Глава шестая. Книга вторая. Зверь.

Книга вторая. Зверь.

Глава шестая

Крестовый поход против Великих Зверей длился в течение всего следующего года, прежде, чем последний оплот монстров мог быть атакован. Плотные, запутанные и смертельные леса темного Нортвайлда оставались не очищенными от Зверей, это было единственным местом, в которое еще не вошли воины Ордена и его союзники.

Частично, это происходило из-за сложности создания любой организованной, систематической охоты в его глубинах. Большая часть леса была столь плотна, что теоретически являлась непроходимой для наездников, и даже выносливые воины Крыла Ворона не поехали бы в те места, если только это не приказали бы их магистры.

В пределах Нортвайлда существовали поселения, тяжело укрепленные деревни с высокими стенами, построенные на больших скальных равнинах или в глубинах широких холмов, но они были немногочисленными и находились далеко друг от друга, населяли их угнетенные люди, которые оплакивали свою участь, не осмеливаясь улучшить ее.

По правде говоря, реальной причиной, из-за которой крестовый поход еще не вторгся в Нортвайлд, была оппозиция Рыцарей Люпуса.

Благородное братство, известное своими учеными и большими библиотеками, Рыцари Люпуса открыто противостояли идеи относительно кампании против Зверей, и высказались против Лютера и Льва Эль'Джонсона многими годами ранее.

Одни из всех Орденов, кто голосовал против предложения Джонсона избавить леса Великих Зверей, Рыцари Люпуса отказались пойти за большинством, как только вопрос был решен. Вместо этого они начали воинственные выступления, угрожая начать свою собственную контр-войну против Ордена и его союзников.

В конце концов, Лютер предложил компромисс. Детали соглашения, которое он создал, никогда не разглашались, но какими бы ни были условия договора, Рыцари Люпуса отступили к своей горной твердыне в Нортвайлде, и не предпринимали никаких действий против Ордена.

В течение десяти лет, Рыцари Люпуса наблюдали из своей крепости, как кампания Джонсона одерживала победу за победой. Область за областью, леса Калибана были очищены от Великих Зверей.

Поскольку шли годы, и кампания приближалась к воплощению мечты Джонсона, большинство людей на Калибане ждали прихода Золотого Века.

Кампания Льва достигла ближних границ Нортвайлда и цитадели Рыцарей Люпуса, единственной нетронутой области Калибана, где все еще существовали Великие Звери.

Почти неизбежным было то, что, когда Орден войдет в Нортвайлд, начнется конфликт.

Группа вооруженных оруженосцев собрались в центре тренировочных залов, ставшие в круг и повернувшись лицом наружу, их мечи были подняты перед ними в защитной позиции. Захариил стоял в центре круга, спиной к спине с Немиилом, в то время как другая группа оруженосцев окружила их и наблюдала за упражнениями с мечами.

Брат Амадис медленно ходил вокруг, его руки были сцеплены за спиной, поскольку он наблюдал за последней тренировкой оруженосцев Ордена.

Оруженосцы, стоявшие вокруг, были приблизительно на год моложе, чем ученики, формирующие сам круг; все ученики были вооружены деревянными учебными мечами. Хотя и тупые, каждый из них имел твердый брусок в своей сердцевине, который мог причинить крайне болезненные ощущения.

- Вы обучались этому способу в течение многих лет, - сказал Амадис, обращаясь к младшим оруженосцам, - и вы оцените защитную мощь круга, но вы не оцените его символическую силу. Кто в пределах круга может сказать этим ученикам, почему мы боремся таким способом?

Как это часто случалось, Немил ответил первым.

- Стоя в кругу, каждый воин в состоянии защитить человека слева от него. Это - классическое защитное построение, которое используется, когда враг сильно превосходит по численности.

- Действительно так, Немиил, - сказал Амадис, - но зачем внутренние круги?

На сей раз ответил Захариил:

- Круг будет сильней, когда внутри него будет еще один круг. Это - старая боевая доктрина Калибана.

- Правильно, - сказал Амадис. - Идея концентрических кругов, каждый внутри другого, была основой для защиты всех больших и мощных крепостей-монастырей Калибана. Создавая внутренние круги, чтобы охранять и следить за более широкой группой воинов во внешнем круге, защита не может быть сломлена. Теперь атакуйте!

Младшие оруженосцы бросились на круг, их деревянные лезвия кололи и рубили в попытках дотянутся до старших ребят. Мальчики во внешнем кругу сражались хорошо, отклоняя удары нападавших с опытностью, которая приходит после длительного обучения в течении многих лет, но их превосходили по численности три к одному и поэтому некоторые удары неизбежно попадали в цель.

Захариил наблюдал, как сражение разворачивалось с хирургической точностью, поворачиваясь на месте с Немиилом, всегда спиной к спине, помогая отбивать любые потенциальные нарушения круга. Мечи сталкивались и гремели в течение десяти минут, но круг не был ни разу прорван.

Амадис выкрикивал имена, объявляя 'погибших' мальчиков, и те хромали прочь от круга, держась за ушибленные и сломанные руки, и уходили с позором те, из-за которых внешний круг плотнее сжимал ряды, чтобы удержать линию.

Захариил пригнулся и ударил, поскольку младший оруженосец угрожал им, и Немиил сделал то же самое сзади. Встреча продолжалась еще пятнадцать минут, без признаков прорыва порядков круга, и затем Амадис объявил окончание битвы.

Захариил и Немиил оба вспотели, сражение забрало все их силы без остатка. Борьба с такой интенсивностью в течение любого срока была трудной, но сражение во внутренних кругах особенно истощало.

Брат Амадис шел среди опустошенных оруженосцев, и говорил:

- Теперь Вы видите преимущество внутренних кругов и силу, которую мы получаем от их наличия. Помните об этом, когда вступаете в сражение и вы не сможете потерпеть неудачу. Хоть это трюизм, но поодиночке мы слабы, вместе же мы сильны. Каждый из вас однажды окажется в бою, и если вы не сможете обратиться к вашему брату, без раздумий зная, что можете доверять ему, тогда вы пропали. Только если узы не будут стальными, не будут ничего означать, и в настоящий момент ваше недоверие не разорвет круг, вы будете мертвы. Разойдись!

Оруженосцы поднялись с каменного пола учебного зала, и поодиночке или парами, с льняными полотенцами на шее, уходили, утомленные и с разбитыми телами.

Немиил рукавом вытер пот с лица и сказал:

- Все было сделано жестко и без ошибок.

Захариил лишь кивнул, слишком утомленный, чтобы отвечать.

- Хорошо он нас погонял, а? - продолжил Немиил. – можно подумать, что мы действительно будем участвовать в битве или чем-то подобном.

- Кто знает, - наконец сказал Захариил, - возможно и будем. Представители Рыцарей Люпуса должны прибыть сегодня, и если то, что я слышал, правда, мы можем скоро начать войну.

- Против Рыцарей Люпуса? - спросил Аттий, подойдя с одним из своих портативных компьютеров подмышкой.

- Это - то, что я слышал, - сказал Захариил.

- Вы поняли все, что сказал брат Амадис? - заметил Немиил, когда Илиаф присоединился к ним.

- Я - да, - сказал Аттий, - плюс-минус одно или два слова.

- Возможно, если бы ты больше упражнялся с мечом, чем с писаниной в своих книгах, ты не оставил бы нас открытыми для атаки, - сказал Илиаф, хотя в его словах не было никакой злобы, только подшучивание.

- И возможно, если бы ты не был настолько толстым, ты смог бы уклонится от их атаки.

Мальчики улыбнулись знакомым насмешкам, хотя и говорили они их, скорее в шутку, чем с плохими намерениями. Спустя год после нападения крылатого Зверя в лесу, четверка преодолела ту злобу, которая была между ними, и стали верными друзьями, разделившими почти смертельный опыт, сблизивший их больше, чем что-либо иное.

Аттий обрел фигуру прекрасного парня, с красивыми чертами, широкими плечами и тугими мускулами, обвивавшимися вокруг его конечностей. Илиаф до сих пор был самым большим из них, его мощные мускулы выпирали, любой намек на жир давно был уже сожжен в его, подобной плите, фигуре, хотя он и был все еще наименее проворным из них.

- Нет, серьезно, вы думаете, что мы начнем войну с Рыцарями Люпуса? – спросил Аттий.

- Я не знаю, возможно, - сказал Захариил, жалея, что повел об этом разговор. Брат Амадис сказал ему, что Лорд Сартана из Рыцарей Люпуса следовал в Альдурук, чтобы выступить против вторжения рыцарей Ордена в Нортвайлд, и хотя ему не приказывали держать информацию при себе, он чувствовал, будто нарушил секретность, разделив ее с братьями.

- Захариил, Немиил, помыться и явиться к моим палатам через пятнадцать минут. Полный парадный балахон, оружие и церемониальное одеяние.

Оба мальчика переглянулись в замешательстве, удивленные приходом Брата Амадиса.

- Сир? - сказал Немиил. - Что случилось?

- Лев желает продемонстрировать наших лучших оруженосцев, когда Лорд Сартана войдет в Палату Круга, и ими будете вы. Теперь поспешите, он уже здесь и очевидно не намерен шутить. Шевелитесь!

Захариил нервно переступил с ноги на ногу, он и Немиил стояли на краю постамента в центре Палаты Круга. Во главе с братом Амадисом они вошли внутрь несколько минут назад, взволнованные и немного польщенные, что им разрешили следовать за ним через западные Монастырские Врата.

Входы в палату, находящиеся выше, были для членов Ордена меньшего ранга, и только старшим рыцарям разрешали войти в зал через Монастырские Врата.

Обычно, оруженосцы и те, кто имел ранг ниже, чем полноправный рыцарь, должны были входить и сидеть на вышних скамьях, но старшие члены Ордена выдали специальный указ по этому случаю.

В коридорах и палатах Альдурука кипела бурная деятельность, их небольшая группа прошла мимо рыцарей, сквайров и оруженосцев, метавшихся с места на место по, без сомнения, жизненно важным поручениям в процессе подготовки к прибытию Лорда Сартаны.

Церемониальные флаги были почищены и свисали с потолка палаты, военные знамена красных и алых цветов были заменены теми, которые напоминали о легендарном прошлом, и изображениями, призывающими к братству и товариществу.

В закутанных робах и в одетых капюшонах, члены Ордена заполняли каменные скамьи вокруг центра палаты, в то время, как оруженосцы, кроме сопровождающих старших братьев Ордена, отсутствовали.

- Этот Сартана действительно настолько важен? - прошептал Немиил, стараясь, чтобы его голос звучал тихо, поскольку акустика Палаты Круга была невероятной.

Захариил кивнул.

- Думаю да. Он - самый старший член Рыцарей Люпуса.

- Я думал, что они почти все уже перемерли?

- Нет, - сказал Захариил, - хотя осталось очень мало от их прежней славы, это так.

- А что с ними случилось?

Захариил постарался вспомнить рассказы сенешалей, подслушанные под залами и палатами благородных рыцарей спустя годы после того, как он присоединился к Ордену

- Они возражали против кампании Льва, направленной на Великих Зверей, и отступили к своей горной цитадели, в то время как Орден и его союзники начали очищать леса. Я слышал, что существенное число их рыцарей и оруженосцев дезертировало, чтобы присоединиться к Ордену, когда они увидели, насколько успешной была кампания.

- Они оставили собственных братьев? - спросил Немиил, удивленный.

- Так говорят, - согласился Захариил. – Могу представить, насколько суровыми и безрадостными должны были быть для них те годы, когда вербовка новых оруженосцев свелась к небольшой горстки в сезон. В течение нескольких лет, максимум десятилетия, Рыцари Люпуса окажутся перед реальной перспективой исчезновения как благородный орден.

- Как грустно, - сказал Немиил, - быть на грани исчезновения, и не из-за великолепной героической смерти или эпического сражения, а благодаря вымиранию.

- Но все же не сбрасывайте их со счетов, - сказал Брат Амадис, появившись у них за плечами. - Нет более живучего зверя, чем тот, который думает, что загнан в угол.

- Брат Амадис, у меня есть вопрос, - сказал Немиил.

- Да? Ну тогда спрашивай, только быстро, Сартана скоро будет здесь.

- Захариил сказал мне, что Рыцари Люпуса почти не имеют оруженосцев, их число уменьшается.

- Это не вопрос, - отметил Захариил..

- Знаю, я как раз к нему подхожу, - сказал Немиил. - Что я хотел сказать, разве это немного... ну, не нахально, что ли, щеголять оруженосцами Ордена перед Лордом Сартаной, подобно этому?

Амадис улыбнулся и сказал, - Очень проницательно для тебя, юный Немиил.

- Так почему же мы это делаем?

- Это хороший вопрос, поэтому я удовлетворю твое любопытство, - сказал Амадис. - Судя по всему, Лорд Сартана не идет с мыслями о примирении. Я полагаю, что Лев и Лютер желают молчаливо показать то, что засвидетельствует нашу силу в последующие годы.

- И если Лорд Сартана будет вынужден думать, что он не сможет выступить против нас, он с большей готовностью согласится на проведении нашими воинами кампании в Нортвайлде, - закончил Захарил.

- Что-то похожее на это, - согласился Амадис. - А теперь тихо, все уже начинается.

Захариил повернул свой пристальный взор к восточным Монастырским Вратам, откуда вышли два ряда укрытых капюшонами знаменосцев, их лица были скрыты в тенях, а шаги были тяжелыми. Они разошлись, с мрачной торжественностью, достигнув края круга, и последовали по окружности, пока не сформировалось кольцо знамен вокруг постамента.

Каждый штандарт был установлен в чаше, погруженной в пол, и знаменосцы стали на колени позади них, головы их склонились, как только вошли магистры Ордена.

Лев и Лютер прошли в палату, великолепные в черных нагрудниках и плавно спускающихся белых плащах, которые крепились бронзовыми булавками на их плечах. Лев как всегда, затмевал Лютера, но в глазах Захариила, они оба были будто созданы из одной великолепной материи. Выражение Льва было мрачно, в то время как Лютера было дружелюбным, но Захариил мог видеть напряженность, которая проскальзывала в напряженных линиях вокруг его глаз и челюсти.

Рыцари Ордена, сидевшие до того на скамьях, встали, и начали бить кулаками по нагрудниках при виде своих наиболее героических братьев, шум был оглушающим, поскольку каждый рыцарь хотел показывать надлежащее уважение к лучшим.

Старшие рыцари Ордена сопровождали Льва и Лютера, включая Лорда Сайфера и нескольких высших боевых рыцарей, воинов, умеющих вести армии и командовать большим числом войск. Казалось, что это был не просто молчаливый показ силы, скорее оно походило на довольно реалистичное видение смертельного могущества.

Воин в мерцающем бронзовом пластинчатом доспехе и с длинным плащом из волчьей шкуры стоял рядом с Лютером. Череп и верхняя челюсть волка находились на вершине шлема воина, его передние лапы, были закреплены на его наплечниках.

Это был Лорд Сартана, могущественный человек со старыми, обветренными чертами и ниспадающими, серебряными усами. Его глаза были были серыми и тяжело хмурящимися, они выражали воинственность. Он слишком четко осознавал совершенно-не-тонкий показ силы Ордена. Тройка укрытых волками воинов сопровождала его, каждый с такими же густыми усами, и они были старше, чем многие из старейших рыцарей Ордена.

Воины достигли центра круга, и Лев поднял руки, призывая к тишине, которая должным образом установилась. Захариил бросил взволнованный взгляд на Немиила при виде столь многих старших рыцарей, стоявших так близко.

Лев повернулся к Лорду Сартане и протянул руку:

- Я приветствую вас в Палате Круга, где брат встречает брата без рангов или должностей, где все равны. Приветствую, брат.

Для ушей Захариила эти слова показались плоскими и лишенными смысла, как будто Лев глотал горький пепел, говоря их.

Лорд Сартана явно подумал о том же и посчитал ниже своего достоинства принимать предложенную руку.

- Я просил частной встречи, мой Лорд Джонсон, а не... этого!

- Орден - место честности, Лорд Сартана, - сказал Лютер, его голос был примирительным и успокаивающим. - Мы не имеем никаких тайн, и хотим быть открытыми в наших связях с вами.

- Тогда, к чему это явное позерство? - прервал его Сартана. - Вы думаете, что я – некий простак, который должен быть впечатлен вашим парадом новобранцев и старших рыцарей?

- Они не для позерства, - сказал Лев, - они являются напоминанием статуса вашего братства на Калибане.

- Нашего статуса? - сказал Лорд Сартана. - То есть, вы согласились на эту встречу просто чтобы оскорбить меня, не так ли?

Лютер стал между двумя воинами, желая разрядить враждебную обстановку перед тем, как в ход могло пойти оружие.

- Мои лорды, - сказал Лютер, снова меняя голос, чтобы он звучал полностью разумным и умиротворяющим. - Такой разговор - ниже нас. Мы - здесь для того, чтобы все могли засвидетельствовать честность и справедливость нашего разговора. Все должны увидеть, что между нами нет никакого обмана.

- Тогда давайте поговорим о том, как ваши воины нарушили соглашение между нами, - сказал Сартана.

- Нарушили соглашение? - вскрикнул Лев. - Какое соглашение? Не было никакого соглашения.

- Заверения давались много лет назад, - сказал Сартана, - Вами, Лютер. Когда вы прибыли в нашу крепость, то утверждали, что Джонсон дал железную гарантию того, что он будет держать своих воинов подальше от Нортвайлда. Как мы все знаем, это не имело места быть.

- Нет, - сказал Лев, едва сдерживаемый гнев сквозил в его голосе, - не имело.

Захариил задавался вопросом, каким же должен быть человек, чтобы выдержать такую угрозу. - Ваши люди вырезали группу наших охотников. Мужчины и их семьи были убиты полностью вооруженными рыцарями, которые послали единственного выжившего обратно с телами его товарищей.

- Те люди пришли, чтобы нанести на карту долины на краю Нортвайлда.

- Края ваших территорий являются домом для Зверей! - сказал Лев. - Зверей, которые все еще разоряют наши земли. Один только город Эндриаго имел почти две сотни погибших от рук Зверя! Пришел час, чтобы завершить работу и уничтожить последних из Великих Зверей.

При упоминании об Эндриаго, Захариил почувствовал, что Брат Амадис напрягся, и увидел, как его руки сжались в кулаки.

- Вы можете очистить от Великих Зверей весь Калибан, - сказал Сартана, - но Нортвайлд, и земли Рыцарей Люпуса должны быть неприкосновенными. Нам обещали, что наши земли станут приютом, и что Зверей там оставят в покое. Это соглашение имело силу договора. Посылая своих воинов в наши земли, вы становитесь нарушителем клятвы!

- Скажу по-сути, человек, - сказал Лев. - Никогда не было никакой гарантии, что Нортвайлд будет оставлен в покое. Зачем это нам было нужно? Насколько разумным было бы убить всех Зверей на Калибане, и оставить при этом горстку выживших? Нет, если и было какое-либо нарушение, оно было сделано Рыцарями Люпуса, когда они убили воинов Ордена. Все остальное - неправда и ложь, являющиеся просто необоснованным предлогом, чтобы оправдать ваши действия.

- Тогда вы готовите почву для войны, Лорд Джонсон, - сказал Сартана.

- Если это потребуется для того, чтобы освободить Калибан от Зверей, то я это сделаю, Лорд Сартана, - сказал Лев, и Захариил услышал нотки жестокости в его тоне, как будто все время его намерением и было склонить Сартану к войне.

- Я не остановлюсь в преследовании моей цели избавления Калибана от Зверей, - сказал Лев, - и если ваши воины попробуют остановить меня, это будет очень печально для них. Ваш орден имеет меньше воинов и многие из них не покидали библиотек на протяжении многих лет. Вы действительно думаете, что сможете остановить меня?

- Вероятно, что нет, - предположил Сартана.

- Тогда почему вы противостоите мне?

- Потому, что в вашей маниакальной жажде уничтожения, вы не будете удовлетворены, пока весь Калибан не окажется под вашей пятой, - сказал Лорд Сартана. - Рыцари Люпуса не желают подчинятся вашим указам. Теперь, если этот фарс "обсуждения" является оконченным, то я ухожу, чтобы вернуться к моим братьям.

Не ждущий никаких возражений, Лорд Сартана развернулся на пятках и вышел из Палаты Круга, его покрытые волками помощники последовали за ним.

Грозовая тишина упала на собравшихся рыцарей Ордена от такой наглости, каждый воин смотрел на соседа, будто для подтверждения того, что они правильно поняли разговор между Львом и Лордом Сартаной, что они теперь находились в состоянии войны с Братством Люпуса.

Брат Амадис нарушил тишину, ступив со своего места на краю круга, и обратился ко Льву.

- Мой Лорд Джонсон! - воскликнул Амадис. - Это правда? Эндриаго подверглось нападению Зверя?

Сначала, Захариил задавался вопросом, услышал ли Лев вопрос, поскольку прошло довольно много времени, прежде, чем он повернулся к Амадису. Его лицо было словно из камня, и Захариил чувствовал, как дрожь опасения прошла по его хребту от взгляда воинственной ярости, появившейся в его чертах.

Но через мгновение, будто луч солнечного света прошел по его лицу, мстительный гнев ушел, и глубокая сосредоточенность вернулась обратно в его взгляд.

- Брат Амадис, - сказал Лев, - боюсь, что это правда. Весть достигла нас только вчера. Зверь убил множество людей Эндриаго, хотя никто точно не знает, что за существо скрывается в темном лесу.

- Эндриаго - место моего рождения, Лорд Джонсон, - сказал Амадис. - Я должен отомстить за те смерти, которые существо принесло моим людям.

Лев кивнул и прислушался к шепоту Лютера, когда Амадис встал на колено.

- Мой Лорд Джонсон, - сказал Амадис, - я объявляю поиски Зверя Эндриаго.

Впоследствии захариил всегда будет вспоминать об этом, как об одном из наиприятнейших моментов. Последующие годы не были скупыми на славу, нет. Он получал свою долю сражений. Его приветствовали и восхваляли его товарищи.

Его чтил Лев.

Он знал об этом и даже более того. И все же, почему-то момент, который он лелеял наиболее, произошел на его родном мире Калибан в дни, предшествующие приходу Императора на их планету.

Это было во времена до ангелов, во времена, когда он был юношей на пороге взрослой жизни. Возможно, его возраст сыграл роль в создании воспоминаний о тех днях, ставших еще более яркими в его позднейшей оценке.

Тогда ему оставалось только две недели до пятнадцатилетия. Сам факт его молодости прибавлял дополнительный блеск и очарование его воспоминаниям. Это заставляло его достижение казаться более достойным, более незабываемым. С первым шагом на пороге возмужания, он выдержал ужасы и вынес трудности, которые большинство мужчин никогда не смогло бы пережить.

Одна вещь, без сомнения, ставила этот момент отдельно от его позднейших триумфов. Его еще не сделали ангелом. Он еще не стал Астартес. Это делало произошедшее еще более примечательным. Одним делом было преуспеть в сложившихся обстоятельствах, будучи сверхчеловеком, совершенно же иначе все обстояло для обычного человека, особенно на полпути до окончания своих юношеских лет.

Возможно, дело было в другом.

Возможно, в конце, он дорожил этим моментом просто потому, что он говорил о причинах такого его характера. После его преобразования в ангела, большинство воспоминаний о днях, когда он все еще был человеком, станут унылыми и расплывчатыми.

Были тысячи важных моментов, о которых он навсегда забудет. Для него станет тяжело вспомнить лица его родителей, его сестер, друзей его детства. Единственно важным для него станет то, что касалось его пребывания среди ангелов, как будто во время своего перехода от человека к сверхчеловеку он навсегда попрощался со многими из тех вещей, которые определяли его раннюю, человеческую жизнь.

Какой бы ни была причина, воспоминания все время ярко горели в его разуме. Он нес их в себе, в течении столетий, как одно из немногих существенных воспоминаний, оставленным ему временами его юности.

Это будет тонко изменять его жизнь, помогая ему оставаться верным своим идеалам. Они будут поддерживать его, когда уйдет последняя надежда. Он всегда будет рассматривать это как один из решающих моментов определения своей жизни.

Это было началом осознания себя, зарождением его личной легенды.

Память говорила с ним.

Когда-то, он был человеком.

Когда-то, он был рыцарем.

Когда-то, он сражался в битвах и защищал невинных.

Когда-то, он охотился на монстров.

Почти пять месяцев прошло с тех пор, как Брат Амадис начал свои поиски Зверя Эндриаго, и время опять навалилось тяжкой ношей на Захариила. Утрачивался легкий дух товарищества с его героем и то ощущение, что его ценность и присутствие были полезны и нужны Ордену.

Хотя Магистр Рамиил был преподавателем с большим опытом и мудростью, он рассматривал Захариила точно так же, как и любого другого оруженосца, как то и должно было быть, но после того, как он был избран Братом Амадисом, он понимал, насколько трудно вновь приспособится к тому, чтобы быть... обычным.

Без присутствия Брата Амадиса, возобновились раздоры, и Захариил, Немиил, Аттий и Илиаф вновь ссорились, как зеленые новички.

Захариил пытался не обращать внимания на Немииловы попытки вывести его из себя, но, казалось что, постоянные мелкие попытки его кузена достать его, начали ожесточаться в ядро негодования в его сердце.

Со времени посещения Лордом Сартаной Альдурука, значительна часть сил Ордена была оттянута от заключительной стадии кампании против Великих Зверей для борьбы с новым врагом.

В серии решительных боев, Рыцари Люпуса были отброшены к своей крепости в Сангруле, Кровавой Горе, которая, согласно диким слухам, ходившим по крепости-монастырю, была теперь в осаде.

Мальчики собрались на полдник, чтобы обсудить военное положение против Рыцарей Люпуса, и оплакать свой статус оруженосцев, а соответственно, и исключение из борьбы.

- Я слышал, что они начали жечь собственные поселения, чтобы рыцари Ордена не могли их захватить, - сказал Илиаф.

- Это правда, - сказал Аттий. - Я слышал, как магистр Рамиил говорил об этом Сар Гадариилу вчера.

- Почему они делают это? - спросил Немиил. - Это же глупо.

- Я не знаю, - сказал Аттий. - Это только то, что я услышал.

- Возможно, они доказывают своими действиями, что они - не более, чем ренегаты-предатели, и каждый миг их длительного существования - пятно на чести Калибана.

- Очень нелестная оценка, тебе не кажется? - сказал Захариил.

- Ой ли? - сказал Немиил. - Тогда почему Орден поставил себе задачу завершить их существование?

- Может прекратим этот спор на мгновение и подумаем, а что, если, возможно, только возможно, Лорд Сартана говорил правду? - спросил Захариил. - Может, мы действительно нарушали данное нами слово, не оставив их земли в покое?

- Это приходило мне на ум, - сказал Немиил, - но действительно ли это имеет значение теперь?

- А что тогда имеет значение? - повторил Захариил. - Оно имеет значение, потому, что мы могли начать войну под ложными причинами, что мы разработали кампанию, служащую для достижения собственных целей? Это не волнует никого из вас?

Удивленные лица были ему ответом, и он помотал головой, увидев их реакцию.

Немиил склонился над столом и сказал:

- История пишется победителями, Захариил, и одной из многих горьких пилюль, которые проигравшая сторона должна проглотить в любой войне, будет тот факт, что их жертвы были напрасными. Речь Сартаны о Льве, возможно, была грубой, местами даже чистой ложью, но летописцы Ордена, вероятно, никогда не сделают об этом запись, даже если она и была правдивой, не так ли?

- А летописцы Рыцарей Люпуса?

- Уверен, что они погибнут вместе с остальными при осаде их крепости.

- Как ты можешь настолько настолько радоваться этому, Немиил? - спросил Захариил. - Мы ведь говорим об убийстве наших собратьев, рыцарей.

Немиил покачал головой.

- Нет, мы говорим об убийстве наших врагов. Являются они собратьями рыцарями, или нет, несущественно. Какими бы ни были наши права или заблуждения насчет этого, в горниле войны все скоро забудут о причинах войны с Рыцарями Люпуса. Даже сама война не задержится в памяти надолго.

- Это трагично, - сказал Захариил.

- Таковой есть трагедия человеческого бытия, - сказал Немиил, цитируя «Заветы». - Жизни людей - мимолетные эфемерные вещи, затерянные среди неумолимых, кровавых потоков истории.

Захариил кивнул.

- Возможно и так, но на Калибане такие потоки более мрачные, чем где бы то ни было.

После полдника, оруженосцы разошлись по спальням, чтобы захватить оружие для дневных тренировок, под строгим наблюдением магистра Рамиила. Захариил был неспокоен после беседы во время еды, тревожась через ту оперативность, с которой рыцари Ордена последовали на войну за Джонсоном.

Конечно, желанием каждого разумного человека будет избежание войны, сделав все возможное, чтобы избежать потерь. Хотя юный Захариил был еще недостаточно мудр, чтобы знать, что иногда война и убийства бывают неизбежными, но эта война с Рыцарями Люпуса, казалось, началась с неуместной и непристойной поспешностью.

Сняв свой зубчатый меч и закрепив его пряжкой на поясе для пистолета, он услышал вдали протяжные звуки трубы, три высоких, ритмичных ноты, которые повторялись много раз подряд. Он просмотрел туда, где Немиил и остальные готовили свое оружие, зная, что значат эти звуки, но неспособный связать воедино это знание со своими чувствами.

- Брат Амадис, - сказал Илиаф, и внезапно смысл и значение были переданы звуками трубы.

- «Возвращающийся Рыцарь», - сказал Аттий.

Захарил улыбнулся, узнавая не часто слышимую мелодию, которая объявляла возвращение рыцаря после поисков Зверя. Большинство Великих Зверей было уже убито, крестовый поход был почти окончен, и поэтому эти радостные ноты теперь были слышны были очень редко.

Четверка выбежала из спален, не считаясь с тем, что магистр Рамиил накажет их за то, что они пропустили уроки стрельбы и упражнений с мечом. Радость увидеть брата Амадиса в стенах Альдурука затмевала мелкие нестыковки с расписанием.

Другие также слышали трубача, хотя то, как звук доходил до крепости, ведь его источник находился высоко в башне, было загадкой для Захариила. Друзья оруженосцы спешили за ним, и даже некоторые младшие рыцари пробивались к большим воротам в сердце крепости, желая быть первыми, кто поприветствует брата Амадиса с возвращением.

Захариил обнаружил, что опять состязается с Немиилом, его кузен оторвался немного вперед, и теперь улыбался улыбкой триумфатора. Аттий был позади него, и Илиаф плелся позади их небольшой группы.

Коридоры вились вокруг великих предвратных башен-бастионов, каменные спирали шли вровень с амбразурами, спускающимися до земли. Собралась большая толпа, но тем не менее они не могли прорваться вперед, быстро набирающее силу эхо поднималось из темноты внизу.

Могущественные цепи сильно завибрировали, и пыль спала с тяжелых лебедок, шкивов и противовесов, они пришли в движение, чтобы открыть колоссальные Мемориальные Ворота Альдурука. Массивные двери из темной древесины и бронзы распахнулись на смазанных жиром петлях, железных колесах и опорах, поддерживающих их, когда они открывались.

Яркий свет безжизненного серого неба упал на камни эспланады, распространился на ожидающих людей, и осветляя мрачный интерьер монастыря крепости. Пыль кружилась, будто мерцающие бриллианты, танцуя в воздухе, открытие врат поднимало их отовсюду.

Захариил прижмурился, чтобы увидеть брата Амадиса, но вне прямоугольника слепящего света в дверях, он не мог видеть ничто, кроме темного пятна отдаленного леса. Товарищи оруженосцы, столпившиеся около него, также старались разглядеть хоть что-то, но Захариил и его братья держали свои позиции со смесью силы и неприкрытой жестокости.

Наконец все немного прояснилось, и Захариил увидел движение у ворот, расплывчатый силуэт всадника, медленно бредущего в крепость. Когда его глаза привыкли к яркому свету неба, сердце Захариила подпрыгнуло, безошибочно узнав черты брата Амадиса.

Как только он обрадовался возвращению своего героя, его посетило внезапное предчувствие, будто что-то было неладно.

Амадис старался держаться прямо из последних сил, его балахон был пропитан липкой кровью, а левая рука безвольно висела сбоку, очевидно, переломанная.

Его лицо было бледно и бескровно, а щетина практически стала бородой, укрывающей его лицо темными волосами. Не удалось уйти целому и его дестриеру: несколько глубоких борозд виднелось на его груди и боках, целые куски гривы были оторваны. Хвост напрочь отсутствовал, а несколько рваных ран на огузке говорили об отчаянном побеге от чего-то ужасного.

Глаза Амадиса говорили о невообразимой боли и решительности, его голова болталась по сторонам, будто он что-то искал.

Рыцари помчались вперед, чтобы помочь побежденному герою и снять его с седла. Их движения нарушили любое подобие порядка, и гул голосов возник при виде ужасно израненного воина.

Масса тел понесла Захариила вперед, и он добровольно сдался потоку толпы.

- Разойдитесь! - крикнул мощный старческий голос. - Дайте ему немного чертова места!

Захариил видел, как Лорд Сайфер шагал сквозь массы, разрезая их силой личности и авторитета, и бросился в сторону, чтобы последовать следом за ним. В течение нескольких секунд, он оставил своих товарищей и уже стоял подле брата Амадиса с Лордом Сайфером, преклонившего колени возле раненого человека.

Амадис старался что-то сказать, но кровавая пена выступала на его губах, пузырясь из пробитых легких.

- Не разговаривай, - сказал Лорд Сайфер. - Ты только делаешь себе больнее.

- Нет... - булькал Амадис -... должен говорить.

- Хорошо, парень. Ты желаешь попрощаться?

Амадис кивнул, и хотя Захариил был испуган словами Лорда Сайфера о том, что Амадис умирает, он уже видел достаточно ран, чтобы знать, что эти были смертельными.

Амадис опять кивнул, и Захарил увидел, что кровь в животе рыцаря была влажной и продолжала течь, плоть была порвана, внутри виднелся кишечник, который он придерживал рукой, безуспешно пытаясь удержать его в теле.

Свободной рукой, Амадис схватился за ствол пистолета и с мукой достал его из кожаной кобуры.

- Захариил, - сказал Амадис.

Лорд Сайфер взглянул и увидел мальчика, и быстро позвал его встать на колени возле умирающего рыцаря.

- Быстрее, парень, и слушай внимательно, не многие могут услышать последние слова рыцаря. Те, кто слушает их прощание, имеют обязанность перед мертвым. Это традиция.

Захариил кивнул, смотря на умирающего Амадиса, а он протягивал ему пистолет.

- Возьми его, Захариил, - сказал Амадис, его лицо исказила гримаса боли и слабости, поскольку смерть постепенно приближалась. - Он твой. Я хочу, чтобы он был у тебя.

- Я не могу, - сказал Захариил, в уголках его глаз начали собираться слезы.

- Ты должен, мою последнюю волю я вручаю тебе, - задыхался Амадис. - Это мое наследство для тебя. Вспомни меня, когда будешь стрелять из него. Помни то, чему я тебя учил.

- Я буду, - пообещал Захариил, беря окровавленное оружие у Амадиса. Он был тяжелым для его руки, тяжелей, чем могло быть простое соединение метала и дерева. Он нес в себе вес ответственности, обязательства перед благородным воином, который лежал сейчас перед ним.

- Это отличное оружие... до сих пор меня не подводило, - кашлял Амадис. - И не думаю, что это когда-либо случится, а?

- Нет, - сказал Захариил, внезапно почувствовав тишину, которая заполонила врата.

- Проклятье, теперь я не чувствую боли, это не очень хорошо, да?

- Это значит, что смерть близко, друг, - сказал Лорд Сайфер.

- Наверное, да, - кивнул Амадис. - Чертов Зверь Эндриаго вцепился в меня. Большой ублюдок как для... Калибанского льва... я думал, что был только один такой.

- Калибанский лев? - сказал Захариил. - Я думал, что Лорд Джонсон убил единственного льва?

- Я тоже думал..., - сказал, скривившись, Амадис. - Только не лежа здесь... Я только хочу...

Каким бы ни было последнее желание Амадиса, оно навсегда осталось тайной, его глаза потускнели, и губы издали последний вздох.

Голова Захарила склонилась, и слезы неприкрыто потекли вниз по его щекам, провожая героя в последний путь. Он сжал в руках дарованный Амадисом пистолет, дикий гнев заполнял его от разум мыслями о том, что убийца рыцаря был до сих пор жив и бродил по темным лесам.

Лорд Сайфер положил свою ладонь на лицо мертвого рыцаря, и мягко закрывая ему глаза.

- Так ушел брат Амадис из Ордена, - сказал он, его голос выражал мрачную торжественность.

Захариил поднял глаза, когда Лорд Сайфер положил свою сморщенную руку на его плечо и указал на дарованное Амадисом оружие.

- Это больше, нежели просто оружие, парень, - сказал Лорд Сайфер. - Это – оружие героя. Оно несет силу власти и мощи, которой не имеет твой собственный пистолет. Ты должен поддерживать честь оружия и память о том, кто тебе его дал.

- Я не запятнаю его честь, Лорд Сайфер, - сказал Захариил. - Можете не сомневаться.

Глаза Лорда Сайфера сузились, поскольку он уловил ярость в голосе Захариила. Он помотал головой.

- Нет, парень, - сказал он. - Гнев и чувство потери затуманивают твои мысли. Не произноси этого, поскольку ты уже не сможешь забрать обратно то, что уже сказал.

Но Захариила теперь невозможно было отговорить, и он встал с окровавленным пистолетом, прижатым к груди.

- Лорд Сайфер, - сказал Захариил, - я объявляю поиски против Зверя Эндриаго.

- Тебе не следовало объявлять поиски, - сказал Немиил.

Это было за три ночи до того, как Захариил должен был отправится на свои поиски. Зная, что он захочет провести следующие два дня и ночи в тихих раздумьях, готовясь к путешествию, его друзья оруженосцы выбрали это время, чтобы устроить пир на его честь.

Были еда и вино, и магистр Рамиил предоставил им специальное разрешение провести банкет в пещерах под Альдуруком. Пир происходил при свете факелов, размещавшихся вокруг длинного стола, который они принесли из обеденной залы в спальнях.

Все было сделано соответственно с традицией. Как сказал Лорд Сайфер, если он преуспеет в поисках, то будет заново рожден из одного бытия в другое, из мальчика в мужчину.

- Строго говоря, - говорил Лорд Сайфер, - эти вещи нам известны, и ты в настоящее время находишься между жизнью и смертью, а твоя душа пребывает в подземном мире до тех пор, пока не будет принято решение о твоем будущем.

Захариил считал это суеверной ерундой, традицией, основанной на старых мифах, но Лорд Сайфер до сих пор служил древнему миру, и также, будучи свидетелем ухода брата Амадиса, Захариил чтил его совет, ища подземелье для пира.

Несмотря на праздничный тон и поверхностное слушание приветствий, Захариил заметил ту жалость, которая пробивалась в голосе каждого. Его друзья желали ему удачи, но они не скрывали своего горя. Это было неудобно, но в конечном счете Захариил понял, что они прощались без надежды увидеть его снова живим.

Все ждали, что с поисков возвратиться лишь его труп.

- Тебе нужно было подождать, Захариил. - Голос Немиила настойчиво звучал возле него. - Ты не должен был объявлять поиски Зверя, убившего Амадиса.

- Да, Немиил, - сказал Захариил, - я это сделал. Я не мыслю своей жизни без него. Я сделал это.

- Ты знаешь, о чем говорят старшие рыцари? - спросил Илиаф.

- Нет, - ответил Захариил, - и это меня не интересует. Я объявил поиски перед таким человеком, как Лорд Сайфер. Теперь ничего нельзя изменить.

- А стоило бы интересоваться, - сказал Немиил, посмотрев на потолок, - Они говорят, что это... они думают, что это гордыня. Они не знают, почему Лорд Сайфер разрешил тебе начать поиски. Ему виднее. Но это – самоубийственное задание.

- Тебе следует говорить более четко, Немиил, - сказал Захариил, протягивая руку к кубку. - Возможно, у меня недостаточно воды в вине, но ты все только усложняешь.

- Я говорю о Звере, на которого ты будешь охотиться, - сказал Немиил с гримасой раздражения. - За рыцарским столом говорят, что это – Калибанский лев, один из наихудших лесных хищников. Также говорят, что он отнял уже более двухсот жизней, и это в Нортвайлде, там, где едва можно найти людей.

- Поиски должны быть тяжелыми, Немиил, - сказал Захариил. - Они и существуют для того, чтобы мы смогли себя проявить. Это покажет, что мы готовы к рыцарству.

- Да, тяжело, но есть ведь другие варианты - противостоял Немиил. - Все говорят, что этот Зверь достоин поисков истинных героев среди нас, таких, как Лев или Сар Лютер. Без обид, кузен, но ты не один из них, и никогда таким не станешь. У тебя нет навыков и опыта, чтобы повергнуть этого Зверя, не больше, чем у меня. Все наверху говорят, что ты безумец. Я знаю, что ты отчаянно желаешь стать рыцарем, мы все этого хотим, но если ты спросишь меня, я отвечу, что следует искать менее опасного Зверя. Никто о тебе не подумал бы ничего плохого. Ты бы не загубил свою славу.

Захариил встряхнул головой.

- Дело не в славе, и мне все равно, что обо мне говорят люди. До теперь вы уже могли бы знать об этом.

- Ну да, я знаю, но ты-то сам понимаешь, что это безумие? Я не преувеличивал, говоря что это – самоубийство. Ты ведь понимаешь это? Почему ты решился?

- Я годами ждал этого, - сказал Захариил, он говорил медленно, обдумывая ответ. - С того времени, как меня приняли в оруженосцы Ордена, я мечтал об этом миге. Честно говоря, я никогда бы и не подумал начать эти поиски. Но когда умер брат Амадис, я понял, что это будет правильно. Я не мог ждать другого. Кроме того, ты помнишь, что говорил магистр Рамиил, «Не ты выбираешь Зверя, а Зверь выбирает тебя». Ты бы должен помнить этот урок довольно хорошо.

Пробуя разрядить напряженность, Захариил улыбнулся Немиилу, показывая, что он всего лишь пошутил, но кузен не желал уступить. Все еще раздраженный, Немиил расстроенно взглянул на него. Аттий и Илиаф молчали, видя, что вмешиваться в разговор братьев не было бы благоразумно.

- Без шуток, Захариил. Этот Зверь может убить тебя. Помнишь, я тоже был там, когда крылатая тварь могла погубить нас. Легко считать себя бессмертным, когда носишь броню, вооружен отличным пистолетом и моторизированным мечом, но все наше оружие и изобретения ничего не значат для этих существ. Этим не стоит пренебрегать. Это серьезные вещи.

- Я знаю об этом, - ответил Захариил. - Не пойми меня неправильно. Я понимаю всю опасность поисков, которые лежат передо мной. Я знаю им цену. Но то, что для тебя есть ужасная проблема, для меня – преимущество. Ты знаешь учение Ордена так же, как и я. На всех наших уроках с магистрами, во всех тренировочных схватках, практике, на всех подставных дуэлях и турнирах, которые мы пережили, мы пытались достичь одного – превосходства. Это - единственное, что дает смысл человеческой жизни. Это - то, единственное, что делает нас достойными рыцарства. Это главный идеал Ордена. Ты знаешь эти слова, «Жизнь человечества должна быть посвящена погоне за превосходством во всех формах, как всей расой, так и отдельным человеком».

- Нет нужды цитировать мне «Заветы», - огрызнулся Немиил. - Магистр Рамиил вбил его нам в головы. Я знаю его наизусть, так же, как и ты.

- Тогда ты должен помнить еще кое-что, написанное в нем. «Чтобы помочь достичь и показать превосходство, мы должны дойти до грани. Только через суровые испытания мы сможем узнать наш истинный характер».Вот о чем говорит учение Ордена: до грани, суровые испытания. Я лучше буду с трудом следовать этим наставлениям, чем откажусь от поисков, испугавшись и посчитав их слишком тяжелыми.

- Да, это наши идеалы, - согласился Немиил, - но нам следует быть реалистами. Если истории об этом Звере правдивы, то это существо сможет уничтожить только куча опытных рыцарей. Даже Лорд Джонсон был тяжело изранен, повергнув своего Калибанского льва. Это непосильное задание для оруженосца.

- Возможно, ты прав, - припустил Захариил, - но когда брат Амадис дал мне свой пистолет, я должен был принять эти поиски. Если бы мы начали избирать задания, отталкиваясь от их легкости, то ступили бы на скользкую тропу гибели. Но как бы то ни было, хватит спорить. Решение принято, и слишком поздно его менять. Я посвятил себя этим поискам. Лучшее, что вы можете сделать, это разделить со мной выпивку и надежду, что мы все доживем, чтобы увидеться снова.

Захариил встал и взял в руки кубок.

- За завтрашнюю жизнь, брат, - сказал он поднимая кубок в тосте.

В ответ, Немиил улыбнулся в покорно поднял собственный кубок.

- За завтрашнюю жизнь, - ответил Немиил со слезами на глазах.

Дата добавления: 2015-10-16