Икари Синдзи. Квартира Мисато. Поток огня, бьющий по телу

Поток огня, бьющий по телу. Моментально сжигающий кожу и обугливающий мясо на костях. Я не должен кричать. Я не должен сходить с места. Я должен жить. Жить и ждать.

«Стреляй, Рей!»

Она где-то там, за моей спиной. Ей нужно время. Время, за которое меня сожгут дотла. Стискиваю зубы, чувствуя, как сгорают мышцы лица. Как закипают и взрываются мои глаза. Как обнажается череп и ребра. Как руки превращаются в две горящие палки. Как пламя становится жидким и заливает мой живот.

Я еще жив. Жив, потому что должен жить.

«Рей... Почему ты не стреляешь?»

И тут пламя, еще недавно бившее в меня, огненной змеей отдергивается назад и свивается в тугой клубок. В измученный болью рассудок приходит понимание того, что я должен прыгнуть в этот полыхающий сгусток пламени. Так надо. Но внезапно я понимаю, что не могу сдвинуться с места – ноги не слушаются. Огненный шар устремляется ко мне. Судорожным рывком бросаю свое тело вперед, чтобы хоть немного разорвать дистанцию между собой и Рей. Дать ей шанс выстрелить...

Огонь оказывается неожиданно твердым и с размаху бьет меня по всему телу. И исчезает. Остается только тьма и боль в левой ноге. Из легких со свистом вырывается воздух.

«Это был сон... Вновь этот сон...»

Я лежу на полу, наполовину обернутый в сбившееся одеяло. Мое тело покрывает холодный пот. Тяжело дышу, постепенно приходя в себя. Минуты через две заползаю обратно на кровать. Даже такое простое действие выходит у меня с трудом и не сразу – ведь заползать приходится на одних руках и вдобавок надо беречь левую ногу.

«Тяжело это – быть инвалидом».

Усмехаюсь в темноту. Я не выспался, но желания спать нет никакого. Уже привычно нахожу на ощупь свой новый плеер. Одеваю наушники, оставив открытым левое ухо. Включаю музыку.

«Интересно, через сколько часов наступит утро?»

Утро наступило часа через три. Оно началось с тихого звона будильника из комнаты Мисато. Я быстро убрал плеер и, отвернувшись к стене, сделал вид, что сплю. Хотя... «Спать» пришлось бы еще минут двадцать – Мисато требовалось умыться, выпить пива и приготовить завтрак. Мда, завтрак... Главное – чтобы он был хотя бы съедобен.

С такими мыслями я начал одеваться. Это занимало непривычно много времени и сил. И все приходилось делать на ощупь. Вслепую.

«И так будет всегда».

Наверное самым правильным было бы закатить истерику. Очень хотелось с диким криком выплеснуть наружу все свои негативные эмоции. Вот только не получалось. Слишком долго я учился подавлять в себе подобные слабости. Скрывать свои истинные эмоции. С кривой усмешкой я начал шарить рукой перед кроватью – искал свою инвалидную коляску. Нашла ее Мисато – оказалось, что когда я падал с кровати, я уронил и ее. Пришлось хмурым тоном соврать, что неаккуратно зацепил ее рукой, когда искал и уронил. Вот только поверила ли она мне? Должна была – версия выглядела чуть ли не единственной правдоподобной. Ну в самом деле – люди ведь с кровати обычно по ночам падают?

Дальше были самые обыкновенные утренние дела – умыться, справить нужду, позавтракать. Только каждое действие было сильно осложнено моим нынешним состоянием. Скорей бы уже хоть на ноги встать...

Быстро позавтракав полуфабрикатами, «приготовленными» Мисато, мы направились в Геофронт. У доктора Акаги были ко мне вопросы. Ну что же, вот и пришел час расплаты... или не пришел?

Подобные мысли одолевали меня всю дорогу до Геофронта. Что я могу рассказать? Что я должен скрыть? И, наконец, что я могу узнать? Последний вопрос был самым важным – несмотря на то, что я мог получать информацию «из первых рук», знал я очень немного. Видимо потому, что эти самые «первые руки» обладали весьма скудной памятью.

К тому моменту, когда Мисато вкатила мое инвалидное кресло с прилагающимся к нему моим же телом, я уже решил, что расскажу все. Все, о чем меня спросят, разумеется. Хе.

А дальше пошли сюрпризы. Куда же без них?

- Вы можете быть свободны, капитан Кацураги. Вам сообщат, когда пилот Икари освободится.

Это было первое, что я услышал, когда коляску с моей тушкой вкатили за какую-то дверь в глубинах штаб-квартиры. Кабинет Акаги? Или комната для допросов? Все могло быть. Потому что голос принадлежал не доктору Акаги, а командующему Икари.

«Блин, тяжелая артиллерия в ход пошла!»

- Есть! – раздался цокот удаляющихся каблуков. Все-таки здесь перед командующим все по струнке ходят. Следующая фраза стала для меня еще одной неожиданностью.

- Доктор Акаги, покиньте нас на пару минут, – фраза была произнесена командующим абсолютно спокойно, но в то же время его голос ясно давал понять, что отказа быть не может. Как впрочем и всегда.

Еще одна пара каблуков, шелестя халатом, удалилась из комнаты. Только эти каблуки удалились молча. С тихим ехидным шипением закрылась входная дверь, отрезая мне путь к спасению.

«Ничего, еще повоюем!»

Злобный оскал где-то внутри.

- Давно не виделись, командующий! – широко улыбаюсь куда-то в ту сторону, откуда доносился голос, чувствуя, как неровными полосами растягивается кожа на лице. – Извините, что не могу поприветствовать вас стоя – ноги отказали, чтоб их!

- Тебе известно имя души Евы-01?

Голос командующего казался спокойным, но именно казался. То ли у меня стал острее слух, то ли у Икари нервы не такие уж и стальные, но... Я был почти уверен в том, что мой собеседник немного нервничал. Были в его голосе какие-то едва различимые эмоции.

- Я называю его Ноль Первым, – прохладно-спокойным голосом сообщил я.

Раздался скрип отодвигаемого стула. Командующий прошел мимо меня к выходу из комнаты. Последняя его фраза предназначалась не мне.

- Доктор Акаги, он ваш.

«И это все?!»

Пока каблуки доктора Акаги заходили в комнату, я быстро соображал. «Имя души» – что это значит?! Ты не спросил, как я активирую «Берсерка», не спросил об особенностях управления им. Ничего из того, что я считаю важным. А что считал важным командующий? Имя Евы? Но почему?!

- Итак, Синдзи, начнем, – голос Акаги отвлек меня от лихорадочных размышлений. – Прежде всего меня интересует, как проходит включение режима «Берсерк» у Евы-01.

Я сдавленно хрюкнул.

- Что тут такого смешного? – холодный голос из темноты.

- Вы, доктор Акаги, – с ухмылкой на лице произнес я. И не давая ей вставить ни слова, перешел на серьезный тон. – Я согласен рассказать вам то, что знаю («все равно командующий знает больше»), но научных терминов от меня не ждите.

Я сделал небольшую паузу, ожидая реакции Акаги. Не дождался.

- Активация «Берсерка» проходит очень просто, – еще одна ухмылка. – Я открываю Еве свою память. Запускаю ее в свою голову.

- Разум пилота и так открыт для Евы, – сухо произнесла Рицко после небольшой паузы. – Иначе сама синхронизация между пилотом и Евой была бы невозможной.

- Значит есть что-то, что вы не учли, – равнодушно пожимаю плечами.

- Да, это так... – на этот раз в ее голосе слышалась задумчивость. – Ладно, мы вернемся к этому после практических экспериментов. А пока расскажи о непосредственно самом процессе управления «Берсерком». В частности меня интересует твое поведение. Оно несколько отличается от твоего привычного поведения, не находишь?

Я пару секунд собирался с мыслями, попутно выискивая в них те, которые не стоит упоминать вслух. Не нашел таковых.

- При активации «Берсерка» я ощущаю тело Евы, как свое. Тело пилота становится второстепенным и практически не ощущается, – я усмехнулся. – Но это продолжается ровно до того момента, как от Евы не оторвут что-нибудь лишнее. Боль чувствуют оба тела. Кстати, тело в таком случае продолжает болеть и после выключения Евы.

Небольшая пауза, чтобы Акаги осмыслила сказанное мной и переход к следующей части ответа:

- Что же до моего поведения, то тут еще проще – оно не совсем мое.

- Не совсем?

- Да. Есть еще и Ева. Но она есть как часть меня, – я задумался, подыскивая подходящую аналогию. – Понимаете, мы с ней едины, но в то же время отделены друг от друга. Не знаю, как это описать.

- Ты хочешь сказать, что показываемые Евой эмоции ей и принадлежат?

- Нет, – я слегка поморщился. – Эмоции у нас одни на двоих. Но два разума, понимаете?

- Вы можете мыслить отдельно друг от друга? – дождавшись моего легкого кивка, Акаги продолжила. – И кто чем занимается во время боя?

«Правильный вопрос, доктор! Получите приз!»

- Стандартное разделение обязанностей выглядит так – я управляю Евой, выполняя сознательные действия, типа отрывания у Ангелов разных ненужных им конечностей. А Ноль Первый контролирует жизнедеятельность пилота, не давая ему отключиться в самый неподходящий момент. Отключает разную ненужную электронику. В общем – обеспечивает мне все условия для нормального управления Евой. Но все это достаточно условное разделение – нельзя точно сказать, где кончается разум Евы и начинается разум пилота.

- Другими словами, вы управляете Евой сообща, – в голосе доктора слышалось удовлетворение. – Решения, как я понимаю вы тоже принимаете согласованно. А бывает ли так, что вы конфликтуете друг с другом?

Я отрицательно помотал головой.

- Нет, мы с ним слишком похожи, чтобы конфликтовать. И как я уже сказал – мы представляем скорее одну личность, чем две.

- Хорошо, продолжим...

Наш разговор длился больше часа. Меня заставляли вспомнить каждую деталь каждой активации «Берсерка». Единственный бой, который я наотрез отказался обсуждать – это последний. Меньше всего на свете я хотел вспоминать то, как меня медленно превращало в угли. Мне вполне хватало ночных кошмаров. И еще я не упоминал о своих диалогах с Ноль Первым. Это тоже было бы лишним.

Наконец Акаги выдохлась. Да и я тоже.

- Ладно, закончим на сегодня. Через неделю тебе снимут гипс, да и ноги должны прийти в норму. Не забудь прийти на синхротест.

Я молча кивнул. За сегодняшний день я наговорился вдоволь.

Когда за Мисато и ее подопечным закрылась дверь, Акаги с горящими фанатичным огнем глазами бросилась к компьютеру. Стуки клавиш звучали в темпе хороших пулеметных очередей. На экране замелькали разнообразные схемы и графики. Акаги была счастлива. Это есть в душе каждого настоящего ученого – жажда открыть что-то новое. Узнать то, что было неизвестным. Познать неизведанное. Редко в современном мире появляется такая возможность.

- Прямо как МАГИ, – пробормотала она. – Невероятно!

***

Шло время. День за днем. Ночь за ночью. Днем я практически ничего не делал – Мисато большую часть дня пропадала на работе и я оставался предоставлен самому себе. Поначалу она брала меня с собой, но мне это очень быстро надоело. Кроме того я понимал – я мешаю ей. Я становлюсь для нее обузой. А это мне совсем не нравилось. Поэтому я убедил ее, что дома со мной ничего не случится. И клятвенно пообещал, что позвоню ей сразу же, как мне потребуется ее помощь. Черта с два я конечно ей позвоню. Сам со всем справлюсь. И справлялся. Потому что выбора не было. Хотя первая пара дней была тем еще кошмаром. Причем гораздо большей проблемой, чем слепота, была невозможность ходить. Хотя правая нога с каждым днем шевелилась все лучше.

Проблема была еще и в том, что мне нечего было делать. Я ел, спал и слушал музыку. Я замыкался в себе. Замыкался в своих проблемах. В своей инвалидности. Нет, я по прежнему с удовольствием общался с Мисато, но постепенно начал замечать, что мне приходится заставлять себя говорить с ней. Пока это было не слишком явно, но ведь дальше будет только хуже. А еще я скучал по Рей. Я привык находится рядом с ней. Начал забывать, какого это – всегда быть одному. Впрочем мое прошлое мне сильно помогло. Память о том, как жить одному. Жить, не смотря ни на что. Стиснув зубы.

В общем основная проблема была в том, что у меня появилось слишком много свободного времени. Это не хорошо. Это вредно в моей ситуации. И в тот день, когда мне снимали гипс, я уже четко знал, что буду делать дальше.

- Ну, Синдзи, попробуй встать на ноги.

- Сейчас, Мисато-сан.

Осторожно поднимаюсь на ноги. Какие же они слабые! А сейчас нужно сделать шаг. В пустоту. Это не сложно. Выдвинуть вперед ногу. Не перенося на нее вес, поставить ее на пол и таким образом убедиться в том, что он есть. Перенести на нее вес. Повторить цикл с начала. На восьмом шаге нога ударяется о преграду. Я разворачиваюсь в сторону, где должна была быть дверь и делаю еще четыре шага. Нащупываю дверь рукой и открываю ее. Откуда-то изнутри поднимается какое-то странное чувство. Это можно назвать радостью. Делаю шаг за дверь. В веселом оскале растягиваются мышцы лица, обнажая зубы.

«Я жив!»

За спиной раздается цокот каблуков. Быстро привожу лицо и мысли в порядок. Я спокоен.

- Ну что, Мисато-сан, на синхротесты? – еще одна ухмылка на лице.

Я шел вперед. Нет, не так. Я рвался к цели. Я уже не ощупывал ногой дорогу. Да и зачем это? Искать выбоины в металлическом полу? Не смешите меня, вы не Акаги! Ведя рукой по стене, я вовремя находил повороты. А большего мне уже и не требовалось.

«Я не инвалид!»

А в конце пути, когда я уже начал узнавать повороты – вырвался вперед.

И на кого-то налетел. Всей своей тушей. С размаху. Два тела полетели на пол. К счастью, я был сверху. Счастье было не долгим. Закончилось оно резко – сильным ударом по ребрам. Что произошло после я не понял – просто тело из-под меня исчезло, а сам я был какой-то неведомой силой припечатан к стене. И попутно еще раз успел получить по ребрам. Видимо, ногой.

- А, черт... – практически дословно копируя мои мысли, тихо прозвучал пару секунд спустя чей-то смутно знакомый голос.

Я лежал лицом к стене и едва заметно грустно ухмылялся. Вся моя жизнь до прибытия в Токио-3 была движением в темноте. Я не знал, ни куда я иду, ни чем обернется мой следующий шаг. И вполне естественно, что временами я спотыкался и падал. Или налетал на что-нибудь с размаху. Но лежать было нельзя. Нужно было вставать и идти дальше. Не зная куда. Просто идти. Не останавливаясь.

Рывком поднимаюсь на ноги и в следующий миг слышу голос Мисато, выскочившей из-за того же угла, что и я несколькими секундами ранее.

- Все в порядке, Синдзи? – и чуть позже. – Ты так никогда еще не бегал!

- Со мной все нормально, – я поправил на себе одежду. И, вспомнив обладателя голоса, дополнил. – Я тут на Аску налетел, но с ней тоже все нормально.

- Он сбил меня с ног! – в голосе нашего нового пилота слышалось неподдельное возмущение.

- Угу, и в падении сломал тебе ноготь на левом мизинце, – ехидно произнес я и максимально трагичным голосом добавил. – Несчастье-то какое! Три часа маникюра насмарку!

- Хм, вижу с вами действительно все нормально, – Мисато добавила свои пять йен в общую копилку ехидства. – Аска, проследи чтобы он не потерялся в коридорах и не сшиб еще кого-нибудь.

Постебавшись таким образом над каждым из присутствующих здесь пилотов, Мисато постучала каблуками куда-то по своим делам.

- Так, давай разберемся сразу, – агрессивно начала Аска сразу же после того, как каблуки Мисато скрылись в глубине «NERV’а», – возможно ты и был лучшим пилотом до моего прихода сюда, но сейчас лучший пилот – я! И прекрати строить из себя Ангел знает кого! Ты сейчас – вспомогательная боевая единица в лучшем случае! И то не понятно, как ты Евой управлять сможешь!

Наступила небольшая пауза. Я прислонился к стене, вычленяя главное из пламенного монолога, прогремевшего в мой адрес. Аска переводила дыхание.

- Я знаю о твоих возможностях, – медленно начал я. – Синхроуровень в 84 процента, превосходное владение оружием дальнего и ближнего боя. О твоей технике пилотирования я тоже слышал только отзывы в превосходительной степени.

Еще одна пауза.

- И знаешь что? Я действительно рад, что к нам перевели настолько хорошо подготовленного пилота. Ведь это значит, что на меня нагрузка снизится. Но не обманывайся мыслями о том, что ты будешь рубить Ангелов налево и направо. Мне эта ошибка стоила дорого.

Я выразительно провел рукой по своей голове. Ответом мне был громкий недоверчивый хмык.

- И как я понимаю, ты еще не видела ни одной записи моего боя. После синхротестов подожди меня – сходим за записями к Акаги. Тебе будет полезно посмотреть. А теперь постучи пожалуйста по двери раздевалки, я не могу понять где она.

Вместо этого меня схватили за руку и дернули куда-то в сторону.

- Пойдем.

***

Дата добавления: 2015-09-06