Глава четырнадцатая. Книга третья. Империум.

Книга третья. Империум.

Глава четырнадцатая

- Машины, - сказал Немиил со своего места на зубчатых стенах. - Вот что я нахожу наиболее поразительным. Повтори, как ты говоришь, их называют?

- Краулеры, - ответил Захариил.

- Точно, краулеры, - кивнул Немиил. - Они срезают деревья, выкорчевывают пни и после этого выравнивают землю, и все эти задания исполняются одной машиной, управляемой единственным всадником.

- Оператором, - поправил его Захариил. - Людей, которые работают за машинами, называются операторами или водителями, а не всадниками.

- Ну, пускай будут операторы, - пожал плечами Немиил. - Я тебя спрашиваю, видел ли ты когда-нибудь что-то подобное этому?

Глядя на сцену под ними, Захариил разделял Немиилово чувство изумления. Оба они стояли на зубчатых стенах в Альдуруке, глядя вниз на лес. Точнее, там оставалось не много леса, по крайней мере, не в том направлении, куда они смотрели.

Насколько мог видеть глаз, вдоль всего участка земли под северными склонами горы, древние лесные массивы исчезали.

С их линии обзора, было трудно рассмотреть детали, но масштаб операции, разворачивающейся под ними, был внушительным.

- Если ты спросишь меня, - сказал Немиил, не ожидая ответа, - то они похожи на насекомых, до невозможности больших насекомых, я думаю, но все равно насекомых.

Наблюдая за работающими машинами, Захариил согласился, что было что-то в том, что сказал его кузен. Беспрерывная деятельность у горы напоминала ему о систематических движениях колонии насекомых, картина не портилась от того, что зубчатые стены находились достаточно высоко над сценой, чтобы заставить людей под ними выглядеть подобно муравьям.

- Ты можешь себе представить, сколько нужно времени, чтобы проделать всю эту роботу без машин? - спросил Немиил. - Или сколько потребовалось бы людей и лошадей, чтобы очистить так много земель? Я скажу об имперцах, что они не делают роботу небрежно. И не только их воины-гиганты, но и их машины.

Захариил рассеяно кивнул в ответ, его внимание все еще было приковано к работе краулеров.

Прошедшие несколько недель все пошатнули.

По любым стандартам, это был наиболее замечательный период во всей истории Калибана. Прошло почти шесть месяцев с того времени, как Захариил стал рыцарем. Кампания против Великих Зверей была завершена, Рыцари Люпуса были мертвы и Лев Эль'Джонсон возвысился до положения Гроссмейстера Ордена, а Лютер стал его заместителем.

Однако все эти события были ничем по сравнению с приходом Империума.

Новости распространились по Калибану подобно пожару, в пределах нескольких часов после первых наблюдений летающих имперских кораблей в небе. Скоро стало известно, что группа великанов в черных доспехах пришла на Калибан, объявляя себя посланниками Императора Терры.

Они назывались Первым Легионом, и они были посланы как вестники.

Захариил хорошо помнил момент прибытия имперцев на Калибан.

- Мы ваши братья, - сказал воин, представившийся как Мидрис, когда он и его товарищи стали на колени и склонили головы перед Львом. - Мы посланники Империума Человека, пришедшие, чтобы воссоединить всех потерянных детей человечества, теперь, когда завершилась Древняя Ночь. Мы пришли, чтобы восстановить ваше неотъемлемое право. Мы пришли, чтобы принести вам мудрость Императора.

Не все Терране были гигантами. После их прибытия стало ясно, что великаны - или Астартес, как их называли на терранском языке, - прибыли на Калибан как разведчики от большей экспедиции. Как только стало ясно, что люди Калибана были готовы приветствовать их с распростертыми объятиями, за гигантами последовали люди с более нормальными пропорциями тела, такие как операторы, ответственные за краулеры, наряду с историками, переводчиками и теми, кто был опытным в исскустве дипломатии.

Будь то гиганты или нормальные люди, терран объединяла одна вещь – они все пламенно говорили о своем Императоре.

- Интересно, какой он? - сказал Захариил ни с того ни с сего.

- Кто?

- Император, - сказал Захариил, чувствуя, как по нему пробежалось трепетное ожидание. - Они говорят, что он создал Астартес, может читать мысли и творить чудеса. Они говорят, что он величайший человек из всех когда-либо живших. Они говорят, что ему тысячи лет. Они говорят, что он бессмертен. Как же выглядит такой человек?

Ранее тем утром, имперские посланники объявили, что их Император намеревался посетить Калибан. Они сказали, что он был неподалеку, не более чем в трех неделях пути. С соглашения высшего совета Ордена, было решено, что посадочная площадка будет очищена для прибытия Императора в лесах под Альдуруком.

Краулеры, которые имперцы привезли с собой, взялись за работу, и начали расчищать поляну, которой было предназначено стать местом, где Император впервые ступит на Калибан.

Захариил не был одинок в нетерпеливом ожидании возможности увидеть Императора Терры во плоти, его неизбежное прибытие разжигало большинство дискуссий, имевших место в благородных кругах с того времени, как прибыли гигантские воины. Немногие могли поверить в рассказы, которые великаны рассказывали о своем лидере. Если их истории были правдивыми, Император являлся абсолютным воплощением человеческого совершенства.

- Я думаю, что он будет по крайней мере десяти метров росту, - сардонически сказал Немиил, - возможно даже двадцать, если его последователи не врут. Он будет дышать огнем а его глаза будут способны метать смертельные лучи подобно Зверям из легенд. Возможно, он будет иметь две головы, одну как у человека, а другую как у козла. Откуда я должен знать, как он выглядит? Я настолько же не сведущ как и ты.

- Осторожней, - предупредил Захариил, - Терранским великанам не нравиться, когда об их лидере говорят вот так. Ты оскорбляешь их.

Как большинство калибанцев, Захариил находил захватывающим то, что имперцы имели в руках не только такие экстраординарные технологии, но также и то, что они принимали их за должное. Даже калибанские вещи, сходные с терранскими, служили для того, чтобы подчеркнуть ширину пропасти между ними.

Рыцари Калибана были вооружены и бронированы так же, как и Астартес, но их механизированные мечи, пистолеты и силовые доспехи, которыми были оснащены Терране, были явно лучше и эффективней во всех смыслах, чем версии, используемые на Калибане.

Захариил нашел различие наиболее видимым, когда он сравнил достоинства своей брони с той, которая носилась Астартес. Даже не взирая на пропасть в физической высоте, силовая броня Астарес была лучше по всем параметрам. Доспехи Захариила защищали его от ударов и толчков, как и от когтей хищников или человеческих мечей. Он даже мог закрыть свой шлем, чтобы отфильтровать дым или другие опасные для дыхания вещества, подобные смертельной пыльце калибанского сладкокорня. По сравнению с ней, броня Астартес предлагала намного более высокий уровень защиты. Она давала своему носителю возможность видеть в абсолютной темноте. Она позволяла ему выживать в экстремальной жаре или холоде, в других случаях бывшие немыслимыми. В ней была собственная подача воздуха. Оснащенные такой технологией, воины Астартес могли выживать и сражаться в любой окружающей среде, независимо от ее враждебности. В то время как такие вещи казались обычными для Терран, среди людей Калибана они были расценены не меньше, чем как дивом дивным, и даже более, когда они столкнулись с чудесами Имперской медицины.

Спустя несколько дней после того, как прибыли имперцы, один из оруженосцев Ордена пострадал на тренировке. Мальчик по имени Мониил практиковался в ходьбе по спирали с настоящим клинком, когда он поскользнулся, ненароком порезав колено своим мечом при падении.

Апотекариям Ордена успешно удалось остановить кровотечение, спасши Мониилу жизнь, но они ничего не смогли сделать, чтобы сохранить его ногу. Для того, чтобы уберечь плоть от омертвения, апотекарии были вынуждены ампутировать поврежденную конечность.

Было ясно без слов, что любой, утративший ногу, мог больше не надеяться стать рыцарем.

Обычно, Мониил должен был быть возвращен на попечение своей семьи в поселение, где он родился.

Однако в этом случае вмешались имперцы, гарантировав более счастливый финал. Осмотрев рану Мониила, Терранский апотекарий прибег к своему лечению, лечению, которое, с помощью тайных методов, заставило расти новую ногу из обрубка, где была ампутирована старая нога.

Естественно, имперцы не называли мир Калибаном.

Имперцы не ведали, какое название люди до них дали своему миру. И при этом они не могли знать о культуре Калибана. Они изучали благородные ордена, и это служило источником удивления и восхищения для обеих культур, поскольку иерархическая структура орденов была очень похожа на структуру Легионов Астартес.

Это были странные дни, интересные времена.

ЗАЛЫ СРАЖЕНИЯ Альдурка каждый день полнились звоном скрещивающегося оружия, оруженосцы и рыцари проводили изнурительные учебные ритуалы под присмотром Астартес. Гиганты в черных доспехах каждый день вдоль и поперек обходили залы, работая с магистрами Ордена и изучая уровень военного мастерства и характер каждого члена рыцарского братства.

Сегодня Захариил уже сражался в трех поединках, его кожа купалась в поту а мускулы горели от усталости. Он и Немиил прошли через все, что их заставляли пройти Астартес, дойдя до границ своей выносливости.

- Я думал, что обучение Ордена было тяжелым, - задыхался Немиил.

- Захариил кивнул, уронив голову в истощении.

- Если это требуется, чтобы стать Астартес, тогда я не уверен что переживу.

- Правда? - спросил Немиил, выпрямившись и совершив несколько притворных упражнений.

- Думаю, что я готов еще к нескольким кругам. Желаешь присоединиться ко мне?

- Хорошо, - сказал Захариил, поднимаясь на ноги.

Хотя очень много воинов Ордена заполняли Залы Сражения, Захариил не мог не заметить, что участие в испытаниях Астартес принимали только младшие рыцари и оруженосцы. Он и Немиил были самыми старшими из присутствующих, и он задавался вопросом, что привело его на испытания.

День за днём, количество мальчиков, принимающих участие в испытании, истощалось, поскольку на следующий этап проходили только наиболее сильные и преданные делу. Исход этих испытаний держался в тайне, но многие полагали, что они сражались за место в рядах Астартес.

Захариил размял подколенные сухожилия, мускулы ляжек и бедер перед избавлением от апатии утреннего обучения.

- Готов? - сказал он, взывая к грубости Немиила.

Его кузен не собирался отступать, и он кивнул, утирая влажные от пота волосы с лица.

- Давай, - сказал Немиил, выходя в удобном темпе. - Десять кругов.

Захариил последовал за ним, быстро нагоняя и принимая темп, установленный его кузеном. Его конечности устали, и он подошел к границам своей выносливости, но это противостояние с кузеном продолжалось так долго, что он уже не мог припомнить, и поэтому даже истощение не позволит ему отказаться от возможности посоревноваться с Немиилом.

Они завершили первый круг по Залу Сражения без особых проблем, но к концу четвертого оба парня были утомлены, их дыхание стало прерывистым. В центре Зала начались новые схватки под надзором Астартес, и Захариил заметил, что их бег привлек внимание гиганта в броне, декорированной в намного большей степени, чем у его братьев. - Еще не устал? - задыхаясь, сказал Захариил.

- Ни капельки, - прохрипел Немиил, когда они начали пятый круг.

Захариил старался контролировать свое дыхание и не обращать внимание на боль в груди, сконцентрировавшись на поддержании темпа. Мысли о проигрыше он прогонял из разума как ненужные. Он не станет вторым после Немиила, и он не будет первым, кто сломался под давлением боли.

В «Заветах» говорилось, что боль была иллюзией чувств, в то время как отчаяние было иллюзией разума. Обе были препятствиями, которые следовало одолеть, и когда он призвал свои запасы внутренней силы, он почувствовал удивительную легкость в своем теле, будто его конечности испили энергии из источника, о котором он даже не подозревал.

На седьмом круге Захариил начал опережать Немиила, его новоприобретённая энергия придала ему всплеск скорости, который сломал их патовою ситуацию. Он услышал тяжелое дыхание Немиила позади себя, и это позволило ему бежать дальше.

Дистанция между ними становилась все шире, и Захариила поддерживал восторг победы, когда он пробегал восьмой и девятый круги. Очередной ветер наполнил его конечности энергией, даже, когда было видно, что воля его кузена была подорвана. Поскольку он начал последний круг, он увидел Немиила колеблющегося впереди него, и знал, что он мог вонзить последнее жало в кузенову гордость, обогнав его по кругу. Захариил двинулся тяжелее и быстрее, вычерпывая последние запасы своего прилива, сокращая расстояние между ними. Его кузен бросил испуганный взгляд через плечо, и Захариилу захотелось рассмеяться из-за муки, которую он там увидел. Немиил был разбит, и это знание отнимало у него все оставшиеся силы.

Захариил промчался мимо своего кузена, и обогнав его на десять метров, достиг финишной линии. С окончанием забега, он упал на колени, делая протяжный вдох затхлого воздуха и схватившись за свои горящие бедра. Немиил пересек линию нетвердой походкой, и Захариил крикнул:

- Все, конец, кузен! Отдых.

Немиил покачал головой и продолжил идти, и в то время, как одна часть Захариила отчаялась в глупой Немииловой гордости, другая часть восхищалась его постоянством и желанием окончить начатое. Хотя у него не осталось ни грамма силы, Захариил вынудил себя встать и сделать серию упражнений. Неисполнение этого привело бы к мышечным судорогам, и кто знает, когда Астартес могли дать им следующий тест.

Он только что завершил первую серию упражнений, когда Немиил шатаясь, перешагнул линию с удушливым, хриплым дыханием и рухнул возле него, его грудь тяжело вздымалась и пот лился из него широкими струями.

- Ты не торопился, - сказал Захариил с непривычной злостью в голосе. Немиил покачал головой, неспособный сейчас ответить.

Захариил протянул кузену руку и сказал:

- Давай, тебе нужно сделать упражнения.

Его кузен оттолкнул руку, хватая ртом воздух и не открывая глаз. Захариил опустился на колени и начал массировать ноги кузена, разрабатывая напряженные узлы в его мускулах твердыми движениями кончиков своих пальцев.

- Больно! - крикнул Немиил.

- Будет болеть еще больше, если я этого не сделаю, - отметил Захариил. Немиил закусил губу, когда Захариил оказывал ему помощь, его дыхание постепенно становилось ровнее, в то время как тело начало оправляться от последствий забега. Наконец, Немиил сумел сесть, и Захариил начал разрабатывать напряжение в его плечах.

Захариил ничего не сказал, видя уязвленную гордость на лице кузена и сожалея о потребности прибавить ему еще унижения, обогнав его на круг. Но Немиил был достаточно взрослый, чтобы совладать с ударами по своей гордости. Они оба делали подобное все те годы, которые знали друг друга.

Захариил обернулся, услышав тяжелые шаги позади себя, и увидел Астартес в изукрашенной броне.

- Ты быстро пробежал забег, парень, - сказал воин. - Как тебя зовут?

- Захариил, мой лорд.

- Встань, когда ко мне обращаешься, - приказал воин.

Захариил поднялся, и смерил взглядом лицо Астартес. Его черты были обветренными и утомленным, хотя его глаза все еще говорили о молодости. Его броня была украшена всеми видами символов, которых Захариил не смог распознать, и он нес золотой посох, увенчанный устройством, напоминающим рогатый шлем.

- Как ты победил в этом забеге?

- Я... я просто быстрее бежал, - сказал Захариил.

- Да, - сказал воин, - но откуда пришли силы?

- Я не знаю, думаю, я только поглубже копнул.

- Возможно, - сказал воин, - хотя я подозреваю, что ты не знаешь, куда копнул. Иди за мной, Захариил, у меня для тебя есть вопросы.

Захариил бросил быстрый взгляд на Немиила, который пожал плечами без особого интереса.

- Быстрее, парень! - сказал воин. - Разве ваши магистры не учат вас шевелиться?

- Извините, мой лорд, но куда мы идем?

- И перестань называть меня своим лордом, это раздражает меня.

- Тогда, как мне называть вас? - спросил Захариил.

- Называй меня братом библиарием Израфаилом.

- Тогда, куда мы идем, брат Израфаил?

- Мы идем в другое место, - сказал Израфаил, - и там я задам тебе вопросы.

Другим местом оказалась одна из келий для медитаций, куда отправляли оруженосцев подумать над своими проступками, сделанных пред магистрами Ордена. Каждая келья была местом для размышлений, с единственным окном, откуда кающийся оруженосец мог глядеть на калибанские леса и думать над тем, что он совершил.

- Я сделал что-то не так? – спросил Захариил, следуя за Израфаилом в келью.

- Почему ты так думаешь? Что-то совершил это?

- Нет, - сказал Захариил. – По крайней мере, я так не думаю.

Израфаил указал на то, что Захариилу следует сидеть на табурете в центре кельи, и подошел к окну, закрывая тонкий свет своим объемным бронированным телом.

- Скажи мне, Захариил, - начал Израфаил, - в твоей короткой жизни, был ли ты в состоянии делать… странные вещи?

- Странные вещи? – спросил Захариил. – Я не понимаю.

- Тогда позволь мне привести тебе пример, - сказал Израфаил. - Могли ли объекты, окружающие тебя, двигаться без твоего касания? Видел ли ты во снах что-либо, впоследствии сбывшееся? Или ты видел вещи, которые не мог объяснить?

Захариил вспомнил свою схватку с Эндриагским Зверем, и клятву держать необыкновенность своей победы при себе. Древние калибанцы когда-то сжигали людей в связи с такими силами, и он считал, что Астартес были не менее строгими с такими вещами.

- Нет, брат Израфаил, - сказал он, - ничего подобного.

Израфаил рассмеялся.

- Ты лжешь, мальчик. Это ясно, как день, даже без помощи варпа. Я спрашиваю опять, ты сталкивался с подобными странными вещами? И прежде, чем ты ответишь, помни, что я буду знать, лжешь ли ты, и ты утратишь все шансы продолжать испытания, если я решу, что ты был менее, чем правдив.

Захариил взглянул в глаза Израфаила, и понял, что Астартес был совершенно серьезен. Израфаил единым словом мог вышвырнуть Захариила из испытаний, но он хотел победить в них и доказать, что достоин более, чем кто-либо.

- Да, - сказал он, - сталкивался.

- Хорошо, - сказал Израфаил. - Я знал, что почувствовал в тебе силу. Продолжай, когда это было?

- Это было, когда я сражался с Эндриагским Зверем. Тогда оно и случилось. Клянусь, я не знаю, что это было, - сказал Захариил, слова вырвались из него в порыве исповеди.

Израфаил поднял руку.

- Успокойся, мальчик. Просто расскажи мне, что произошло.

- Я... я не уверен, - сказал он. - Зверь побеждал, он собирался убить меня, и я почувствовал нечто... я не знаю... во мне поднялась моя ненависть к Зверю.

- Что случилось потом?

- Это было, как будто... как будто время замедлилось, и я смог видеть вещи, невиданные мною прежде.

- Какие вещи?

- Я мог смотреть внутрь Зверя, - сказал Захариил. - Я мог видеть его сердце и скелет. Я мог зайти в него, будто он был призраком.

- Взор ужаса, - сказал Захариил, - очень редкий.

- Вы знаете об этом? Что это такое?

- Это одна из форм ворожбы, - сказал Израфаил. - Псайкер использует свою силу, чтобы смотреть сквозь физические сферы, и перемещать части своего тела в варп. Это очень могущественно, но чрезвычайно опасно. Тебе повезло, что ты остался в живых. - Эта сила злая? - спросил Захариил.

- Злая? Почему ты спрашиваешь?

- В нашем прошлом людей, владеющих подобными силами, сжигали.

Израфаил проворчал в симпатии.

- Давным давно на Терре все было так же. Любого, кто был иным, преследовали и боялись, хотя люди, делавшие это, не знали того, чего они боялись. Но отвечая на твой вопрос, мальчик, то нет, твоя сила не злая, не более, чем меч является злым. Она просто инструмент, который может использоваться в добрых и злых целях, в зависимости от того, кто ею пользуется и зачем.

- За это меня исключат из испытаний?

- Нет, Захариил, - сказал Израфаил. - Как ничто иное, это делает тебя наиболее вероятным кандидатом на избрание.

- Избрание? - спросил Захариил. - Так они были для того, чтобы выбрать, кто станет Астартес?

- Частично, - припустил Израфаил, - но также и для того, чтобы увидеть, что человеческий род на Калибане достаточно чист, чтобы гарантировать его включение как мир, откуда Легион сможет рекрутировать новобранцев.

- И он чист? - спросил Захариил, не совсем понимая слава Израфаила, но не терпя узнать больше о Легионе.

- Пока, да, - сказал Израфаил, - что есть хорошо, поскольку для примарха было бы тяжело бросить свой родной мир.

- Примарх? - сказал Захариил. - Кто такой примарх?

Израфаил снисходительно улыбнулся Захариилу и сказал:

- Конечно, это слово для тебя ничего не означает, не так ли? Ваш Лорд Джонсон – это тот, кого мы знаем как примарха, одного из сверхчеловеческих воинов, созданных Императором, чтобы сформировать генетический проект Астартес. Первый Легион был создан из его генетической структуры, и в некотором смысле, мы его сыновья. Я знаю, что сейчас для тебя в этом нет никакого смысла, но со временем это будет не так.

- Вы хотите сказать, что есть другие, похожие на Льва? - спросил Захариил, не веря, что могли быть еще существа, столь возвышенные, как Лев Эль'Джонсон.

- Действительно, - сказал Израфаил, - девятнадцать других.

- И где они? - спросил Захариил.

- Ах, - сказал Израфаил, - об этом есть рассказ.

Тогда Израфаил рассказал Захариилу самый удивительный рассказ из всех, которые он когда-либо слышал – рассказ о мире, расколотым войной, и о невероятном человеке, объединившим его под знаменем орла и молнии. Израфаил говорил о времени, про тысячи лет назад, когда человечество начало распространятся из своей колыбели к самым далеким уголкам вселенной. Золотой Век исследований и экспансии процветал, на тысячах и тысячах миров появилась человеческая раса.

Но все это превратилось в вопящий, кровавый финал времен войны, крови и ужаса. - Некоторые называют это Веком Раздора, - сказал Астартес, - но я предпочитаю термин Древняя Ночь. Оно более поэтично.

О том, что привело к этому монументальному падению из высот, Израфаил не говорил, но он продолжал рассказывать о империи, разбитой и уменьшенной до обломков цивилизации, которые ногтями цеплялись за грань существования, разбросанных застав человечества, усыпающих вселенную подобно забытым островам в темном и враждебном океане.

Он объяснил, что Калибан был одной из таких застав, миром, колонизированным в Золотом Век и отделенным от остальной ветви человечества с падением Древней Ночи. В течение тысячелетий, человеческая раса была на грани исчезновения, некоторые миры разрушили себя в диком варварстве, другие стали жертвой бесчисленных враждебных инопланетных форм жизни, которые насели вселенную наряду с человечеством. Другие процветали, становясь независимыми мирами прогресса и света, маяками во мраке, освещающими путь будущим поколениям людей, чтобы их вновь нашли.

Но поскольку Древняя Ночь начала рассеиваться, Император начал создавать свой план по соединению утерянных нитей человечества в великий гобелен Империума. Израфаил не говорил о происхождении Императора, просто сказав, что он появился давным давно из сумрака войны, в зверской дикости разрывавшей землю, и ходил среди человечества дольше, чем кто либо мог припомнить. Император вел бесчисленные войны на поверхности опустошенной Терры, в конце концов завоевав ее с помощью первых генетически спроектированных сверхсолдат. Что и говорить, они были еще сырым проектом, но они были первыми протоастартес, которые, когда Терра стала Его, продолжили развиваться в более продвинутых созданий.

Все это непреклонно вело к развитию примархов.

Примархами, объяснял Израфаил, должны были стать двадцать легендарных воинов. Герои и лидеры, они были бы генералами, которые возглавят огромные армии Императора в его великом плане завоевания. Каждый из них будет могучим существом, наделенным частью гения Императора, его харизмы и силы личности. Каждый будет повелителем полей сражений, подобно вырвавшимся богам, вдохновляющими людей на невиданные вершины доблести, и шагающими с войной по звездам до окончательной победы.

Когда Израфаил рассказал эту часть истории, Захариил не сомневался, что Лев Эль'Джонсон был таким существом.

Рассказ Израфаила принял более мрачный тон, когда он продолжил рассказывать о том, как каждая кузница на Терре начала в больших количествах производить оружие, военные машины и материальное обеспечение для снабжения армии Императра, в то время как прмархи дозревали глубоко внутри секретных лабораторий Императора.

Но великое бедствие грянуло перед Великим Крестовым Походом, как многие уже окрестили это великое начинание, как раз тогда, когда оно могло уже начаться.

Захариил почувствовал, как в нем растет гнев, когда он услышал об подлом завихрении, которое украло младенцев примархов из Терры и бросило их через звезды. Некоторые считали, что это будет означать конец великого видения Императора, но он был не сокрушим, будучи решительным пред лицом неудачи, там, где дух меньшего человека был бы сокрушен.

Так начался Великий Крестовый Поход. Он приводил к покорности планеты, ближайшие к Терре, в ураганной кампании, которая показала кровавых Астартес в войнах вне их родного мира. Обеспечив союз с жрецами Марса и завершив завоевание солнечной системы, Император повернул свой взор на великую пропасть вселенной.

Когда последние остатки штормов, которые столь долго сдерживавшие его армии, наконец исчезли, он повел свои космические корабли в пустоту, начиная величайшую попытку человечества – завоевание галактики.

Захариил трепетал перед рассказами о завоеваниях и сражениях, и его сердце подскочило, когда Израфаил рассказал о том, как Император вскорости воссоединился с одним из своих потерянных примархов. Хорус, как его звали, вырос на холодном, пепельном мире Хтония, и с радостью принял командование над Легионом воинов, которые были созданны из его генетической структуры.

Называвшиеся Лунными Волками, Хорус и его Легион сражались рядом с Императором множество лет, завоевывая мир за миром, уходя все дальше и дальше от Терры вместе с продвижением Великого Крестового Похода.

Рассказ Израфаила наконец дошел до Калибана.

- Мы собирались послать на Калибан войска скаутов, когда получили весть от Императора о том, что все силы нашего Легиона следует направить на этот мир, и что он последует за нами, как только сможет.

- Почему? - спросил Захариил. - Это было из-за Льва?

- Скорее всего, да, - сказал Израфаил, - хотя как Император узнал о его присутствии здесь, является для меня загадкой.

- Скоро это случится? - выдохнул Захариил, неспособный сдержать свое волнение от возможности прибытия на Калибан человека столь могущественного, как Император. - Император скоро здесь будет?

- Довольно скоро, - сказал Израфаил.

Дата добавления: 2015-10-16