Немного о себе

Галий Галиев

В гостях у
инопланетян

Автор книги более сорока лет имел контакты с иноземными цивилизациями. В книге описывается быт, религия, технические достижения других миров. Много в ней изобретательских мыслей. Идет разговор о сложных научных гипотезах инопланетян. Некоторые из них могут оказать большую услугу нашей современной науке.

Казань, 1997

	напишите автору...	1. Немного о себе 2. В гостях у пришельцев 3. Где ты, наш Бог всемогущий 4. Вопросы материеведения 5. Природа магнетизма и гравитации 6. Антигравитационная машина 7. Сотворение мира 8. Энергетика инопланетян 9. Мои несостоявшиеся изобретения 10. Крылатые дети (теплолеты) 11. Отпуск в космосе 12. Школы у инопланетян 13. Коммунистическое общество инопланетян 14. Идеологическая катастрофа

Немного о себе

Жизнь моя самая обычная.

Говорят, что я родился весной 1922 года, в деревне Ташчишма Атнинского района, в бедной безлошадной семье. В Поволжье тогда был страшный голод. В деревне люди десятками в день умирали от голода, обессилевшие сельчане были не в состоянии их похоронить.

Деревенский мулла назвал меня Муллагали, но в метрику свою все же не записал, - думал, наверное, что все равно умру. Об этом я узнал только после окончании седьмого класса. В метрике за 1922 год муллой были записаны тринадцать детей из более зажиточных семей, но даже из них в живых остались только три девочки.

Мой отец был известным мастером-плотником. Часто его приглашали в соседние деревни для строительства домов. Он от зари до зари работал топором. Усталый, раздраженный приезжал домой, бил маму, громил и ломал все, что попадется ему под руку.

Зимними месяцами наш дом превращался в столярную мастерскую. С утра до вечера в доме пилили, стругали, стучали, - отец с братом изготовляли на заказ оконные рамы, двери, - всякую мелочь. Я с большим интересом наблюдал за их работой. Здесь же гулял новорожденный теленок и ягнята...

Дом отапливали соломой. Мама пекла хлеб, готовила пищу. Пряла нитки, на самодельном станке ткала льняное полотно. Вечерами, под керосиновой лампой, она с моей сестрой вязала, штопала, чинила одежду. На заказ вязали рыболовные сети. Дома всегда кипела работа.

Все заработанные деньги уходили на налоги, платили за обработку земельных участков, покупали продукты питания, муку.

Отец был безграмотным человеком. Видел несправедливость, во всем этом обвинял коммунистов. В те времена деревенский актив, коммунисты, были в основном бывшие бедные малограмотные батраки, - люди, ничего не умеющие делать, неудачники. Трудолюбивых, зажиточных крестьян они называли кулаками, их репрессировали.

Отец не был каким-то классовым врагом. Он был просто убежденным религиозным фанатиком. Мы вступили в колхоз позже других, нам, единоличникам, вдвойне труднее было обрабатывать землю. Лошадь нам давали только по окончании весенне-полевых работ.

Отец не доверял Советской власти, боялся коммунистов, мне и моей сестре было категорически запрещено вступать в пионеры, участвовать в школьных кружках самодеятельности.

В семье часто были ссоры, драки. Мы иногда боялись придти домой. Подкрадывались, прислушивались и только после этого входили в дом.

В моем детстве три года был неурожай, страшный голод. Люди на ручных санях и на лошадях за 40 километров привозили с крахмального завода в Арске картофельные очистки. Мама пекла из них лепешки, мы ели. Весной собирали крапиву, лебеду, съедобные травы. Летом ездили в Казань за хлебом. По два часа стояли в очередях, давали только по одной буханке. Ночевали на вокзале, за два-три дня с трудом покупали 10-15 буханок хлеба. Из Арска, в котомках, приносили их домой. Я тогда со слезами читал рассказ Чехова про Ваньку Жукова. Ему было очень трудно, а нам еще труднее.

Отец был очень строгим, за каждый проступок всегда строго наказывал. В школу мы ходили в соседнюю деревню. По пути были колхозные огороды. Ребята иногда заходили, срывали там огурцы. А меня они как-то назвали трусом. Я тоже залез в огород, сорвал два огурца. Это заметил сторож, сообщил моему отцу. Отец бил меня до потери сознания, многие дни потом ходил в синяках. И в жизни после этого никогда и ничего не брал чужого. Не пил, не курил.

Я благодарен своему отцу за то, что он учил меня честности, доброте, трудолюбию. Это мне очень пригодилось в жизни. Никто не сомневался в моей честности, добропорядочности.

В 12-13-летнем возрасте я овладел всеми секретами столярного дела. Самостоятельно изготавливал всякую мебель, вещи домашнего обихода, оконные рамы, их стеклил, красил, устанавливал. Делал медленно, долго, а все говорили, что у меня получается лучше, красивее. Все это очень пригодилось мне в жизни.

В те годы все мальчишки работали в колхозе. Нам с утра запрягали лошадей. Целыми днями мы возили на поля навоз, перевозили сено, солому, работали на ферме. Помогали убирать овощи, картошку.

В нашей деревне было развито ремесло по изготовлению кирпичей. Месили глину, формовали их колотушками, многократно их перекладывали, сушили. Затем их обжигали и продавали для кладки деревенских печей. Я тоже в 14-15-летнем возрасте занимался этим тяжелым физическим трудом.

Был такой случай. Брат мой доставал глину, для изготовления кирпичей, с глубины примерно один метр. В глине он нашел голубоватый стеклянный шарик размером с крупное куриное яйцо. Он был тяжелый, очень гладкий, немного сплюснутый, репообразный. Я учился тогда в первом классе, и брат отдал шарик мне.

Шарик переливался на солнце всеми цветами радуги, мне казалось, что он постоянно меняет свой цвет. Я был убежден, что это волшебное, сказочное вещество. Постоянно носил его с собой, ложась спать, клал его под голову. Наверно, из-за этих моих фантазий мне начали сниться совершенно необычные цветные сны. Я летал по воздуху, опускался к морским глубинам, посещал сказочные горы, леса, дворцы. Если начинал об этом рассказывать, надо мной все смеялись. Наверно, было в этих рассказах больше фантазии.

В нашей деревне самым грамотным человеком считался директор школы. Мы его с уважением называли Зайни-абы. Он однажды внимательно рассмотрел мою игрушку и сказал, что это "лунный камень". Когда я рассказал ему о своих сновидениях, он, наверное, с иронией, сказал: "Ты будешь великим изобретателем". А я всю жизнь верил и не верил его словам, но все же на всякий случай ожидал свои "алые паруса".

Однажды старшие мальчишки отняли у меня мой стеклянный шарик, стали играть в "какмешу". Они тяжелыми деревянными клюшками ударяли по шарику. Он далеко отлетал в сторону, мальчишки приносили его и снова и снова ударяли по шарику. Наконец мне с трудом удалось отнять у них шарик. Он был весь покрыт выбоинами, царапинами. Ночью мне приснились страшные кошмарные сновидения.

На другой день от шарика сами по себе стали отделяться тонкие кусочки наподобие яичной скорлупы и на моих глазах он рассыпался.

Я долго плакал, затем я собрал все осколки и похоронил их в огороде. Приятные, сказочные, цветные сновидения возобновились.

В школу я пошел позже своих сверстников. Говорят, был слабым и болезненным. В годы учебы ничем не отличался от средних учеников. После первого класса, научившись бегло читать, начал ходить в сельскую библиотеку. Книг было очень мало. Я читал только фантастику и научно-познавательные книги: о ракетах, о полетах на Луну, на Марс. Больше всего мне нравились книги Жюль Верна. Твердо знал строение Солнечной системы, многое другое.

Наши школьные учителя имели 5-7 классов образования. Иногда возникали "недоразумения". Например, в третьем классе, учитель спрашивает меня: "Отчего возникает ветер?" Я ему сказал, что в результате вращения земного шара. Все засмеялись, а учитель поставил мне "двойку". А я знал материал гораздо шире, мог бы более подробно рассказать, что в результате вращения поверхность Земли разогревается неравномерно и т.д.

В школьные годы мы с моим другом Мансуром изготовляли самодельные фотоаппараты, фотографировали, проявляли фотоснимки. Изготавливали детекторные радиоприемники. Кристаллы для детекторов изготовляли тоже сами, из серы и свинца. Нас поддерживал и всегда нам помогал наш школьный учитель химии Мухтар-абы.

В шестом классе (это был 1936 год), прочитав какую-то брошюру, не имея ни малейшего понятия о телевидении, мы взялись строить телевизор. Как я узнал многие годы спустя, тогда в Казани изготовлялись опытные телевизоры и производилась телепередача на 32 строки. В этих телевизорах были установлены зеркала на вращающихся барабанах. Они должны были производить механическую развертку изображения. Зеркала на барабанах освещались неоновыми лампами, и на барабане в черно-белых квадратиках должны были наблюдаться различные геометрические фигуры, силуэты. И вот такой телевизор мы пытались изготовить, даже не зная, на какой волне передаются такие телесигналы!

Нашим героем был Павел Корчагин, мы во всем старались ему подражать. Мы были готовы всю жизнь бороться за справедливость, за лучшую жизнь человечества. Искали мнимых врагов, в карманах носили самодельные пистолеты-самопалы. Готовились защищать свою страну от внешних врагов. Активно участвовали в кружках осоавиахима. Я лично имел все четыре значка осоавиахима. Смотрели фильм "Если завтра война", пели "ни вершка не отдадим" и про тачанки. Гордились мощью Красной Армии. Все думали: любого врага быстро одолеем, пусть только сунется.

Семь классов я окончил с похвальной грамотой. Мечтал поступить в Казанский авиационный техникум, но из-за отсутствия метрики опоздал, - техникум был уже укомплектован. Пришлось поступать в Свияжский сельхозтехникум, собирался стать техником-землестроителем.

Стипендия была 49-53 рубля. На эти деньги нас два раза в день кормили в столовой. Зимой плохо отапливалось общежитие. Из деревни ожидать помощи было нечего. Из-за тяжелого положения техникум распался. Я успел окончить три курса. Вернулся домой, и на зиму устроился работать учителем в соседнем селе.

В студенческие годы мною были написаны несколько писем с различными изобретениями. Я не претендовал на право изобретения, не требовал ничего, просто излагал на бумаге свои мальчишеские фантазии.

Например, прочитал как-то статью о тяжелой судьбе гидрометеорологов, что они годами живут в отдаленных районах страны. Мною было предложен проект и подробное устройство автоматических гидрометеорологических станций, которые в течении года должны были передавать по радио информацию о состоянии погоды. Или, прочитал: на военных кораблях, на крейсерах и линкорах, для получения большого количества пара применяются по 30-40 паровых котлов. Я писал: почему в паровых котлах разогревается такое большое количество воды? Было бы целесообразнее нагнетать в огнеупорные трубы воду под большим давлением, в них нагревать воду до 700-1000 градусов, при этом вся вода превращается в пар с давлением до 600 атм. Теперь на всех АЭС и ТЭС применяются примерно такие же котлы мощностью в несколько мегаватт...

Был призван в армию спустя два месяца после начала войны. Военную подготовку прошел в Куйбышеве. Оттуда нас, группу солдат со среднем образованием, отправили в Москву, в военное училище связи. Но вскоре училище эвакуировали в Новосибирск, а нас, новый набор, разогнали по военным частям. Я попал в ОМСДОН - ныне это известная дивизия имени Дзержинского.

Дивизия тогда готовились к Октябрьскому параду. Ночью патрулировали по Москве. Спали по два-три часа. В сутки по 4-5 раз объявляют воздушную тревогу. Над домами летят фашистские самолеты, разбрасывают зажигательные, фугасные бомбы. Горят дома, взрываются бомбы, светят прожектора, в воздухе свистят осколки зенитных снарядов. Нас воздушные тревоги не касаются - мы занимаемся своим делом - днем готовимся к параду, ночью патрулируем или дежурим на крышах домов.

Наконец состоялся долгожданный парад. Я в первый раз на Красной площади. Пасмурная погода, идет мягкий снег. Все здания, окружающие Красную площадь, покрашены светомаскировочными красками. Сверху они, по-видимому, должны напоминать деревенские домики. Над Кремлем висят стратостаты...

По площадь гремит трехкратное "ура". На мавзолее появляются члены правительства во главе со Сталиным. Все знали - враг за 4 месяца вплотную подошел к Москве, нависла смертельная опасность. Красная площадь может быть обстреляна дальнобойными орудиями. В любую минуту нас могли разбомбить фашистские самолеты.

Маршал Буденный делает обход войск, затем слушаем речь Сталина: Враг будет разбит... Победа будет за нами... Мы бесконечно верим ему.

Играют фанфары, торжественным маршем проходит наша гордость - кавалерия, тачанки. Затем колонны перестраиваются к торжественному маршу, идут через заснеженную Красную площадь, идут с вещевыми мешками за спиной, в них трехдневный сухой паек. Наверно, половина идущих уходит безвозвратно...

Около месяца мы занимали оборону. В середине декабря началось генеральное наступление войск под Москвой.

С первых же дней на фронте я убедился, что у нас, кроме морального духа солдат, нет ничего для ведения войны. Фашистские танки безнаказанно проходили в тыл через наши окопы, разрушали наши оборонительные сооружения. Некоторые слабодушные солдаты выбегали из окопов, танки их догоняли, давили гусеницами, затем также безнаказанно уходили обратно. Мы бросали в них зажигательные бутылки, связки гранат, - почему-то ни один танк на моих глазах не загорелся, как они горят в кинофильмах. Артиллерии на нашем участке не было.

В том году была очень ранняя холодная зима. Мы в шинелях, валенках, в ватных брюках бессменно сидели в замерзших окопах. При 30-40-градусных морозах промерзали до костей. Страшнее всего были не танки, бомбежки и артобстрелы, а русские морозы.

Я всю войну прошел рядовым солдатом. Воевал под Москвой, на Кавказе, в Крыму, под Сталинградом.

На фронте под Москвой я был вторым номером пулеметчика. Моя задача была носить одиннадцатикилограммовую металлическую коробку с тремя магазинами. В них было всего 141 патрон. А пулеметная лента с 250 патронами весила всего семь килограммов. Я долго думал, как ручной пулемет переделать на ленточное питание. Об этом рассказал комиссару полка майору Цыганкову. Летом 1942 года ручной пулемет ПД был оснащен мною специальным приемником для ленточного питания. Изобретение куда-то сдали. Никакого ответа не получил. В 1943 году появился станковый пулемет Горюнова с таким же приемником. А в 45-ом появился ротный пулемет, где полностью было скопировано мое изобретение.

1943 год. На оружейной базе в городе Иваново мною был изготовлен автомат собственной конструкции. Из-за высокой скорострельности он на вооружение не принимается. Я хорошо знал, что при стрельбе очередями только первая пуля идет в цель. Зная это, в 45-ом году мною был изготовлен замедлитель темпа стрельбы к автомату ППС. Доказал на практике, что при скорострельности 250 выстрелов в минуту с автомата можно вести прицельный огонь очередями, все пули идут в цель. В дальнейшем, в 60-е годы такие замедлители были использованы в автомате Калашникова.

Я тяжело переживал, что мое изобретение было присвоено конструкторами. Уже после войны, в 50-х годах, написал жалобы в Москву в министерство обороны, затем в ЦК. В своих письмах приводил неопровержимые доказательства, указывал фамилии свидетелей, которые в то время еще находились в Москве, занимали высокие посты, хорошо знали, помнили меня, могли бы все подтвердить. Два раза меня вызывали в Москву. По три-четыре дня ночевал на вокзале, так как не мог устроиться в гостиницу. Многие часы просиживал в приемной комнате, ожидая вызова. А разговор всегда был короткий, каждый раз одно и то же: "Ты был солдатом, а там высокообразованные кадры, инженера, ученые... Выходит, они грамотнее, умнее тебя, им лучше знать..." Расписывался: "Ответом удовлетворен". Оба раза ни с чем вернулся домой...

В начале 45-го года был направлен для учебы в военно-техническое училище в Москве. С гордостью носил пограничную форму. В марте месяце нас направили в Крым, наши курсанты охраняли Ялтинскую конференцию. Видел там Сталина, Рузвельта, Черчилля.

После возвращения из Крыма начались бесконечные строевые подготовки. Мы готовились к предстоящему Параду Победы. Парад состоялся 24 июня под проливным дождем. Наша колонна из 200 человек представляла советских пограничников.

Сразу после парада наше училище перевели в Харьков. Учились мы в исключительно тяжелых условиях. Училище было разрушено до основания. Учились и одновременно строили для себя столовую, казармы, учебные классы. А ночью патрулировали по городу.

В годы учебы в Харькове приходилось делать все, был и каменщиком, и штукатуром, маляром и т.д. Кроме того, нас обучали слесарному, кузнечному делу. Я научился работать на всех деревообрабатывающих и металлорежущих станках. Овладел мастерством газовой и электросварки. В жизни все это очень пригодилось.

В сентябре 1947 года, по окончании училища, мне было присвоено звание лейтенанта технической службы. И еще четыре года воевал в Тернопольской области против бендеровцев. Это было бессмысленное кровопролитие.

За годы службы там отрекомендовал себя в качестве технически грамотного, умеющего "делать все" офицера. Наверно поэтому в 51-ом году был направлен в Ленинград для дальнейшего прохождения службы. В частях Ленинградского военного гарнизона прослужил еще 22 года.

Дата добавления: 2015-10-13