ГЛАВА 30

Когда Шайлер покинула квартиру на Перри‑стрит, лицо ее все еще рдело от поцелуев Джека, а губы горели. Подобно всему в Нью‑Йорке, Шайлер расцветала.

«Поцелуй за поцелуй за поцелуй», – подумала девушка.

После той ночи в Вене она до сих пор была словно пьяная. Они только что вернулись и заехали в свое убежище, чтобы принять душ и переодеться. Джек ушел первым – выскользнул через боковую дверь, – а Шайлер выждала требуемые полчаса, прежде чем самой двинуться на выход.

Она тихонько улыбнулась сама себе, пытаясь пригладить волосы, растрепанные внезапным порывом ветра, и тут вдруг увидела того, кого совсем не ожидала увидеть. Он стоял на противоположной стороне улицы и смотрел на нее потрясенно и встревожено. Шайлер всего раз взглянула в глаза Оливеру и тут же поняла, что юноша все знает. Но откуда? Как он мог узнать? Они же так старательно держали свою любовь в тайне!

На лице Оливера отразилось такое горе, что на это невыносимо было смотреть. Шайлер пересекла улицу и остановилась перед другом, но слова застыли у нее на губах.

– Олли... это не то...

Оливер бросил на нее взгляд, исполненный отвращения, резко развернулся и сперва зашагал прочь, а потом и вовсе побежал.

– Оливер, пожалуйста, дай я объясню...

В мгновение ока Шайлер встала перед ним. Он мог бежать, но перегнать ее ему бы не удалось.

– Не делай этого. Поговори со мной.

– Не о чем тут говорить. Я видел, как он ушел, а потом, в точности как она сказала, я подождал полчаса и увидел тебя. Ты была с ним. Ты мне врала.

– Я... это совсем не то... ох, Оливер!

Шайлер захотелось расплакаться. Она чувствовала исходящие от него волны печали и гнева. Лучше бы он ее ударил, чем стоять с таким подавленным видом. В результате она почувствовала себя еще более безутешной.

В небе сгустились тучи, и на землю упали первые капли дождя, сперва редкие, потом все более частые и тяжелые. Так они вымокнут до нитки.

– Тебе придется выбирать, – сказал Оливер. По щекам его текли дождевые струйки, смешанные со слезами. – Я устал быть твоим лучшим другом. Я устал быть вечно вторым. Меня это больше не устраивает. Все или ничего, Шайлер. Тебе придется выбирать. Он или я.

Ее лучший друг и проводник или парень, которого она любит. Шайлер знала, что когда‑то это случится. Что ей предстоит потерять одного, чтобы сохранить другого. Что у этой истории будут последствия. Что все не сможет долго оставаться так, как есть – с вампиром‑возлюбленным и человеком‑фамильяром. Она лгала Оливеру, лгала Джеку, лгала всем, включая себя. И собственная ложь в конце концов настигла ее.

– Ты эгоистка, Шайлер. Тебе не следовало делать меня своим фамильяром, – бесстрастно произнес Оливер. – Но я это допустил, потому что беспокоился о тебе. Меня волновало, что будет с тобой, если я не соглашусь. Но ты – если бы ты вообще хоть когда‑то беспокоилась обо мне, если бы ты вообще обо мне думала, тебе хватило бы порядочности сдержаться. Ты точно знала, как я к тебе отношусь, и все равно меня использовала.

Он был прав. Шайлер молча кивнула. Струи дождя текли по ее волосам и одежде, промокшей насквозь. Из них двоих Оливер всегда был более здравомыслящим. Он потерял голову из‑за лучшей подруги. Он любил ее со времен их первой встречи. Он был влюблен в нее много лет. Но если бы она не провела над ним церемонию Оскулор, не испила его крови, не запечатлела себя в его душе, возможно, когда‑нибудь он избавился бы от этих чувств к ней.

Если бы она нашла себе другого фамильяра, если бы она выбрала другого человека, любовь Оливера могла бы перейти в тихую, необременительную привязанность. Оливер вырос бы, полюбил какую‑нибудь девушку из Красной крови, создал собственную семью. Но она сделала его своим. Она запечатала его страсть тем первым мучительным укусом. Священное целование стало меткой, гласящей, что он принадлежит ей.

Она повела себя эгоистично и опрометчиво и поступила так без особой нужды.

У него не осталось иного выбора, кроме как любить ее. Даже если он теперь оставит ее, он никогда не полюбит другую. Он всегда будет одинок. Он обречен, а она из‑за своей слабости навлекла проклятие на них обоих.

– Прости меня.

Глаза Шайлер наполнились слезами. Нет никакого способа исправить это.

– Если ты вправду хочешь прощения, оставь его. Джек никогда не будет твоим, Шайлер. Настолько, насколько принадлежу тебе я.

Девушка кивнула, заливаясь горючими слезами, а потом вытерла слезы и мокрый нос рукавом. Она понимала, что выглядит сейчас не лучше, чем чувствует себя, а чувствовала она себя препаршиво.

Оливер смягчился.

– Давай уйдем с дождя. Мы оба простудимся.

Он провел Шайлер под навес у магазина.

– Ты слишком добр ко мне, – прошептала Шайлер.

Оливер кивнул. Он знал, каково это: любить того, кто не любит тебя – или не может любить. Но у него не было выбора. Ни у кого из них не было выбора.

Архив аудиозаписей

Хранилище истории

КОНФИДЕНЦИАЛЬНЫЙ ДОКУМЕНТ

Только для Альтитронуса

Расшифровка доклада венатора, зарегистрировано 3 марта

Венатор Мартин: Они потребовали суда крови. Все раскроется. Меня разоблачат.

Чарльз Форс: Да, я слыхал об этом. Вам придется поторопиться. Вы должны исчезнуть. Я вам помогу.

ВМ: Но я хочу знать – почему? Почему вы велели мне призвать Серебряную кровь? Почему?

ЧФ: Потому что мне нужно было знать.

ВМ: Что знать?

ЧФ: Возможно ли это.

ВМ: Что вы имеете в виду?

ЧФ: Оно не должно было сработать. (Взволнованно.) Этого не должно было произойти, никогда – это было просто испытание. Чтобы посмотреть...

ВМ: На что?

ЧФ: Сейчас не время. (Шепотом.) Я знаю, что должен делать теперь.

ВМ: Но регис – он захочет получить объяснение моим действиям.

ЧФ: Да. Я позабочусь о Лоуренсе. Не волнуйтесь. Уж кто‑кто, а он поймет, почему я поступил именно так, как должен был поступить. А теперь слушайте меня. Я отправляю вас в Корковадо...

Дата добавления: 2015-10-16