Тогда пошли, — предложил Брахт, глядя на развалины.

Они подошли поближе и по затерявшейся в траве дороге направились к развалившейся арке, оставив позади остовы внешних строений. Камни были разбросаны повсюду — словно стены города рухнули от катапульты или молнии. Они прошли мимо баррикады из наваленных грудой камней, перелезли через еще одну и оказались на площади, где когда-то был фонтан, а сейчас в полуразрушенном бассейне стояла тухлая вода, подернутая ряской. По краям площади, как гнилые зубы, к облачному небу хаотично поднимались стены; улицы меж разрушенных строений были в ухабах и засыпаны осколками камней, сквозь которые пробивались трава и редкие цветы. Они бродили наугад, отказавшись от планомерного исследования некогда гордого города, низведенного ныне до руин. Улицы частенько заканчивались зияющими провалами, столь глубокими, что туда даже нельзя было спрыгнуть. Они перелезали через стены, пересекали дворы, пробирались сквозь разрушенные дома, где от мебели остались только обугленные деревяшки да расплавленный металл; ни одной живой души — это удивляло и радовало их одновременно. Солнце, которое только-только поднялось из-за горизонта, когда они начали осмотр города, теперь клонилось к западу, и рваные тени легли на разрушенные улицы и зияющие провалы; продолжать осмотр стало опасно: можно было переломать себе кости, и путешественники с неохотой прекратили работу, подыскав себе на ночь укрытие рядом с развалившейся аркой и остатками прилегающей к ней стены. Огонь слегка приободрил их, хотя и не развеял тоску. Они жевали солонину, которой их снабдили сывалхины; взошедший полумесяц осветил город странным серебристым светом. Меж развалин вздыхал ветер, сожалея о потерянном Тезин-Даре.

Вдруг раздался шорох, и Брахт мгновенно вскочил на ноги, его меч заблестел в свете полумесяца.

Катя и Каландрилл встали рядом, выхватив клинки и инстинктивно отдалясь от света. Они до боли в глазах вглядывались в темноту, прислушиваясь к медленным шагам, явственно слышавшимся в шепоте ветра.

Назад, — резко приказал керниец, — туда, где можно пустить в ход оружие!

Они осторожно отступили к центру того, что раньше было величественным залом, и встали плечом к плечу, готовые отразить любое нападение. Пламя костра заколебалось под ветром, отбрасывая пляшущие тени на полуразрушенные стены; полумесяц закрыла туча, и все вокруг погрузилось в темноту. Каландрилл почувствовал жжение на груди — красный камень начал пульсировать, и юноша быстро спрятал его за пазуху, чтобы не выдать своего присутствия. Шаги приближались, затем остановились и опять стали приближаться, и перед ними появилась тень.

Бледные от лунного света и от бесконечной череды лет глаза смотрели прямо на них; блики от костра падали на осунувшееся лицо, на сухие губы, на обнажившиеся желтые зубы в древней как мир улыбке, на впалые щеки, на ломкую кожу, обтягивавшую резко выступающие скулы. Седые волосы спадали на голубой халат; из рукавов торчали узловатые от старости костистые руки. Старик поманил их к себе.

Еще две фигуры, шаркая, вошли в разрушенный зал — одна в голубом халате, другая — в белом, и они были такими же древними, как первый старик и как само время. Они выстроились в ряд перед тремя пришельцами. Тот, что стоял в центре, заговорил, и Каландрилл опустил меч.

Дата добавления: 2015-09-07