Глава десятая горячие парни 1 страница

Беттина, Шарлотта и их новая подруга Мими, тоже первокурсница, вернулись из «Пауэр Пиццы» в комнату Беттины. Здесь, как и практически во всех комнатах университетских общежитий, царил полный хаос. Еще недавно Шарлотта ужаснулась бы, оказавшись в этом царстве неубранных кроватей, разбросанного белья и подушек, валяющейся на полу одежды, а заодно с ней и полотенец, заброшенных под письменный стол каталогов, учебников, инструкций, упаковок от компакт-дисков, глянцевых журналов, пустых коробочек из-под контактных линз, зарядных устройств для батареек и, конечно, пыли — хлопьями, шариками и сплошным слоем. Но теперь это зрелище было Шарлотте уже не в диковинку.

— Эту пиццерию надо срочно закрыть, — сказала Шарлотта, сыто вздыхая. — Они просто работают под лозунгом: «Смерть фигуре!»

— Какая уж там фигура, — подхватила Беттина. — На мне скоро ни одни джинсы не сойдутся.

— Ой, девчонки, а я-то как наела-а-а-а-ась! — поделилась Мими. — Но ведь вкусно было. Как тут удержаться!

— Ну, чем теперь займемся? — спросила Шарлотта.

После этого вопроса в комнате на некоторое время воцарилась тишина. Девушки без лишних слов поняли, что за этим вопросом кроется другой — куда более важный и остающийся для всех троих на сегодняшний день без ответа.

Соседка Беттины Нора сейчас отсутствовала… ну, разумеется. По вечерам ее вообще никогда не бывало дома. Беттина, одетая в рубашку-поло и обтягивающие джинсы «Дизель» (честно говоря, они делали ее ноги еще более плотными, чтобы не сказать — толстыми, чем на самом деле), опустилась в Норино кресло возле письменного стола Мими, в таких же, со дня покупки выглядевших шикарно поношенными, дизелевских джинсах и хлопчатобумажной рубашке, села на кровать, прислонилась спиной к стене и, подтянув колени к груди, обхватила их руками. Мими была крупной, ширококостной блондинкой с шикарной гривой волос. Такой тип здесь, в Дьюпонте, называли — «девушки Моне». При всей внешней романтичности на самом деле это прозвище несло в себе весьма обидный смысл: подразумевалось, что такая девушка классно смотрится лишь с расстояния футов в двадцать пять. При ближайшем же рассмотрении у них обнаруживались какие-либо диспропорции или дефекты внешности. Так, при взгляде на Мими сразу было заметно, что нос явно крупноват для ее лица.

Шарлотта, одетая в футболку, свитер и шорты, присела на краешек другой кровати. Носить шорты октябрьским вечером было своего рода провокацией, но Шарлотта не могла удержаться от соблазна как можно дольше выставлять свои ноги в самом выгодном свете. Кроме того, посмотрев, во что одеваются ее однокурсницы, она поняла, что единственные имевшиеся в ее распоряжении джинсы — те самые, чернильно-синие, купленные мамой накануне их отъезда из Спарты, не были искусственно поношенными, не сидели низко на бедрах, не обтягивали ноги — в общем, заставляли их обладательницу выглядеть совершенно не по-дизельному.

Так они и сидели втроем и обдумывали сложившуюся в их жизни ситуацию: судя по всему, сегодня, в пятницу вечером, им совершенно нечем заняться.

Тягостное молчание первой нарушила Мими:

— Я, пожалуй… в общем, пойду-ка я в спортзал.

— Ты на часы посмотри — пол-одиннадцатого, и сегодня пятница! — оборвала подругу Беттина. — Фитнесс-зал наверняка закрыт. И потом, ты таким образом просто признаешь свое поражение. Не такие уж мы жалкие и убогие, чтобы убивать время в спортзале в пятницу вечером.

— Ну, и чем вы предлагаете заняться? — спросила Мими.

Шарлотта сказала:

— Может, у кого-нибудь из вас есть карты? Или игры настольные?

— Ой, да ты что! — отмахнулась Беттина. — Мы что, школьницы?

— Может, посоревнуемся, кто сколько выпьет? — предложила Мими.

— Кто сколько выпьет? — переспросила Шарлотта, изо всех сил стараясь не выдать охватившую ее тревогу.

— Ну да. Ты что, никогда про такую игру не слышала?

— Почему же… — пожала плечами Шарлотта, не в силах признаться, что слышит о таком впервые.

— Ну ладно, а где мы сейчас спиртное-то раздобудем? — озадачила подруг трезвым вопросом Беттина.

— Да и правда, негде, — разочарованно согласилась Мими.

Разговор опять прервался. У Шарлотты на душе полегчало. Ей вовсе не хотелось выглядеть этакой пай-девочкой, читающей мораль своим новым и — по правде говоря — единственным подругам. С другой стороны, она прекрасно отдавала себе отчет, что ни при каких обстоятельствах не станет пить спиртное. Когда речь заходила о чем-то подобном, Шарлотта просто физически ощущала на себе непререкаемое воздействие маминого авторитета. Интересно, а Беттина пьет? Шарлотта отчаянно надеялась, что нет. В конце концов, именно Беттина была тем мотором, тем источником энергии, той движущей и объединяющей силой, которая некоторое время назад точно в такой же пятничный вечер свела их всех троих вместе, не позволив родственным душам прозябать в одиночестве. Благодаря Беттине каждая из них теперь могла сказать, что она, по крайней мере, не одна С другой стороны, Мими единственная из них обладала… скажем так, опытом. Мими приехала из Лос-Анджелеса, где ходила в частную школу. Она свободно ориентировалась в тех вопросах, в которых Шарлотта была полным профаном. Мими была вполне в курсе того, что означают выражения «подсесть» на что-то, «растереть кокс», «занюхать дорожку», а также «закатить колесо на рэйве». Судя по тому, что уловила Шарлотта, эти «рэйвы» представляли собой своего рода оргии, для участия в которых нужно было наглотаться таблеток «экстази». Кроме того, Мими могла очень толково рассуждать на темы вроде «соблазнения за семь минут», в чем Шарлотта, понятное дело, не соображала абсолютно ничего; впрочем, она предпочитала помалкивать и не задавать вопросов, чтобы не акцентировать внимание подруг на своей столь немодной в Дьюпонте безнадежной невинности. Короче говоря, Мими в их троице была самой продвинутой, наученной жизнью, единственной уже слегка уставшей от этой жизни и насмешливо-циничной. У нее, по-видимому, было полно денег, которые она тратила порой совершенно бестолково — например, шла обедать в ресторан просто в надежде, что это окажется прикольно. В то же время для Шарлотты даже поход в «Пауэр Пиццу» был из ряда вон выходящим расточительством и потаканием собственным прихотям. И разговор о том, как сильно от высококалорийной пиццы можно располнеть, девушка завела специально для того, чтобы подруги не стали расспрашивать, почему она в пиццерии ограничилась самым скромным заказом.

Беттина встала с кресла и включила телевизор своей отсутствующей соседки. Экран еще не успел зажечься, а по комнате уже разнесся вопль невидимого комментатора:

— Вот это да! Вы только посмотрите! Обе соперницы падают! Теперь она собирается оторвать ей голову!

— Блин, борьба в грязи, — сказала Беттина. Она повернулась к Мими и Шарлотте. — Ну что: WWE, CNN или повтор «Беверли-Хиллз девяносто двести десять»?

— М-м… пожалуй, я за «Беверли-Хиллз», — ответила Мими.

— Что, ностальгия? Родные места вспомнить захотелось? — подмигнула Беттина.

— Брось, вовсе нет, — отмахнулась Мими. — Там все тако-о-о-о-ое ненастоящее, совершенно ни капельки не похоже на то, как на самом деле живут в Беверли-Хиллз. Без улыбки просто смотреть невозможно. Но мне почему-то все равно нравится.

Беттина перевела вопросительный взгляд на Шарлотту.

— А что? — сказала та. — Я, конечно… конечно, за «девяносто двести десять».

— Ну, решено, пусть будет «девяносто двести десять». — Беттина защелкала пультом.

Со двора донеслись уже хорошо знакомые Шарлотте крики и смех. Перепутать их было ни с чем невозможно. Голоса девчонок завели свою привычную песню притворного недовольства шутками и приколами ребят. Порой они срывались на громкий визг. В ответ звучал многоголосый мужской хор, исполнявший ораторию, состоявшую из гиканья, завываний и энергичных воплей. Шарлотта воспринимала эти звуки как триумфальный марш победителей. Это значило, что девушки достаточно привлекательны, опытны и расторопны, чтобы добиться успеха в общественной жизни Дьюпонта — успеха, измерявшегося количеством записанных на их счет побед над парнями. Это Шарлотта уже успела твердо усвоить.

— И чего они так орут? — спросила она.

— Так ведь пятница, — ответила Мими. — Ты забыла?

— Да все понятно, но зачем так надрываться-то?

Опять в комнате наступило молчание. Вдруг Беттина неожиданно встала и, уперев руки в бока, заявила:

— Это уже просто смешно. Мы же не старухи, в конце концов, чтобы в пятницу вечером сидеть и пересматривать старый сериал.

Вот если нас спросят, что мы делали в выходные, — что мы скажем? Телевизор смотрели?

— Может, поедем в боулинг? — нерешительно предложила Шарлотта.

— Ну, вообще-то можно… — с долей сомнения в голосе согласилась Мими. — А машина у вас есть?

— Нет.

— Нет.

— Значит, это предложение не катит.

— Может, просто пойдем… ну, куда-нибудь, — сказала Беттина. — Можно попробовать… ну, например, пройти на вечеринку в какой-нибудь клуб. Сегодня, говорят, в Сейнт-Рее большая тусовка.

— А вас что, приглашали? — спросила Шарлотта, обращаясь сразу к обеим подругам.

— Да это ерунда, — усмехнулась Беттина. — Бывает, что парней пускают только по приглашениям, а для девушек вход свободный.

— Ну и что там делать? Мы же у них никого не знаем, — нерешительно возразила Шарлотта.

— В том-то вся и фишка, — рассудительно заметила Беттина. — Именно там люди и должны знакомиться. Как ты с кем-нибудь познакомишься, если будешь все выходные безвылазно сидеть в общаге?

— А это далеко? — спросила Шарлотта. — Как мы туда доберемся? И как потом назад возвращаться?

— Надеюсь, это нам не понадобится, — заявила Мими.

— Что ты имеешь в виду? — обеспокоенно уточнила Шарлотта.

— Да то самое. Если мы там познакомимся с какими-нибудь горячими парнями, нам не придется посреди ночи возвращаться домой.

— Нора себе такого завела, — сказала Беттина, кивнув в сторону кровати своей соседки. — У нее теперь, видно, есть где на ночь оставаться. А то она меня совсем замучила секс-ссылками. Но в последнее время… — Она многозначительно закатила глаза.

— Да уж, видела я твою Нору, — отозвалась Мими. — Она, небось, уже с полмесяца дома не ночует, правда ведь?

— Да с Норой все в порядке, — ответила Беттина, — просто она потаскуха. Видела, как она сегодня вырядилась на ужин?

— А то, — кивнула Мими. — Юбку еще поуже не могла найти?

— Может, у нее свидание? — предположила Шарлотта.

— Ага, — подтвердила Мими. — Деловая встреча с сутенером.

— Девочки, а что, нам обязательно нужно будет там оставаться? — решила уточнить для себя Шарлотта.

— Конечно нет, — отмахнулась Мими. — Давайте, пошли. Серьезно. Там может быть прикольно.

— Ну, а все-таки, если там допоздна задержимся — как обратно-то выбираться?

Этот вопрос заставил Мими вздохнуть так глубоко и выразительно, что Шарлотта решила отложить обсуждение этого насущного вопроса до более подходящего времени. Однако она не могла не задать еще один — девушку смущал поход на вечеринку, куда их, собственно, никто не приглашал:

— А вы уверены, что мы сможем туда пройти?

— Да-да, уверены! Хватит болтать, собираемся!

— Да на нас никто и внимания не обратит, — заверила Беттина. Она повернулась к Мими. — А что наденем?

Шарлотта постаралась использовать последний шанс:

— А вы раньше уже бывали на таких тусовках?

— А как же! И не раз, — заверила Мими. — На самом деле там действительно очень круто. Старшекурсники — они намного круче новичков. Они, по крайней мере, не выглядят как компания придурков, приехавших на экскурсию на школьном автобусе.

— И что, там обычно много пьют? — осведомилась Шарлотта.

— Да ты откуда свалилась? Сама-то как думаешь? Нет, они всю дорогу пьют один только яблочный сок.

На это Шарлотта не нашлась что ответить. Она понимала, что реагировать на такие подколки нужно хладнокровно и с юмором; но в душе девушку обуревали самые противоречивые чувства, и она не могла скрыть волнения.

— Давай, собирайся! Пошли! — скомандовала Мими.

— Ну ладно, — согласилась Шарлотта, — но только если мы пойдем все вместе.

— Можешь намазаться моей косметикой, — предложила Беттина. Сама она уже горела энтузиазмом, предвкушая надвигающееся приключение.

— Слушай, можно я надену твой красный топ на бретельках? — попросила Мими.

— Да, бери, — ответила Беттина.

— Думаешь, он на мне хорошо будет сидеть?

— Он вообще универсальный — всем идет.

— А мне что надеть? — не то саму себя, не то подруг спросила Шарлотта.

— Черные брюки, — уверенно заявила Беттина, — и яркий топ. Тебя тогда сразу заметят.

— Да не хочу я, чтобы меня замечали. Наоборот, лучше не привлекать к себе внимания.

— Тогда оденься во все черное, — предложила Мими.

— Ну, даже не знаю… — пробормотала Шарлотта с сомнением. — Я видела в журнале, что так одеваются в Нью-Йорке. А я ведь не из Нью-Йорка.

— Слушай, пошарь у меня в шкафу и возьми, что понравится, — сказала Беттина.

— Боюсь, твои вещи не подойдут, у меня ведь размер другой. Девочки, я лучше пойду к себе в комнату и переоденусь.

— Ладно, только не зависни там на весь вечер.

В комнате 516 горел свет, но Беверли дома не было. Впрочем, у Шарлотты и мысли не возникло, что ее соседка может оказаться дома в пятницу вечером. Сердце у Шарлотты билось так сильно, что когда она открывала рот, у нее из горла вырывался какой-то странный сухой звук — словно при каждом ударе сердце терлось о грудину. На половине Беверли царил точно такой же бедлам, как и в комнате Беттины. Прямо на полу в ногах кровати валялись джинсы. Они лежали так, словно Беверли просто расстегнула молнию, и они сами сползли вниз по бедрам под действием силы тяжести. Теперь брюки представляли собой аккуратную круглую кучку вытертой джинсовой ткани. Нечего и говорить, что это была марка «Дизель». Та половина комнаты, которую занимала Шарлотта, представляла собой образец чистоты и порядка — тем более по меркам дьюпонтского общежития. Тому было несколько причин. Во-первых, у Шарлотты имелось не так много одежды, чтобы она могла позволить себе небрежно оставить ее валяться, а не повесить или положить аккуратно на свое место. Кроме того, если ты вырос в комнате размером пять на восемь футов, большую часть которой занимала кровать, разбрасывать вещи там было намного более хлопотно, чем класть на место, — не говоря уж о том, что мама просто не оставляла возможности выбора. Шарлотта так и стояла посреди комнаты, устремив взгляд на телескопически сложившиеся джинсы соседки. Впрочем, думала она совершенно о другом. Явиться без приглашения на клубную вечеринку — это же такая дерзость; и потом, что, по ее мнению, они там пьют — яблочный сок? Девушка часто дышала, лицо ее пылало от волнения. Как же так могло получиться, что она позволила втянуть себя в заведомо опасную, сомнительную и не слишком приличную авантюру? С ума она сошла, что ли? Ведь она уже давным-давно поняла: одно из главных качеств характера, делающих Шарлотту Симмонс именно Шарлоттой Симмонс, — это способность противостоять давлению окружающих, особенно ровесников. Никто никогда не мог заставить или подбить ее что-то сделать. Но теперь Мими уже была сыта по горло ее сомнениями и страхами, и если Шарлотта сейчас не пойдет, то Мими с Беттиной просто отправятся туда вдвоем, а она опять останется без подруг. Они просто не захотят иметь с ней дело. У Шарлотты была всего одна настоящая подруга в Аллегани-Хай — Лори: одна-единственная подруга за целых четыре года, проведенных в этой школе. Да что же в Шарлотте Симмонс такого, что не позволяет ей свободно завязывать контакты с новыми людьми и радоваться пусть даже не по-настоящему дружеским, но хотя бы теплым приятельским отношениям? Какая внутренняя отстраненность мешает ей общаться с другими? Неужели успехи в учебе, похвалы учителей и других взрослых заменили ей способность налаживать отношения со сверстниками? Шарлотта вдруг поежилась от уже знакомого, но еще не осознанного страха — изначально присущего каждому человеку страха оказаться в одиночестве.

Здесь, в Дьюпонте, на успехи в учебе всем было наплевать. Она уже поняла, что казавшаяся несбыточной мечта стать лучшей студенткой курса или даже всего университета вполне осуществима, но зачем? Никто, ни одна живая душа не обратит на это внимания. В Аллегани-Хай Шарлотта чувствовала, что к ней относятся иначе, чем к остальным. Ее отличная учеба была замечена как теми, кто к ней хорошо относился, так и теми, кто ее недолюбливал. Не считаться с ее положением лучшей ученицы не могли даже заклятые враги Шарлотты. Дома все было просто: перейдешь на более высокий уровень по какому-нибудь предмету, получишь индивидуальное продвинутое задание, попадешь от школы на олимпиаду, да просто получишь очередную пятерку — и все уже об этом знают. А здесь, будь ты хоть семи пядей во лбу, учись ты хоть лучше всех, кому какое до этого дело, особенно если ты первокурсница? Вот и думай, что значит в таких обстоятельствах для девушки — быть успешной в этом так называемом элитарном учебном заведении? Но сейчас все эти серьезные и глобальные проблемы сконцентрировались в одном вопросе: что ей надеть? Как бы Шарлотте ни хотелось произвести впечатление — у нее все равно нет ни черных брюк, ни черного топа. Ее синие джинсы — о них даже не могло быть и речи. Не тот случай. Не так поймут. Взгляд девушки упал на джинсы Беверли, валявшиеся на полу возле кровати, имевшие такой идеально поношенный вид для новой с иголочки вещи… А та ведь ничего и не заметит — у нее этих джинсов целая гора. А вдруг заметит? Шарлотту даже передернуло. И потом, в любом случае вряд ли они подойдут Шарлотте — слишком уж длинные. Она в отчаянии обвела взглядом комнату… Мими с Беттиной наверняка уже собрались и ждут ее, нетерпеливо барабаня пальцами по столу. Так и не придумав ничего лучшего, Шарлотта натянула то самое платье с набивным рисунком, которое было на ней под зеленой мантией в день окончания школы. Конечно, это не то платье, которое можно надеть на крутую тусовку, но оно по крайней мере открывает ее ноги — хотя и не столь эффектно, как хотелось бы… Боже ты мой. Стараясь не задумываться, что делает, Шарлотта сняла платье и, вооружившись булавками, подогнула подол на добрые два с половиной дюйма… Нет, девчонки ее точно убьют… Она подошла к зеркалу в дверце шкафа Беверли. Что ж, простенько, и если присмотреться, то можно заметить, что подол не подшит, но зато ноги… за версту видны. Что еще?.. На столе у Беверли стояли коробка с принадлежностями для макияжа и зеркало — то самое, с подсветкой. Шарлотта включила свет. Из зеркала на нее глянула показавшаяся незнакомой девушка. Не красавица, конечно, но и не дурнушка Очень даже ничего. Шарлотта потянулась было к коробке, но отдернула руку. Нет, лучше удавиться, чем вообразить, как Беверли вдруг заметит, что соседка пользовалась ее косметикой. И вообще, Шарлотта довольно смутно представляла, что делать с большинством предметов, содержащихся в косметическом наборе. Через секунду она решительно вышла из комнаты — ни дать, ни взять стойкий оловянный солдатик, готовый очертя голову броситься в опасную схватку с неведомым противником. Неопытный, плохо экипированный, этот солдатик шел в бой ради туманной, почти призрачной цели — сохранить дружбу с двумя однокурсницами.

Естественно, в комнате Беттины они обе с Мими не постеснялись если не на словах, то хотя бы выражением лица дать понять, какому ужасному испытанию она подвергла их драгоценное терпение. На Мими были джинсы и красный китайский топик на бретельках, одолженный у Беттины, на самой Беттине — тоже джинсы и футболка в обтяжку, явно дорогая, из хорошего магазина. И конечно, обе они уже успели накраситься. Глаза у девушек были погружены в ночную тень — точь-в-точь как у Беверли, когда та уходила по вечерам. Хотя волосы и у Мими, и у Беттины были светлые, это не помешало им сделать брови и ресницы жгуче-черными.

Мими оглядела Шарлотту с ног до головы и сказала:

— Молодец, хорошо, что решила не выпендриваться.

— Что, ужасно? — спросила Шарлотта, предчувствуя утвердительный ответ. — Совсем не в тему?

— Да все в порядке, — ответила Мими. — Отлично выглядишь. Пошли.

— Но вы-то обе в джинсах.

— Ничего, рано или поздно ты тоже поймешь, что джинсы — штука нужная. Но уж не сегодня. Сегодня вид у тебя классный.

— Да, клевый прикид, — вступила в разговор Беттина. — Фигура у тебя для платья подходящая. Ну, пора двигать.

— Нет, честно, девчонки, это совсем ужасно? — не унималась Шарлотта. — Слушайте, я сейчас быстро…

— Быстро — что? — спросила Мими. Это прозвучало скорее как угроза, чем как вопрос.

— Да ничего… быстро пойду так.

Вскоре они уже шли в полутьме по аллее Лэддинг, расположенной в самой старой части кампуса. С обеих сторон мощеную дорожку обступали большие раскидистые деревья, и вела она от одного старого корпуса к другому. Построенные в конце девятнадцатого века, теперь эти здания в основном использовались в административных целях, а в некоторых располагались студенческие клубы. По словам Беттины, где-то совсем недалеко находился и клуб студенческого братства Сейнт-Рей. Впрочем, до поры до времени на аллее и в ближайших окрестностях все было тихо. Старинные фонари не столько освещали дорожку, сколько топили в сети перекрещивающихся теней деревья и здания по обе ее стороны. Девушки время от времени переглядывались и непроизвольно старались держаться поближе к освещенной середине аллеи. Трудно было представить, что где-то рядом проходит студенческая вечеринка — настолько тихо и пустынно было в этой части кампуса.

В глубине души Шарлотты забрезжил слабый огонек надежды. А вдруг Беттина ошиблась, и этот клуб находится вовсе не здесь, не на Лэддинг-Уок; а может быть, вечеринка вовсе и не сегодня; а может, все уже вообще закончилось. Но через несколько минут ее надежды рухнули: сначала послышался характерный звук упавшей на камни пустой пивной банки, а за ним, как по сигналу, несколько мужских голосов дружно взвыли: «У-у-у-у-у-у, блин!», словно парни выражали удивление по поводу исчезновения еще не до конца выпитой банки пива.

Вскоре до слуха девушек стали доноситься веселые голоса и смех, впрочем, не истеричные и не чересчур громкие, а затем если не по воздуху, то через вибрирующую землю до них докатилась и музыка — пока что в виде равномерной монотонной дроби. Сердце Шарлотты затрепетало. Вынырнув из-за очередного поворота, подруги увидели чуть в стороне большое здание, архитектурой напоминающее итальянскую виллу эпохи Возрождения, откуда и доносились голоса, смех и музыка. Здание было едва освещено: свет горел лишь над входом, представлявшим собой что-то вроде портика с колоннами и лестницей, спускавшейся к дорожке, и слегка пробивался сквозь плотно задрапированные окна.

На площадке перед зданием Шарлотта разглядела полтора-два десятка фигур — в основном парней, которые стояли или прогуливались небольшими компаниями, болтая и посмеиваясь, явно в ожидании того, что может случиться, а может и не произойти. В какой-то момент музыку и шум голосов перекрыл девчоночий вопль:

— Bay, он, понимаешь ли, думает, что влюбился! Ни хрена себе! Да плевать мне на тебя! Да я таких, как ты, нутром чую. Для тебя же все девчонки одинаковые, особенно если смотреть ниже пояса.

Эта тирада вызвала целый взрыв неодобрительного воя со стороны парней.

Неожиданно навстречу подругам шагнул высокий худощавый парень с длинными светло-каштановыми волосами, разделенными на прямой пробор и свисающими на уши. Одет он был в шорты цвета хаки, шлепанцы и рубашку-поло с эмблемой университетской команды по гольфу. Судя по выражению лица («Ах, до чего ж я остроумный!»), интонациям и чуши, которую он начал нести, парень был изрядно пьян.

— А-а, вот и ты… и где ты шлялась? Нет, я имею в виду — где ж ты все-таки шлялась? Нет, где ты шлялась и болталась? — Этот град вопросов был, по всей видимости, обращен к Шарлотте. Наконец чрезвычайно блестящая и остроумная тирада закончилась взрывом пьяного хохота, перешедшего в повизгивающее хихиканье: — Хе-хе-хе-хе-хе-хе-хе.

На помощь оторопевшей Шарлотте пришла Мими. Презрительно скривив губы, она небрежно отшила не то обознавшегося, не то набивавшегося на знакомство парня:

— Слушай, ты, придурок пьяный, ты бы хоть смотрел, с кем разговариваешь.

Девушки, не отставая друг от друга, поднялись на четыре или пять ступенек, отделявших портик от дорожки, прошли через тяжеленные, выкрашенные под золото двери. Ба-бах! Превращение произошло мгновенно: помещение тонуло в завываниях, скрипах, хрипах и стонах электрогитар, бас-гитар, еще черт знает каких гитар, электронных синтезаторов, накачанных мощными усилителями ударников и, естественно, голосах нескольких вокалистов, дравших глотки от души, на совесть. Под стать акустической атмосфере было здесь и все остальное — подруг закружил водоворот парней и девушек, которые кричали, визжали, орали и носились взад-вперед по казавшемуся бесконечным залу. Кто-то не то танцевал, не то бился в припадке, кто-то шумно хлебал ртом душный, насыщенный испарениями множества тел воздух. Люди наталкивались друг на друга, пот, казалось, лил ручьем со всех присутствующих — жара стояла безбожная! — адреналин брызгал фонтаном, и у Шарлотты возникло чувство, что она попала не на студенческую вечеринку, а на оргию какой-то тайной секты…

Шарлотта в панике обернулась к Беттине и Мими с намерением высказать единственную казавшуюся ей разумной в этот момент мысль: «Уходим отсюда!» Впрочем, было поздно: уйти вот так запросто им уже не удалось бы. Вошедшая за ними компания оттерла подруг от дверей, а водоворот тусующихся гостей затянул их куда-то в центр зала. Даже Мими не смогла сохранить присущий ей вид умудренной жизнью девушки и теперь растерянно глядела куда-то вдаль поверх голов. Беттина же и не пыталась ничего изображать, особенно перед Шарлоттой, — она лишь вскинула брови, словно говоря: «Думаешь, я тут не обалдела? Ладно, посмотрим, что дальше будет!»

Дальнейший проход в глубь зала был прегражден тяжелым деревянным столом, за которым стояли двое парней в синих расстегнутых чуть не до пупа рубашках с большими пятнами пота под мышками. Господи, как же тут жарко! За парнями, осуществлявшими фейс-контроль, стоял, скрестив руки на груди и с каменным выражением лица, еще один человек — материальное подкрепление их власти: шея у этого вышибалы была шире головы, а тугая зеленая футболка, казалось, сейчас разорвется, разодранная могучими, вздымающимися в такт дыханию мышцами. Предплечья, блестящие от пота, были у него толще, чем ноги у обычного человека. Видеть таких культуристов не по телевизору, а в реальной жизни Шарлотте еще не доводилось. Парни в синих рубашках отрицательно качали головами трем ребятам, желавшим проникнуть внутрь — двум чернокожим и одному белому. Те даже униженно склонились через стол и оперлись на него локтями, стремясь уговорить непреклонных стражников. Все это Шарлотта увидела из-за плеча высокой и довольно упитанной девушки, одетой в джинсы (разумеется, сидящие низко на бедрах) и короткий топ, оставлявший открытой большую часть ее объемистой талии. В следующую секунду девушка, даже не задержавшись перед столом, проскользнула мимо согбенных просителей и исчезла за очередной дверью. Одновременно Шарлотта услышала над ухом голос Беттины: «Ну давай, вперед, вперед!» Шарлотта, сама не понимая, что делает, шагнула вперед, подталкиваемая подругами. Так и не сообразив, что произошло, она тоже миновала фейс-контроль и, чувствуя себя безрассудной, испуганной и виноватой, оказалась в следующем зале. Оглянувшись, она увидела, что Беттина и Мими тоже «просочились» мимо охранника, так что теперь они снова сгрудились вместе.

Мими наклонилась к уху Шарлотты и, перекрикивая музыку и чужие голоса, сказала:

— Видала? Что я тебе говорила? Ничего особенного — взяли и прошли! — Впрочем, ее лицо и голос не выражали такой уверенности, как слова.

Некоторое время подруги простояли молча, пытаясь понять, где они и что, собственно говоря, следует делать дальше. Грохот и музыка доносились… откуда? По-видимому, с двух противоположных концов помещения, где выступали две разные группы. В дальнем конце зала время от времени вспыхивали стробоскопы, вырывая из темноты множество казавшихся почти мертвенно-белыми лиц, а затем снова погружая их в темноту, так что лица словно бы сами вспыхивали и гасли среди не затихающих ни на мгновение музыки, смеха и криков. Сквозь толпу тут и там проталкивались идущие к какой-то своей, известной только им цели изрядно подвыпившие парни. Подняв над головами громадные пластиковые стаканы, они пытались увернуться от то и дело толкавших их под руки, в живот и в спину танцующих. Неподалеку от Шарлотты и ее подруг двое парней встали друг перед другом лицом к лицу и попытались исполнить нечто вроде синхронного танца — задача совершенно невозможная при таком освещении даже для трезвых людей. Трое их приятелей, стоя рядом, помирали со смеху, наблюдая за конвульсивными подергиваниями лиц, глаз, шей и рук танцоров. У Шарлотты возникло ощущение, что она, сама того не ожидая, попала в какой-то приют, где доживают свои последние дни и часы люди, подхватившие некую чудовищную лихорадку. Десятки, нет, сотни парней и девчонок истошно вопили, явно восторгаясь — чем?.. Шарлотта переводила взгляд с одной незнакомой девушки на другую, пытаясь в неверном дискотечном свете понять, что они тут делают и чему так радуются.

Практически все девушки были ярко накрашены — и болтали с парнями… Их напомаженные губы ярко блестели — и эти губы болтали с парнями… Похожие на драгоценные камни глаза девушек сверкали в орбитах неимоверно темных ресниц — и их взгляды были, словно магнитом, прикованы к парням… Повсюду мелькали кожаные юбки, на фут, а то и больше не доходящие до колен; сидящие низко на бедрах джинсы, обтягивающие черные брюки, микроскопические топики на бретельках, заканчивающиеся прямо под грудью; остававшиеся открытыми пупки задорно подмигивали — конечно, парням. Оголенные части тела сверкали в ярком, мелькающем свете дискотечных прожекторов и казались масляными. На самом деле такой эффект возникал из-за пота, мелкие капельки которого густо покрывали тела всех находившихся в помещении. Заметив, что все вокруг обливаются потом, Шарлотта с ужасом поняла, что и ей здесь страшно жарко. Она почувствовала, что подмышки у нее взмокли, и испугалась, не испортит ли пот ее платье. Что-что, а испортить какую-то одежду, даже такую смешную и старомодную, Шарлотта не могла себе позволить… Ну не было у нее лишних шмоток, и даже это дурацкое платье с подколотым подолом представляло для Шарлотты большую ценность… Она почувствовала себя здесь ребенком, случайно оказавшимся на взрослом празднике… со своим бледным, ненакрашенным лицом, длинными, по-девчоночьи распущенными волосами, в простом платьице с набивным рисунком, она пыталась спрятаться за спинами Беттины и Мими. Они были ее спасательным кругом в этом бушующем море незнакомых людей. От страха Шарлотта вспотела еще сильнее. Ей казалось, что у нее даже волосы намокли.

Дата добавления: 2015-10-16