Разложение рикардианской школы

Если Мальтус оппонировал Рикардо, то сторонники рикардианства стали постепенно отступать от ортодоксальной трудовой доктрины. Начал это отступление французский экономист Жан Батист Сэй (1767-1832).

Обычно в критической литературе Ж.Б.Сэй фигурирует как вуль­гаризатор классического учения. Но вот что о нем говорит сам Ри­кардо: "Сэй⁵³ был первым или одним из первых писателей на кон­тиненте, верно излагавшим и применявшим начала Адама Смита, и более чем кто-нибудь из иностранных писателей, вместе взятых, содействовал разъяснению европейским народам общих начал этой прекрасной и благодетельной системы и в особенности успел рас­положить отдельные части этой науки в логическом и поучитель­ном порядке и обогатить ее многими оригинальными точными и глубокими исследованиями. Но уважение, которое я питаю к тру­дам этого писателя, не помешало мне, однако, в интересах науки, сделать свои замечания на те места его сочинения, которые пред­ставлялись мне несогласными с моими собственными выводами"⁵⁴.

Думается, что в этих словах — не только академическая вежли­вость оппонента. Сэй действительно был наиболее известным эко­номистом, лектором и публицистом первой трети XIX в., много сделавшим для популяризации экономической науки среди евро­пейской интеллигенции. С Сэем с удовольствием переписывались Рикардо, Мальтус и Сисмонди — крупнейшие авторитеты того времени. Именно Сэй впервые строго определил политическую эко­номию как науку о производстве, распределении и потреблении богат­ства. Впоследствии это понимание предмета политэкономии было развито Дж.С.Миллем и многими другими экономистами.

Не отказываясь от идеи трудового происхождения стоимости, Сэй утверждал, что стоимость создается не только трудом. В произ­водстве участвуют три фактора: труд, капитал и земля. Они не мо­гут функционировать друг без друга и, следовательно, взаимодей­ствуя, вместе создают полезные блага, а полезность придает благам стоимость. Каждый фактор создает свою долю в стоимости, кото­рая превращается в соответствующий доход — заработную плату, прибыль и ренту. В таком случае, во-первых, подтверждается смити-анская идея, что сумма доходов есть стоимость, а во-вторых, отвер­гается взгляд на стоимость как явление, полное антагонизмов.

Сравним две схемы, отражающие трактовки Смита—Рикардо и Сэя (схемы 3 и 4). На первый взгляд может показаться, что они различаются лишь нюансами, но если посмотреть внимательнее, то мы увидим существенные различия, которые поначалу не бро­саются в глаза. У Смита—Рикардо один источник стоимости, а у Сэя — три. С социальной и даже политической точек зрения схема Сэя приводит к выводу о гармоничности капиталистического об­щества. Здесь каждый субъект рыночных отношений получает свою долю в общественном продукте, а доходы есть не что иное, как факториальные издержки. Если по Рикардо у всех форм доходов один источник — труд, а прибыль и рента суть вычеты из продукта труда рабочего, то по Сэю у каждого дохода свой источник: труд порождает зарплату, капитал — прибыль, а земля является источ­ником ренты.

Схема 3. Схема А.Смита — Д.Рикардо

Схема 4. Схема Ж. Б.Сэя

Если из идей Рикардо вполне можно было сделать выводы о "клас­совых раздорах" в обществе, то из идей Сэя таких выводов сделать было нельзя. В концепции Сэя капиталистическое общество — обще­ство социального партнерства. Возможно, что именно это обстоя­тельство вызвало в свое время раздражение Маркса — самого рез­кого критика Сэя. Точка зрения Сэя — это действительно явный отход от трудовой теории стоимости, который привел к особой трактовке макроэкономического воспроизводственного процесса, долгое время господствовавшей в политико-экономических трак­татах и опровергнутой сначала Марксом, а позже — Кейнсом.

Сэй, вслед за Смитом, разлагает стоимость на доходы. Отсюда следует, что если все доходы в денежной форме будут потрачены, то вся созданная в обществе стоимость будет реализована. Посколь­ку это так, постольку в рыночном обществе невозможны кризисы перепроизводства. Логика Сэя проста, но неточна. Он неверно трак­тует функции денег, полагая, что это лишь инструмент обращения товаров, что они не имеют иного относительно самостоятельного назначения. Вот что пишет ученый: "Человек в промышленности старается сообщить ценность своим продуктам, создавая для них какое-нибудь полезное употребление, и может надеяться, что его товар будет оценен и продан только там, где есть люди, имеющие средства купить его. Из чего состоят эти средства? Из других ценно­стей, из других продуктов, плодов промышленности, из их капита­лов, земель. А из этого следует, хотя на первый взгляд это может показаться парадоксом, что сбыт для продуктов создается самим про­изводством "⁵⁵. Эта простая мысль вошла в историю как "закон Сэя".

Деньги, считает Сэй, человеку нужны только для того, чтобы купить средства производства или предметы потребления. Он прак­тически игнорирует процесс накопления в денежной форме и при­знает только отложенный спрос: "Даже и в том случае, когда день­ги копят только ради того, чтобы копить их, назначение их, в кон­це концов, состоит все-таки в том, чтобы купить на них что-ни­будь. Если покупает на них даже и не тот, кто накопил их, то поку­пает его наследник или кто-нибудь другой, в чьи руки случайно они попадают, ибо деньги как деньги никакого другого употребле­ния иметь не могут"⁵⁶. И окончательный вывод Сэя: "Нельзя, следовательно, говорить: нельзя продать, потому что мало денег, а надо сказать так: нельзя продать, потому что мало других продуктов "⁵⁷.

Таким образом, в "теории сбыта" Сэя действительно имеют ме­сто упрощения, впрочем, вполне объяснимые исторически: ведь кризисы перепроизводства в его время еще не носили разруши­тельного характера и считались лишь временными конъюнктурны­ми затруднениями⁵⁸. Однако представление Сэя о трех факторах производства впоследствии было использовано в теории производ­ственной функции. Во всяком случае, вполне утвердившаяся в на­уке модель Кобба—Дугласа есть не что иное, как осовремененная и математизированная версия идеи Сэя. Поэтому надо с осторожнос­тью относиться к обвинениям Сэя в "вульгаризации" теории. Вер­нее и объективнее рассматривать труды каждого ученого в контек­сте его времени. Если пренебречь этим принципом, тогда и Аристо­тель, и Смит могут показаться нам людьми, знающими меньше, чем современный студент, сдавший экзамен по экономической те­ории.

На защиту классического учения устремились сторонники по­койного Рикардо — Дж.Милль, Дж.Р.Мак-Куллох, Н.У.Сениор. Все они были философами и естествоиспытателями, увлекались физи­кой, и именно это наложило своеобразный отпечаток на их аргу­ментацию. Сэй неправ, утверждали они, стоимость создается толь­ко трудом. Но труд эти ученые определяли в терминах механики и физики, как всякую работу. Там, где происходит механическое, химическое и даже биологическое движение, затрачивается энергия, совершается работа, считали они, там и затрачивается труд. И сле­довательно, создается стоимость. Старое вино, находившееся в бочке 10 лет, намного дороже молодого вина. Причину этого в рамках трудовой теории объяснить трудно, ведь за 10 лет никто не затрачи­вал своего труда и, значит, не увеличивал стоимость вина. С точки зрения же рикардианцев, в бочке происходили биохимические про­цессы, совершалась работа, а потому и возрастала стоимость.

Тогда понятно, почему равновеликие капиталы приносят рав­новеликую прибыль в различных отраслях производства. Если в тек­стильном производстве меньше машин и больше труда, а в судо­строении больше машин и меньше труда на единицу капитала, то в первом случае большая часть стоимости создается трудом рабочих, а во втором — работой машин. Так что прав Рикардо, а не Сэй: в стоимости товаров ничего, кроме труда, не содержится.

Легко можно увидеть, что здесь происходит решительное от­ступление от позиций классиков, самая настоящая вульгаризация. Но, пожалуй, наибольшая степень вульгаризации рикардианской теории имеет место в работах Нассау Уильяма Сениора (1790—1864). Этот ученый считал, что движения души, человеческие пережива­ния тоже плодотворны в отношении стоимости. При этом он ссы­лался на Смита, который действительно писал о жертвах и пере­живаниях в процессе трудовой деятельности. Но для Сениора сами переживания суть трудовая деятельность, работа. Если, скажем, владелец денег воздерживается от приобретения потребительских благ, а покупает средства производства и труд, он переживает и требует за свои переживания плату от общества. В свою очередь, рабочие воздерживаются от досуга, покоя и даже свободы, нани­маются на работу и требуют своей доли. В этой концепции от рикардианства не остается ничего⁵⁹. Впрочем, запомним точку зрения Сениора. Через полвека она будет реанимирована в концепции ав­стрийской школы.

Среди последователей классического учения были и очень серь­езные исследователи, которых невозможно отнести к вульгариза­торам. Среди них — выдающийся экономист Джон Стюарт Милль (1806—1873)⁶⁰. Его огромный труд "Основы политической эконо­мии"⁶¹ был издан в 1848 г. Это произведение долгое время служило учебником в университетах англосаксонских стран. Написанная ква­лифицированно и доступным языком, книга явилась прекрасным обобщающим изложением классической концепции. Именно Дж.С.Милль основал традицию рассматривать экономические про­блемы в соответствии с фазами воспроизводства: производство — распределение — обмен — потребление "⁶².

В процессе чтения труда Милля сначала появляется мысль о том, что "это уже было". Кажется, что в этой книге нет ничего нового, все известно из работ Смита, Рикардо, Мальтуса, Сэя и Сениора. Но постепенно читатель начинает открывать для себя новаторские идеи автора, с удивлением обнаруживая в тексте симпатии к рабо­чему классу и вполне благосклонное отношение к социалистичес­ким идеям, правда абсолютно не революционным.

Прав был Маркс, отнеся труды Милля к синкретическому⁶³ на­правлению экономической мысли на том основании, что тот ста­рался "согласовать политическую экономию капитала с притяза­ниями пролетариата"⁶⁴. С точки зрения Милля, между собственни­ком средств производства и наемным рабочим нет неразрешимых противоречий. Более того, в некоторых случаях рабочего можно пред­ставить как своеобразного капиталиста, ведь он даром авансирует свой труд капиталисту до получения заработной платы. "Рабочий в той мере, в какой он располагает необходимыми для самообеспе­чения средствами, — пишет Милль, — по сути дела, является ка­питалистом, который, предоставляя часть необходимых для веде­ния дела средств, вкладывает в данное предприятие свой капи­тал"⁶⁵. Рассматривая такую сложную категорию рыночной эконо­мики, как прибыль, Милль дает, по существу, взаимоисключающие ее трактовки. С одной стороны, "прибыль должна предоставить до­статочный эквивалент за воздержание, возмещение за риск и воз­награждение за труд и искусство, необходимые для осуществления контроля над производством"⁶⁶, с другой стороны, "причиною при­были является то, что труд производит больше, чем требуется для содержания выполнивших его работников"⁶⁷.

Такого рода противоречивыми определениями полна книга Милля. Но самое удивительное заключается в том, что в этом учеб­нике для университетов спокойно провозглашается необходимость смены капиталистической системы системой социалистической. Милль утверждает: "Нельзя ожидать, что деление человечества на два нерав­ноправных класса — нанимателей и наемных работников — может сохраняться постоянно"⁶⁸. Более того, преодоление враждебности может предоставить определенные выгоды капиталистам: "Рано или поздно для класса работодателей окажется невозможным жить в тесном и постоянном контакте с людьми, чьи интересы и чувства враждебны по отношению к ним. Капиталисты почти так же, как и работники, заинтересованы в организации производства на такой основе, когда те, кто работает на них, могли бы почувствовать такую же заинтересованность в работе, как и лица, работающие на себя"⁶⁹.

Милль был первым экономистом, который предложил рефор­мистскую программу разрешения противоречий капиталистической социально-экономической системы. Он не исключал того, что от­ношения между хозяевами и работниками "будут постепенно вы­теснены отношениями партнерства в одной из двух форм: в неко­торых случаях произойдет объединение работников с капиталиста­ми, в других — а возможно, в конечном итоге и во всех — объеди­нение работников между собой"⁷⁰. В первом случае рабочие начина­ют участвовать в прибылях (и примеры этого были уже известны Миллю), во втором — рабочие организуют кооперативы и стано­вятся сособственниками средств производства. И такого рода соци­ально-экономические изменения станут выгодными самим капита­листам, не меньше других страдающим от бесконечной борьбы.

Эти идеи сродни концепциям лидеров социал-демократии кон­ца XX в. Вместе с тем приобретает популярность идея "немарксис­тского" отмирания капиталистической системы. Выдающийся эко­номист 1-й половины XX в. Й.Шумпетер писал: "Капитализм зак­лючает в себе истоки своей собственной гибели, но в ином смыс­ле, чем это имел в виду Маркс. Общество обязательно перерастет капитализм, но это произойдет потому, что достижения капита­лизма сделают его излишним, а не потому, что его внутренние противоречия сделают его дальнейшее существование невозмож­ным"⁷¹.

Дата добавления: 2015-09-05