Начало моей политической жизни

В конце ноября 1918 года я возвратился в Мюнхен. Я вошел в состав резервного батальона моего полка, который находился уже в руках солдатского совета.

Обстановка была настолько отвратительной, что я решил оставить полк. С моим верным товарищем Эрнестом Шмидтом я отправился в Траунштейн, где оставался до 1919 года. После этого я снова вернулся в Мюнхен.

Революция тем временем углублялась. Смерть Эйзенера ускорила ход событий и привела к диктатуре советов или, выражаясь точнее, к еврейской власти.

Мои отношения с центральным советом сразу же сделались очень «натянутыми». С марта 1919 года ко мне на квартиру чуть ли не каждое утро являлись уполномоченные совета, чтобы арестовать меня, но я наставлял на них винтовку и тем дело и кончалось.

Спустя несколько дней после освобождения Мюнхена я был назначен в состав комиссии по расследованию революционных эксцессов во 2-ом пехотном полку.

Это было мое первое вступление на политическое поприще.

Несколько недель спустя мне был дан приказ поступить на «Курсы Обороны».

Целью этих курсов было воспитание в солдатах гражданского духа. На этих курсах я встретил несколько единомышленников, с которыми нередко обменивался мыслями относительно создавшегося положения.

Все мы в более или менее равной мере были убеждены, что Германию не спасут от разрухи «ноябрьские преступники» – центристы и социал-демократы. Что касается так называемых буржуазных групп, то они были слишком слабы.

В нашем маленьком кружке мы стали обсуждать создание новой партии.

Основные принципы этой партии должны были быть таковы, чтобы импонировать массам, так как мы намечали социальную перестройку, то решили назвать партию «Социал-Революционной».

До того времени я еще не различал ясно разницы между капиталом, как целью творческого труда и капиталом рожденным из спекуляций.

Мои глаза на этот вопрос раскрылись лишь после того, как я посетил первую лекцию Готтфрида Федера. Я понял также обязательства государства по отношению к капиталу. Они были очень просты.

Капитал должен был оставаться слугой государства и не иметь никакой власти над страной.

Наше политическое кредо было определено в те дни уже вполне твердо. Оно заключалось лишь в двух словах: Нация и Отечество.

Нашей задачей было бороться за существование нашей расы и нации, за прокормление наших детей, за чистоту нашей крови, за свободу и независимость нашего отечества и за выполнение миссии, возложенной на нас Творцом.

Я стал заново изучать труды еврея Карла Маркса и на этот раз понял его по-настоящему.

Я понял, что борясь с экономикой национальной, социал-демократия подготовляет почву для торжества интернационального капитала.

До сих пор я еще ни разу не выступал с речами, но, наконец, подошел день, когда я решился заговорить.

Мне пришлось дискутировать с защитником евреев и вскоре аудитория оказалась на моей стороне.

Несколько дней спустя я был назначен инструктором в один из полков, стоявших в Мюнхене.

Дисциплина в войсках в те дни была слаба. Солдатские советы сильно расшатали ее. Втягивать солдат в дисциплину приходилось медленно, осторожно, но упорно.

Я подошел к солдатам открыто и с любовью, я старался разбудить в их душах чувство любви к родине и должен сказать, что добился замечательных успехов.

В короткое время я национализировал наш полк. Более того, я подобрал себе стойкую группу сподвижников, которые впоследствии вместе со мной основали новое движение.

Следя с большим вниманием за политическими событиями, я сильно интересовался и вопросом постановки пропаганды.

Социал-марксистские организации умели применять инструмент пропаганды. Я вскоре понял, что правильное применение пропаганды есть искусство почти неизвестное буржуазным партиям. Одно христианско-социалистическое движение, да и то во времена Лютера применяло пропаганду с большим уменьем и имело от нее значительную пользу.

Но была ли пропаганда у нас? Увы! – Нет!

Многие у нас даже не знают, является ли пропаганда целью или только методом.

Конечно, пропаганду нужно считать методом, который должен служить для достижения определенной цели. Пропаганда может иметь тот или иной характер в зависимости от цели, которой она служит. Цель наша в период Великой Войны была самой благородной, какую только можно себе представить. Мы воевали за свободу и независимость нашей нации, за обеспечение нашего пропитания в будущем и за национальную честь.

Рассуждая с точки зрения чисто гуманитарной, Мольтке один раз указал, что войны необходимы для быстрого разрешения насущных вопросов.

Всякая пропаганда должна быть прежде всего популярной и соответствовать способности восприятия теми, к кому она адресована.

Способность восприятия у масс обычно бывает очень ограничена. Массы обладают к тому же свойством быстро все забывать. Ввиду этого, пропаганда чтобы иметь необходимое действие, должна быть базирована на нескольких ясных положениях, выраженных в форме решительных лозунгов.

Вести пропаганду подробную и разностороннюю – значит провалить дело.

Совершенно неполезна и скорее даже вредна бывает пропаганда неумелая.

Так, например, вредна пропаганда юмористического характера. В период войны австрийские и германские журналы пестрели карикатурами и куплетами на неприятеля, что создавало неверное представление об этом неприятеле.

При первой же встрече с неприятелем германскому солдату приходилось резко менять мнение о его боеспособности и возмущаться против тех, кто вводил его в заблуждение.

Английская и американская военная пропаганда были психологически гораздо правильнее. Выставляя германца варваром, чуть ли не гуннского типа, английские и американские газеты подготовляли своих солдат заранее ко всем ужасам войны, а также развивали в нем чувство злобы к неприятелю и стремление как можно скорее сокрушить последнего.

Таким образом английский солдат никогда не чувствовал, что информация, получаемая им с родины, была неверна, тогда как германский постоянно чувствовал себя обманутым.

Ошибочно было также признавать, что часть вины за Великую Войну лежала на самой Германии. Если это даже было и так, нужно было во что бы то ни стало свалить эту вину на неприятеля.

Нельзя никогда забывать, что массы наделены «женским характером».

Их действия в большинстве случаев происходят от чувств, а не от рассудка, и притом от чувств не сложных, а совершенно цельных. Чувства эти могут быть позитивны или негативны, как например, любовь или ненависть, но никогда не бывают смешанны.

Основываясь на этом, английская пропаганда была также вполне цельной, строясь на чистой правде или чистой лжи, но никогда не на смеси этих двух элементов.

Дата добавления: 2015-09-06