Расцвет

§97. Второе столетие святых

I. Положение Церкви во Франции

1. Первые импульсы благочестия после Реформации Франция получает из-за границы, а именно от тех сил, которые вынесли на себе всю тяжесть католической реставрации. Успехи кальвинизма во Франции встревожили Терезу, и она послала за Пиренеи свои мистические отряды (§ 92); первая крупная фигура, предстающая перед нашим взором,— Франциск Сальский, воспитанник иезуитов, вдохновленный примером и духом св. Филиппа Нери, которого ему довелось знать лично.

2. Религиозно-нравственное положение Церкви во Франции в конце XVIв., как мы слышали, было далеко от идеала. Истинная реформа вообще почти не начиналась. Франция XVIв. живет в той атмосфере, о которой мы писали в §96: здесь как бы снова оживает расточительный дух ренессансного Рима эпохи предреформации; высокие церковные должности (прелатура) резервируются для высшего дворянства или фаворитов двора; молодой Винсент де Поль принял духовный сан только для того, чтобы получить богатый приход. Ришелье избрал церковную карьеру, чтобы сохранить за своим семейством епископство Люсон. Постановления Тридентского собора, запрещающие накопление должностей, не выполнялись. Диспропорция между образом жизни роскошествующей праздной аристократии и простого народа, страдающего от всяческих притеснений, была тем более нездоровым явлением, что высший клир полностью перешел на позиции аристократии. Для подготовки смены клира отсутствовали все предпосылки: совсем не было семинарий, почти не было примеров, достойных подражания. Вот на каком фоне следует рассматривать те достижения, которые мы будем обсуждать ниже, если мы желаем по достоинству оценить их величие и церковно-историческую функцию.

II. Франциск Сальский

1. Франциск Сальский (1567_1622), как и Винсент де Поль,— явно фигура Нового времени; его труды отвечают потребностям современной ему эпохи, столь отличным от средневековых чаяний. И все-таки, несмотря на сложившуюся обстановку, он типично французский деятель и работает ради французов. Да, его труды находят широкий от-клик во всем мире, привлекая людей своей христианско-католической и человечной сущностью; его книги, особенно «Филотея», переводятся на многие языки, в том числе и на немецкий, их усердно читают. Но и он не обладает той универсальностью, какая была свойственна святым средневековья. Он был сыном народа, чье национальное начало проявилось с наибольшей силой. Поэтому он больше зависел от своего времени, но и больше значил для него.

2. Его значение определяется тремя заслугами: (А) контрреформа торской деятельностью, сыгравшей чрезвычайно положительную роль в истории Церкви; (Б) душепопечительной деятельностью; (В) новым видом «секуляризированной» аскезы. В каждой из этих трех областей его деяния отмечены печатью величия, даже гениальности. Но высшей формой гениальности является святость.

3. К п. (А): а) Войны с гугенотами приходятся на первые тридцать лет жизни этого святого. Сам он родился в Савойе (где пустил глубокие корни кальвинизм), но происходил из аристократической семьи, сохранившей неколебимую верность католицизму. Он получил превосходное, истинно рыцарское воспитание— в семье и позднее в иезуитской школе, куда был отправлен по собственному настоянию.

б) Уже очень рано он ощутил на себе влияние эпохи и ее специфических потребностей. Его «Дамаск» непосредственно связан с тогдашним богословским диспутом о благодати, всколыхнувшим французское общество и повергнувшим французскую Церковь в тяжелый кризис (§98). Суть спора составлял вопрос: к чему Господь предназначил человека— к небесам или аду? Зависит ли это от Божиего промысла или от предуготовленных ему заслуг или грехов? Когда Франциску было 18 лет, он вдруг с необычайной остротой осознал, что принадлежит к числу тех, кого Господь заведомо осудил на вечные муки. Это было ужасное, тягостное бремя, оно грозило разрушить всю его врожденную религиозность; он был близок к отчаянию, к пагубному пессимизму. Преодолеть этот искус (сначала героическим усилием воли¹⁶⁵, затем вследствие утешительного просветления— молитвой перед статуей Мадонны) означало для него обрести оптимизм. Предназначением Франциска стала борьбы с угрюмым кальвинизмом.

в) В 25 лет (1593г.) Франциск становится священником, ревностным пастырем и исповедником. Его многочисленные проповеди, в том числе и контроверсные, были выдержаны в истинно иезуитском духе и не имели ничего общего с ренессансной риторикой: все в них было подчинено религиозной цели.— В 1599г. он предпринимает пастырскую поездку в Париж, где знакомится с мадам Акари и де Берюлем¹⁶⁶.

г) Великим переломным моментом в жизни Франциска Сальского был 1594г., когда он (спустя год после своего рукоположения!) доброволь но решил стать миссионером Шабле— суровой горной области в Савойе, полностью подпавшей под влияние кальвинизма и цвинглианства. Много лет он безуспешно работал в тяжелейших климатических условиях, преодолевая упорное сопротивление кальвинистов, которые даже покушались на его жизнь. Для всей его деятельности характерно сочетание мягкости, осторожности, героической последовательности и воистину неотразимой готовности к самопожертвованию. Именно синтез этих деликатно завуалированных качеств определял всю его жизнь. Мягкость, податливость, уступчивость в манере поведения, но при этом четкость и ясность программы, которую он последовательно доводит до конца. Узнав о его намерениях, родители пришли в ужас, но он проявил стойкость и даже некоторую жесткость по отношению к самым дорогим существам— во имя высшей любви; он напомнил им о Poverello— Франциске Ассизском, который отрекся от родного отца во имя любви к Отцу Небесному.

д) В 1602г. он становится епископом большого женевского диоцеза (с резиденцией в Аннеси). Его программа проста, но она охватывает катехизацию, проповедь, контроверс-богословие, подготовку пастырской смены (т.е. проведение в жизнь декретов Тридентского собора, в том числе, например, визитации).

4. К п. (Б): Франциск проявляет себя как знаток человеческой души и умелый пастырь. Об этом свидетельствуют его духовное влияние на госпожу де Шанталь, классическое «Руководство к благочестивой жизни» («Филотея») и написанный для госпожи Шанталь «Трактат о любви к Господу» («Теотим»), а также его многочисленные письма (их более 2000). Благочестие, которое он проповедует, сознательно включает «святые аффекты». При этом для него огромную роль играет Сердце Иисусово. Позже на основе его проповедей, как раз во Франции XVIIв. расцвел культ Сердца Иисуса (Жан Oд, † 1680г.; Мария Алакок, † 1690г., в 1920г. причислена к лику святых). Следует отметить, что Франциск рекомендо вал всем верующим как можно чаще причащаться св. Таин. Соответствующие пассажи «Филотеи» (также и для лиц, состоящих в браке) написаны с большой внутренней свободой и чувством меры.

е) В 1604г. Франциск знакомится с влиятельной дамой— Жанной Франсуазой де Шанталь (1572_1641), которую с восхитительной свободой и уверенностью направляет к аскетическому идеалу совершенства. Вместе они основывают орден Испытания (салезианки). Первоначальный замысел поражает новизной: в нем нашел отражение столь характерный для Франциска синтез мистической и деятельной жизни. План состоял в том, чтобы основать деятельный орден— и без клаузуры! Тогда это казалось необычным и было встречено с недоверием французскими епископами и Римом. Франциск не сумел преодолеть этого сопротивления. Орден остался созерцательным.

5. К п. (В): С течением времени все более настоятельной становилась необходимость творческого контакта между культурой и Церковью: нужно было указать мирянину подобающее ему место в жизни Церкви. В осуществлении этой задачи особая роль принадлежала романским нациям, в большинстве своем— католическим. И здесь наряду со многими другими (см. разд. II, IV) особая заслуга принадлежала Франциску Сальскому. Его личность, его миссионерские методы и методы душепопечитель ной деятельности, его письма и прежде всего его «Филотея» несут на себе печать высокой культуры (христианский гуманизм=humanisme dйvot); в то же время благочестие, свойственное всем его трудам, обладает особой притягательностью— не только для монахов, но прежде всего для мирян, для образованных и богатых людей¹⁶⁷. Никто ни до, ни после него не придерживался столь открыто девиза: «Больше радости!» Никто столь блистательно не ставил перед религией Креста задачу обогатить человека. Тайной Франциска Сальского было и осталось почти непревзойденное искусство раскрывать богатство религии, использовать ее мягкую, чарующую силу.

Этот метод справедливо называют «секуляризацией аскезы». Его значение еще не оценено по достоинству, но в новейшее время принципы, лежащие в основе этого метода, все шире применяются в пастырском служении, когда речь идет о работе в той или иной социальной среде. Культура, отторгнутая от Церкви, от догматического христианства, да и вообще от самой религии, все больше захватывала жизнь, вынуждала (и вынуждает) людей жить в ней, применяясь к ее условиям. Франциск Сальский и те, кого он наставлял на путь истинный, кто работал рядом с ним, доказали, что возможно сочетать религию и культуру без ущерба для религиозной жизни; более того, они доказали, что такое сочетание может вести к святости¹⁶⁸. Ибо «движение навстречу миру» ни в чем не ослабляло проповеди о Кресте, но усиливало ее влияние. (а) Ведь речь шла об испробованных средствах, таких как аскеза, небольшие ежедневные упражнения (втом числе перебирание четок, которому придавалось очень большое значение). Во всех этих усилиях была осознанная целенаправленность, четкая программа, упорядоченность. Хотя Франциск очень проницательно судил о человеческих слабостях, он в отличие от многих своих современников не ограничивался снисходительным порицанием, но и не отталкивал людей бесплодной строгостью, как янсенисты. Он облегчал путь, но вел к вершине.— (б) Прежде всего, в нем жила горячая любовь к Богу, элементарная религиозность, мысль: «Бог, только Бог и еще раз— Бог». Это чисто религиозно -христианская позиция веры во всей ее полноте, для нас почти непостижимой и совершенно здорового свойства ¹⁶⁹. «Для моей души, полностью преданной Господу, истинная радость следовать туда, куда ведет ее промысел Божий». Это «покой души», «веселие духа», «сладостный мир» и «успокоение сердечное» он ценит превыше всего. Перед нами драгоценный поучительный пример истинно христианской внутренней свободы.

6. С точки зрения истории мысли такая позиция гуманистична. Это факт, доказательством которого служит как воспитание Франциска Сальского, так и его книги и основание «Academia Florimontana» в Аннеси. С точки зрения истории Церкви, важнее значение этого факта.

а) В религиозно-богословской области определяющим моментом для гуманизма был его морализм, т.е. высокая оценка «humanum», «dignitas hominis». Подчас это представление о достоинстве человека, не отвергая благодати, приближалось к воззрению, что естественные силы познания и воли человека— если апеллировать к ним всерьез— достаточно велики, чтобы идти путем спасения. Такое воззрение чересчур оптимистично. Мы видели, что в XVв. Церковь, знающая священство и таинства религии Откровения и спасения, заметно сузила свое влияние (§76). Франциск Сальский, как и весь humanisme dйvot преодолевает эту односторонность. Он оставляет в неприкосновенности гуманистически-лично стное углубленное благочестие и гуманистический оптимизм: но он облагораживает их, придает им христианский смысл. Откровение, искупительная жертва Христа, благодать, к которой верующие приобщаются через таинства,— вот что образует само собой разумеющийся фундамент его оптимизма. Франциск Сальский углубляет гуманистический морализм до гуманистического христианства, возвращает гуманизм в лоно Церкви, наполняет его церковным содержанием. Великой заслугой Франциска был судьбоносный спасительный синтез нецерковного и антицерковного воззрений, преодоление двух враждебно противостоявших друг другу крайностей. Франциск сумел снять неразрешимый конфликт между радикальным и спиритуалистическим гуманизмом, с одной стороны, и Реформацией, с другой. Для него не существовало антитезы: либо сила человека— либо только сила Бога. Историческая важность позиции Франциска Сальского становится вполне понятной, если иметь в виду ее противопоставлен ность не только кальвинизму, но и тогдашнему внутрицерковному пессимизму и ригоризму, столь характерному для янсенистов или даже для вполне церковной героической страдальческой веры и проповеди Паскаля.

б) В гуманизме также есть нечто от стоицизма, некое «стоическое спокойствие». Для Франциска оно было основополагающим правилом, заповеданным Богом-Отцом: «ни в чем не отказывать, ничего не требовать», «предаться в руки Господа». «Господь обращается со мною, как со слабым ребенком, ибо Он не подвергает меня тяжелым испытаниям. Ему ведома моя слабость, Он знает, что я не смогу вынести сильных ударов...» Здесь мы касаемся квиетистских моментов мистики Франциска, которые впоследствии были искажены и сужены другими богословами (Молинос, 1628_1696, §99). Но в богословии и деятельной жизни самого Франциска Сальского они являли собой плодотворный синтез.

III. Винсент де Поль

1. К поколению великих пастырей того времени принадлежит также младший современник Франциска Сальского Винсент де Поль (1581_1660). Он родился на юге Франции в многодетной крестьянской семье и стал клириком просто для того, чтобы получить приход. В 1607/1607г. Винсент оказывается в Тунисе, где попадает в плен, его продают в рабство, он бежит в Авиньон. В1609г. в Париже он переживает момент внутреннего преображения. После долгих лет сомнения в вере и тяжелых душевных терзаний он находит спасение: решает стать святым. В 1612г. Винсент становится сельским священником. Затем до 44 лет (12 лет с перерывом) является домашним священником и духовником графа де Гонди, генерала королевских галер. Благодаря содействию графа в 1619г. его назначают на должность главного священника галер, и он ведет душепопечительную работу среди каторжников, добиваясь одновременно облегчения условий их содержания (лечения в больнице). После смерти Людовика XIII (которого он поддерживал на смертном одре) Винсент де Поль становится членом регентского совета «Conseil de Conscience». Он создает благотворительные учреждения, предотвращает голод, организует военную интендантскую службу и полевые кухни для беженцев и населения.

2. Духовное наследие Винсента намного скромнее, чем наследие его друга Франциска Сальского. Его богословие было несложным, его благочестие— простым и ясным: не надо лишних слов, проливай пот, бери нищенскую суму, подбирай подкидышей.

Он был гением практического смысла, великолепным организатором. Он отвечал на запросы своего времени иначе, чем Франциск Сальский, но то, что он делал, было не менее важным. Различие заключалось во внешней форме работы. Альфой и омегой Винсента была деятельная любовь к бедным, к простому народу. Все прочее было только необходимым накоплением сил для практических дел. И он предается молитве и аскезе. Внутренним стимулом его усилий является почти совершенное осуществление идеи покорности провидению: ничего не направлять и не выбирать по собственному желанию, ни деяния, ни часа, ни способа, ни места. Все укажет Господь. Так Винсент достигает почти мистического благочестия (ср. §99).

В этом и заключался удивительный подвиг Винсента: исполнившись апостольского жара, он неутомимо действует на пользу бедным, но всегда ожидает знамения свыше. «Деяния Господа знают свой час. В этот час их и творит Провидение, не раньше и не позже». «Ждать воли Господней и исполнять ее, когда она откроется»: центральное для христианства, исторически и философски глубокое понимание жизни, которое, к сожалению, довольно редко встречается в церковной истории.

3. Винсент осуществляет целый ряд великих предприятий, рассматри вая их как задачи, поставленные перед ним Господом. И чем меньше он их ищет, тем непосредственнее он достигает успеха. Его апостольский жар проистекает из того же полного бескорыстия, какое было свойствен но Бедняку из Ассизи. И так же, как Франциск Ассизский он, несмотря на все свои планы, никогда не оказывал давления на людей, и люди не оказывали ему сопротивления. В этом и заключается тайна его успехов¹⁷⁰.

4. Говорить о программе Винсента де Поля в общем нельзя. Фактически его работа в значительной части идет в том же направлении, что и работы Франциска Сальского: (1) катехизис, (2) проповедь (насколько возможно простая по форме), (3) забота о подготовке смены священнослужителей. И сюда же относится его самая значительная заслуга— упомянутая выше многосторонняя и образцовая во всех отношениях организация благотворительной деятельности и богоугодных заведений.

В 1624г. он основал орден священников-миссионеров (лазаристы), в 1633г.— женский благотворительный орден винцентинок (Dames de la charitй); кроме того Serviteurs des Pauvres.

а) Лазаристы приносили обет не брать никаких богатых приходов и работать безвозмездно. Их задачей было содержание народных миссий и душепопечитель ная деятельность среди пленных. Их монастырь стал первой семинарией (Сен-Лазар), где проповедовали и преподавали упражнения для послушников и священников, а также для представителей других сословий. Особенно следует подчеркнуть его заботу о подготовке молодой смены, ибо Винсенту принадлежит заслуга значительного обновления французского клира. Сен-Лазар стал примером для других семинарий. Среди методов, применявшихся в его работе, следует обратить внимание на одну меру, которая распространялась в разных формах и применяетс я по сей день: речь идет о совещании священников по вторникам.

Среди участников этих совещаний Винсент выбрал примерно двадцать человек, и они были назначены епископам и.

б) Орден винцентинок святой основал совместно с Луизой Легра, урожд. де Марийак († 1660г., причислена к лику святых в 1934г.). Это был орден сиделок и сестер милосердия, без клаузуры, готовый оказать помощь в любой форме. «Милосердные сестры» опекали прежде всего больных и сирот, но занимались и другой благотворительной деятельностью.

в) Трудами Винсента было положено начало светским благотворительным учреждениям. С помощью Луизы Легра Винсенту удалось собрать и сплотить людей, желавших по мере сил творить богоугодные дела в частных домах, в больницах, школах, в домах для подкидышей. Из них сформировалась конгрегация. Но дом, в котором они жили, не должен был стать местом их деятельности. Их организация предполагала полную свободу передвижений, чтобы они могли оказать помощь там, где в ней появлялась нужда. В сущности, это была современная служба медицинских сестер!

5. Наряду со всем этим Винсент был одним из великих духовников (г-жа де Гонди, 30 лет службы исповедником в монастыре салезианок). Но и здесь его образ действия отличался от манеры Франциска Сальского, согласуясь с «простым» богословием и благочестием Винсента. Он боролся, в основном, против квиетизма, угрожавшего церковной жизни Франции своей односторонне культивируемой созерцательностью. Сам Винсент и те, кем он руководил, являют пример впечатляющей, но отнюдь не односторонней реакции на таившуюся в квиетизме угрозу. Угроза была велика, поскольку это мистическое движение стало модным в кругах дворянства и высшей аристократии, т.е. соприкасалось там с аморальной, в сущности, культурой (§99). Легко могло случиться, что как и в этой культуре, так и в этой мистике ве-роисповедание и жизнь распадутся, перестанут составлять единство. Это означало бы, что мистика станет только исповеданием, т.е. мистицизмом, как это произошло с доктриной основоположника квиетизма Молиноса. Согласно его теории, совершенно пассивная душа не может согрешить, а потому ей не приходится бороться с искушениями.

6. К оживлению христианского духа, к религиозно-церковной деятельности мирян именно среди простого угнетенного народа стремились и другие группы. Но осуществление этой задачи было делом очень трудным. Так, например, в 1630г. в Париже была основана конгрегация «Compagnie du Saint Sacrement», пытавшаяся оказывать материальную поддержку ремесленникам, проводить их обучение и катехизацию. Но уже в 1665г. она была распущена.

IV. Французская классика; новые ордена

1. Двое великих людей, о которых говорилось выше, предстают перед нами как святые. Что же касается множества других ценных в церковном отношении движений, орденов и фигур этого французского столетия, то их трудно даже перечислить: Фенелон, Бурдалу, Массийон, Корнель, Расин¹⁷¹, последователи и последовательницы мистических учений, целое «облако святых» (Bremond), а также многие выдающиеся достижения, в том числе и первого ранга, в области организации душепопечительной деятельности, индивидуального душепопечения, мистики, церковного красноречия, научной защиты веры, катехизации мирян, молитвенной жизни. С позиций церковной истории самое важное заключается в том, что эти имена— самое лучшее, что может предъявить французская культура и литература.

Разумеется, нельзя сказать, что вся литературно-классическая Франция представляет собой собрание святых. Буало, Лафонтен и великий Мольер принадлежат классике, но многое в их творчестве— отнюдь не христианского духа. И все-таки приведенный выше обзор ситуации в XVIIв. позволяет утверждать: большая часть нации в эпоху классичес кого расцвета была католической и благочестивой.

Чтобы во всей полноте осознать значение этого факта, достаточно представить себе, что было бы, если бы немецкие классики были католиками, а некоторые из них кроме того писали бы свои шедевры в упомянутых различных областях благочестивой жизни.

2. В ту эпоху возник целый ряд орденов и конгрегаций, имевших выдающееся историческое значение. Орден св. Сульпиция был основан в Париже другом Франциска Сальского Ж. Ж. Олье († 1657г.); этот орден вел большую работу с целью внутреннего реформирования французского клира. В 1664г. возник орден траппистов; его основателем был де Рансе († 1700г.)— некогда обмирщенный настоятель цистерцианского монастыря La Trappe в Нормандии. Вернувшись к истинному монашеству, он ввел в монастыре полное соблюдение старого бенедиктинского устава и «обычаев» цистерцианцев, восстановил строгую средневековую аскезу, совершенно исключил научные занятия монахов. В XIXв. орден траппистов пережил новый расцвет, в том числе и за рубежами Франции; в последнее время он приобрел заметное влияние в Северной Америке. «Братья христианских школ»— конгрегация, основанная в 1681г. св. Ж.-В. Деласалем; имела четкую национально-французскую ориентацию; добилась того, что преподавание стало вестись не на латыни, а на французском языке, достигшем к тому времени полного расцвета.

В этой культурной и религиозной среде занимал определенное место и пришедший из Бельгии французский янсенизм (§98). Именно благодаря его тесным контактам с французской культурой и духовностью ему удалось стать искушением для некоторых областей и форм французского благочестия. Разумеется, Паскаль не поддался ему. Но, например, французский Ораториум— весьма важная новая структура— был настолько увлечен янсенистс кими тенденциями, что даже один из генералов этого ордена Делатур (1696_1733) возглавлял борьбу против буллы Unigenitus, осуждавшей янсенизм.

V. Научные достижения

1. Картину этого столетия (к которому мы относим значительную часть XVIIIв.) дополняет мощный расцвет католичес кой церковно-исторической науки и исторических вспомогательных дисциплин, а также естественных наук.

Здесь перед нами не просто более высокая ступень того, что имело место прежде, но в основном закладывания фундамента чего-то нового, совершенно небывалого. Собственно говоря, только теперь разрабатывается категория исторического мышления. Вся современная историческая наука, результаты которой в значительной степени определяют духовные и психологические позиции современного человечества во всех областях мышления и деяний, вся эта наука не представима без французский (бельгийских и итальянских) ученых священников XVIIв.; их великим достижением была католическая гармония веры и знания.

2. К сожалению, столь импонирующий нам стиль научных изысканий не избежал упреков в том, что придает слишком большое значение почитанию реликвий и святых. Такой критике подвергался, например, поразительно эрудированный и продуктивный ученый священник— библиотекарь и архивариус Люд. Ант. Муратори (1672_1750). Гармоническое сочетания веры и знания в последующие времена не всегда характеризовало католическую историографию: в нее часто проникало маловерие. Однако упомянутые выше достижения оказывали существенное влияние почти на весь XVIIIв., когда и Германия успешно вступила в это научное соревнование; еще и сегодня сохраняют свое значение труды таких ученых как Жан Ардуэн (1729г.) и Джованни Манси († 1769г.; издание актов соборов); уже упомянутый Муратори; лексикограф Шарль Дюфрен, сир дю Канж († 1768г.), Стефан Эводиус Ассемани († 1782г.; исследователь восточных литургий); большие заслуги принадлежат научным сообществам бенедиктинских аббатств св. Эммерана в Регенсбурге и св. Власия (князь-настоятель Мартин Герберт, † 1793г., план «Germania Sacra»).

3. Открытость проблематики научных исследований, которую мы встречаем у этих мужей, как уже говорилось, не всегда была свойственна представителям Церкви. Об этом свидетельствует, например, знаменитый спор вокруг Галилео Галилея († 1642г.). Галилей придерживался теории Коперника о вращении Земли вокруг Солнца. Папская конгрегация «Sanctum Officium» дважды осуждала Галилея. Во второй раз она обвинила его в ереси, потребовала отречения и вынесла обвинительный приговор его книге. Некоторые просчеты и колебания в поведении Галилея, как и определенная мягкость инквизиции по отношению к ученому (личному другу папы Урбана VII) никак не оправдывают позиции Церкви, достойной глубокого сожаления: в тот момент римская конгрегация упустила редкую возможность доказать своим отношением к делу тезис о гармонии веры и науки. Она же применила недальновидное принуждение в вопросе совести. Правда, Галилей до самой смерти оставался верным католиком. Но в последующее время Италия, католический мир, ордена утеряли духовное лидерство. Возникновение точной науки, ее инструментария и мастерских (академий и лабораторий) произошло на севере, и великие ее представители «почти все не были католиками». «Новый мир возникает в основном вне католической Церкви. Вместе с Галилеем отпугнули естествоиспытателей» (Dessauer).

С другой стороны, следует сказать, что причина этого ложного шага коренится отнюдь не в католической вере, поскольку аналогичные ситуации имели место и в протестантизме (Сервет!) и в светском государстве не только XVII и XVIIIвв., но и в новейшее время. Кроме того, нельзя забывать, что астроном Галилей не удовлетворился защитой правильной естественнонаучной системы, но связал ее с экскурсом в богословскую область.

Дата добавления: 2015-09-06