Реймонд Уильямс. Базис и надстройка в марксистской теории культуры

Любой современный подход к марксистской теории культуры(1) должен начинаться с рассмотрения тезиса об определяющем базисе и определяемой им надстройке. Но на самом деле, если занимать строго теоретическую позицию, нам, возможно, следовало бы начинать вовсе не с этого. Во многих отношениях предпочтительнее было бы исходить из утверждения, которое с самого начала было насколько центральным, настолько же верным, — социальное бытие определяет сознание. Не то чтобы эти два утверждения непременно исключали друг друга или друг другу противоречили. Но тезис о базисе и надстройке с его метафорическим элементом, подразумевающим фиксированное и совершенно конкретное пространственное отношение, оказывается, по крайней мере у некоторых авторов, весьма специфической и временами неприемлемой версией второго утверждения. Тем не менее в процессе перехода от Маркса к марксизму и в развитии самого марксизма как одного из основных интеллектуальных течений тезис об определяющем базисе и определяемой надстройке, как правило, считался ключевым для марксистского анализа культуры.

При анализе этого тезиса важно сознавать, что понятие, выражающее отношение, т. е. глагол «детерминировать», является очень сложным в лингвистическом и теоретическом отношении. Язык «детерминации» — более того, язык «детерминизма» — был унаследован от идеалистических и в особенности теологических представлений о мире и человеке. Примечательно, что Маркс использует обычное, но не единственно возможное в этом контексте немецкое слово «определять» (bestimmen), которое впоследствии — в английском переводе — становится словом «детерминировать» в одной из своих хорошо известных инверсий.

Он выступает против идеологии, настаивающей на власти неких внешних по отношению к человеку сил или — в ее секулярной версии — на абстрактном детерминирующем сознании. В своих утверждениях Маркс явно отвергает такую трактовку идеологии и усматривает исток детерминации в деятельности самих людей. Тем не менее примечательная история этого термина, а также способы его использования служат нам напоминанием о том, что в контексте повседневного употребления (и это верно для большинства основных европейских языков) существуют весьма различные значения и импликации слова «детерминация». С одной стороны, имеет место наследуемое от теологии представление о внешней причине, всецело предопределяющей или предвосхищающей, более того, полностью контролирующей любую последующую деятельность. Но существует и проистекающее из социальной практики понимание детерминации как установления пределов, осуществления давления.

Тем самым имеет место четкое различие между процессом установления пределов и осуществления давления (неважно, внешними ли силами или внутренними законами отдельных событий), с одной стороны, и тем альтернативным процессом, в котором последующее содержание всецело предсказано, предопределено и находится под полным контролем пред-существующей внешней силы — с другой. Но если взглянуть на многочисленные случаи применения марксистского анализа культуры, то придется признать, что именно идея предопределения, предвидения и контроля использовалась чаще всего явным или неявным образом.

Дата добавления: 2015-10-16