Sweet revenge

Когда ты в теме рок н ролла, то хочешь ты или нет, тебя все время тянет на какие либо приключения. Тебе хочется все испытать, все попробовать, ты сам не осознавая того, тянешься ко всему запретному, тому, что осуждается общественностью. Недаром говорят, что рок это музыка бунтарей и революционеров общественной нравственности. Ну, как же так, вы только что отрепетировали пару новых своих вещей и не покурили после этого или не пропустили по маленькой? Дальше - больше. Я уже говорил, что у вас возникает мысль, что вы не такие, как все, вы жаждите какого то взрыва, вам хочется проявить себя и продемонстрировать свою необычность. Вы постоянно находитесь в поиске, вы нуждаетесь в новых событиях и это прекрасно. Когда вам шестнадцать и вы любите рок, черт возьми, лучшего времени просто нет!

Я сейчас опять с превеликим удовольствием вспоминаю 1987 год, лето и лагерь труда и отдыха в поселке Зеленый Московской области. Там мы писали наши вещи и играли каждый день. Были и новые приключения, именно там я познакомился с одеколоном, в плане употребления его внутрь. В то распрекрасное время на мне и моих друзьях было много всяческих подвигов, но одеколон, это был совершенно новый опыт. Пристрастил нас к этому экзотическому напитку заправила местных хулиганов некто Толик, по прозвищу Мотыга. Данную кликуху он получил видимо из за необычайной длинноты тела (назвать Мотыгу «высоким», точнее написать о нем, что он высокий, рука не поднимается). Некоторые подробности о Мотыге. То, что он был длинный я уже написал, помимо этого, у него была короткая прическа, а носил он трико с вытянутыми колеями и майку с логотипом «Спартак». Он очень любил играть в футбол и играл он всегда в красных спортивных трусах из под которых на добрых пять сантиметров выглядывали семейные трусы в цветочек. Мотыга очень не любил проигрывать. Когда его команда и команда нашего лагеря мягко говоря «встречались», то человек забивший гол в ворота Мотыги и компании рисковал от последнего получить по морде. Ну а если победа была на нашей стороне, то долговязый хулиган орал, что он, дескать, приведет сейчас всю свою кодлу и сравняет наш лагерь с землей. Маленькое отступление, Мотыга, не смотря на свои восемнадцать лет, был уже практически алкоголиком, он очень любил пить одеколон. Если он вылавливал тебя, считай, что ты уже сидишь утром в своей палате и думаешь как бы скрыть здоровенный синяк под глазом перед выходом на завтрак. Однако у тебя есть способ избежать синяка или разбитой губы, это презентовать Мотыге пузырек одеколона. Так вот, когда наша команда выигрывала, Мотыга все равно уходил победителем, он всегда считал себя таковым, когда его карманы оттягивали пару пузырьков. Еще немного об этом идиоте, он очень любил музыку, а именно блатные песни. Собственно говоря, с музыки все и началось. В один из вечеров мы сидели на лавочке и слушали песни Токарева (наша компания в то время с ума сходила от рок музыки, но именно в этот вечер мы слушали старину Вилли, так как магнитофон был не наш, а хозяин оного ни чего кроме Токарева вообще по моему не знал, что нам было делать, мы сидели, слушали и курили). Утробный рев Мотыги раздался из за кустов, он хрипло пел: «Болел я дизурией, что просто стыд и срам и бабушка Мария рыдала по утрам, она постель сушила, а я ее мочил, отец меня за это дубиною лечил!». Допев, он с гордостью сообщил: «Я Токаря наизусть всего знаю». Все облегченно вздохнули, слава богу, угодили парню музыкой. Мотыга повеселел и решил видимо поговорить: «Чо, пацаны, балдеем? Ха — ха! У меня имеется, сходите кто ни будь за стаканом, и воды принесите». Весь оставшийся вечер Мотыга учил нас пить одеколон, как его разбавлять, какими дозами пить и так далее. Выпили тогда понемножку, пузырек на четверых. Я помню, мне лично ни грамма не вставило, остальным, но моему, то же. Мотыга делал вид, что его прикололо. Токарева я в тот вечер прослушал наверное раз двадцать.

С тех пор Мотыга нашел в нас единомышленников, точно таким же составом мы посидели еще раза три, после чего искали пятый угол от нашего нового приятеля, так как последний начал просто наглеть. Угостив нас один раз, он полагал, что мы обязаны ему теперь по гроб жизни и должны потчевать его парфюмерией изо дня в день. Я даже у одной девочки из тумбочки спер флакон духов «Пани Валевская». Я как сейчас помню, как Мотыга со словами «Ого, такого не пивал!» заглотил сей пузырек прямо из горла, после чего спросил: «Костяра, откель сей брульянт?». Помнится, я ни чего не ответил, отмахнулся только.

После распития одеколона, мы ходили по лагерю закрыв рты, боясь с кем либо разговаривать, так как изо рта этой хреновиной перло за километр. Если бы кто то из учителей учуял, нас бы выперли из лагеря, да еще и из школы. И мы всерьез задумались над тем, как нам быть дальше, пить эту гадость на протяжении еще десяти дней не хотелось и от Мотыги не отделаешься. Сказать учителям, то же рискованно. И тут помог случай, правда, довольно неприятный.

В ту веселую пору у нас был очень хороший друг Леха Севериненко, всем известный, как Север. Леха жил в Москве, его отец был, по моему дипломатом, а мама если я не ошибаюсь преподавала английский язык в одном из Московских ВУЗов, а их сын носил патлы ниже плеч и предпочитал хипповский образ жизни. Одевался он соответствующе: очень сильно потертые расклешенные джинсы, джинсовая куртка, на спине которой бисером был вышит пацифический знак, на голове соломенная шляпа с широкими полями, на шее висел небольшой кошелек, сшитый из джинсовой ткани, так называемый «ксивник», в котором он носил паспорт. Вот в таком виде Леха и решил съездить в летний лагерь труда и отдыха, что бы навестить нас - своих друзей, отдохнуть, послушать, как мы играем, поболтать о музыке, покурить валяясь на травке, послушать чего ни будь. Север всегда таскал с собой пару кассет с записями Битлз, он очень любил Биттлз, и нам нравилось вместе с ним слушать эту группу.

Мотыга Битлз ненавидел, и вообще рок он не любил, и у него было еще одно характерное свойство, он всегда появлялся ниоткуда и именно тогда, когда его совсем не ждешь. Вырастал, как из под земли, падла. Когда Леха вышел из автобуса, который остановился возле ворот лагеря, перед ним как Сивка Бурка предстал Мотыга со своей злобной ватагой. Север приподнял рукой шляпу в знак приветствия. Вместо приветствия в свой адрес он услышал грубое: «Чо, патлатый, выебываешься?» Должен сказать, что Мотыга как губка впитывал в себя все плохое, жлобское и гадкое. В то время очень злободневной темой были «Люберы», которые избивали, уродовали, стригли хипанов, панков, металлистов и прочих, скорее всего Мотыга не мог не боготворить их, «Люберов» то есть, откуда у него появились маникюрные ножницы, одному богу известно. Ты правильно понял, дорогой читатель, нашего друга обстригли этими самыми ножницами, и сделали это издевательски! Сверху сделали ежик, а сзади оставили длинный хвост, затылок то же остригли, и получилось так, что хвост торчал, как будто из центра головы, Но Леха все равно встретился с нами в тот день, но в нашем обществе он пробыл полчаса, не больше. Правильно, в лагерь с такой головой не покажешься, да и настроение уже, сами понимаете, изгажено. В общем, на первом же автобусе Север уехал. Я ни когда не забуду того, что он сказал садясь в автобус: «Да, уикенд видимо не удался, обидно и то, что только сегодня хаер помыл». Был бы у Севера флакон одеколона, может все было бы иначе, но откуда он бедный знал...

Я вскользь уже упоминал об этой истории и писал о том, как я и Андрюха Карпенко после уезда Севера ритуально сожгли его волосы, поклявшись мстить всякой урле и быдлу. Что же вы думаете, мы отомстили и довольно красиво! Это получилось практически случайно.

Однако обо всем по порядку. Не упомянуть в этой истории еще одного нашего очень хорошего товарища по имени Слава (фамилию я не буду указывать, он может обидеться) просто невозможно. Это был мужчина двадцати пяти лет, который жил с мамой и работал на Монинском комвольном комбинате. Немного о Славике. Это был немного странный человек. Дело все в том, что когда он служил в армии, он из своей части сбежал домой, а когда его вернули обратно, в тот же день он совершил попытку самоубийства (хотел вскрыть себе вены), после чего его отправили в специальную клинику, где он пробыл некоторое время. Славик был рок н рольщиком до мозга кости, он ненавидел военных и не желал служить, считал, что в армии молодых людей портят и морально уродуют. Так то Славик был очень спокойный и вполне нормальный человек, но присмотришься к нему и видишь, что то не то. Иногда он, бывало, выкидывал нечто странное. Завидит тебя метров за сто и бежит все это расстояние с протянутой рукой с целью поздороваться, или взять хотя бы его рассказы о сумасшедшем доме. Он во всех цветах и красках описывал какие там над пациентами ставили опыты, особенно он очень живописно демонстрировал то, что с ним было после принятия тех или иных препаратов, да так входил в раж, что его потом долго приходилось успокаивать. Душа разрывается, когда я вспоминаю, как он стоял не коленях и выл как волк без устали минут десять, еле отвлекли его. Но это с ним очень редко бывало, и человек он был очень хороший и добрый, всегда сильно радовался, когда мы к нему приходили. Севера он тоже очень хорошо знал, а познакомились мы с ним опять же на почве музыки. Слава очень любил рок, у него была большая коллекция виниловых пластинок, мы у него очень часто собирались для того, чтобы послушать музыку. Помню, он один динамик выставлял в окно, на улицу, и врубал чего ни будь. Чего мы у него только не слушали! Кстати именно с его подачи я услышал свой самый любимый альбом QUEEN “News of the world”. Он ужасно любил песню Битлов “Getting better” и залихватски под нее отплясывал, будучи в одних трусах, мы хохотали до коликов! Он был молод душой, он искренне дружил с нами, с шестнадцатилетними пацанами и не считал это зазорным.

Ну, так вот. Лагерь труда и отдыха подразумевал работу на Монинском камвольном комбинате с утра и до обеда, в это время я часто приходил к Славе на рабочее место. В один из дней я поведал ему о том, как остригли Севера. Дослушав историю до конца, Слава встал и куда то ушел, ни чего мне не сказав. Я счел это, как его очередную необъяснимую выходку. Однако, через пять минут он вернулся не один, с ним был здоровенный лоб с лицом без всяких признаков интеллекта и мысли. Слава велел мне рассказать эту историю еще раз этому типу. Тип подробно выяснил, где находится лагерь, как туда доехать и как выглядит Мотыга, после чего встал и ушел.

Через несколько дней после моего разговора со Славиком, Мотыга и его компания куда то исчезли. Я попросил Славу, что бы он еще раз свел меня с тем типом, с целью услышать рассказ о том, что они сделали с Мотыгой. Я ненароком подумал, что они его грохнули, и сильно беспокоился. Встреча с типом мне стоила двух пачек сигарет «Космос», просто так тип не хотел встречаться. В курилке тип (имени его почему то ни кто не знал) поведал мне со всеми подробностями, как они избили Мотыгу и как остригли его и без того короткие волосы, а потом обрили ее станком для бритья, оставив кучу порезов. Тип аж икал от удовольствия, когда рассказывал, как он орудовал бритвой приговаривая что то типа: «Любишь модельные стрижки делать, гнида, вот тебе модельная с помывкой!» и как после произнесения этих слов он смачно плевал на голову Мотыги, чтоб не на сухую.

Позже мы узнали, что через неделю после этих событий Мотыгу забрали в армию. Брить голову ему не пришлось, да, сэкономил таки он десять копеек, которые наверняка пошли на покупку очередного пузырька одеколона, что бы обмыть свои проводы.

Вот такая вот история, наивно будет сказано, но рок все же победил! Да дело даже не в роке, просто справедливость восторжествовала! Чему нельзя не радоваться.

Всегда говорят, что рок сеет зло и агрессию, да чушь это все! Как видите из описанных событий следует, что как раз то наоборот, рокеры ни кого и пальцем не собирались трогать, но и подставлять левую щеку, когда тебя бьют по правой, не собирались. Короче, “Sweet revenge”, как пел Лемми, а он знает во всем этом толк!

Дата добавления: 2015-09-06