ГЛАВА 27. Поскольку Мими желала видеть Дилана немедленно, они договорились навестить его на

Поскольку Мими желала видеть Дилана немедленно, они договорились навестить его на следующий день, а это значило, что Блисс снова придется пропустить занятия. Впрочем, не то чтобы она была сильно против. В данный момент мысли ее были заняты чем угодно, только не учебой. Тем вечером Блисс не стала спрашивать отца, почему он не рассказал Совету о Дилане. Пусть у него не возникнет подозрений, что она знает о его секретах. Должно быть, у Форсайта были на то свои причины, но Блисс не покидало ощущение, что делиться этими причинами он не станет.

На следующий день Блисс собрала для Дилана передачку. Она знала, что юноше обеспечен наилучший уход, какой только можно организовать за деньги, но в «Переходном периоде» не было ни новейшего диска с инди‑роком, ни последней книги Геймана. Девушка подумала, что если у Дилана будет под рукой парочка его любимых вещей, быть может, они напомнят ему, кем он был, а за компанию – и что значила для него она, Блисс. Она не хотела отказываться от него. Она даже решила, что перестанет чувствовать себя отвергнутой из‑за произошедшего в ту роковую ночь. Возможно, то, что Дилан так бесился при ее виде – всего лишь следствие его болезни.

В дверном проеме возникла Джордан и заглянула в комнату к сестре.

– Ты чего, снова собираешься в Саратогу? – поинтересовалась она.

– Угу. Мими хочет повидаться с Диланом и доложить Совету. И его врачи сегодня должны быть на месте. Я наконец‑то смогу спросить, что с ним происходит, – объяснила Блисс, складывая и засовывая в пакет новую мотоциклетную куртку, найденную стилистом по ее просьбе в «Барнис».

Сестра зашла в комнату и уселась на кровать, наблюдая за сборами Блисс.

– Слушай... я хотела тебя спросить... ты приучилась управляться со своими затемнениями сознания?

Блисс угукнула и кивнула, решив все‑таки не брать плюшевого медвежонка в футболке с надписью «Будь здоров!», во внезапном порыве купленного в отделе открыток. Дилан точно сочтет его слащавым и сентиментальным. Он всегда потешался над ней за то, что она держала на кровати выводок игрушечных зверей.

– Они у тебя так и продолжаются?

Блисс притормозила и задумалась. Обычно затемнения сознания случались у нее с выматывающей регулярностью. Она отключалась – и приходила в себя где‑то в совершенно другом месте, понятия не имея, как там очутилась.

– Нет. И ночных кошмаров не было уже несколько месяцев.

– Здорово! – произнесла Джордан с облегчением.

Но Блисс еще не закончила.

– Они у меня теперь, похоже, случаются днем. Вот совсем недавно я видела жуткую штуку. Я держала в руках расческу, а она превратилась в тварь вроде золотой змеи. Перепугала меня до поросячьего визга.

Джордан побледнела.

– Золотая змея?

– Ага. А в другой день я посмотрела в небо и увидела там семиголового дракона. Тоже обалдела.

– И часто такое случается? – поинтересовалась Джордан.

Блисс пожала плечами.

– Ну, вообще‑то да. Я спрашивала отца об этом. Он сказал, что все это...

– Часть трансформации, – монотонно проскандировала Джордан.

– Угу.

Блисс закончила собираться. У нее зазвонил мобильник. Мими ждала ее внизу, в машине. Джордан мешкала и топталась на месте, выражение лица у нее было странное. Со стороны казалось, что девочка никак не может принять какое‑то решение.

– Что случилось? – спросила Блисс.

– Ничего. – Джордан покачала головой. – Желаю удачно навестить твоего друга.

Блисс уже несколько месяцев не водилась с Мими и сперва думала, что вместе им будет неловко, но она забыла, насколько Мими зациклена на себе любимой. В течение поездки бывшая подруга непринужденно болтала обо всем на свете, от своей новой подборки людей‑фамильяров, куда входили самые зажигательные парни‑старшеклассники из престижных школ, наряду с парочкой студентов, и до ее планов на лето: Мими намеревалась заняться изучением китайского по программе интенсивного погружения в Пекине, поскольку ей хотелось в заявлении в Стэнфорд на будущий год упомянуть еще и умение бегло говорить по‑китайски.

– Правда прикольно? Китайский – единственный язык, которого я не помню. Я собираюсь остановиться у Ва и Мин – ну, помнишь, те сестры‑двойняшки, которых мы видели на балу Четырех сотен? – хихикнув, произнесла Мими.

Когда они приехали в «Переходный период», Дилан в одиночестве сидел у себя в комнате и смотрел телевизор.

– Привет!.. Блисс? – произнес он, выключив телевизор. – А ты...

– Мими. – Она пристально взглянула на юношу. – Ты вправду нас не помнишь?

– Я помню ее, – с легкой стеснительностью произнес Дилан. – Она несколько раз приезжала проведать меня.

– Я тут кое‑что тебе привезла, – сказала Блисс, вручая юноше набитую гостинцами сумку.

– Клево! – обрадовался Дилан и начал копаться в сумке. – А это для чего? – спросил он, вытащив черную кожаную куртку.

Блисс смутилась.

– Я... ну... ты раньше носил такое...

– Нет, это... Обалденная вещь.

Дилан надел куртку. В ней он выглядел таким же красивым, как и в старой. Юноша улыбнулся Блисс, и у нее екнуло сердце. Он снова полез в сумку и достал оттуда айфон.

– Я подумала, тебе может захотеться иметь его при себе, – сказала Блисс. – Надеюсь, ты не против. Я уже забила в него свой номер.

– Блисс, – вмешалась Мими, – не могла бы ты оставить нас ненадолго? Я хочу задать Дилану несколько вопросов.

– Да, конечно.

Блисс вышла. Несколько минут спустя Мими открыла дверь. Она посмотрела на Блисс со смесью жалости и презрения.

– Ну что? – спросила Блисс.

– Похоже, он действительно ничего не помнит, – констатировала Мими.

– Я же тебе говорила.

– Поразительно. У него сейчас вместо памяти чистый лист.

– Ты говоришь таким тоном, будто это хорошо.

Блисс сердито сверкнула глазами и вошла обратно.

– Что она хотела знать? – спросила она у Дилана.

Дилан пожал плечами.

– Да ничего особенного. Так, всякие странные вещи – и еще насчет каких‑то джинсов. Я не понял толком, что она хотела. Я ей объяснил, что не помнил даже собственное имя, когда очнулся.

– Ты вправду совершенно не помнишь, кто я такая? – спросила Блисс, присаживаясь на кровать рядом с Диланом.

Юноша взглянул на книжечку комиксов, которую листал, и отложил ее. А потом взял Блисс за руку. Девушка была удивлена. Она взглянула на Дилана со страхом... с надеждой...

Дилан задумался и в конце концов произнес:

– Я не знаю, кто ты. Но я знаю, что каждый раз, как вижу тебя, я чувствую себя лучше.

Блисс сжала его руку, и он ответил пожатием на пожатие. Они долго сидели, держась за руки, – пока в дверь не постучала Мими и не сообщила Блисс, что лечащий врач Дилана готов с ними встретиться.

Когда они шли к главному корпусу, Мими сняла солнечные очки и прищурилась, присматриваясь к кому‑то, кто шел к домику Дилана.

– Это там, часом, не Оливер Хазард‑Как‑Его‑Там?

– Угу, – отозвалась Блисс.

Оливер говорил ей, что, быть может, навестит Дилана после уроков. По‑видимому, он стал теперь много времени проводить в обществе Дилана. Они играли в шахматы. Может, Дилан и потерял память, но способность разгромить Оливера наголову осталась при нем – Оливер об этом рассказывал.

– Погоди. Я хочу сказать ему пару слов, – бросила Мими и двинулась в сторону Оливера.

Блисс удивилась: о чем это вдруг Мими захотелось поговорить с Оливером? Они же друг друга презирают. Но они были слишком далеко, чтобы подслушать их разговор.

Блисс отметила, что по возвращении Мими казалась чрезвычайно довольной собой, даже больше обычного. Что же касается Оливера, с ним Блисс переговорить не удалось. Что бы там Мими ему ни сказала, это настолько подействовало на юношу, что в тот день он так и не пошел к Дилану.

Дата добавления: 2015-10-16