Я пытаюсь следовать религии по-своему, но, кажется, ничего не происходит. Что я должен делать?

А как ты по-своему следуешь религии? Ты должен отбросить само­го себя. И что бы тогда ни происходило, всё будет религией. Это не вопрос решения. Ты не можешь решать. Как ты можешь решать, что хорошо и что плохо? Отбрось себя. Позволь жизни тобою завладеть. Пусть решает жизнь. Доверься Богу, или жизни, или существованию... и следуй им в доверии.

Судя по всему, ты очень умный и расчетливый человек. Ты даже пытаешься следовать религии по-своему. И что бы ты ни делал, что бы ты ни сделал, это не что иное, как игра твоего же ума. Как ты можешь где-то достичь? Это же так просто!

Ты говоришь: Кажется, ничего не происходит.

Сейчас же измени свой подход к религии. Религия — это не то, что ты должен решать; религия — это состояние отпускания.

Человеческий ум так хитер — он всегда может найти объяснения для всего, чего он только ни пожелает сделать. А если он не хочет де­лать, он может найти доводы против; если же он хочет сделать, он мо­жет всё привлечь в качестве подтверждения.

Ты только взгляни на свой ум. Твой ум сначала решает, что то-то должно быть сделано, а уж потом он подбирает для этого аргументы.

Секретарша с большим стажем случайно столкнулась со своим ста­рым школьным приятелем.

«Как ты могла докатиться до такой профессии?» — спросил её друг.

«Не будь дураком, — ответила на вызов девушка. — Мы предостав­ляем жизненно важные услуги. Мы — жены тем, у кого их нет, и при­бежище тем, у кого они есть».

Даже если вы делаете что-то абсолютно неправильное, вы можете найти для этого хорошие основания.

Старый бородатый еврей зашел в гастроном и указал на кусок око­рока, что лежал за стеклянной витриной: «Будьте так добры, взвесьте мне четверть фунта соленой говядины».

Человек, стоявший за прилавком, обратил внимание на его бороду и подумал, что должен просветить старика. «Простите, сэр, — сказал он тихо, — но это окорок!»

«А кто вас об этом спрашивал?» — отпарировал еврей.

Ум очень умен, очень хитер. Он может продолжать делать всё, что ему заблагорассудится! И всегда может найти для этого аргументы. Поэтому, когда ты говоришь: “Я пытаюсь следовать религии по-своему”, то что значит это по-своему? Истина не может сообразоваться с то­бой. Это ты должен сообразоваться с истиной. Истина не обязана при­лаживаться и приспосабливаться к тебе. Это ты должен прилаживаться и приспосабливаться к истине.

И если ты пытаешься действовать по-своему, то с тобой никогда ничего не произойдет. И, в конце концов, ты в этом раскаешься.

А теперь попытайся подойти к этому совершенно иначе. Будь в отпускании. И позволь решать Богу. Отложи свой ум. Лучше стань боль­ше интуитивным, чем интеллектуальным. Не будь таким рационалис­тичным. Религия доступна лишь тем, кто способен идти глубже разума. Но идти глубже разума — значит идти по ту сторону разума. И рели­гия доступна лишь по ту сторону. То, что вы обычно называете рели­гией, есть не что иное, как фальшивка ума.

Ничего не произошло, ничего и не произойдет... помни.

И ты спрашиваешь: Что я должен делать?

Отбрось это «я». Если ты сумеешь найти Мастера, стань учеником. До сих пор ты слишком долго был учеником самого себя. Найди чело­века, которому ты сможешь доверять. Найди человека, чье присутствие утешит тебя, успокоит тебя, освежит тебя. Найди человека, чье присут­ствие оживит в тебе надежду, воскресит тебя. Найди человека, чье при­сутствие станет твоим вдохновением, и жизнь снова обретет смысл. И тогда сдавайся. Стань учеником.

До сих пор ты пытался гнаться за двумя зайцами. Ты и Мастер, ты и ученик. И ты будешь всё больше и больше запутываться. Это не тот путь, на котором достигают.

И я не говорю, что люди не в состоянии достичь без Мастера — время от времени случается так, что человек достигает и без Мастера. Однако для этого необходима, тем большая смелость. Потому что до­верять человеку не так трудно, ведь это же человек. А доверять сущест­вованию трудно чрезвычайно. Это требует большего сердца и больше­го мужества. Вверить себя существованию... как сказал Иисус в послед­нее мгновение: «Да будет воля Твоя». Если ты на это способен, тогда нет нужды иметь Мастера. Но если ты не способен сдаться даже Мас­теру, то сдаться существованию будет уже невозможно.

Мастер — это способ научить тебя тому, как сдаваться, показать те­бе радость сдачи, показать тебе красоту сдачи. И тогда ты непременно наберешься большей смелости. И в один прекрасный день ты смо­жешь сделать квантовый скачок и начать доверять существованию. И тогда человек становится подобным сухому листу на ветру. Если ветер дует на север, лист движется на север. Если ветер дует на юг, лист дви­жется на юг. Если ветер перестает дуть, лист ждет и спокойно лежит на земле. Лист и понятия не имеет ни о какой судьбе, ни о каком направ­лении, ни о какой цели, ему некуда идти.

Это и есть окончательная сдача.

Лао-цзы стал просветленным, наблюдая за сухим листом, падаю­щим с дерева. Он сидел под деревом. Лист созрел, подул легкий вете­рок, и лист упал. Медленно-медленно, как перышко, порхающее на ветру, он опустился на землю... и тогда подул ветер посильнее и подх­ватил его... и тот двигался с ветром без сопротивления. И случилась истина: Лао-цзы стал просветленным. С этого мгновения он стал су­хим листом на ветру.

Да, это возможно и без Мастера — но чтобы доверять листу, потре­буется настоящее мужество.

Шестой вопрос:

Ошо, я чувствую, что мне нужен Мастер, и я чувствую: то, что вы позволяете делать своим ученикам, подходит также и для меня. Что же делает вас настолько особенным, что заставляет меня выб­рать вас своим Мастером и сдаться вам?

Рюнеман, во-первых, то, что тебе нужен Мастер — это твоя пробле­ма. Я не нуждаюсь в ученике. Их у меня и так достаточно. Я в этом не заинтересован. Поэтому я не убеждаю тебя стать учеником. На самом деле, я делаю всё возможное, чтобы разубедить людей и чтобы они могли уйти подальше.

Приблизиться ко мне нелегко. Я соорудил всевозможные преграды между тобой и мной. Я не заинтересован в учениках — до тех пор, по­ка чья-то потребность не станет действительно интенсивной. Я здесь не для того, чтобы собирать толпу и толчею, но лишь для немногих избранных.

Ты говоришь: Ошо, я чувствую, что мне нужен Мастер, и я чувствую: то, что вы позволяете делать своим ученикам, подходит также для меня.

Если ты чувствуешь, что тебе нужен Мастер, ищи Мастера. И будем надеяться, что в один прекрасный день ты его найдешь.

Ты спрашиваешь: Что же делает вас настолько особенным, что заставляет меня выбрать вас своим Мастером?

А я совсем не особенный. Забудь обо мне. Я совсем обычный. Если тебя интересуют особенные Мастера, то тебе придется искать в каком-то другом месте. Сама эта идея особости является эгоистичной. Да, я знаю: ученики любят быть преданными в высшей степени особенным людям. Это еще один способ удовлетворения их собственного эго, что я-де ученик в высшей степени особенного Мастера.

Поэтому позволь мне с самого начала внести в это ясность: я сов­сем обычный человек. Тебе вообще не нужно мной интересоваться. Я не особенный. Тебе придется искать где-то в другом месте. Сама идея нахождения особенного Мастера является эгоистичной. Почему осо­бенного? Что особенного в жизни? Либо всё особенное, либо ничего особенного.

Я могу согласиться с обоими этими утверждениями: либо всё осо­бенное, либо ничего особенного. Но я не могу согласиться с тем утве­рждением, что кто-то особенный, а другие неособенные. Бог сущест­вует везде, в каждом. И Бог — это наша природа.

Я обычный человек. Поэтому если ты хочешь особенного Мастера, ты находишься в неподходящей компании, тебе придется искать где-нибудь в другом месте. Тебе придется искать какого-нибудь чародея. На самом деле, тебе не интересно ученичество. Твой интерес заклю­чен в некоем путешествии эго.

Ты спрашиваешь Что же делает вас настолько особенным, что заставляет меня выбрать вас своим Мастером и сдаться вам?

А я вовсе не заинтересован в твоей сдаче. Когда человек сдается Мастеру, то он сдается не Мастеру, Мастер — это всего лишь средство. Ученик просто сдается. А так как он не может сдаться без Мастера, то Мастер необходим как средство.

Мастер не получает твою сдачу! Это одностороннее движение. Ког­да ты мне сдаешься, то это ты сдаешься — только и всего. Я не полу­чаю твою сдачу, я не занимаюсь собиранием ваших сдач. Я всего лишь средство, предназначенное исключительно для того, чтобы помочь вам освободиться от глупого эго, от иллюзорного эго.

Как сдача может иметь для Мастера хоть какое-то значение? Сдача необходима, потому что это ложно. И если эго как таковое ложно, то какую ценность может иметь ваша сдача?

Ты только представь себе человека, который вообразил себя Напо­леоном. Он же не Наполеон! Он думает, что у него есть великое царство. И вот Мастер убеждает его сдаться — и он сдается! И говорит: «Хорошо, я сдаю свое царство, и отныне я больше не буду Наполео­ном». Вы что, думаете, Мастер что-то получает?

Прежде всего, у человека нет ничего, кроме какой-то идеи. Мастер ничего не получает, разумеется, человек теряет многое: свое царство, свое наполеонство и т. п.

Ты говоришь: Что же делает вас настолько особенным, что зас­тавляет меня выбрать вас своим Мастером?

Я не особенный, поэтому тебе не стоит обо мне беспокоиться. Я совсем обычный. И если ты можешь сдаться кому-то совсем обычно­му, твоя сдача будет иметь какой-то смысл. Сдаться же кому-то особен­ному — это вообще не сдаться. Ведь ты снова наслаждаешься тем, что отождествился с великим Мастером. Ты тоже чем-то велик: отражен­ным ореолом Мастера.

А я никто! Если ты со мной соединишься, ты тоже станешь никем — и это всё, что я могу тебе обещать. Я ничто — если ты со мной сое­динишься, ты тоже станешь ничем. Я исчез. Если ты ко мне приближа­ешься, будь осторожен... тебе самому придется исчезнуть. Быть близ­ким ко мне — значит быть близким к своей окончательной смерти.

Настоящая сдача означает именно следующее: умирание эго. Но когда ты умираешь как эго, ты рождаешься как божественное. Поэтому распятие эго, есть воскрешение души.

И я не заинтересован в твоей сдаче, потому что не вижу, чтобы у тебя что-то было. У тебя же ничего нет — у тебя есть лишь заблужде­ния, иллюзии, сны. А, между тем, ты спрашиваешь так, как будто соби­раешься отдать что-то великое, поэтому тебе понадобилось удостове­риться: «Настолько ли особенный этот человек, чтобы я мог сдать мое царство? Кто этот человек? С какой стати я должен ему сдаваться?»

Сдача — это не сдача кому-то определенному; сдача — это просто сдача. Она лишь означает: я устал, утомлен, отягощен своим эго. До сих пор я с ним жил, и оно меня уже достаточно помучило. Хватит! Я хочу от него избавиться, но как от него избавиться? Куда его деть?

Человек так долго с ним жил, что ему очень трудно от него отде­литься. И тут приходит на помощь Мастер. Он говорит «Хорошо, от­дай его мне. Если тебе некуда его деть, отдай его мне, уж я о нем поза­бочусь, буду его охранять».

И, чувствуя доверие, любовь, ты можешь отдать Мастеру свое эго. Но что ты отдаешь? По сути дела, ничего.

Однажды разговаривали друг с другом двое сумасшедших. Один сжал руку в кулак и спросил другого: «Можешь ли ты мне сказать, что у меня в кулаке?»

Другой долго думал, медитировал и сказал: «Белый слон».

Первый заглянул в свой кулак и сказал: «В таком случае ты, навер­ное, подсмотрел, когда я сжимал руку в кулаке. А иначе как бы ты уга­дал?»

В ваших кулаках нет ничего, никакого белого слона — а одни лишь пустые идеи, пустые отождествления себя с кем-то. Мастер — это не что иное, как ситуация. Поэтому, если ты и в самом деле чувствуешь такую потребность, тогда дерзай.

И эти беседы должны тебе очень пригодиться, ибо этот цикл бесед - о Совершенном Мастере. Тебе понадобится Совершенный Мастер — а я не Совершенный Мастер. Я совсем-совсем не Совершенный Мастер. Тебе же нужно что-то настолько особенное, что ты не найдешь.

Вот почему люди верят в мертвых Мастеров, так как с помощью мертвых Мастеров можно создать столько особенного, сколько поже­лаешь. Я не могу ходить по воде, это верно. Иисус мог ходить — но мне доподлинно известно, что и он никогда не ходил: ему были изве­стны нужные камни! Впрочем, вы можете верить в то, что он особен­ный, что он ходит по воде.

Люди верят в мертвых Мастеров, так как с помощью мертвых Мас­теров они вольны плести всевозможные небылицы.

А я совсем обычный человек, такой же обычный, как ты. Но я праздную себя. Я праздную себя, я пою себя. И я могу напомнить тебе, что и ты можешь петь себя. И если празднует такой обычный человек, как я, то это должно наполнить тебя великой радостью — ведь тогда и ты можешь праздновать — и тебе не нужно быть особенным. Ты тоже можешь быть просветленным и не ходя по воде.

Если ты поймешь, ты будешь мною наслаждаться, ведь именно такой человек, как ты, стал праздником. Это обещает многое: ты тоже можешь стать единым. И не нужно ничего особенного. Всё, что тебе нужно, у тебя уже есть. Тебе только нужно об это напомнить. Истинный Мастер - не что иное, как напоминание.

Последние вопрос:

Ошо, четыре года назад там, где я жил, во флигеле висел один плакат. На нем было красивое изображение океана и эти слова, которые вспомнились мне:

Дата добавления: 2015-10-13