Ступень 4 страница

Он закончил с признанием — точнее, почти закон- чил, ведь выставив напоказ свое грязное белье, трудно сообразить, что говорить дальше. И вот они стоят по- среди школьного двора под светом ярких холодных звезд. Молли не улыбается, но на лице у нее спокойное выражение.

— Черт, ну я и напилась, — тихо говорит она и ло- жится у основания памятника. Пьедестал круглой фор- мы, поэтому она складывается клубочком. Этот жест скорее практичен, чем сексуален, и Гид нежно улыба- ется, глядя на нее. Он тоже ложится так, что их ступни оказываются рядом, а тела огибают пьедестал по кру- гу. Он чувствует сквозь рубашку ледяной мрамор, но знает, что полежать вот так с девчонкой — путь даже не в самой интимной позе и на улице, — возможность, которую нельзя упускать.

— Со мной была похожая ситуация, — признается она, — только я была по другую сторону баррикад, то есть был один парень и я. Но на мне не было стрингов. От них попа болит. Но я все время думаю, можно ли все еще считать меня девственницей или нет. Хотя я, наверное, не думаю об этом так часто, как ты…

Гид так ошеломлен, что даже не сразу обижается.

— Что это значит — «не думаю так часто, как ты»?

День Всех Святых ● 321

— Ну, сам знаешь, — говорит она, — для девчонок это не так уж важно.

— Что ты такое говоришь? — недоумевает он. — Девственность для девчонок это просто… все! Мне ка- жется, парни гораздо меньше беспокоятся об этом. Ведь это у вас, девчонок, вишенка лопается.

— Ах так, — говорит Молли, — ну знаешь, если меня так заботит моя вишенка, почему именно ты сто- ял тут чуть ли не в слезах и никак не мог решить, рас- сказывать мне свою маленькую историю или нет, а я все выложила, даже не раздумывая?

Гид не знает, что на это ответить.

— От стрингов попа болит? — наконец спрашива- ет он.

Молли корчит гримаску.

— Как правило. Все зависит от того, с какой ноги встала твоя попа.

Это очень смешно. Они начинают хохотать. Они смеются так сильно, что приходится сесть, сперва опе- ревшись друг о друга, а потом поддерживая друг друга руками.

Они достаточно долго сидят, ухватившись друг за друга, а поскольку оба пьяные, начинают обниматься. До того как начались эти объятия, быть в голове Гида было намного легче. Потому что пьяный Гид обнимает- ся совсем иначе, чем на репетиции. Я чувствую, как его мозг совершенно отключается, и он словно едет на сек- суальном автопилоте, вместо того чтобы каждую се- кунду думать, что делать руками.

Молли отстраняется.

— Знаешь, что хорошего в вечеринках, которые устраивают в День Всех Святых?

Гид качает головой.

322 ● Cара Миллер

— В общежитии никого нет. Мы можем пробраться ко мне в комнату.

Гид обнимает ее и снова целует. Это долгий, креп- кий поцелуй, но без языка. Благодарный поцелуй.

И он даже не думает о пари! Он просто рад.

Когда они подходят к двери, Гид, повинуясь импуль- су, берет ее за руку и целует.

— Никогда раньше не целовал девушке руку, — признается он. Он, видите ли, только что вспомнил о пари. И думает, что это умный шаг. Изящный шаг.

В кампусе совсем пусто, даже удивительно — океан тишины и холодной зеленой травы. Они входят прямо через парадный вход и поднимаются по лестнице в ее комнату, не встретив ни души.

Над кроватью Молли висит репродукция Пикассо в рамке из какого-то музея Олбрайта-Нокса. Гид присма- тривается поближе.

— Ничего себе, в Буффало есть музей? — удивля- ется он. Стена со стороны Эди вся увешана рисунками американского флага. Ему становится любопытно: не- ужели Эди действительно такая патриотка? Если так, это делает ее еще более чудаковатой. Но тут он вспо- минает дневник Бетси Росс. Это еще ничего.

Молли снимает комбинашку и кладет ее на стол. На ней белая футболка и белые трусики. Не стринги, но симпатичные. Гиду нравится линия ее ягодиц и груди в тусклом свете улицы. У нее мягкая, женственная фигу- ра, и так она почему-то выглядит моложе. Она ложится в постель. Гид снимает бриджи и принимается расшну- ровывать рубашку, но тут Молли подзывает его и уса- живает на край кровати. Она отводит в стороны его ру- ки и сама начинает распутывать шнуровку. Его сердце бьется очень быстро, и его биение ускоряется, когда он

День Всех Святых ● 323

понимает, что она раздевает его и при этом смотрит ему прямо в глаза. Он в постели Молли Макгарри, се- годня День Всех Святых, и он вот-вот… выиграет пари. Но есть кое-что и получше: его раздевает девушка. Он часто представлял свой первый раз, но такое… такое ему и не снилось.

Не думаю, что есть на свете хоть один человек, кото- рому бы не нравилось смотреть, как другие люди зани- маются сексом. Но смотреть и слышать комментарий… как-то это странно. Мне почти кажется, что это я его направляю.

Дверь закрыта. Презервативы на ночном столике. Он берется за низ футболки и медленно поднимает ее. Интересно, она думает, что он нарочно совершает та- кие чувственные движения? На самом деле он просто боится увидеть ее обнаженную грудь вблизи.

— Дай я кое-что принесу, — говорит она. Гиду нра- вится смотреть, как она идет по комнате в одной фут- болке и трусиках. Молли открывает ящик комода и до- стает коробочку из-под обуви, а из нее извлекает мас- сивную желтую свечу и коробок спичек. Она зажигает свечу, ложится на кровать и улыбается. Молли ему улыбается! Он целует ее в щеку, в губы, в шею, снова в губы. Набирается храбрости и смотрит на ее грудь. Он накрывает ладонью одну грудь и думает: я коснулся груди Молли Макгарри! Он здесь. Он действительно здесь! И у него получается!

Молли говорит:

— Знаешь, почему хорошо, что мы точно не знаем, девственники мы или нет?

Гид качает головой.

— Мы можем отнять друг у друга как бы половинку девственности. Вполне справедливо.

324 ● Cара Миллер

Гид готов. Вот только шея немножко затекла. Все этот ошейник. Конечно, надеть его стоило, но он не- множко потянул мышцы. Если опереться на локти и чуть повернуться вправо… так лучше. Намного. Он ло- жится на матрас, любуясь красками на картине Пикас- со, отражающейся в окне, и тут… что это под картиной?

— Нет, — бормочет он, — не может быть… — Он медленно оборачивается и показывает на дверную руч- ку. — Посмотри, — говорит он, — посмотри туда!

На ручке двери висят желтые трусики-стринги. Те самые желтые стринги.

— О господи, — ахает он, — это же трусы Даниэль, это ее трусы!

Молли садится на своей маленькой односпальной кро- вати, натянув простыню на грудь. И закатывает глаза.

— Откуда у меня в комнате трусы Даниэль? Навер- ное, это Эди.

— Нет, потому что я помню… когда ты закрыла дверь, то положила руку на ручку, потому что… — Он краснеет, потому что, пусть это звучит по-мальчишески глупо, он действительно обратил внимание на то, как она сжимает ручку, потому это напомнило ему… ну, сами знаете! — Короче говоря, — продолжает Гидеон, не зная и не заботясь о том, догадалась ли Молли, по- чему он вспомнил, что она хваталась за ручку, — на этой ручке ничего не висело. Я уверен в этом так же, как в том, что меня зовут Гидеон. — Он хватает труси- ки и держит их на виду. — Шестой размер. Средний. У тебя средний размер, а у Эди… не знаю, микроскопи- ческий? Трусы от «Банана Репаблик». Мне продол- жать? Это те самые трусы!

Молли потрясенно таращит глаза. И, пожалуй, не- много нервничает.

День Всех Святых ● 325

— О боже, — Гидеон принимается ходить туда- сюда. — Послушай, я не до конца рассказал тебе ту историю с трусами. То есть то, что за ней последовало. Понимаешь, я занимаюсь с тобой сексом… точнее, со- бирался заняться с тобой сексом, потому что мы за- ключили пари. Не подумай, ты мне нравишься, меня к тебе тянет. Но все закрутилось именно из-за того, что мы с Калленом и Николасом поспорили. Еще в первый день в школе.

— Но почему я? — У нее не очень сердитый голос. Кажется, ей просто любопытно. Но Гида так мучают угрызения совести, что он не замечает.

— О боже. — Он садится у изножья кровати. И не может не заметить, что Молли потихоньку от него ото- двигается.

— Вообще, зачем ты мне это расказываешь? — спрашивает Молли. Теперь ее голос скорее полон до- сады, чем любопытства.

— Зачем рассказываю? — Гид непонимающе тря- сет головой. — Что значит, зачем рассказываю? Пото- му что это подло. Потому что… сама посуди, ты — предмет спора! Разве после этого ты не чувствуешь се- бя дешевкой?

Молли делает глубокий вдох. На выдохе ее голос не- множко дрожит, точно она вот-вот расплачется. Ее гла- за округлились и блестят.

— Пожалуйста, скажи что-нибудь, — говорит Гид. Молли встает из-под одеяла. Она кажется меньше,

чем обычно. Она надевает футболку и спортивные шта- ны, подходит к двери, открывает ее и выглядывает в ко- ридор.

— Путь свободен, — сообщает она. — Думаю, тебе лучше уйти.

326 ● Cара Миллер

Он уже прошел полкоридора, когда услышал, что она зовет его.

— Знаешь что? Мне всегда казалось глупым, что сюда не пускают мальчишек. А теперь я понимаю, за- чем это нужно.

Гиду очень хочется верить, что девушки способны простить парней, которые заключают на их счет дурац- кие пари. Ему хочется верить, что они с Молли смогут начать сначала. Но судя по тому, что происходит в сле- дующий понедельник на испанском, когда они представ- ляют свою пьесу, ему не стоит быть таким оптимистом.

Молли обнимает его, как и положено. Странно: все- го несколько дней назад они делали то же самое, толь- ко всерьез, но теперь эти объятия воспринимаются со- всем иначе. Ну что поделать. Когда они целуются, он приоткрывает один глаз всего на миллиметр и видит, что Лиам с заинтересованным видом смотрит на них. Это хорошо, убеждает себя Гид. Теперь, когда увижу по телевизору целующихся актеров, буду знать, как они себя чувствуют. Это хороший опыт. Вот только чувствует себя Гид ужасно. Когда другие ученики на- чинают хлопать, им приходится встать очень близко друг к другу на крошечной самодельной сцене, и Мол- ли острым каблуком впивается ему в ногу. Больно.

— Мне очень, очень понравилось! — восклицает мисс Сан Видео. — Особенно то, что все вы надели ма- ски. Потому что если бы мы были фашистами, то все стали бы свиньями. — Она продолжает хлопать.

Они не поправляют ее и не напоминают, что на са- мом деле это собачьи маски. Потому что их маски дей- ствительно похожи на свинячьи. Им ставят пятерки. Молли оказалась права, но Гиду отчего-то становится грустно.

Дата добавления: 2015-09-06