Двадцать четвертое октября. Пятница.

КОРИДОР ШКОЛЫ РОКЛЭНД; 15:16.

Лайла достает из кармана полученный от Триппа блокнот и перечитывает текст к ее песне о вине, мечтая проскользнуть сквозь законы времени и пространства и оказаться в пузыре невидимости. Если бы эта мечта сбылась, она бы проводила куда больше времени за написанием песен.

Но вместо этого ей придется встретиться с Энни у шкафчика и пойти по магазинам с ней и ее мамой за одеждой для выступления.

Звонит телефон, это Энни. Нехотя Лайла убирает блокнот, закрывает шкафчик и отвечает на ходу.

– Привет, Энни... я как раз отходила от шкафчика и...

– Почему я узнаю об этом последней? – голос Энни прерывался от гнева.

– Что?

– Шоу талантов. Раз решила выступить сольно, должна была сначала сообщить это мне. И с каких это пор ты играешь на гитаре?

Сердце Лайлы забилось быстрее.

– Не понимаю, о чем ты говоришь. Где ты?

Энни отсоединяется.

Сбитая с толку, Лайла идет в другую сторону, в музыкальное крыло. Лист регистрации для шоу талантов висит на стене у репетиционного класса. Ее имя вписано почерком Триппа на время 16:30: Лайла Маркс – гитарное и вокальное соло.

Дверь репетиционной открывается и оттуда выходит Энни.

– Энни! Это написал Трипп. Это шутка. Смотри, я зачеркнула.

– Трипп?

– Мы беседовали о шоу талантов, и он в шутку сказал играть на гитаре, а не виолончели, и потом, видимо, и записал это.

Энни смотрит на нее, разворачивается и идет по коридору в сторону главного входа.

Лайла хмурится.

– Не сходи с ума.

Энни продолжает идти.

– Ну ладно, Энни. Стой.

Энни замирает, поджимает губы, ее глаза темнеют.

– На днях я тебя спрашивала, что между тобой и Триппом, и ты ответила ничего.

– Мы поговорили. Я должна докладывать тебе обо всех своих разговорах?

– Я не схожу с ума, Лайла, – медленно говорит Энни. – Я просто знаю, что он тебе не подходит. Он ненормальный, Лайла. У него даже друзей нет и...

– Энни, ты говоришь так, словно он мой парень. Но это не так. Забудь. Смотри, я не буду сольно выступать. Это была шутка.

Они замирают, неловко глядя друг на друга. Затем Энни переводит взгляд на подписной лист, где Лайла зачеркивает написанное Триппом.

– Ты не будешь выступать с соло?

– Нет.

– Еще хочешь пройтись по магазинам? – спрашивает Энни.

Лайла внутренне содрогается и старается не показать этого.

– Что теперь? – Энни приподнимает бровь. – Не можешь?

Энни подает ей возможность, и ложь быстро вылетает из рта.

– Хотела бы, Энни. Но позвонил папа и сказал, что записал меня к дантисту. Но можем сходить на выходных!

– Как скажешь, Лайла. – Энни уходит.

– Не злись на меня! – кричит Лайла. – Злись на моего папу. Или дантиста. Или мои зубы.

Энни пропадает из вида, и в коридоре становится тихо. Она чувствует вину, но так же и облегчение. Длинная прогулка до дома – самое то. Она убеждается, что Энни уехала, и только потом выходит. Напротив школы красным цветом на фоне голубого неба сияет клен. Кажется, что каждый лист поет яркостью. Она вздыхает и идет дальше.

Звонит ее телефон, и она рада увидеть имя Триппа.

– Из-за тебя у меня неприятности с Энни, – произносит она. – Регистрация на гитарное соло и...

– Я как-то не подумал об этом. Прости.

– Да. Ты еще за это получишь.

– Мисс Чет, не отомстить ли вы мне угрожаете?

– Я записала тебя на шоу талантов. Твое время 16:20. Не опаздывай.

– Негодяйка! Сотри.

– Что хорошего в музыке, если не с кем ей поделиться?

– Чтобы музыка была значимой, ей необязательно делиться.

– Обязательно. – Она переходит улицу. – Иначе это как аплодировать одной ладонью.

– Разве для моей души плохо песни в одиночестве в лесу? В этом нет своей ценности?

Она смеется.

– Ладно. Убедил. Я пою в дУше.

– Ага!

– Ну, лучше, когда музыкой делятся.

– Ты никогда не пела на публике?

– Нет.

– А почему?

– Я играю на виолончели. Это мое.

– Цып-цып-цып.

– Я не цыпленок. Я иду на прослушивание для шоу талантов с Энни.

– Ладно. Признаю. Цыпленок я. Сотри меня оттуда.

– Вот так правда выходит наружу.

– Ты сотрешь?

– Я даже не вписывала тебя.

Он смеется.

– Хорошо. Ну, надеюсь, остаток твоего дня будет... странно нечетным.

Ее черед смеяться.

– О-о, ну раз так, надеюсь, что остаток твое дня будет уравновешенно четным. Пока.

– Адъес.

Она закрывает телефон.

Вдоль улицы в ряд растут дубы, каждый из них окружен хороводом золотых и темно-красных листочков. Лайла смотрит вверх и улыбается, ветер развевает ей волосы.

Каждый раз рядом с Энни она напряжена, а когда разговаривает с Триппом, что-то радостное разливается внутри: флюиды, мление. Как если бы внутри ее души были подвешены поющие на ветру колокольчики, думает она, а его слова – это тот самый ветер, от которого они начинают петь.

Дата добавления: 2015-10-13