Мои силы с каждым днем таяли. И все же, если сравнить с остальными моими земляками, то, пожалуй, я держалась куда лучше их. Они почти все совсем сдали. Хохрин не мог не видеть, что это уже не рабочая сила и что их надо подкормить, чтобы от них был какой-то прок, но он не допускал и мысли, что одного кнута бывает недостаточно.
Нет, он не был хозяином! Достаточно было посмотреть на лошадей... Возчики, перевыполнившие норму, получали право покупать пироги со свеклой или с брусникой. И этими пирогами угробили лошадей. Жутко был смотреть, как озверевшие от голода возчики избивали выбившихся из сил лошадей. Упавшая лошадь только вздрагивала от сыпавшихся на нее ударов, а возчик выл от отчаяния, видя, что пирога ему не видать. А лошади были замечательные. Вообще сибирские лошади крепыши. Если бы не эти пироги...
Впрочем, главное – это система Хохрина.
С людьми поступали так же неумно (о гуманности я уж и не говорю): обычные стимуляторы – голод и страх – действовали, как кнут на упавшую от усталости лошадь. Тогда Хохрин решил увеличить порцию собраний! Нас стали еще чаще сгонять в клуб, и каждого в отдельности он пилил за недостаточное рвение.
Среди лесорубов лучше всех справлялся с работой Вася Пушкарский – местный, и притом вольный. Вот на него-то Хохрин и рекомендовал нам равняться.
Пушкарский как стахановец пользовался огромными преимуществами: он получал и хлеб и суп вне очереди, имел право покупать две и даже три порции супа и второе блюдо – что-нибудь мясное, из конины. Хохрин был вполне уверен в том, что Пушкарский достаточно подготовлен, чтобы преданно вторить ему, Хохрину. Этим объясняется то, что он предложил Пушкарскому выступить с трибуны. Тот замялся, бормоча:
– Димитрий Алексеевич, я не умею... Да и сказать нечего.
– Иди, иди, Пушкарский! Поделись своим опытом, пусть и они знают, чего можно добиться при желании.
– Да ничего я им не могу посоветовать! Они ведь сами охотно...
– А я говорю: ты можешь и должен поделиться своим опытом! Не рассуждай, а рассказывай!
Пушкарский неохотно взошел на трибуну. С минуту стоял он, растерянный и удрученный. Но затем вдруг встряхнулся и заговорил:
– Вы хотите знать, почему я выполняю норму, а они нет? Так вот. Осенью я заколол быка. У меня есть мясо. Я иду на работу сытый. И с собой беру кусок мяса. У меня нет детей, нет и стариков дома. Жена работает со мной. И мы сыты... И все же вечером, кончая работу, я едва на ногах стою. Шатает меня, ровно ветром, аж руками за деревья хватаюсь...
Тут он махнул рукой и сошел с трибуны.
В зале царило гробовое молчание.
Больше стахановцем он не был. Стахановцем назначили, именно назначили, Васю Тимошенко.
Дата добавления: 2015-10-16; просмотров: 57 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Счастливая весть. | | | Торжество Хама |