Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава двадцать девятая. В тот вечер Клетс собрал за ужином всех знаменитостей, которые у него жили.

Читайте также:
  1. Беседа девятая
  2. В двадцать первом сожжении - шесть человек.
  3. Глава двадцать восьмая
  4. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
  5. Глава двадцать восьмая
  6. Глава двадцать восьмая
  7. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

В тот вечер Клетс собрал за ужином всех знаменитостей, которые у него жили.

Его всегда забавляло их общество, к тому же они были живым напоминанием о его собственном могуществе.

Они расселись за роскошным столом, перед умопомрачительной хрустальной посудой и столовыми приборами из чистого золота, и рассказывали о том, как прошел день. Клетс внимательно слушал.

Глория Сердсенс была в восторге, потому что Джино Туччи, режиссер фильма, в котором она снималась уже целый год, наконец нашел кандидатуру на роль собачки.

— Помните, Праймо, я вам рассказывала, что у нашего первого песика случился сердечный приступ? Мы и представить себе не могли, где нам найти еще одну такую же очаровательную собачку. Я же не могла отдать роль одному из моих пекинесиков, потому что остальные девять умерли бы от зависти. И вот Джино нашел на эту роль совершенно чудную собачоночку. Мопсика! На следующей неделе мы переснимем все сцены, где участвует собачка. И фильм будет готов к ноябрю.

Праймо воткнул чайную ложечку в лежащего перед ним сырого морского ежа, выскреб соленую середину и отправил в рот.

— Хорошо, — кивнул он.

Но тут Геркулес Стоун посмотрел на свою тарелку и нахмурился.

— Я не могу это есть, — прорычал он. Тотчас же перед ним, как из-под земли, вырос его личный дворецкий. — По-моему, я говорил повару, какими хочу видеть мои гамбургеры. Сыр должен лежать поверх мяса, а соленые огурцы — между томатами и листовым салатом, а не поверх салата. Горчица намазывается под мясо, а не поверх него, а майонез должен наносится между солеными огурцами и томатом.

— Простите, сэр, — ответил дворецкий. — Повару трудно запомнить ваши указания, потому что вы все время меняете порядок укладки.

— Я не могу это есть! — не унимался Геркулес Стоун и, как капризный ребенок, перевернул тарелку.

— О, чудесно! — возопила с другого конца стола Сьюли Шампань. — Теперь я не смогу переварить салат.

Космо Ас проявил больше сочувствия.

— Не переживай, Герк.

Но Кинг Лосс, сидевший рядом со Сьюли, отодвинул восьмирожковый подсвечник и заглянул Геркулесу Стоуну прямо в глаза.

— Слышь, Стоун, — прорычал он. — Будешь еще так выпендриваться — отведаешь на обед моего кулака. Без майонеза, горчицы и огурчиков. Вот тогда наешься досыта — я тебе вышибу все твои белоснежные зубы, так что до конца жизни будешь питаться только супом.

— Только попробуй, Лосс. В суд подам, — отозвался Геркулес, поигрывая бицепсами.

— Раз уж мы заговорили о еде, Лосс, — вмешался Тони Вам, знаменитый мастер восточных единоборств, — не хочешь ли отведать моих котлеток по рецепту кун-фу?

— Праймо, остановите же их. Терпеть не могу, когда они ссорятся, — захныкала Сьюли.

— Хватит! — рявкнул Праймо Клетс. И в тот же миг все звезды в комнате покорно склонили головы. В эту минуту, извинившись за опоздание, в столовую вошел Синклер.

— Снова подрались? — спросил он.

— Пустяки, сегодняшний вечер прошел неплохо, — ответил Клетс.

* * *

После ужина все поднялись наверх, в кинозал. Огромный экран был снят, за ним обнаружилась большая, задернутая занавесом сцена. На ней за роялем сидел аккомпаниатор во фраке и белом галстуке.

Гости расселись, прекрасно зная, какое развлечение их ждет. Этот спектакль они никогда не обсуждали.

Клетс уселся в кресло. Настало его любимое время. Он хлопнул в ладоши, и свет погас, остались только два белых прожектора, скрестивших лучи на авансцене. Пианист заиграл мелодию любимой песни Клетса. И потом взошла звезда.

Из-за кулис на сцену вышла Дивина Наттель. Она похудела и казалась гораздо более усталой, чем прежняя красотка с журнальных фотографий, У нее за спиной стояла гувернантка, неподвижная, как оловянный солдатик.

Девочка метнула в темноту зала яростный взгляд.

— Не буду петь, — с вызовом процедила она.

Клетс взглянул на нее и задумчиво вздохнул. В сотый раз он спросил себя, что же за сила такая помогает Дивине сопротивляться его гипнотическому влиянию. Когда он пытался загипнотизировать ее, она увертывалась от его магнетизма, как ящерица от сачка. Это озадачивало Клетса. Но он не позволял себе сердиться на нее. Потому что было в Дивине нечто такое, что наполняло его благоговением. Он мог заставить ее спеть для него. Ничто так не радовало его душу, как ее пение. Почему — он и сам не знал. Ее голос расслаблял его, как успокоительное лекарство, и без него он уже не мог обойтись.

— Подумай хорошенько, Дивина, — отозвался Клетс шелковистым голосом. — Или ты снова хочешь целый день питаться морскими ежами? На завтрак, обед и ужин. Кажется, ты их терпеть не можешь. Представь себе, каким разнообразным могло бы стать твое меню. У нас великолепный новый повар, он печет восхитительные шоколадные торты и домашние пончики с карамелью.

На миг губы Дивины задрожали. Потом она топнула ногой.

— Клетс, я вам не птичка в клетке. Не стану петь по вашей указке. За пение мне всегда платили. И я не стану петь бесплатно. Особенно для вас Я ВАС НЕНАВИЖУ.

— Полно, Дивина Я прошу всего об одной песне. Потом ты снова будешь жить как принцесса. Примешь чудесную ванну с экзотическими маслами. Вымоешь голову. — Дивина вглядывалась в темный зрительный зал, под ее серыми глазами темнели круги. Она сердито тряхнула головой. Но понимала, что побеждена,

— Ладно, спою.

И пианист заиграл вступление.

Клетс откинулся на спинку кресла. Только песня, которую собиралась исполнить Дивина, и вызывала в нем хоть какие-то чувства. Может быть, думал он, эту колыбельную пела ему в детстве мать. Он не знал, почему эта песня пробуждает в нем такую нежность. А еще — сожаление и грусть. А когда ее пела эта девочка, мелодия почему-то воздействовала в десять раз сильнее. Дивину нельзя было назвать милой крошкой, но это не имело значения. Она напоминала Клетсу о чем-то утраченном. Возможно — о его собственном детстве.

Нежный голосок Дивины звенел в воздухе, как дыхание свежего весеннего ветерка.

«Когда я с тобой — расцветает земля,

Озера и реки, леса и поля,

И небосвода покров голубой.

Весь мир залит светом, когда я с тобой.

Ты мое солнце, ты даришь мне свет,

Радость и счастье, спасаешь от бед.

нас светит солнце, шумят тополя.

Когда я с тобой — расцветает земля».

Клетс вздохнул. А Дивина в небесно-белых лучах прожекторов пела дальше.


Дата добавления: 2015-09-06; просмотров: 162 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Глава девятнадцатая | Глава двадцатая | Глава двадцать первая | Глава двадцать вторая | Глава двадцать третья | Глава двадцать четвертая | ГИПНОТИЗМ | Глава двадцать пятая | Глава двадцать шестая | Глава двадцать седьмая |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Глава двадцать восьмая| Глава тридцатая

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.008 сек.)