Икари Синдзи. Я выходил из школы, погруженный в собственные мысли

Я выходил из школы, погруженный в собственные мысли. Мне нужно было многое обдумать. Но неожиданно мои размышления были прерваны громким окриком:

- Эй, новенький! Как там тебя... Икари!

Я обернулся на источник голоса.

«А голос-то знакомый. Это он со старостой говорил. Судзухара. Имя узнаю позже».

Судзухара был парнем повыше меня ростом. Сантиметров на десять. Степень накачанности фигуры с ходу определить не удалось. Мешал мешковатый спортивный костюм. Его глаза пристально следили за мной. Рядом с ним ошивался какой-то щуплый очкарик, который весьма нервно поглядывал то на меня, то на Судзухару.

- Пойдем-ка отойдем на минутку!

С этими словами Судзухара отвернулся от меня и размашистым шагом направился за здание школы. Я пожал плечами и отправился следом.

«Наверняка местный авторитет. А я для него угроза его статусу. Еще бы – я ведь пилот Евангелиона! А еще я новичок, которому надо указать его место. Интересно «указывать» будет он один или с группой поддержки?»

Я незаметно провел по бедру правым рукавом, слегка сдвигая металлический прут в нем. Теперь достаточно незамысловатого движения рукой, чтобы в моей ладони оказалось небольшое, но весьма подходящее для дробления костей орудие.

«Будет один – справлюсь так. Если с командой – буду ломать кости. Но в любом случае мне предстоит неплохая проверка».

Мы дошли до спортивной площадки. «Группы поддержки» не наблюдалось.

«Значит – один на один».

Еще одним движением руки я перевел арматуру обратно в устойчивое положение.

Очкарика я в расчет не брал. Сразу было видно – не боец. Хотя несмотря на предварительные выводы спиной к нему поворачиваться не стоит. Не зря же он сюда пришел?

Судзухара остановился в паре метров от меня. Руки он держал в карманах. «Хорошо, значит внезапного нападения не будет».

- Так, чувак! Слушай сюда! – он стоял вполоборота ко мне и искоса поглядывал на меня левым глазом. Почему-то мне его взгляд казался взволнованным и... виноватым?

«Да не, показалось. Просто наложение своих эмоций на объекты окружающей среды».

- Моя младшая сестренка была ранена и она все еще в госпитале! – вот теперь в его голосе явственно слышится гнев! – Мой отец и дед работают в вашей лаборатории, так что я – единственный, кто может о ней позаботиться.

- При чем здесь я? – слушать историю про больную сестру Судзухары у меня не было никакого желания.

«Перейди уже к тому, зачем я тебе нужен».

Судзухара резко развернулся ко мне. Его лицо перекосилось от ярости.

- Это твоя, бля, вина! – он орал на меня во всю глотку. – Ее завалило под обломками, когда ты тут начал все разносить!

- Было бы лучше, если бы все здесь разнес Ангел? – с равнодушной миной на лице проговорил я. Не то чтобы его слова меня совсем не задели, но ведь не показывать же это, правильно?

Судзухару мои слова разъярили еще больше. Он явно собирался продолжить наш диалог, но в несколько другом ключе. Проще говоря он со всей дури врезал мне кулаком по лицу. Дури в нем было много. Достаточно для того, чтобы одним ударом в челюсть отправить меня на встречу с землей.

«Хорошо, что не асфальт».

«Силен!»

«А я все думал, когда же меня будут бить».

«Зубы вроде все на месте».

Удар в голову хорошо ее прочищает! В смысле выбивает из нее все лишнее... Во рту ощущался солоноватый привкус. Я тряхнул головой, пытаясь сфокусировать зрение на расплывающейся перед глазами картине. А точнее на моем противнике. Тот выглядел довольным.

- Ну давай, иди сюда! – он явно вошел во вкус.

«Ну-ну».

Я сплюнул накопившуюся во рту кровь и неожиданно, смотря на парней, улыбнулся во все зубы. Или правильней сказать «оскалился»? Короче максимально широко растянул губы во все стороны, в которые они растягивались.

Затем, резко вскочив на ноги, бросился к противнику. Такая знакомая ярость глушила боль и толкала меня вперед. «Не сдаваться!»

«Его удар скорее всего будет нацелен в лицо».

Быстро прикинув длину рук противника, я сантиметров за двадцать до места предполагаемой встречи лица с кулаком резко ушел вниз и выбросил вперед правую руку. Рука Судзухары пролетела над моей головой (приятно, что я не ошибся в расчетах!). Моя – ударила по ребрам. Только вот толку с этого удара... С тем же успехом я мог бить по дереву – противник похоже моего удара и не почувствовал! От следующего удара я не увернулся...

«Ну, делаем ставки! Через сколько ты упадешь и не сможешь встать?»

«Буду стоять, пока он не устанет!»

Стандартный диалог в моем сознании...

Уворот от удара правой. Пинок ногой по колену. Пропускаю удар левой.

Эмоции смешались в причудливый коктейль из ярости, радости и боли. Все это было щедро приправлено адреналином.

«Ты чувствуешь боль, Синдзи?! Ощущаешь эмоции?! Радуйся этому, Синдзи! Ты жив! Живи, Синдзи! Живи! Бей!»

И я бил. Бил с радостным оскалом на лице. И били по мне. Но ведь это не важно, правда? Главное то, что...

«Я жив!»

- Чем вы тут занимаетесь?! – неожиданно прозвучал громкий крик из-за спины Судзухары.

«Староста».

Мы на секунду приостановились. Этом воспользовался очкарик, который пришел вместе с Судзухарой и до этого момента крутился вокруг нас. Он с криком «Тодзи! Хватит!» бросился между нами.

«Имя – Тодзи», - на автомате отметил я, поглядывая то на замершего противника, то на старосту за его спиной. Та была явно не в духе.

Судзухара злобно глянул на меня, бросил взгляд на старосту, затем развернулся от нас обоих и быстрым шагом пошел прочь от школы.

- Не попадайся мне, новенький! – было последнее, что я от него услышал.

Крик старосты «Судзухара!» он проигнорировал.

Я подождал пока Тодзи не скроется за поворотом, затем прислонился к стене и медленно перетек по ней вниз в сидячее положение.

Ярость отступала, оставляя после себя боль и усталость. Но я продолжал улыбаться.

«Я жив».

Но долго просидеть с блаженной улыбкой идиота (или улыбкой блаженного идиота? А, без разницы! Суть одна и та же!) на помятом кулаками лице мне не дали. Ко мне подошла наша староста. Выглядела она как-то встревожено.

«И чего тебе от меня надо?»

Я достал из кармана платок («Так и знал, что пригодится!») и приложил к разбитой губе («Больно, блин!»).

Тем временем староста заговорила:

- Икари! – ее голос был взволнован. – У тебя кровь!

- Угу, - произнес я, отрывая платок от губы, – а еще мясо, кости и внутренние органы. И все это у меня есть, представляешь?

Но староста не приняла мой шутливый тон.

- Пойдем, я отведу тебя в медкабинет!

С этими словами она потянула меня за руку, пытаясь поднять на ноги. Мой вес явно превышал тот, что она могла поднять. Пришлось самому приложить некоторые усилия, чтобы принять вертикальное положение. Но идти куда-либо я не спешил. Вместо этого я спросил:

- А какой смысл мне туда идти?

Но Хикари похоже не собиралась вступать со мной в диспут по поводу причин, могущих послужить достаточным основанием для обращения в медпункт. Она подхватила меня под руку и решительно направилась в сторону входа в школу. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней. Да и сопротивляться не было ни сил, ни желания. Чем больше времени проходило с момента окончания драки, тем больше мной овладевала апатия. К тому моменту, как мы вошли в школьный медпункт, мне было пофигу на весь внешний мир. Мир внутренний представлял из себя несколько пульсирующих болью пятен на моем теле. Подкашивались ноги. Я заставил себя ненадолго выглянуть во внешний мир. В нем был стул. На него я и сел. Сразу стало легче.

Тем временем Хикари распаковала аптечку и принялась шаманить над моим лицом. Мне почему-то упорно казалось, что на меня накладывают макияж. Пластырь, зеленка, еще какие-то примочки, которыми я никогда в жизни не пользовался – все это щедрой рукой было нанесено на побитое лицо.

- И с чего это Тодзи на тебя так взъелся? – Хикари выглядела расстроенной. – Он конечно забияка и дурак, но так он ведет себя впервые...

Я немного помолчал. Потом произнес:

- Его младшую сестру завалило под обломками зданий, когда я дрался с тем монстром.

Я еще немного помолчал, размышляя.

- Он не сказал, что конкретно с ней произошло. Тем не менее его действия говорят о том, что травмы были серьезными. Или, по крайне мере, он считает их таковыми.

- Тодзи винит в произошедшем тебя? Ты ведь спасал всех нас.

Я отрицательно покачал головой.

- Нет. Я спасал одного вполне конкретного человека. Об остальных я не думал.

Я не стал уточнять, что непосредственно во время боя я думал только о том, как с максимальной жестокостью убить своего противника. Это была бы абсолютно лишняя информация.

Помолчали.

Затем староста осторожно спросила:

- Ты про Аянами? – и дождавшись молчаливого кивка с моей стороны, продолжила. – Даже если ты и не думал о том, чтобы нас спасти ты все равно сделал это.

Снова молчание. Хикари закончила обработку моего лица и неожиданно сказала:

- А Тодзи все-таки дурак! Мог хотя бы сказать, почему не приходит в школу!

Я усмехнулся и, поднявшись со стула, огляделся в поисках зеркала. Как и предполагалось, зеркало висело на одной из стен. Я с некоторой опаской заглянул в него. Я знал, на что должна была походить моя рожа после процесса ее побития, но я не представлял себе во что она могла превратиться после медобработки в исполнении нашей старосты.

«Это... я?»

Мои опасения полностью оправдались. Да что там! Я и представить себе не мог, что может сделать с лицом смесь синего, зеленого и багрового цветов! Я был в шоке. У моего отражения дергалась левая бровь. Я медленно повернулся к Хикари.

- Зачем столько всего?

Староста посмотрела на мое ошарашено-жалобное цветастое лицо и, прикрыв рот ладошкой, издала сдавленно-хрюкающий звук. Я был готов поклясться, что она изо всех сил сдерживается, чтобы не рассмеяться во весь голос. Я смотрел на нее еще какое-то время и затем пошел к умывальнику. Из-за спины раздался смущенный голос старосты.

- Извини меня пожалуйста. Я задумалась и похоже действительно немного перестаралась.

Я не ответил. Я был слишком занят процессом отмывания лица. Минут через пять мною было решено, что тереть мое избитое лицо больше не имеет смысла. Я снова подошел к зеркалу. То, что из него на меня смотрело было очень похоже на труп недельной выдержки под солнцем. Во влажном климате. Ссадины и синяки под воздействием зеленого цвета приобрели более темный оттенок и здорово напоминали трупные пятна. Лицо, не отличающееся загаром, приобрело светло-зеленый оттенок еще более усиливая сходство с трупом. Синяки под глазами удачно дополняли картину.

Одним словом от моего умывания стало только хуже. В голову пришла оригинальная мысль:

«Если бог решает наказать человека, он первым делом пожирает его мозг».

Я усмехнулся. Затем развернулся к старосте.

- Ладно. Я пожалуй пойду пока со мной еще чего не случилось.

- Ты... на меня не сердишься? – вид у Хикари был виноватый.

- Нет. А за что? Ты просто хотела мне помочь, – я еще раз усмехнулся.

«Такое нечасто бывает».

Я вышел за дверь.

«Хотя в последнее время все чаще и чаще. Сначала Мисато, затем староста... Зачем? Что ими движет?»

Я шел по дороге к дому Мисато. Шел пешком. Все равно у меня сегодня еще была куча свободного времени. Я думал. Думал о том, что двигало людьми, помогавшими мне. Почему-то мне казалось очень важным понять это.

«А я сам? Я спас жизнь Аянами. Теперь собираюсь делать из нее нормального человека. Зачем? Что мной движет? Какова моя выгода? Она есть. Должна быть».

Я передернул плечами. Мои мысли стали двигаться в опасном направлении.

Сердце начинало биться быстрей. Голову постепенно заполняло чувство страха. Пока только оно.

«Я спокоен. Я могу взглянуть в лицо своим ошибкам. Я сделал выводы. Я изменился. Я не боюсь своего прошлого».

Пару минут я успокаивал себя подобными мыслями. Знать о себе всю правду – это страшно. Больно, страшно и противно. И если бы не моя иррациональная установка жить... то я бы пошел по простому пути – умер. А так пришлось менять себя. Тот еще процесс.

Я тяжело вздохнул.

«Ладно. Возврат к теме. Почему мне помогают?»

Сам собой лез в голову ответ:

«Потому что не знают кто ты».

Но это был неправильный ответ. Помогают не из-за того что не знают, а из-за того что знают.

«Что они знали обо мне?»

Быстрый перебор информации привел к одному единственному выводу.

«Аянами. И Хикари и Мисато думали, что я как благородный рыцарь полез в Еву, чтобы ее спасти».

Я усмехнулся. Да, я прекрасно помнил свои мысли о Рей – и при нашей первой встрече, и все последующие. А еще я помнил, что я не рыцарь. Я – эгоистичная тварь, которая во всем прежде всего ищет свою выгоду. И говорить себе, что я изменился... Это можно было проверить всего одним способом. Способом, которого я боялся до смерти. И это почти не преувеличение. Почти – это потому, что я жив. Хе.

***

Дата добавления: 2015-09-06