Действие второе. На том же месте

На том же месте.

Крупянко и Якушенко обедают. Они сидят на доске, которая им служит и столом, и табуреткой.

К р у п я н к о. А там у нас по сто граммов дали....

Я к у ш е н к о. Нет, перед боем только нальют.

К р у п я н к о. Нам. Себе - дали-взяли... командиры. И не спорь. Бой не бой, а выпить хочется... Хоть тебе все равно: не пьёшь. А давай я за тебя буду, Якушенко, опрокидывать?

Я к у ш е н к о. Привыкнешь...

К р у п я н к о. Не пропадать же добру! (Облизал ложку,засунул в вещмешок).

Приходит Шиш..

Ш и ш (спокойно). Показывайте, что у вас за инструменты с собой?

Якушенко выложил из вещмешка скрипку, Крупянко - неохотно,как-то очень уж через силу -- мастерок и котелок...

Ш и ш. И вы этими инструментами собрались пол делать?!

К р у п я н к о. Не повышать голос. Всё у старшины Гусева. Он все необходимое должен был привезти с собой.

Ш и ш (ворчливо). Должен, должен! Вот что, хлопцы: не дурите голову, едьте в свою часть и объясните, что к чему. У вас же ничего нету. Пусть я Шиш, но и у вас же ни ши-ша. Как, чем сделаете пол? Ну, досок вы собрали малость с горем пополам... И у меня - ни топора, ни гвоздодёра... ни молотка. А у людей вы ничего сегодня не возьмете. Не дадут. Люди на вас в обиде. За доски.

Немой принес ведро глины, высыпал и исчез.

К р у п я н к о. Оставь нас, дед. Прошу тебя: уйди, иначе!... (Потряс автоматом).

Ш и ш. А вот этого не надо! Зеленый ты еще меня пугать, сынок. Зеленый. Я бы хотел, чтобы вы оба покинули нашу деревню... Вы! Это было бы очень умно. Вон, в Круглице...

К р у п я н к о. Что ты привязался к этой Круглице! Задолбал уже!.. Круглица, Круглица!..

Ш и ш. Потому что там тоже штаб соорудили... Куда он девался, вы знаете? Самолеты метили по штабу, а пожгли все хаты... деревня, считай, и пошла прахом... и сгорела... Люди всю зиму по лесам бродяжничали... голодали... мёрзли... И этот штаб ваш, которого пока нет еще, тоже в воздух поднимут немцы... Не посылайте нам горе на ровном месте средь бела дня, солдатики! Прошу вас! От имени!.. По поручению!.. А желаете, то я всех живых приведу сюда, к вам? Хотите?

К р у п я н к о. Все у тебя?

Я к у ш е н к о. Крупянко!

К р у п я н к о. Отстань хоть ты!.. А как же ты, дед, хочешь и немчуру бить, и самому целехенькому оставаться? Как это? И нос не запачкать кровью хочешь? Драться - и не запачкать? Да? Редкий, смотрю, ты экземпляр! Достоин внимания!

Ш и ш. Хорош кузнец: ковал топор, а с топора шило, а получился пшик. Смотрите, чтобы и у вас так не было.

Немой принес очередное ведро с глиной, высыпал и исчез.

К р у п я н к о. Нет, ну найдется же всегда один кто-то, кто будет зудеть над ухом, как нудный комар! Считаю до трех!.. Раз!..

Я к у ш е н к о. Крупянко! Ты же - скульптор.

Шиш млча ушел. Появляется Немой.

К р у п я н к о. Немой, хватит глину таскать! После войны не будет из чего печи мастерить!

Н е м о й. А-а-а! У-э-э-а! А-а-а! У-э-э-а!

Крупянко и Якушенко месят глину босыми ногами, к ним присоединяется Немой. И делают они это с желанием, азартно.

Я к у ш е н к о. У нас печник Лёха был... Он не только печи и грубки людям делал, но и детей молодкам... таких же вислоухих, как и сам...Мастеревой человек был Лёха... Вроде бы судачат, что он от глины сырой сильно заряжался энергией, а куда расходовать ту энергию ему было... Перед самой войной умер Лёха... хоть и молодым был человеком... во всяком случае -не дедом...А его дружок и сосед дядька Шура сходил как-то на погост, вернулся домой и говорит: Лёха и на том свете не пропадет.... с каждого креста дым валит столбом... наделал, конечно же, и там груб и печей... И самогон один там хлещет, гад!.. Нет, чтобы передать... чтобы поделиться...

Н е м о й.А-а-а! У-э-э-а! А-а-а! У-э-э-а!

К р у п я н к о. Мой дед Авгей в деревне живет...Гута - так называется. На берег реки хаты взбежали, рассыпались по всему берегу, как игрушки, рядом -березняк, чуть дальше - сосновый бор... Пацаном я там и пропадал... Так вот и заставил меня дед Авгей, сам того не подозревая, полюбить глину... Кирпич мы вместе делали... Соломки нарежем, глину замесим, перемешаем, перетрем... и все это в формочку... подсохнет - и готовы кирпичи... успевай только штаблевать их... Кирпич не то чтобы уж очень был... все же сырец... но не Дворцы возводили царские... нас устраивал и не обожженный... Строили счастливую жизнь. Пока это чудовище с чубчиком на лбу не отыскалось на беду людскую... Может, кобылица какая и потеряла его... Хвост задрала, напряглась - и шлёпнулся Адольф прямо под ноги нам... Нет, чтобы его сразу растоптать - и следов чтоб не найти!..Кончай месить!.. (Выходит из глины, за ним - Якушенко, один только Немой топчется с прежним азартом). Закругляйся! (Показал Немому пальцами круг, чтобы тот заканчивал, сворачивался, однако он понял все иначе и начал ещё усерднее нарезать круги в корыте).

Н е м о й.А-а-а! У-э-э-а! А-а-а! У-э-э-а!

Крупянко и Якушенко хохочут. Потом Крупянко выводит из корыта Немого, кладет ему на руки доски, крутит его и так и этак: создает одному ему понятный образ человека с досками...

К р у п я н к о (с чувством победителя).. Вот! Вот! То, что и надо! Так и стой!

Н е м о й. А-а-а! У-э-э-а! А-а-а! У-э-э-а!

Крупянко наложил глины в котелок, взял мастерок... и в это время появляется Катька.

Н е м о й. А-а-а! У-э-э-а! А-а-а! У-э-э-а! (Заметив девушку, бросил доски и убежал).

К р у п я н к о (задержал девушку). Не пущу! Ни на шаг!..

Катька пробует вырваться, но тщетно:Крупянко надежно перекрыл ей дорогу - ни взад, ни вперед.

Какая красивая!.. Якушенко, отвернись!

Якушенко послушно отвернулся.

К а т ь к а (растерянно). Пропустите меня! Я мамке скажу! Мало не покажется!

К р у п я н к о.Она-а! Она-а! Это она звала на помощь! Я узнал голос!

К а т ь к а. Ну, я.

К р у п я н к о. А этот парень, Немой, кто тебе?

К а т ь к а. Брат.

К р у п я н к о. А что ж ты на брата налетела, как все равно коршун на цыпленка?

К а т ь к а. Он знает - за что... (Помахала куда-то в сторону кулаком). Получишь!

Неуверенно, осторожно подходит Немой, искоса поглядывая на Катьку.

Якушенко исчезает.

Н е м о й. А-а-а! У-э-э-а! А-а-а! У-э-э-а! (Тянет Катьку за руку подальше от Крупянко). А-а-а! У-э-э-а! А-а-а! У-э-э-а!

К р у п я н к о (Катьке). Что он сказал?

К а т ь к а. Боится, глупенький, что меня красноармейцы увидят и украдут.

К р у п я н к о. А я не против!

К а т ь к а. Очень надо.

Н е м о й. А-а-а! У-э-э-а! А-а-а! У-э-э-а!

К р у п я н к о (Немому). Доски - в руки! И на свое место!

Немой не слушается.

(Кладет доски на руки Немому, тому ничего не остается, как позировать). Пока руки у него заняты, я могу, значится, и поговорить с тобой, а, красавица?

К а т ь к а. Разговаривай.

К р у п я н к о. А про что?

К а т ь к а. Сначала надо бы и познакомиться. Катька.

К р у п я н к о. Погоди... погоди!.. А как же меня зовут? Хорошо помню, что Крупянко, что красноармеец... да-да-да. Сергей. Фу-у! Чуть вспомнил. Хотя чему удивляться? На войне не Сергеи - красноармейцы, бойцы... Катька, значит?

К а т ь к а. Катька.

К р у п я н к о. А вот когда мой отец познакомился с мамой, то не мог долго запомнить, как ее по-отчеству... записал все это на бумажку... как стихотворение... и заглядывал, пока не выучил...

К а т ь к а. Интересно!

К р у п я н к о. Поспорить могу и с тобой, что не запомнишь с первого раза.

К а т ь к а. Неужели бывают такие имена?

К р у п я н к о. Как видишь.

К а т ь к а. Называй.

К р у п я н к о. Агафангеловна.

К а т ь к а. А и правда: не повторю. Сдаюсь.

К р у п я н к о. Погоди сдаваться... А то брат твой досками как махнёт, сметёт с земли, как хлебные крошки со стола...

Н е м о й. А-а-а! У-э-э-а! А-а-а! У-э-э-а!

К р у п я н к о. Держи, держи! Я тебя, Немой, увековечу. И памятник оставлю после себя... я, значит, поеду... а памятник останется в вашей деревне... мужичок такой... Будет стоять...

Н е м о й. А-а-а! У-э-э-а! А-а-а! У-э-э-а!

К р у п я н к о. Что он сказал?

К а т ь к а. Он предупредил, чтобы ты после себя не оставил такой памятник, который сначала скажет «гу-га», потом начнет ползать... и еще не сразу будет стоять...

К р у п я н к о (строга Немому). Разговоры-ы! Атьтвою!.. (Снова взял котелок с глиной, мастерок, подержал в руках, а потом положил все это перед собой на землю). Человек с досками! Немой! (Морщится). Нет, нет... Что вчера было хорошо, то сегодня никуда не годится. Не тот эффект. Положи, Немой, доски и оставь нас вдвоем с Катюшей для творческих раздумий и дерзаний... так будет лучше и для тебя, и для всего советского искусства... которое жаждет новых форм и методов познания реальной жизни.. да-да!.. Ты все еще здесь, Немой?

Н е м о й. А-а-а! У-э-э-а! А-а-а! У-э-э-а!

К р у п я н к о. Что он сказал на этот раз?

К а т ь к а. Сказал, что доски ему тоже до одного места...как и твоя скульптура...

К р у п я н к о. Ишь!.. И доски! И скульптура! Далеко пойдем, граждане, далеко! С таким резусом!.. С отрицательным, прямо скажу, резусом!.. Положи, Немой, доски, не мучайся...

Немой бросил доски на землю. Крупянко взял Катьку за руку, поставил на то место, где стоял Немой.

К р у п я н к о. Новое время - новые скульптуры!

Н е м о й. А-а-а! У-э-э-а! А-а-а! У-э-э-а!

К р у п я н к о (удивленно). Он опять что-то сказал?

К а т ь к а. Ага.

К р у п я н к о. Разговорился. Раскукарекался. Пока я буду готовиться, чтобы начать лепить твои прелестные выпуклости...формы, так сказать, Катька, расскажи что-нибудь... вкусненькое!..

К а т ь к а. А что?

Н е м о й. А-а-а! У-э-э-а! А-а-а! У-э-э-а! (Тянет Катьку за руку, та не хочет уходить).

К р у п я н к о (Немому). Только тогда ее заберешь, когда сам и поставишь на то место, где она стоит. Все понятно?

Н е м о й. А-а-а! У-э-э-а! А-а-а! У-э-э-а!

К р у п я н к о. А когда понятно, то будь послушным мальчиком, и тебе улыбнется счастье... как улыбнулось оно мне... и не страшно, что пока одним глазом... и то приплюснутым... Улыбнется, пацан! Не вешай носа! (Похлопал Немому по плечу). Глина зачерствела, как сердце у одной красавицы...

Катька брызнула смехом.

И не протестовать! (Подходит к Катьке, раздевает ее... что не нравится Немому, тот натягивает все обратно на сестру). Дам наряд вне очереди! Два наряда!.. Отставить!..

К а т ь к а. Братик! А знаешь, мне и хорошо. А когда твоей сестричке хорошо, зачем ей мешать, а, хороший мой?

К р у п я н к о (Немому). Ты все понял? Надеюсь.

К а т ь к а. Не мешай скульптору Сергею работать. У него работа такая. У каждого-своя... кто на что способен.

К р у п я н к о. Плюс учёба! Важный момент!

К а т ь к а. А ты лучше поищи швейную машинку «Зингер», которую спрятал и не мошешь найти....

Н е м о й. А-а-а! У-э-э-а! А-а-а! У-э-э-а!

К р у п я н к о (весело). Закопал, говоришь?

К а т ь к а. Закопал.

К р у п я н к о. И не может найти?

К а т ь к а. И не может...

К р у п я н к о. А давай вместе поищем?

К а т ь к а. Ты что-нибудь одно раби... или (томно потянулась, вздохнула)...или.. или... или лепи...

Немой плюнул, топнул ногой, погрозил Крупянко кулаком и ушел.

Наконец-то Катька стала раскрепощенное, начала предлагать себя скульптуру в разных позах...А, может, так лучше? Или так?..

К р у п я н к о (не отрывает взгляда от девушки). Не могу. Всё онемело...закостенело как-то... ничего не слушается... И рука... и пальцы... кисть дыбом стала... не могу ничем глину зачерпнуть...

К а т ь к а. А ты красивый.

К р у п я н к о (как-то растерянно). Помолчи, Катька, помолчи... Пока никого нет... Помолчи...

К а т ь к а (как бы сама себе). У меня и брат молчит, и ты предлагаешь помолчать. Страна молчунов.

Появляется дед Шиш..

Ш и ш (удивленно, с любопытным восторгом от девичьей обнаженности). Ай-яй-яй!..

Катька и Крупянко повернулись на голос.

Ай-яй-яй!..

А и с т. «Ай-яй-яй!» Можно подумать, что он раздетых баб не видел! Тоже скажет этот Шиш! А то я не подсмотрел, как соседку во ржи раздел и лапал, а потом тряс, как волк овцу. В прошлом году. Хоть бы меня, птицы, постеснялись. Дак нет же - прямо перед носом разлеглись... Больше мне, наверное, стыдно было, чем им. Столько ржи споскудили - как все равно смерч прошел. Туда, сюда... как на качелях... сыскать бы с них за урон... «Ай-яй-яй!» Тьфу! А сейчас айкает. Притворщик. Конечно, Катьку с соседкой не сравнить... может, поэтому и айкает?

К р у п я н к о. Чего ты хотел на этот раз, Шиш?

Ш и ш. А шиш его знает, чего я хотел! (Потоптался на месте, собрался уходить, но передумал). Дружок твой... на церкве сидит... Старшину дожидается... тамбовского... Я бы вам советовал все же уйти...

К р у п я н к о. Куда?

Пауза.

Куда, уважаемый?

Ш и ш. Откуда пришли -- туда...

К р у п я н к о. Туда успеем...

Ш и ш. На, читай... (Вручил Крупянко кусочек бумажки).

К р у п я н к о (читает). «Граждане... германское командование направляет вас в глубокий тыл, так как красноармейцы вас будут обстреливать из артиллериии и минаметов...» (Громко, в сторону). Якушенко! Ты автомат будешь носить или нет? Послал бог вороне кусочек сыра... полтавского... Так, читаем дальше... Из артиллерии и минаметов... Нету у нас всего этого...Так што спите спокойно, мирные люди!.. Придумают же!.. «Желая спасти вас от большевистских зверств, мы эвакуируем вас в глубокий тыл. Берите с собой все вещи, лошадей, телеги, скот. Берите с собой котелки и ложки, так как по дороге вы будете обеспечны горячей пищей. Слушайтесь немецкого солдата, не прячьтесь и не убегайте. Каждый, кто попытается спрятаться или убежать, будет застрелен. Выходите на улицу и двигайтесь, куда вам покажут немецкие солдаты...» Ну так что ж, дед: счастливой дороги!Только котелок не забудь! И не убегай! А то они такие хорошенькие, что за это пристрелят.

Ш и ш. Да не про себя я думаю! Как вы все не можете понять! Люди просили... Народ! Грамада!

К р у п я н к о. Тогда сходи с этой бумаженцией... сам знаешь адрес... А нет желания - оставь, я сделаю это... И много мусора этого у тебя, дед?

Ш и ш. На год курить...

К р у п я н к о. Вишь, что делают, гады! Нами пугают людей. Красноармейцами. Армией.

Ш и ш. Если б вы хоть доски не брали...

К р у п я н к о. Что ты привязался к этим доскам? Ну, бабу б у тебя забрали! Бабу! Тогда бы горевал! А он досок жалеет! Большая ценность -- доски! Сколько вон вокруг сожжено, разбито, раскурочено, развалено!.. Дак нет же - доски!.. Заладил, мужик, а!..

Ш и ш. Да я б... бабу свою и так отдал... и не пожалел бы... она у меня холера еще та. А доски - не трогать!

К а т ь к а. А мне что - светить собой, или закругляться, скульптор?

Вдруг доносятся выстрелы и отчаянные крики людей. Все застыли..

Ш и ш. Пропадем!.. Пропадем!.. С этим штабом!.. Мать его!.. (Убегает).

Появляется Немой с простыней и набрасывает ее на Катьку. Простынь белая,как первый снег...

ЗАТЕМНЕНИЕ.

Темень ночи дырявят тугие лучи света, в которых суетятся люди. И слышны голоса: «За доски!», «От Бога!», «Говорил же: не грешите, люди!», «Ой, боже! Что ж будет-то?! Что ж будет-то?!»

Рев вражеских бомбардировщиков. Взрыв. Второй... И хорошо видно, как взлетают вверх вместе с пламенем доски...

И вдруг на землю опадает тишина. Посреди улицы лежит красноармеец Крупянко, и весь его вид говорит о том, что он вышел из этой катавасии. Он с трудом отрывает от земли голову, медленно поднимается... С таким же трудом переставляя ноги, подходит к Катьке, сдергивает с нее простынь... И мы видим вместо девушки, молодой и красивой, старуху...

Старуха исчезает.

К р у п я н к о. Якушенко-о-о-о!

На дереве, где сидел Аист, болтается на одной струне скрипка. Крупянко снял ее, и зазвучал чардаш «Монти», который должен был сыграть Якушенко, но не успел...

На глазах Крупянки блестят слезы.

Это ты играешь, Якушенко?

Я к у ш е н к о. Я.

К р у п я н к о. Хорошо. Играй. Мы все послушаем. Погоди, а старшина Гусев там, с тобой?

Я к у ш е н к о. Нет, не встречал.

К р у п я н к о. Тогда он гвозди принесет. Как же так - чтобы старшина, волк тамбовский, да не принёс. Быть не может. Он принесет. И тогда мы собъем доски вместе... станем на них... прижмёмся к земле... и никакой больше сволочи не позволим, чтобы разняли их...скрипнуть не дадим. Скрипнуть! Знай, Якушенко! Знай! А меня прости...

Я к у ш е н к о. За что, Крупянко?

К р у п я н к о. За то, что обещал тебя вылепить в гипсе без лычек ефрейторских... на памятнике... Не волнуйся... не переживай... я знаю, что это значит -- полтавского хлопца вылепить без лычек... Высшее оскорбление... это еще похлеще, чем плюнуть в лицо самому лютому врагу...

Я к у ш е н к о. Я не волнуюсь...

К р у п я н к о. Спускайся.

Я к у ш е н к о. Не знаю дороги...

К р у п я н к о. А ты спроси у кого-нибудь.

Я к у ш е н к о. Спрашивал... никто не знает дороги назад... только сюда, на облака, все дарогу знают... А назад - нет...

К р у п я н к о. Автомат хоть забрал с собой?

Я к у ш е н к о. Он там спрятан, где и швейная машинка «Зингер»... Сюда с автоматом не пускают... Это единственное место, где не бывает войны... У тех, кто лезет сюда с оружием, отнимают и сильно бъют за попытку пронести...

К р у п я н к о. Кто?

Я к у ш е н к о. Силачи с волосатыми руками и наглыми рылами... Крупянко!

К р у п я н к. Чего тебе?

Я к у ш е н к о. А девушка та, Катька, где?

К р у п я н к о. Потерял... Как загромыхало все... ты ж помнишь... я куда-то провалился... в бездну... пока выбрался оттуда... вокруг - ни душы... Ни аиста... ни дерева, на котором он сидел, ни деда Шиша... И Катьки нету... Почему-то мне кажется, что и меня тоже нету...

Я к у ш е н к о. Ты - есть, коль на земле...

К р у п я н к о. Якушенко, а ты целовался с девушкой?

Я к у ше н к о. Откровенно?

К р у п я н к о. Да.

Я к у ш е н к о. Нет. Никогда. И никогда не был близко с ней...

К р у п я н к о. И я.

Пауза.

А хвастался же!

Я к у ш е н к о. Хвастайся и ты.

К р у п я н к о. Пойду Катьку поищу.

Появляется Старуха, но ее не замечает Крупянко - он хочет увидеть ту девушку, которую полюбил с первого взгляда, а не старушку, какой Катька стала через годы..

Старуха исчезает.

Появляется Немой, он несет на вытянутых руках швейную машинку «Зингер»..

Н е м о й. А-а-а! У-э-э-а! А-а-а! У-э-э-а. (Покружил - и ушел).

Катьки нет. Нет Катьки... Искал, думаешь нет? Не поверишь, Якушенко... перед самой войной я на танцы ходил...

Я к у ш е н к о. А я нет.

К р у п я н к о. Подхожу, чтобы девушку пригласить, жду, когда она повернется ко мне лицом... Она и повернулась... Но когда я на нее глянул - весь прямо остолбенел... но отступать уже было некуда...во рту держала она соску... какраз такую, какую дают грудным детишкам, чтобы те, видимо, не плакали... Соску-забавку... с хвостиком...

Якушенко смеется.

Ты что, не веришь?

Я к у ш е н к о. Нет!

К р у п я н к о. Никто не верит, кому не скажу. А она, девушка та, была с соской. Красивое... милое личико... с большой грудью... да все при ней было... а -- с соской... Даже когда в вальсе начали кружиться, она соску изо рта не вынимала... так и танцевали: я - с непонятно каким лицом, с таким же лицом и она...Представляешь? Девушка - с соской?

Я к у ш е н к о. Нет!

К р у п я н к о. Подружка, которая с ней на танцах была, когда пригласил понятным жестом ее на вальс, протянула руку: давай, говорит, подержу соску. А она сделала вид, что не услышала... Так и кружились... Ты верь мне, Якушенко!

Я к у ш е н к о. Хорошо. Буду.

К р у п я н к о. Обед хоть подают, Якушенко? Кормят?

Я к у ш е н к о. Мне не хочется есть. Нет аппетита.

К р у п я н к о. А-а, так ты и там на доске сидишь, Якушенко? На той, которую с церкви содрал?

Я к у ш е н к о. Тут всюду доски, доски, доски... И на каждой кто-нибудь сидит... и плывет куда-то, плывет... как на ковре-самолете... А старшины Гусева не вижу... Нету старшины!.. Нету-у!..

К р у п я н к о. Бросай сюда доски! Там полно, а у нас - нету! Распредели, чтобы не обидно было. Зачем их на небе столько?! У нас же приказ! Его никто не отменял! Завтра штаб приедет!.. Бросай, Якушенко, доски! Слышишь меня? Без досок не победим!.. Бросай, Якушенко! Спасибо, выручил! Спасибо, Якушенко!

Я к у ш е н к о. Ловишь, Крупянко?

К р у п я н к о. А то чтобы мимо меня пролетело! Такому не бывать, Якушенко! Летят доски, летят!.. Как птицы!.. Как звезды!.. Одна!.. Две!... Три!...Пять!.. Десять!..

Я к у ш е н ко. Когда хватит - скажешь!

К р у п я н к о. Их нам много надо!.. Двадцать! Сто!.. Сколько досок!.. Ура-а-а-а!..

И Крупянко вдруг припал на одно колено, склонил вперед голову, облокотившись на автомат, и как бы закаменел -сам сделался памятником... А за ним появляются Якушенко, Немой, Катька, Шиш и Старуха с цветами.

С т а р у х а.. Доски здесь где-то должны быть... Не видели, люди? Мальчишки, солдатики, в войну играли вот на этом месте с ними, с досками... малоденькие... красивенькие мальчишки... Особенно тот, который глину в своих ладоньках ласково мял, гладил, согревал....словно колыбельную пел для глины, как мама для своего ребеночка... она как живая была в его руках... Доски мне нужны... Поплыву я на них к солдатикам... На небо... На свиданьице.. К ним... Заждались, родненькие мои... Давно дожидаются...Полечу... Пора... Цветочки эти - им... Обрадуются...

ЗАНАВЕС.

Дата добавления: 2015-10-16