентрациях оказывают вредное воздействие на экосистему. Короче говоря, любые действия, которые вносят во внешнюю среду чуждые ей вещества, связаны с риском ее загрязнения,

В связи с этим наша задача состоит в том, чтобы установить, каким образом человеческая деятельность порождает экологические коллизии, то есть приобретает характер внешнего вторжения в экосистему, которое нарушает ее естественную способность к саморегулированию.

Для начала было бы полезно взглянуть на историю проблемы загрязнения в стране с такой высокоразвитой промышленностью, как Соединенные Штаты. К сожалению, несмотря на национальное увлечение сбором и накоплением в памяти вездесущих компьютеров всевозможных статистических данных, исторические данные об уровнях загрязнения чрезвычайно разноречивы. Однако доступные нам данные позволяют сделать вполне определенный вывод: большинство проблем, связанных с загрязнением, впервые возникли или значительно обострились после второй мировой войны.

Хорошим примером в этом смысле служат фосфаты, важный фактор загрязнения поверхностных вод. С 1910 но 1940 год ежегодный сброс фосфатов с коммунальными стоками возрос чуть больше, чем вдвое: с 8000 до 18000 тонн (в пересчете на фосфор). Затем эта величина стала быстро возрастать, так что в последующие тридцать лет, с 1940 по 1970 год, она выросла более чем в семь раз и достигла около 120000 тонн в год. А вот некоторые другие примеры увеличения ежегодного выброса загрязняющих веществ по сравнению с уровнем 1946 года: окислов азота от автомобилей (которые способствуют образованию смога) —- на 630 процентов; тетраэтилсвинца, источником которого является бензин, - на 415; ртути от хлорных предприятий — на 2100; синтетических пестицидов (только за период с 1950 по 1967 год) — на 270; неорганических азотных удобрений (которые частично попадают в поверхностные воды и загрязняют их) — на 789; невозвратных пивных банок — на 595 процентов. Многие загрязнители вообще отсутствовали до второй мировой войны и впервые появились в окружающей среде лишь в военные и первые послевоенные годы: смог (впервые отмечен в 1943 году в Лос-Анджелесе) искусственные радиоактивные элементы (впервые появились в военное время при создании атомной бомбы), ДДТ (широко используется с 1944 года), детергенты (начали заменять мыло с 1946 года), синтетические пластмассы (начали вносить существенный вклад в проблему загрязнения лишь в послевоенное время).

Это разительное изменение темпов разрушения окружающей среды в послевоенное время дает ключ к пониманию происхождения проблемы загрязнения. Последние 50 лет принято рассматривать как время всеобъемлющей революции в науке, которая привела к мощным изменениям в технике и ее применении в промышленности, в сельском хозяйстве и средствах транспорта и связи. Вторая мировая война стала поворотным пунктом в этом историческом процессе. Широкая революция в фундаментальных науках, особенно в физике и химии, на которых основано большинство новых технологических: процессов, произошла в основном в первые 25 лет этого периода, то есть до войны. В военное время, под давлением военных потребностей, множество последних научных открытий нашло себе воплощение в новых технологических процессах и производственных предприятиях. Начиная с этого времени новые технологические процессы коренным образом преобразили природу промышленного и сельскохозяйственного производства. Таким образом, период второй мировой войны послужил как бы водоразделом между предшествовавшей ему научной революцией и последовавшей за ним революцией технической.

Понимание сути довоенной научной революции может дать нам ключ к пониманию особенностей послевоенного развития технологии. Начиная с 20-х годов физики отказались от представлений, господствовавших со времени Ньютона. Открытие свойств атомов вызвало к жизни совершенно новую концепцию строения материи. Сочетая эксперимент с теорией, физики достигли замечательно глубокого понимания свойств частиц атома и природы их взаимодействия, которое определяет свойства атома в целом. Эти новые познания привели к открытию нового, более эффективного способа расщепления считавшегося ранее неделимым атома, которое сопровождается высвобождением из ядра частиц, обладающих огромной энергией. Была открыта естественная и искусственная радиоактивность. К концу 30-х годов было получено твердое теоретическое обоснование того, что атомные ядра могут высвобождать огромные количества энергии. Во время второй мировой войны эта теория воплотилась в практику, породив атомное оружие и реакторы—и опасность, связанную с искусственной радиоактивностью и возможностью катастрофической войны.

Новые физические теории помогли также объяснить поведение электронов, особенно в твердом теле. В послевоенные годы эти познания привели к созданию транзистора и широкому распространению полупроводниковой электронной техники. Это послужило технологической основой для современных вычислительных машин, не говоря уже о транзисторных приемниках.

Химия также достигла значительного прогресса в довоенный период. Особенно важными в плане последующего воздействия па окружающую среду явились достижения химии органических соединений. Эти вещества впервые были открыты химиками восемнадцатого столетия в тканях живых организмов. Постепенно химики изучили молекулярное строение некоторых простых разновидностей природных органических веществ. В конце концов ими овладело неодолимое желание научиться имитировать природный процесс — синтезировать в лаборатории органические вещества, что до сих пор было уникальной функцией жизни.

Первое искусственное органическое вещество, мочевина, было синтезировано в 1848 году. Начав с этого простого соединения (мочевина содержит лишь один атом углерода), химики научились получать в лабораторных условиях все более сложные естественные вещества. Однажды овладев техникой соединения органических молекул, можно создать бесчисленное количество различных продуктов. Это естественное следствие увеличения числа возможных комбинаций атомов в органических соединениях. Так, молекулы, относящиеся к классу Сахаров, содержат лишь три типа атомов — углерод, кислород и водород, которые могут быть соединены друг с другом лишь немногими способами; но из тех Сахаров, которые содержат шесть атомов углерода (например, знакомая всем глюкоза, или фруктовый сахар), мы можем получить шестнадцать различных молекулярных структур. Число органических молекул, которые теоретически могли бы существовать, практически неограниченно.

На рубеже веков химики научились множеству практических способов создания различных теоретически возможных молекулярных структур. Знание того, что число возможных органических веществ почти неограниченно и что, по крайней мере, некоторые возможные комбинации уже удалось получить, — лишило их покоя. Образно говоря, едва только был изобретен язык, как последовала вспышка сочинительства, только вместо новых поэм химики создавали новые молекулы. Подобно некоторым поэмам, некоторые новые молекулы были просто продуктом радостного процесса созидания — наглядным свидетельством того, чему научились химики. Другие молекулы, опять-таки подобно некоторым поэмам, были созданы ради того, чтобы их творец нашел пути к созданию более сложных вещей. В общем, эти новые молекулы были созданы, так сказать, украшения ради, хотя, возможно, это звучит несколько резко.

Этот период представляет собой, если судить по количеству созданных человеком новых предметов, быть может, самую яркую вспышку созидательной деятельности в истории человечества. То был самоускоряющийся процесс, ибо каждая вновь созданная молекула становилась отправной точкой для строительства множества других.

В результате на полках химиков накопилось огромное множество новых веществ, которые, будучи основаны на химии углерода, похожи на естественные материалы, присущие жизни, но которые в большинстве своем отсутствуют в живой природе. Так как новые полезные материалы пользовались спросом, некоторые химикалии были сняты с полок — или благодаря их сходству с естественными веществами, пли просто наугад — и испытаны на практике. Так, у сульфаниламида, вещества, синтезированного в 1908 году химиком-красителем, в 1931 году была обнаружена способность уничтожать бактерии, а ДДТ, который лежал на полке одной швейцарской химической лаборатории с 1873 года, в 1039 году вошел в употребление как вещество, убивающее насекомых.

Тем временем в значительной мере была научена химическая основа важных молекулярных свойств, те есть та молекулярная структура, которая определяет цвет вещества, его эластичность, срочность волокна или его способность уничтожать бактерии, насекомых или сорняки. Тогда стало возможным создавать новые молекулы сознательно, для определенных целей, а не рыться а химических хранилищах в поисках подходящих кандидатов. Однако, хотя многие из подобных изобретений были сделаны еще до второй мировой войны, лишь очень небольшая часть их была внедрена в промышленную практику в широких масштабах. Это пришло позже.

Так довоенная научная революция преобразовала физику и химию в науки, способные изменять природу, создавать, пока лишь на Земле, абсолютно новые формы материи. Однако при всем количественном и качественном богатстве накопленных знаний до второй мировой войны практическая их отдача была незначительна. То, что физики уже знали об атомной структуре, вышло из стен лаборатории лишь в виде тех или иных предметов электрического оборудования, таких как некоторые лампы и рентгеновская аппаратура. В промышленности физические явления все еще использовались преимущественно в формах механического движения, электричества, тепла и света. Химическая промышленность большей частью работала на старом сырье — минералах, и других неорганических веществах. И новые орудия производства, беспрецедентные по своей мощи, беспримерные по новизне, еще только ждали настоятельных потребностей военного времени и послевоенной реконструкции. Лишь много времени спусти выявился потенциальный роковой порок научного фундамента новой технологии. Она была подобна стулу, имеющему две крепкие ножки — физику и химию, — но, тем не менее, бесполезному из-за отсутствия третьей ножки — биологии окружающей среды.

Все это полезное подспорье в наших поисках причин кризиса окружающей среды. Можно ли считать лишь случайным совпадением то, что послевоенные годы ознаменовались не только мощным взрывом технологических нововведений, но и равным ему по силе взрывом загрязнения окружающей среды? Можно ли считать новую технологию главной причиной кризиса среды?

Все то, о чем мы только что говорили, лишь часть комплекса причин, вызвавших резкий подъем уровня загрязнений после 1946 года. За это время произошли и другие изменения, которые имеют не меньшее отношение к проблеме загрязнения. Загрязнение часто связывают, например, с ростом населения и уровня жизни. Весьма несложно доказать, что изменение уровня загрязнения и Соединенных Штатах со времени второй мировой войны не может быть непосредственным следствием роста населения, который составил за это время лишь 42 процента. Конечно, не следует считать ото упрощенным ответом на упрощенное предположение. В принципе даже 40—50-процентное увеличение населения может быть реальной причиной много большего роста загрязнения среды. Например, для того чтобы обеспечить пропитанием, одеждой и жильем возросшее число людей, необходимо было интенсифицировать производство — и, следовательно, увеличить загрязнение — во много большей пропорции, поскольку повышение продуктивности производства может быть связано с непроизводительной деятельностью (например, модернизация устаревших предприятий). Поэтому объем производства должен был возрасти много больше, чем на 40—50 процентов, чтобы удовлетворить нужды столь значительно выросшего населения. При этом могла бы снизиться продуктивность производства (продукция, производимая единицей труда). В действительности дело обстоит как раз наоборот: начиная с 1946 года наблюдалось резкое повышение продуктивности. Более того, химическая промышленность, которая особенно сильно загрязняет среду, продемонстрировала наиболее высокие темпы роста продуктивности: за период с 1958 но 1968 год продуктивность химической промышленности возросла на 73 процента; для сравнения напомним, что рост продуктивности во всей промышленности страны составил 39 процентов. Такие изменения в эффективности производства находятся в противоречии с гипотезой о том, что возрастание уровня загрязнения среды объясняется ростом населения.

Другое популярное объяснение состоит в том, что увеличение загрязненности среды связано с быстрым ростом городов, где внутренняя скученность и нерешенные социальные проблемы усугубляют загрязнение. Эта точка зрения также не в состоянии объяснить действительные масштабы кризиса окружающей среды. Например, целый ряд серьезных проблем, связанных с такими факторами загрязнения, как радиоактивные осадки, удобрения, пестициды, ртуть и многие другие промышленные выбросы, не являются собственно городскими. В действительности между размерами города и плотностью его населения и количеством загрязняющих веществ, приходящихся на душу населения, трудно установить пропорциональную зависимость из-за эффекта «городской черты». (По мере роста города отношение его окружности к площади уменьшается; так как «мусор» должен удаляться за городскую черту, уровень загрязнения будет возрастать, при тех же самых мерах, предпринимаемых для очистки единицы площади.) Этот эффект может объяснить различия в заболеваемости, связанной с загрязнением воздуха для городов различных размеров. Так, заболеваемость раком легких в крупнейших городах (с населением 1 миллион человек и более) приблизительно на 37 процентов выше, чем и городах с населением с 250000 до 1 миллиона. Однако и в этом случае эффект слишком незначительный, чтобы объяснить наблюдаемый рост уровня загрязнения.

Распределение населения довольно значительно влияет па загрязнение окружающей среды в связи с автомобильным транспортом. Возьмем, к примеру, явление, столь типичное для американских городов: рост цветного населения и представителей других национальных меньшинств в городских гетто и миграция более состоятельных социальных групп в пригороды. Эти процессы разделяют места жительства и работы как обитателей гетто, так жителей пригородов. Те, кто работает в городе, но не желают в нем жить, должны ездить; жители гетто, которые работают на предприятиях, прилегающих к городу, но не имеют возможности жить в пригороде, также вынуждены ездить, но в обратном направлении. Это помогает объяснить, почему в районе столичных городов автомобильный пробег на душу населения возрос с 1050 миль в 1948 году до 1790 в 1966 году. Поэтому обострение проблем окружающей среды, связанное с урбанизацией, обязано не столько росту городского населения, сколько процессу разделения места жительства и работы в столичных областях.

Все это никак не позволяет отнести быстрый рост уровня загрязнения в Соединенных Штатах начиная с 1946 года на счет общего роста населения. Ни простое увеличение количества людей, ни множественные эффекты скученности в городах по могут объяснить резкого повышения уровня загрязнения, которое проявляется в нынешнем кризисе окружающей среды; вряд ли изменило бы положение и предлагаемое уменьшение эффективности производства. Дело здесь в чем-то другом.

Из вышесказанного непосредственно следует, что отношение количества выбрасываемых в США загрязнителей к величине населения резко возросло с 1946 года. Страна производит большее загрязнение, чем этого требует удовлетворение нужд имеющегося населения. Этот факт легко преобразовать к математически эквивалентному, но — как мы увидим — весьма обманчивому утверждению: что произошло резкое увеличение количества загрязняющих веществ, приходящихся на душу населения. Например, если загрязнение увеличилось в 10 раз, а численность населения возросла на 43 процента, то количество загрязнений, приходящихся на одного человека, возросло приблизительно в 7 раз (1,43 X 7 =10). Так как количество биологических отбросов на душу населения не могло возрасти в таком масштабе, сам собой напрашивается вывод о том, что каждый из нас стал богаче, стал использовать больше продукции и,следовательно, давать больше отходов. Отличным статистический обоснованием подобной точки зрения является то, что население Соединенных Штатов, составляя лишь 6 процентов населения мира, потребляет от 40 до 50 процентов всей мировой продукции; естественно, что такое состоятельное общество является также «загрязняющим обществом».

Теперь было бы интересно рассмотреть факты о «благосостоянии» в Соединенных Штатах. Мы можем считать показателем благосостояния количество полезной продукции, приходящейся в среднем на душу населения, то есть индивидуальное благосостояние. В качестве очень грубого приближения — которое, как мы увидим, сделано с большой натяжкой, — мы можем взять валовой национальный продукт (ВНП) в расчете па душу населения. В 1946 году он был равен 2222 долларам; в 1966 году он достиг 3354 долларов (по курсу 1958 года, с поправкой на инфляцию). Таким образом, прирост составил 50 процентов, однако сам по себе этот факт не позволяет объяснить наблюдаемое увеличение количества загрязняющих веществ на душу населения.

Так как валовой национальный продукт — это слишком приближенная и усредненная оценка количества материальных благ, производимых в стране, более целесообразно разбить его на отдельные статьи, особенно такие важные, как продовольствие, одежда и жилье, и такие удобства, как личные автомобили, телевизоры и электробытовое оборудование.

Что касается продовольствия, то здесь общая картина за период с 1946 по 1968 год совершенно ясна: существенных изменений в потреблении на душу населения США основных пищевых категорий, таких как калории и белок, не произошло. Количество потребляемых калорий даже понизилось — с 3380 калорий в день на душу населения в 1946 году до 3250 в 1968 году. Количество потребляемого белка, после некоторого снижения в первые послевоенные годы, оставалось постоянным (приблизительно 95 граммов в день на душу населения) до 1963 года, после чего оно начало медленно возрастать, достигнув 99 граммов в день в 1968 году.

Эти цифры находят свое отражение в общем объеме сельскохозяйственной продукции Соединенных Штатов. Объем производства зерна на душу населения к 1966 году уменьшился на 8 процентов по сравнению со средним уровнем конца 40—50-х годов; количество мяса и жиров на душу населения за это же время уменьшилось на 6 процентов. За этот же период потребление на душу населения таких важных компонентов питания, как кальций, витамины А и С, тиамин, — уменьшилось на 11—20 процентов. Эта ситуация, очевидно, отражает временное улучшение пищевого баланса как следствие продовольственной программы военного времени и ухудшение качества питания в Соединенных Штатах после того, как эта программа была завершена.

Итак, в целом общее потребление продуктов питания на душу населения в Соединенных Штатах за время с 1946 по 1968 год осталось почти неизменным, хотя и наблюдалось некоторое ухудшение в качестве питания. Совершенно очевидно, что в отношении продуктов питания никакого улучшения благосостояния не произошло.

Не произошло существенных изменений и в производстве одежды на душу населения. Например, годовая продукция обуви на душу населения в Соединенных Штатах оставалась постоянной в период с 1946 но 1966 год — три пары обуви. В этот период отечественная продукция всех видов трикотажа претерпевала более или менее значительные колебания, но в целом существенных изменений не произошло и здесь. Благодаря частым изменениям моды в это время менялось, хотя и значительно, лишь соотношение между отдельными видами одежды (например, сильно сократилось производство мужских и женских костюмов, зато увеличилось производство всевозможных юбок, блузок, брюк и спортивных шорт), однако общее количество одежды, приходящейся на душу населения, осталось практически неизменным. Что касается тканей, то их потребление на душу населения с 1950 по 1968 год повысилось лишь на 9 процентов (с 20 до 22 килограммов соответственно). Этот весьма приближенный анализ производства одежды на душу населения опять-таки не дает никаких свидетельств роста благосостояния в США по сравнению с уровнем 1946 года. *

* Следует отметить, что здесь и в других местах книги подчеркиваются лишь данные о выпуске этих товаров и не принимается в расчет влияние на их потребление экспорта и импорта. Этот подход отражает тот факт, что уровни загрязнения по преимуществу непосредственно связаны с отечественным производством и что в большинстве случаев импорт и экспорт сравнительно мало влияют на отечественное производство. Возможно, исключение составляет текстиль, импорт которого в Соединенные Штаты в последние годы увеличился. Следовательно, действительное потребление текстиля на душу населения, особенно за последние годы, вероятно, несколько выше, чем об этом можно судить по данным отечественного производства. — Прим. авт.

Данные о жилье выглядят так: в 1946 году на душу населения приходилось 0,272 единицы жилой площади, в 1966 году — 0,295. (Здесь не принимается в расчет качество жилья.)

Эти цифры также не говорят о каком-либо существенном улучшении жилищных условий, а следовательно, и о росте благосостояния. К такому же выводу приводят и данные о производстве строительных материалов, которые отражают лишь незначительное увеличение этой продукции на душу населения.

Итак, о предположительном вкладе возросшего благосостояния в Соединенных Штатах в проблему загрязнения мы можем сказать следующее. Производство на душу населения таких важных предметов потребления, как питание, одежда и жилье, за период с 1946 по 1968 год не только не возросло, но в некоторых аспектах даже уменьшилось. За это время увеличилось потребление на душу населения электрической энергий, горючего и бумажных продуктов, но на эти изменения нельзя возложить всю полноту ответственности за столь резкое повышение уровня загрязнения. Если измерять благосостояние бытовыми удобствами, такими как телевизоры, радиоприемники, разные электробытовые приборы, или такими средствами развлечений, как cнегомобили и катера, тут мы обнаружим довольно значительный рост. Но опять-таки эти предметы представляют собой слишком малую долю валового национального продукта, для того чтобы объяснить наблюдаемое возрастание уровня загрязнения.

Эти данные говорят о том, что в общих чертах — кроме некоторых аспектов, упомянутых выше, — производство материальных благ в Соединенных Штатах шло в ногу с ростом населения в период с 1946 по 1968 год. Это означает, что суммарное производство ведущих продуктов, таких как продовольствие, сталь и мануфактура, возросло пропорционально приросту населения, на 40—50 процентов. Это увеличение валовой продукции Соединенных Штатов настолько не соответствует наблюдаемому увеличению уровня загрязнения, которое находится в пределах от 200 до 2000 процентов, что никак не может служить причиной последнего. Отсюда ясно, что попытки возложить вину за кризис среды на «перенаселение», «благосостояние» или на оба эти фактора несостоятельны и объяснение надо искать в чем-то другом.

Дата добавления: 2015-10-16