Программа взаимодействия с «семеркой», перечеркнутая в Беловежской пуще

Думаю, в сентябре 1991 года начала вырисовываться серьезная программа партнерства со странами «семерки» в решении неотложных проблем нашей страны и выходе на новые рубежи сотрудничества. В процессе совместной работы эксперты с обеих сторон убеждались, что проблемы остры, но разрешимы и не так уж велики по сравнению с потенциалом страны. В конце концов, говорил я, что такое для нашей страны внешний долг в 65 миллиардов долларов? Дело даже не в том, что еще большую сумму — 84 миллиарда долларов — должны нам, а в общем потенциале страны.

В октябре работа на уровне экспертов по уточнению наших потребностей и выработке путей совместного решения проблем шла полным ходом. 5 октября я встретился с президентом Всемирного банка Л.Престоном. Подчеркнул:

— Сейчас мы на самом трудном, болезненном, хотя и многообещающем отрезке в нашем движении к рынку. Мы не первые, наверное, и не последние, кому приходится претерпевать такие глубокие перемены. На наших глазах это происходит в Восточной Европе, такой переход совершают Мексика, Бразилия и другие страны. Это часть общего движения. Но у нас оно сопряжено с особыми трудностями. Не просто поворачивать такую огромную махина, как наша страна.

— Да, — согласился Престон. — Это часть одной тенденции, но у вас и корабль больше, и экипаж сложнее. — Он рассказал о проекте содействия аграрной реформе, которую обсуждал в Москве с хозяйственными руководителями различного уровня. Речь шла об участии банка в модернизации агробизнеса, создании инфраструктуры, охватывающей хранение, транспортировку и переработку. Я заявил, что решительно поддерживаю проект. Было подписано соответствующее соглашение.

Краткосрочные потребности в кредитной и гуманитарной продовольственной помощи я обсуждал 9 октября с министром сельского хозяйства США Э.Мэдиганом.

Октябрь прошел в интенсивной работе на уровне экспертов — наших (центра и республик) и «семерки», а также ЕС. Тщательно просчитывались все потребности и возможности. Наступало время принятия принципиальных решений. Буквально в день моего отлета на открытие Мадридской конференции по Ближнему Востоку, где предстоял разговор с Бушем, представители республик и наших западных партнеров приняли важные решения о принципах обслуживания внешнего долга СССР. Подготовка их шла в условиях серьезной политической борьбы вокруг проблемы будущего Союза.

Настойчивая, многоплановая работа с зарубежными партнерами не оставалась безрезультатной. 12 ноября Мейджор сообщил мне, что в «семерке» и ЕС удалось согласовать программу срочной помощи в объеме 10 миллиардов долларов. Сообщение это поступило буквально на следующий день после окончания римской сессии совета НАТО, где также обсуждалась ситуация в Союзе, о чем меня информировал специально направленный Андреотти в Москву его советник Ваттани (13 ноября). Предложения «семерки» о массированной помощи обуславливались готовностью суверенных республик, включая Россию, принять на себя обязательства СССР по внешней задолженности и проявить «сдержанность» в отношении формирования собственных вооруженных сил.

Спустя неделю в Москву для переговоров на эту тему прибыли специальные представители «семерки», так называемые «шерпы». Я принял их 20 ноября. К этому времени они провели переговоры на уровне союзного и республиканских правительств. Переговоры шли трудно, но в итоге выяснилось, что 8 или 9 республик выразили готовность подписать меморандум о договоренности без каких-либо оговорок. Уикс проинформировал меня о состоявшихся переговорах, о том, что пакет западных предложений включает семь взаимоувязанных элементов. В нем предусматривалась отсрочка платежей основной части задолженности на определенных условиях. Важным элементом представленных предложений была их взаимосвязь с экономическими реформами внутри страны. Я подтвердил, что именно так ставился мною вопрос на встрече с руководителями «семерки» в Лондоне. Сейчас, подчеркнул Уикс, необходимо разработать механизм оказания содействия вашим реформам.

К этому времени была достигнута договоренность о предоставлении нашей стране статуса ассоциированного члена Международного валютного фонда. В 20-х числах ноября в Москву приехал исполнительный директор МВФ Камдессю. Мы обсудили возможную роль фонда в содействии нашей экономической реформе. От имени Советского Союза я подписал протокол о вступлении СССР в качестве ассоциированного члена в Международный валютный фонд. При этом имелось в виду, что в скором времени нам будет предоставлен статус полноправного члена МВФ.

Спустя несколько дней я получил важное послание от Джона Мей-джора, которое мне принес посол Р.Брейтвейт (2 декабря). В нем конкретно перечислялись обязательства «семерки» по оказанию продовольственной и медицинской помощи, интеграции Союза в мирохозяйственные связи. Однако через неделю произошла «Беловежская пуща».

Мейджор в срочном порядке направил в Москву специального представителя британского правительства Д.Эплярда. Мы беседовали с ним 13 декабря. Миссия Эплярда, как он пояснил, состояла в том, чтобы, во-первых, из первых рук получить представление о последних событиях в Москве, Минске и Киеве; во-вторых, прояснить вопрос о международных обязательствах Советского Союза в новой ситуации.

Изложив свое видение создавшейся обстановки, я счел необходимым сказать: «Передайте господину Мейджору, что я очень удовлетворен сотрудничеством с ним. Его позиция после июля приобрела большой масштаб, я чувствовал его большую расположенность к нам. Я знаю, что он понимает процессы, которые у нас идут. Пожалуйста, передайте ему, что нельзя останавливать помощь. Надо ее увеличить. Надо все сделать, чтобы спасти демократию у нас. А это значит, необходимы продовольствие, товары, медикаменты, надо не допустить, чтобы люди вышли на улицу».

Эплярд сказал, что из-за совещания в Маастрихте Мейджор не сможет, как он надеялся, прибыть до конца года в Москву. Я понимал, конечно, что дело не в этом. У меня не было оснований обижаться. «Жизнь, — сказал я, — обгоняет нас, история снова ускоряет свой ход».

Дата добавления: 2015-09-05