Следствия для эстетики и герменевтики. 1 Я обязан драгоценным для меня подтверждением и указаниями дискуссии

¹ Я обязан драгоценным для меня подтверждением и указаниями дискуссии, которую провел с Вольфгангом Шёне в ходе собеседования теоретиков искусства Евангелических академий (фонд Христофора) в Мюнстере в 1956 году.

² См.: Аристотель. Соч., т. 4, с. 86.

³ Само выражение принадлежит Дагоберту Фрею; ср. его статью в сборнике в честь Янцена (Festschrift Jantzen).

⁴ См.: P a a t z W. Von den Gattungen und vom Sinn der gotischen Rundfigur. — "Abh. der Heidelberger Akademie der Wissenschaften", 1951, S. 24 ff.

⁵ См.: Weise h edel W. Wirklichkeit und Wirklichkeiten, 1960, S. 158 ff.

⁶ Недаром слово ζώον означает и просто «картину», и «образ». Ниже мы будем оценивать полученные результаты по тому критерию, не спорна ли их связайность с этой моделью. Аналогичным образом Баух (см. след, прим.) утверждает относительно термина imago: «В любом случае речь всегда идет о человеческом образе. Это — единственная тема средневекового искусства!».

⁷ См. недавно вышедшую историю понятия imago в переходный период от древности к средневековью Курта Бауха (Beiträge zur Philosophie und Wissenschaft. W. Szilasi zum 70. Geburtstag, S. 9—28).

⁸ См. об Иоанне Дамаскине у Кампенхаузена («Zeitschr. f. Theol. u. Kirche», 1952, S. 54 ff.) и Губерта Шраде (S с h r a d e H. Der verborgene Gott, 1949, S. 23).

⁹ История развития значения этого слова в высшей степени поучительна, а именно: слово, знакомое еще римлянам, и свете христианской идеи воплощения и мистического тела (corpus mysticum) ^получило совершенно новый аспект значения. Репрезентация отныне уже не обозначает отображения или образного представления, а также «представительности» в коммерческом смысле как отражения платежеспособности; теперь она обозначает представительство. Ясно, что слово смогло принять это значение потому, что отображаемое само присутствует в отображении. Репрезентировать обозначает «осуществлять присутствие». В каноническом праве это слово употребляется в смысле юридического представительства. Николай Кузанский воспринимает его именно в этом значении и придает ему, как и понятию образа, новый системный акцент (см.: Kai le n G. Die politische Theorie im philosophischen System des Nikolaus von Cues. — «Hist. Zeitschrift», 165 (1942), S. 275 ff.; см. также его же комментарий к «De auctoritate presidendi» в: «Sitzung-ber. der Heidelberger Akad.» (phil.-hist. Klasse) 1935/36, 3, S. 64 ff.). Самым важным в юридическом понятии репрезентации является то, что репрезентируемая личность — это лишь представляемое и замещаемое, но что тем не менее репрезентант, осуществляющий ее права, от нее зависим. Примечательно, что этот правовой смысл репрезентации, как кажется, не сыграл никакой роли в предыстории понятия репрезентации у Лейбница; скорее лейбницевское глубокомысленно-метафизическое учение об универсальной репрезентации, имеющей место в каждой монаде, явственным образом смыкается с математическим употреблением этого понятия; следовательно, здесь «репрезентация» подразумевает математическое выражение чего-то, однозначное подчинение как таковое. Оттенок субъективности, который сам собой подразумевается в нашем понятии «представительства», коренится, напротив, лишь в субъективации понятия идеи XVII века, причем здесь определяющим для Лейбница следует признать подход Мальбранша (см.: M a h n k e.— «Phanom. Jahrb.», VII, S. 519 ff., 589 ff.).

⁰ Государственно-правовое понятие репрезентации получает здесь особую направленность значения. Ясно, что определяемое ею значение репрезентации в своей основе всегда подразумевает наличие замещения. О носителе общественной функции — властителе, чиновнике и т. д., когда он появляется не как частное лицо, а при исполнении своей функции, которую и выражает, лишь поэтому и можно сказать, что он репрезентирует.

¹¹ О продуктивной многозначности понятия образа и ее исторической основе см. выше [с. 52 и ел.]. Тот факт, что для нашего языкового

сознания первообраз не есть образ, явно объясняется как позднейшее последствие номиналистического понимания бытия; как показывает наш анализ, в этом проявляется сущностный аспект «диалектики» образа.

¹² Как кажется, точно установлено, что др.-в.-нем. bilidi изначально всегда означало «власть» (см.: Kluge F. Etymologisches Wörterbuch der deutschen Sprache, Aufl. bearb. von A.Götze. Berlin, 1957).

¹³ Геродот. История в девяти книгах. Л., 1972, II 53.

¹⁴ См.: В art h К. Ludwig Feuerbach.— «Zwischen den Zeiten», V, 1927, S. 17 ff.

¹⁵ Здесь мы принимаем смысл окказиональности, ставший обычным в новейшей логике. Хорошим примером дискредитации окказиональности в рамках эстетики переживания является искажение «Рейнского гимна» Гёльдерлина в издании 1826 года. Посвящение Синклеру звучало настолько чуждо, что пошли на то, чтобы вычеркнуть две последние строфы и представить стихотворение в целом как фрагмент.

⁶ Платон говорит о близости подобающего (πρέπον) и прекрасного (καλόν); см.: Платон. Соч., т. 1, с. 169.

¹⁷ Неясность в этом пункте вредит заслуживающей уважение работе И. Брунса (см.: Bruns J. Das literarische Porträt bei den Griechen).

⁸ См.: J u s t i C. Diego Velazquez und sein Jahrhundert, I, 1888, S. 366.

¹⁹ См.: Heer Fr. Der Auf gang Europas.

¹⁰ В. Камла (см.: Kamiah W. Der Mensch in der Profanität_; 1948) пытается придать понятию «профанности» этот смысл для того, чтобы охарактеризовать науку Нового времени, но и для него это понятие определяется через встречное понятие как «увлеченность прекрасным».

²¹ Прежде всего в первом из «Логических исследований» Гуссерля, в выказывающих его влияние исследованиях Дильтея о структуре исторического мира (см.: D i 11 h e у W. Gesammelte Schriften, Bd. VII) и у Хайдеггера в анализе светскости мира (см.: Heidegger M. Sein und Zeit, § 17, 18).

²² Выше [с. 181 и ел.] подчеркивалось, что употребляющееся здесь понятие образа обретает в монументальной живописи Нового времени свое историческое осуществление. Однако его «трансцендентальное» применение кажется мне непродуманным. Если, имея в виду принципы историзма, противопоставлять средневековые изображения путем обозначения их как «изобразительных знаков» позднейшим картинам (как это делает Д. Фрей), то, хотя по отношению к подобным изображениям и оказывается по большей части справедливым то, что сказано в тексте о «знаке», но при этом нельзя не увидеть и их отличия от простых знаков. Изобразительные знаки — это не вид знаков, а вид картины (образа).

²³ На том же основании Шлейермахер справедливо возразил Канту в том, что садовое искусство относится не к живописи, а к архитектуре (см.: Schleiermacher F. D. E. Ästhetik, S. 201).

;⁴ См.: Кант И. Соч., т. 5, с. 233-234.

²⁵ См.: Nietzsche F. Also sprach Zarathustra. Ein Buch für alle und keinen.

²⁶ Точный анализ языковой структуры литературно-художественного произведения и подвижности ее конкретного наполнения в том, что касается слова в литературе, дает Р. Ингарден (см.: Ingarden R. Das literarische Kunstwerk, 1931); ср. также прим. 25 [с. 659].

²⁷ См.: Гёте И. В. Собр. соч., т. 10, с. 415 и ел.; см. также: Эккер-ман И. П. Разговоры с Гёте в последние годы его жизни. М., 1981, с. 217 и ел.

-⁸ См.: Dilthey W. Gesammelte Schriften, Bd. VII, VIII.

⁹ Ibid., Bd. V.

³⁰ См.: S с h l e i e r m а с h e r F. D, E. Ästhetik, ed. R. Ode-brecht, S. 84 ff.

^и См.: Гегель Г. В. Ф. Соч., т. IV: «Феноменология духа», с. 340.

³² Однако насколько неудовлетворительным решением было для Гегеля «вживание», свидетельствует его утверждение в «Эстетике» (Гегель Г. В. Ф. Эстетика, т. 2. М., 1969) о том, что совершенно бесполезно заново, так сказать, субстанциально приспосабливаться к мировоззрениям прошлого, то есть пытаться как бы врасти в одну из мировоззренческих систем, например, обратиться в католичество, как это делали ради искусства, для того, чтобы зафиксировать в себе его настрой.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Дата добавления: 2015-10-13