Акт 2. Глава 2.

-221:36:01

Вдали виднелся закованный в лёд замок Айнцберн.

Сегодня жилище древних волшебников, расположенное далеко в горах, где не ступала нога человека, наконец-то был свободен от снежной бури.

Хотя небо до сих пор закрывали тучи, снаружи всё равно было удивительно светло – выпавший снег отражал редкие солнечные лучи. В этом месте не летали птицы, не зеленели растения, но зато было очень много света.

В такие дни, неважно, насколько занят или усталым был отец, они вместе выходили из замка на улицу. Это было главным неписанным правилом Илиясфиль фон Айнцберн и Эмии Киритцугу.

– Ладно, сегодня я точно не проиграю!

Говоря это, торжествующая Илиясфиль быстро шла к лесу, чуть опередив своего отца. Она казалась такой маленькой и беззащитной, идя по глубокому снегу в своих в крошечных ботиночках. Но её неугомонные глаза не пропускали ничего; она ни на минуту не теряла сосредоточенности. Сейчас девочка вела ожесточенный поединок со своим отцом.

– О, вот один. Первый за сегодня.

Услышав довольный голос Киритцугу, удивленная Илиясфиль резко развернулась и ее глаза сузились от гнева.

– Не может быть! Где? Я не могла его пропустить!

Отважно улыбнувшись любимой дочери, которая покраснела от досады, Киритцугу показал пальцем на веточку над своей головой. Из замерзшей ветви осторожно выбивался побег.

– Хе-хе-хе, я заметил первым. Давай не сбавлять ритм.

– Я не проиграю! Клянусь, сегодня я не проиграю!

Соревнование между отцом и дочерью, проходившее в зимнем лесу, заключалось в поиске первых побегов на ветках орешника. Счёт Илии в этом году равнялся 12-ти победам, 9-ти поражениям и одной ничьи. Общий счёт был: 427 побед Илии против 374 побед Киритцугу. Чемпион-Эмия оказался под сильным давлением своей дочери.

Илиясфиль следовало спешить. Глядя на неё, Киритцугу не мог не улыбаться. Девочка словно видела нависающую над ней угрозу, осматривая один за другим побеги, которые находил её отец. Определённо сегодня ей придётся проверить свои навыки.

– А, вот. Илия нашла ещё один…

Киритцугу злорадно хмыкнул за спиной у счастливой Илии.

– Правда? Папа тоже нашёл ещё один. Второй.

Илия зашипела, как обрызганная кошка.

– Покажи мне! Покажи мне!

В этот раз гордость маленькой девочки была уязвлена, так как она считала, что ничего не упустила. И вообще-то она действительно ничего не пропустила. Поэтому так по-детски и гневалась.

Понаблюдав за реакцией Илии секунд десять, Киритцугу прекратил смеяться и указал пальцем на то, что он назвал «вторым» побегом орешника.

– Э… но на этой ветке нет побегов, так?

То, на что показывал Киритцугу, не расценивалось Илией как цель.

– Нет-нет, Илия, это ветка собрата грецкого ореха – его более северный вариант. Так что это тоже считается.

Удивлённая Илиясфиль молча стояла несколько секунд, словно охотник, одураченный лисой. Затем её щечки покраснели ещё сильнее и она закричала:

– Нечестно, нечестно, нечестно, нечестно! Киритцугу, ты мошенник!

Если быть точным, он действительно мухлевал. С прошлого раза он считал побеги северных орехов за грецкие. Несмотря на то, что это не было мошенничеством, игра была действительно нечестной.

– О, но если папа не будет так делать, то ему никогда не победить.

– Ты не можешь! Это не считается, если ты будешь отмечать побеги, которые лишь ты знаешь!

Ее на шутку разгневанная Илиясфиль стала пинать ножками коленки Киритцугу.

– Ха-ха-ха, но, Илия, разве это не прекрасная возможность научиться чему-то новому? На самом деле северные орехи не съедобны, в отличие от грецких, запомни это.

– Если ты играешь нечестно, тогда Илия не будет играть с тобой, Киритцугу, – буркнула Илиясфиль, не обращая внимания на его слова.

– Прости, Илия, прости...

После такого ультиматума Киритцугу покорно извинился. Как только он это сделал, к Илии вернулось её хорошее настроение.

– Ты больше не будешь мухлевать, ты обещаешь?

– Клянусь, клянусь. Больше никаких северных орехов.

«Но у меня ещё остаются земляные орехи» – хмыкнул Киритцугу про себя.

Илиясфиль, которая ещё не научилась не доверять людям, с гордостью вздернула подбородок и удовлетворенно кивнула своему неисправимому отцу.

– Хорошо. Тогда я вновь вызываю тебя на поединок. Чемпион всегда должен принимать вызов.

– Да. С большим удовольствием, моя принцесса.

В подтверждение своих слов и в честь сегодняшней «охоты за побегами» Киритцугу и Илия стали играть в лошадку.

– Ваааа…. Как высоко!

Больше всего Илия любила кататься, сидя на плечах отца. Длинным ногам Киритцугу был не страшен даже такой глубокий снег, где не могла пройти Илиясфиль. К тому же, с такой высоты, ей было легче находить побеги орешника.

– По-ехали!

– Уря!

Киритцугу вышел из рощи с сидящей дочерью на плечах. Илиясфиль так рада, что она приподнимается и весело смеётся.

Такой небольшой груз на плечах отца делает его печальным.

До Илиясфиль Киритцугу не воспитывал детей и не знал, как они растут. Но он понимал, что это неправильно, когда дочь, которой уже исполнилось восемь лет, весит 15 килограммов.

Возможно, причиной были те абсурдные модификации. Для Киритцугу и Ирисфиль было очевидно, что их дочь будет очень медленно взрослеть физически. Превратится ли её тело в тело взрослой девушки в течение этих долгих лет или нет?

Нет, у них даже не было надежды. Как волшебник, Киритцугу уже знал безжалостный диагноз. То, что её рост прекратится до того, как у неё проявятся вторичные половые признаки – было ясно на 80 или даже 90%.

Даже если так, даже если в будущем её ждала такая трудная жизнь, сейчас она должна получить очень много счастья – так решили её родители. Но боль, сверлившая его сердце, была доказательством любви человека по имени Киритцугу к маленькому существу, сидящему у него на плечах.

***

Из окна замка пара зелёных глаз наблюдала за отцом и дочерью, игравшими рядом с лесом.

Девушка, сидящая у окна, не выглядела слабой или легкомысленной. Светлые волосы были яркими и мягкими, она была одета в старомодное платье, подчёркивавшее стройное тело; всё это определённо соответствовало образу принцессы, заключённой в башне, но само её присутствие делало атмосферу несколько напряжённой, и любого, кто находился бы с ней в одной комнате, пробрал озноб. Но в отличие от холода льда, этот холод был сравним с чистейшей горной рекой. Она была единственной, кто не вписывался в картину меланхоличного замка семьи Айнцберн.

– На что ты смотришь, Сэйбер?

Девушка у окна – Сэйбер – обернулась на зов Ирисфиль.

– Киритцугу и ваша дочь играют на улице.

Даже когда она выглядела сомневающейся и озадаченной, даже когда задумчиво хмурилась, это никак не отражалось на её красоте. В её улыбке практически нет веселья, она излучает прозрачное спокойствие, которое тоже ей идет – такая красота была очень редка в эти дни.

Можете ли вы поверить, что эта молодая и живая девушка – материализовавшаяся душа Героя? Но она определённо была Слугой класса «Сэйбер». Она была одной из семи Героических Душ, призванных Граалем, сильнейшим Слугой, владеющим мечом.

Подойдя к ней, Ирисфиль посмотрела в окно. Как раз в этот момент Киритцугу быстрым шагом шёл в лес, неся на своих плечах Илиясфиль.

– Ты удивлена, увидев Киритцугу таким, не так ли?

Сэйбер кивнула улыбающейся Ирисфиль.

Со своего места она не могла видеть лица маленькой девочки, только её белоснежные волосы, которые та унаследовала от матери, но зато Сэйбер расслышала звонкий голосок Илиясфиль, когда они исчезли из её поля зрения. Но и его было достаточно, чтобы понять – дочь наслаждается временем, которое она проводит вместе с отцом.

– Если честно, мне казалось, что мой Мастер более холодный человек.

Услышав слова Сэйбер, Ирисфиль смущённо улыбнулась.

– Ну, это не без причины.

С того момента, как её призвали, Киритцугу не сказал Сэйбер ни слова.

В конце концов, Слуги – это всего лишь средство достижения цели для Мастеров, и именно так волшебники Героев и используют. Но, тем не менее, поведение Киритцугу выходило за рамки понимания Сэйбер. Не разговаривая с ней, игнорируя её вопросы и попросту не смотря на неё, Киритцугу воздвиг стену безразличия между собой и Слугой, которую он собственноручно призвал.

И хотя она этого не показывала, Сэйбер была очень разочарована поведением этого человека. И тот Киритцугу, которого она знала, определённо отличался от человека, который играл в лесу с дочерью.

– Если это настоящее лицо Киритцугу, то я должна была чем-то огорчить своего Мастера…

Как только она это произнесла, Ирисфиль тихо хихикнула: на миг обиженное лицо показало истинные эмоции Слуги, которые обычно были спрятаны глубоко внутри под спокойной улыбкой. Ярко выраженная обида.

– Здесь нет ничего смешного, Ирисфиль.

– Прости меня. Я хотела узнать... Ты всё ещё обижена тем, что произошло после призыва?

– Немного. Я понимаю, что я – это совсем не то, чего вы ожидали, призывая «Короля Рыцарей». Но это не должно было вас настолько удивить.

Несмотря на всё свое величественное достоинство, Сэйбер выглядела так, словно совсем недавно вышла из подросткового возраста. Когда она появилась в клубах белого дыма в круге призыва, Киритцугу и Ирисфиль попросту впали в ступор.

Это была нормальная реакция. Ведь Герой, которого призывал Киритцугу, согласно всем летописям был мужчиной. Обладатель золотых ножен, найденных графстве Корнуолл, тот, кто был известен также как владелец священного меча Экскалибур. И никто не мог даже предположить, что на самом деле Артур Пендрагон – девушка.

– Конечно, я вела себя как мужчина, и мне хотелось, чтобы это прошло черев всю историю… но мне неприятно осознавать, что кто-то сомневается в том, что я действительно являюсь владельцем этих ножен.

– Хоть ты и говоришь это, сомнения неизбежны. Твоя легенда очень известна, и она обсуждалась около 15-ти столетий. Твоё появление было сравнимо с шоком, так как ты разительно отличаешься от того облика, что был создан историей.

Ирисфиль неловко улыбнулась, и Сэйбер расстроено вздохнула.

– Конечно, вам бы хотелось узнать о том, почему я так выгляжу. Когда я вытащила меч из камня, благодаря Магии я перестала взрослеть, сохранив свою молодость. Мои рыцари и солдаты не задавались этим вопросом, ведь я была королём. Единственное, что от меня требовалось – это выполнять долг короля.

Как жестока может быть молодость...

Королевство Британия оказалось беззащитным перед вторжением язычников и тонуло в пучине разрушений. Следуя предсказаниям Мага, молодой король, «Воплощение Дракона», нёс на своих плечах груз спасителя и был неуязвим в течение 10-ти, а то и 20-ти лет сражений.

Несмотря на все подвиги, это был больной и обречённый правитель, трон которого отнял тот, в ком текла его собственная кровь. Он был предан и не прощён за то, что положил конец славе предателей.

Осознание того, что такая нежная девочка была вынуждена вести такую жестокую и мучительную жизнь, камнем висело на душе Ирисфиль.

– Киритцугу… ненавидит меня за то, что я женщина? Потому что я не достойна носить меч?

Вид Сэйбер, которая произнесла это сухим голосом, наблюдая, как Киритцугу исчезает за ветками деревьев, тронул сердце Ирисфиль.

– Это не так. Он понимает твою мощь. Он не так глуп, чтобы недооценивать Слугу класса «Сэйбер». Должна быть другая причина тому, что его рассердило.

– Рассердило? – повторила Сэйбер слова Ирисфиль. – Ты имеешь в виду, что я рассердила Киритцугу? Я не понимаю. Мне даже не удалось с ним нормально поговорить.

– Тогда это может быть что-то, что не связано с тобой непосредственно. На что он злится, так это на то, в каком виде легенда о Короле Артуре дошла до нас.

Если бы Герой, которого бы призвал Киритцугу, был «взрослым мужчиной» согласно легенде, тогда, возможно, он не стал бы так сильно отгораживаться от своего Слуги. Для него, держащего свои чувства под строжайшим контролем, дискуссии просто свелись бы к необходимому минимуму. Тогда его бесстрашная невозмутимость произвела бы максимальный эмоциональный эффект на Слугу.

Но той, кто вынул меч из камня, была девушка, и эта правда стала источником негодования Киритцугу в отношение легенды.

– Он злится на людей той эры, которые были вокруг тебя. На жестокость, с которой они возложили обязанности короля на девушку.

– Не в этом дело. Я была готова к этому с того момента, как вытащила меч, – не раздумывая, ответила Сэйбер. Её голос был спокоен и холоден.

Обеспокоенная, Ирисфиль коротко кивнула.

– То, что ты так приняла свою судьбу, ещё больше его провоцирует. Возможно, именно поэтому он злится именно на тебя, девушку по имени Артурия.

– …

Сэйбер опустила взгляд, не в силах подобрать ответ. Но когда она вновь подняла глаза, в них было то же упрямство.

– Это слишком эмоционально. В моё время никто бы не стал выражать недовольство тем, кто принял своё решение.

– Вот поэтому он и молчит.

В ответ Сэйбер нерешительно произнесла:

– Эмия Киритцугу и Героическая Душа Артурия абсолютно несовместимы – так это и оставим. Если мы будем говорить друг с другом, мы будем лишь отрицать существование друг друга.

Ирисфиль оставалось лишь согласиться с этим умозаключением. Если бы Киритцугу проводил время рядом с этой гордой Героической Душой, он всегда чувствовал бы, что находится рядом с тем, кто его абсолютно не понимает.

Ирисфиль понимала их недовольство – как Мастера, так и Слуги, и сочувствовала обоим. Эти двое никогда не придут к соглашению – таковым было умозаключение смирившейся Ирисфиль.

– … Спасибо тебе, Ирисфиль. Без такой женщины как ты, я бы проиграла Войну за Святой Грааль, даже не начав боя.

– И тебе спасибо. Я хочу, чтобы мой муж бы единственным, кто достигнет Грааля.

Опасаясь того, что у него возникнут большие трудности с Героической Душой Артурией, Киритцугу нашёл немыслимый выход из тупика, в котором он оказался.

Слуга и Мастер действуют отдельно друг от друга.

Ведь для контракта, заключённого между Мастером и Слугой, удалённость не проблема. Неважно, на каком расстоянии находится Слуга – Командные Заклинания будут его контролировать, и магическая энергия будет поступать к Слуге, если, конечно, Мастер не рухнет без сознания от нехватки сил. Тем не менее, Слуга и Мастер остаются в одной команде – это единственное и обоюдное соглашение. Но решения, которые касаются сражений, не принимаются Слугой единолично. Мастер должен присутствовать на поле боя, чтобы контролировать Слугу.

Если Киритцугу будет действовать, не зная, какие шаги принимает Сэйбер, это, конечно, не означает полного его доверия к ней. Обязанности по контролю действий Сэйбер Киритцугу возложил на Ирисфиль.

Это не было безрассудным решением. Например, если Слуга Киритцугу восстанет против него, то не нужно было опасаться, что она убьёт Ирисфиль, до тех пор, пока ей нужен Грааль. Без Ирисфиль, даже если Сэйбер победит остальных Слуг, она не сможет обрести Грааль. «Сосуд для Грааля», который Ирисфиль несёт в своём теле, играет первостепенную роль для материализации Грааля в Фуюки. Значит, Сэйбер придётся защищать Ирисфиль от вражеских Мастеров.

Такая необычная тактика идеально подходила для разных манер ведения боя Киритцугу и Сэйбер. Героическая Душа Рыцаря – Сэйбер – Слуга, чьи возможности и навыки подходят для открытого полномасштабного сражения. Её разум не допускает никаких увёрток несовместимых с кодексом Рыцаря. С другой стороны, её Мастер Эмия Киритцугу был наёмным убийцей, который планирует и действует по чётко составленным схемам. Не было возможности выработать из этих двух тактик что-то одно, среднее.

Но, если считать совместные действия главным фактором, то Киритцугу решил, что Ирисфиль будет более подходящим партнёром для Сэйбер. Конечно, его жена была гомункулом, но она происходила из благородной семьи Айнцберн, ей присущи элегантность и благородство. Ирисфиль была женщиной, леди, которой рыцарь будет всецело предан.

Прошло уже несколько дней после призыва, и всё это время Ирисфиль и Сэйбер жили вместе, всё больше понимая друг друга. Постепенно это переросло во взаимное уважение. «Благородство» Ирисфиль было похоже на благородство «принцессы» из эры Сэйбер, а благородство Сэйбер совпадало с благородством членов древней семьи волшебников.

Поэтому Киритцугу, тот, кто изначально заключил контракт, предложил, чтобы его жена Ирисфиль играла роль «замещающего Мастера», которому Сэйбер будет беспрекословно подчиняться. Проблема Слуги заключалась в том, что она не могла без колебаний действовать рядом с ним и следовать его командам. И если нужно было дать ей свободно использовать меч, то Ирисфиль больше подходила для этого. Итак, у них были отношения, непохожие на систему контракта «Мастер – Слуга», это больше напоминало рыцарскую клятву верности, и таким образом они готовились к Войне.

– Ирисфиль, на твой взгляд, что за человек Киритцугу?

– Он мой муж. Тот, кто дал мне значение слова жизнь… но ты не об этом хочешь узнать, так?

Сэйбер кивнула. Она хотела услышать не мнение Ирисфиль, а рассказ о той стороне жизни Эмии Киритцугу, о которой Сэйбер не знала.

– Вообще-то он очень добрый человек. И только потому, что он очень добрый, он не может простить миру его жестокости. Поэтому он решил стать ещё более жестоким и хладнокровным, чтобы бороться против жестокости мира.

– Я понимаю такую целеустремлённость. Находясь в подобном положении, отринуть все эмоции будет самым подходящим.

Если смотреть со стороны, нельзя не сказать, что в этом аспекте Киритцугу и Сэйбер были очень похожи. Возможно, именно потому, что Героическая Душа Король Артур так походил на него, Киритцугу испытывал к нему неприязнь.

– Спасти мир с помощью силы Грааля – ты это имеешь в виду? То, что вы с Киритцугу желаете?

– Да. Моё желание лишь является отражением его желания. Но я считаю, что это желание достойно того, чтобы рисковать жизнью.

Одновременно со словами Ирисфиль, Сэйбер кивнула, и её глаза полыхнули зелёным пламенем.

– Желание, ради которого я хочу заполучить Грааль, похоже на ваше. Я хочу помочь Британии, но я не смогу это сделать сама. Я считаю, что то, что вы с Киритцугу желаете – правильно. Идущие этой тропой определённо должны испытывать гордость.

– Действительно… – улыбнувшись, ответила Ирисфиль.

Гордость – это определённо проблема.

Слова её мужа всплыли в памяти Ирисфиль. Истинная причина того, что Киритцугу вёл себя так необычно.

«Вы двое будете жнецами на поле битвы. Не убегая и не прячась, сияя так, чтобы никто не мог оторвать взгляд от Слуги Сэйбер. Потому что те, кто будет смотреть на Сэйбер, будут стоять спиной ко мне».

У Киритцугу не было намерения оставить все сражения Ирисфиль и Сэйбер. Напротив, он намеревался изменить ход Войны в удобную для себя сторону. Он будет убийцей, прокрадывающимся за спины врагов, а у Сэйбер будет роль приманки в ловушке.

Ирисфиль не могла ничего сказать, но было ясно, какие методы возьмёт на вооружение Киритцугу, когда начнётся Война. «Что подумает гордый и честный рыцарь после всего этого…» – Ирисфиль сильно беспокоилась, размышляя над этим.

– Ирисфиль, ты очень хорошо понимаешь своего мужа и веришь в него.

Не подозревая о меланхолии Ирисфиль, Сэйбер просто смотрела из окна на прогулку отца и дочери по лесу.

– …То есть ты больше не будешь обижаться на него?

– Конечно, я не буду, – Сэйбер кивнула, нежно улыбнувшись, и Ирисфиль почувствовала себя так, словно она предает Слугу.

– Но, Ирисфиль, это нормально – говорить мне что-то подобное?

– Э?

Взгляд снова спрашивающей Сэйбер словно просил, чтобы Ирисфиль рассказала больше.

– Я хочу сказать – тебе, как и Киритцугу, придётся оставить вашу дочь. Ведь завтра мы летим в Японию за Граалем?

– Ах, это… всё в порядке. Я не оставлю свою дочь.

Ирисфиль мирно улыбнулась, выражая благодарность за беспокойство Сэйбер, но от её улыбки веяло странным одиночеством.

– Если я прекращу существовать как Ирисфиль, это не значит, что я исчезну. Когда она подрастёт, я уверена, что она поймёт. Потому что она женщина из семьи Айнцберн, как и я.

– …

Она не смогла понять смысл загадочных слов Ирисфиль, но лицо Сэйбер стало жестче, так как она почувствовала нечто зловещее, что было скрыто за этими словами.

– Ирисфиль, ты выживешь. Я буду защищать тебя до самого конца. Клянусь своим мечом.

Торжественная клятва рыцаря заставила Ирисфиль ярко улыбнуться.

– Сэйбер, заполучи Грааль. Для себя и для своего Мастера. Тогда семья Айнцберн достигнет своего тысячелетнего желания, и я, и моя дочь будем свободны от нашей судьбы… мы рассчитываем на тебя, Артурия.

И вновь Сэйбер не смогла угадать смысл тревожных слов Ирисфиль. Её волосы светились как снег, а лицо – необыкновенной редкой красотой, эта женщина была переполнена теплотой и добротой, для какой судьбы она была рождена? Для рыцаря, время чтобы узнать всю правду, пока ещё не пришло.

***

Честная охота за побегами грецких орехов завершилась победой Илиясфиль, серией трёх последовательных поражений чемпиона. К сожалению, в лесу Айнцберн не оказалось земляных орехов.

После битвы они отправились обратно домой. Так как они зашли далеко в лес, величественный вид Замка Айнцберн превратился в размытый силуэт в прозрачном тумане.

– Следующий раз будет, когда ты вернёшься из Японии, Киритцугу.

Полностью выполнив свою «месть», Илиясфиль посмотрела на своего отца с широкой улыбкой. Не имея возможности глядеть ей в глаза, Киритцугу изображал спокойствие, насколько мог.

– Да… в следующий раз папа не проиграет.

– Ухуху, если ты не будешь стараться, все мы превратимся в маленькие кровоточащие кусочки, так?

Улыбка любимой дочери была слишком тяжёлой ношей для него.

Как ей это сказать? Возможно, это будет единственный вопрос, о котором он будет думать до самого конца.

Это была сложнейшая дилемма для Киритцугу. Но, ради всего, он должен победить. Ради этой цели он не мог позволить себе проиграть. А значит, его обещание дочери вновь поиграть с нею в зимнем лесу, – уже небольшая победа.

Спасти всё. И отринуть всё для этого.

Для человека, поклявшегося сделать это, любовь была пыткой.

Всякий раз, когда он вспоминал свою любовь, проклятье, сидящее в его сердце, выползало наружу.

На эту судьбу обрёк себя Эмия Киритцугу в обмен на мечту. Любовь была раной, которую нельзя было исцелить.

И он спрашивает себя «почему?», когда стоит под морозным белеющим небом на промерзшей земле.

Почему он так любит одну женщину и ребенка, в котором течёт его кровь?

– Киритцугу, как долго продлится ваша с мамой работа? Когда вы вернётесь? – не подозревая о страданиях отца, спросила Илия звонким голосом.

– Папа, возможно, вернётся через несколько недель. А мама... я думаю, она задержится…

– Ага. Мама сказала Илии. Мы всегда будем вместе.

Услышать ответ, который его дочь произнесла без какой либо грусти на лице… для Киритцугу это стало последним ударом. Он замер на снежной тропе, не в силах сделать ни шага дальше.

Его жена готова. Его дочь подготовлена.

На самом деле это Эмия Киритцугу забирал мать у маленькой девочки.

– Мама сказала мне, что даже если мы больше не увидим друг друга, она всегда будет рядом со мной. Мне не нужно будет грустить, это она мне говорила каждый раз перед сном. Значит, Илия всегда будет рядом с мамой.

– Понятно…

В этот момент Киритцугу почувствовал, будто как по его рукам заструилась алая-алая кровь.

Он не знал, скольких он уже убил, и насколько его руки были запачканы кровью. Для отца, держащего на руках дочь, это абсолютно непростительно, – так он себе сказал.

Но разве это предупреждение не было тем же, что и простое бегство?

Эту девочку больше никогда не приласкает её мать. И если её отец – Киритцугу – отринет свой отцовский долг… то кто будет держать Илиясфиль?

– Эй, Илия…

Киритцугу остановил свою дочь, шедшую рядом с ним, опустился на корточки и обнял её.

– …Киритцугу?

Все восемь лет, каждый раз, когда он держал на руках её маленькое тельце, глубоко внутри Киритцугу сомневался в своём отцовстве. Разочарованный тем, как он ведёт себя, Эмия мог лишь надсмехаться над самим собой, не в состоянии делать ничего другого.

Но это подошло к концу. У этого ребёнка есть только один отец, который должен держать его в своих объятьях, согревать теплотой своих рук. Не убегая и не обманывая.

– Ты будешь ждать меня, Илия? Ты сможешь продержаться одна, пока папа не вернётся?

– Да! Я справлюсь. Я и мама будем ждать тебя, Киритцугу.

Воспоминания об этом дне, возможно, будут наполнять её радостью до самого конца. В её радостном голосе нет места печали.

– Тогда папа тоже обещает тебе что-то. Я не заставлю тебя ждать. Папа скоро вернётся обратно.

Эмия Киритцугу взвалил на свои плечи ещё одну ношу.

И преодолев боль, которая пронзила всё его тело, он крепко прижал к себе дочь, желая, чтобы этот момент длился целую вечность.

Дата добавления: 2015-10-16