Партия в раздумьях

Спустя несколько дней, 19 июня, мы обсуждали итоги съезда на Политбюро. Были дельные выступления, попытки серьезно осмыслить происшедшее. Но надо всем превалировала тревога: нажим на партию усиливается. Как всегда, сетовали на органы массовой информации, в том числе партийную печать. Говорили об обострении межнациональных отношений.

Чем, пожалуй, было необычно это заседание — на нем проявилось сближение позиций Рыжкова и Лигачева. До этого у них были острые споры по поводу полномочий. Премьер резко возражал против мелочного вмешательства цековского аппарата в свою епархию, возмущался тем, что референты со Старой площади без его ведома дают указания министрам. Секретарь ЦК, в свою очередь, цитировал Ленина: «Ни один вопрос не решается без ведома Центрального Комитета». Поскольку они сидели по правую и левую руку от меня, временами я ощущал своего рода вольтову дугу, и приходилось призывать коллег к спокойствию.

Но вот когда мы начали разворачивать политическую реформу, стычки между ними стали сходить на нет. Мимоходом я обратил внимание, что коллеги не задевают друг друга. Даже порадовался этому, не давая себе труда подумать, в чем дело. А тут вдруг бросилось в глаза: бывшие недоброжелатели говорят в унисон. И, хотя не сразу, понял, в чем дело. Соперничество за руководство хозяйственной сферой отошло на задний план, политическая реформа однозначно решила этот вопрос в пользу премьера. Зато приобретала все большую остроту полемика между последовательными реформаторами и «охранителями» в партии. Рыжков не был консервативен по духу — я уже говорил, что мы с ним начинали «рука об руку». Однако на определенном этапе засомневался, оробел. Да и мощная атака демократов против правительства, нападки прессы толкали его вправо. На этой почве он и начал сближаться со своим вчерашним соперником. Они дружно ругали прессу, демократов, сепаратистов, тревожились тем, что партия теряет власть. Им вторили другие.

Да что греха таить, и у меня были противоречивые ощущения. С одной стороны, безусловное удовлетворение тем, что реформа «пошла», создан новый парламент и это не декорум всевластия партии, а настоящее собрание избранных народом представителей. С другой — настораживали чрезмерные претензии радикалов, их бешеный натиск, стремление получить все сразу, и прежде всего отбросить партию от власти. Стратегическая установка на ликвидацию монопольного господства КПСС, вернее, партгосаппарата была правильна. Но тактически было целесообразней осуществить передачу власти Советам не рывком, а плавно, постепенно, чтобы не потерять управляемости страной и не дать тем самым повода «партократии» обвинить во всем перестройку.

Этими мыслями я призвал коллег отложить переживания по поводу личного своего положения и посмотреть на происходящее с широких позиций перестройки как революционного процесса. Первый съезд народных депутатов — это большой успех: сформированы дееспособные высшие органы власти, достигнуто согласие по основным направлениям политики на предстоящий период.

Я предложил провести обсуждение итогов съезда на совещании первых секретарей. Это было важно, чтобы освободиться от болезненного восприятия, не поддаться унынию. Съезд означал реальную передачу власти на высшем уровне, дальше этот процесс пойдет на республиканском и местном уровне, и будет он не менее болезненным. Нужно в короткие сроки решать эти проблемы, помочь Советам стать на ноги. Надо подготовить общий анализ прошедших выборов и внести новые предложения по избирательному закону. Требует доработки и обогащения наша экономическая программа. Необходимо и здесь продвигаться через реформу, а не накладывать на нее узду. По-настоящему заняться решением национальных и межнациональных проблем.

Защитить партию может только она сама, перестраивая свою работу, закончил я. Было решено провести совещание секретарей и отчеты в парторганизациях. Там, где надо, заменить руководителей, форсировать подготовку Пленума по проблемам национальной политики, готовиться к созыву внеочередного съезда.

Совещание секретарей открылось 8 июля 1989 года. Были рассмотрены практически все проблемы, вокруг которых бушевали страсти в стране: и события в Тбилиси, и секретный протокол Молотова — Риббентропа к советско-германскому пакту 1939 года, драматически отозвавшийся на судьбе Прибалтийских республик. И все-таки в центре съезда с первого до последнего дня оказалась тема партии, ее роли в обществе и государстве, ответственности за прошлое и настоящее.

Нельзя было делать вид, будто ничего не произошло. Напрашивался основательный разговор по всему комплексу вопросов, связанных с перестройкой работы партии. Всем было ясно, что совещание явится определенным рубежом в развитии КПСС, да и общества. Партия продолжала оказывать огромное воздействие на жизнь страны.

Я представил совещанию весьма критичный доклад с предложениями о деятельности партии в контексте новой ситуации. Позволю себе воспроизвести из него несколько ключевых тезисов, а уж потом скажу, что я сейчас об этом думаю.

«Съезд — это крупное продвижение на путях перестройки. Положено начало реальной передачи всей полноты государственной власти в руки Советов, созданию новой демократической модели, включению народных масс в решение общегосударственных вопросов. Тем самым политическая реформа нашего общества из области идей, разработок и планов переводится в плоскость практики, становится жизненной реальностью.

...В фокусе съездовской дискуссии оказался вопрос о партии. В этом есть своя логика, ибо перестройка политической системы, полновластие Советов немыслимы без изменения роли партии в обществе. Не может быть обновления общества без обновления самой партии. Партия оказалась под огнем критики не случайно. Выборы народных депутатов показали — кредит доверия, завоеванный ею разработкой революционной платформы обновления, не бесконечен. В чем причины поворота в общественном сознании в сторону острого критического отношения к партии? Нередко можно слышать мнение, что это связано с волной критики, односторонних выступлений нашей прессы, разоблачением прошлых ошибок и извращений. Но только этим или даже главным образом этим объяснить перемены в общественном мнении невозможно.

И здесь мы подходим к тому, что, по моему мнению, составляет суть вопроса. Перестройка в партии существенно отстает от движения общества по пути демократизации. На этой почве возникает реальная угроза потери партией лидирующей роли в обществе. Среди работников партийного аппарата — растерянность, неуверенность в своих действиях, неумение быстро ориентироваться в обстановке, боязнь проявить инициативу. Что это, кризис партии? Нет, не партии, а ее прежних функций, устаревших методов и стиля работы. Партия была встроена в административно-командную систему управления обществом, жила по ее законам. И не просто встроена, а, по сути дела, возвышалась над всем, контролировала все процессы государственной, хозяйственной, идеологической жизни, подменяя и подминая всех и вся, давая непререкаемые установки и команды государственным и хозяйственным органам, общественным организациям. Такая система не нуждалась в политических методах, отдавая предпочтение командным. Партийные комитеты и партийные работники отучились вести диалог с людьми, завоевывать их доверие, вести за собой силой убеждения, силой аргумента.

Сейчас иная общественная ситуация. Не командовать государственными, хозяйственными органами и общественными организациями, а идти в массы и работать с ними, выдвигать смелые идеи, разъяснять их людям, действовать открыто, смело опережая события, — вот что сегодня требуется от партийных комитетов.

Нередко можно слышать голоса из радикальных кругов о том, что партия якобы должна отказаться от власти, превратиться в закрытую секту или дискуссионно-просветительский клуб. Ни тот ни другой вариант не подходит для КПСС, которая является правящей партией и политической организацией.

Сама перестройка в партии должна осуществляться на демократической основе. Та борьба мнений, необходимость которой мотивирует многопартийность, должна быть обеспечена в рамках самой партии. Для этого нужно создать все возможности, в том числе уставные. Сохраняя единство по принципиальным вопросам, стратегическим целям, необходимо обеспечить широкое сопоставление взглядов, выдвижение альтернатив, разных подходов к решению той или иной проблемы.

В ходе работы Съезда народных депутатов СССР звучала мысль о том, что Советы выше ЦК КПСС. Подобная постановка вопроса, при которой партия фактически противопоставляется Советам, неправомерна. В действительности, Советы и партия с точки зрения их места в политической системе СССР находятся в разных плоскостях. Если Советы принадлежат к числу государственных институтов, то КПСС — общественно-политическая организация. Поэтому рассуждать о том, кто из них выше, это значит пренебрегать сколько-нибудь серьезной постановкой вопроса. Партия есть партия, парламент есть парламент.

...Изменение в обстановке побуждает уточнить позицию в вопросе совмещения должностей секретарей партийных комитетов и председателей Советов. Решайте эти вопросы сами в республиках, областях, городах, в районах. Председателем Совета может стать любой депутат, обладающий общепризнанным авторитетом, независимо от занимаемого поста и партийной принадлежности».

В заключение я высказался за приближение сроков очередного съезда КПСС, на котором можно было бы обновить Программу партии, принять новый Устав, обсудить основные направления развития на следующую пятилетку. Предложил готовить общепартийную дискуссию о роли КПСС в жизни общества.

Время, когда достаточно было одной работоспособности и добросовестного отношения к делу, уходило в прошлое. Если партия хотела сохранить влияние и тем более оставаться у власти в условиях демократии, она нуждалась не только и не столько в умелых администраторах, сколько в политических деятелях. И надо сказать, такие уже заявляли о себе. Вот и ответ тем, кто удивляется, что иные бывшие секретари успешно возглавляют области и республики, действуя в качестве демократических лидеров. Не происки номенклатуры стоят за этим (хотя и такое бывает), а ум, талант руководителя и, конечно, способность освоить новые жизненные реалии.

Дата добавления: 2015-09-05