Часть 1. Янтарь мы прошли практически без приключений

Янтарь мы прошли практически без приключений. Даже самые матерые мутанты обычно сторонятся столь огромных, по местным меркам отрядов. Мои соратники почти все облачились в плащи, лишь Шархан так и не нашел подходящего размера и шел в ничем не прикрытом бронекостюме. Издалека мы скорее всего выглядели слишком разросшейся кучкой бродяг, и если бы не наш лидер в комбезе наемников, могли бы не переживать о маскировке. Теперь приходилось быть внимательнее. Шархан заведомо отдал приказ не приближаться к встреченным бродягам, а в случае неожиданной встречи стрелять на поражение. Конечно, убивать всех подряд было не лучшей затеей, но в подобной ситуации о чистоплюйстве стоило забыть.

Зомбаки не докучали, мутанты обходили стороной, а бродяги в здешних местах попадаются не часто. Гоблин прокладывал маршрут, фактически став для нас «отмычкой». Аномалии встречались достаточно часто, но мы все равно спешили. Шлеп то и дело останавливался и проводил рекогносцировку, но сам не стрелял, а выдавал мне короткие указания, наподобие:

- Мрак, дистанция сто метров, направление три часа.

И мне, счастливому обладателю «Винтореза», приходилось по- тихому снимать зомбаков или выцеливать замерших на корточках снорков. ВСС исправно дырявила черепа и плоть местной нечисти, разбрызгивая сгнившие мозги и осколки черепов.

Свинцовые тучи застилали небо, с противоположного берега «озера» доносился жутковатый вой слепых псов. С приходом сумерек, атмосфера сгущалась еще больше. Даже повидавшие Смерть наемники старались держаться плотнее, а Шархан постоянно пересчитывал отряд. Фонари никто включать не стал, лишь кое- кто нацепил громоздкие ПНВ.

Местом ночевки Гоблин предложил хижину на северных болотах Агропрома, однако до нее еще нужно было добраться. Как мы не спешили, но аномалии существенно притормаживали продвижение. Тьма опускалась на наши головы прохладным одеялом и скрадывала очертания ловушек от взгляда проводника.

Аномалии то и дело издавали свои специфические звуки, ветер шелестел в камышах и шевелил редкие мочала кустарников. Наш проводник остановился и приложил руку к глазам. В нашей группе этот жест предупреждал, что не мешало бы снять ПНВ. Но Гоблин опоздал, Хлор и кто- то еще успели словить «зайчиков». Знаю я это ощущение, будто на сварку без маски глянул.

Почти все развернулись в сторону озера, лишь Кабан безучастно прикрывал тылы. Посмотреть было на что. Прямо в центре Янтаря появилась какая- то неизвестная мне аномалия и заливала ровным голубоватым светом все вокруг. Местный подводный мир показал себя во всей своей жутковатой и грустной красе. Гнилые, насквозь проржавевшие остовы грузовиков и «таблеток» служили пристанищем для огромного количества различных существ. Аномалия всполошила местных обитателей и среди груд металла зашевелились особи всех видов.

У самой кромки проносились стайки какой- то мелкой рыбешки, поблескивая яркой серебристой чешуей. Где- то в толще возились огромные раки, с громадными клешнями. Я прильнул к оптическому прицелу и прямо под аномалией заметил громадную тушу, которая ворочалась между пожарным грузовиком и машиной скорой помощи. Какие- то мелкие щупальца или усики колебались под потоками воды и похоже, шевелились сами по себе. Палец на спусковом крючке инстинктивно напрягся, увиденное пробудило желание сделать пару выстрелов, но я поспешил одернуть себя.

- Хватит рассусоливать, выдвигаемся! И так времени нет! - Главарь толкнул Гоблина и тот, сверившись с показаниями детектора, двинул дальше. После увиденного, я не сунусь в воду Зоны ни за какие деньги.

С Янтаря мы выбрались уже ночью, двигаясь с включенными ПНВ и сразу двумя проводниками, которые прокладывали путь, плотно разбрасывая болты. Напряжение возрастало, потому как ночь в Зоне это нечто особенное. Днем на большую группу вряд ли отважится напасть и кровосос, а вот ночью и парочка снорков может доставить серьезные неприятности.

Наемники двигались тихо, без лишних звуков и разговоров, словно тени. Люди чужды Зоне, а потому ночь не дает нам возможности раскрыть свои охотничьи таланты, а вгоняет в ужас и заставляет прятаться по схронам и временным укрытиям. Кто- то приспосабливается лучше, кто- то хуже, но в конце концов мы все здесь жертвы. Среди людей редко встречаются настоящие хищники. Хотя я знал одну весьма интересную уловку, которой меня обучил наш соратник Баржа, земля ему пухом… Суть этой хитрости была странноватой, но как показала практика, вполне действенной. После того разговора, в рейдах я старался думать не как жертва, а как хищник. Местные твари ведь почти все телепатией обладают, и за версту страх чуют. А ежели страх свой перебороть и думать, как настоящий хищник, мутанты тебя сторониться начнут.

На данный момент стоило поступить именно так, и я уверен, многие припомнили эту байку. Честно сказать, я ощущал себя хищником всегда и везде. Например на Большой Земле, пробираясь средь толп серых людишек и зная, что можешь убить любого движением руки, уверенность приходит сама. Здесь, Зона малость остудила мой пыл и сбила спесь, однако средь людских особей, если кто и были здесь хищниками, так это наемники. Ни одиночки, ни бандиты, ни Свобода и даже не Долг, а именно мы – наймиты. Голубовато- серых теней наших комбезов боится каждый, кто маломальски знаком с Зона- индустрией. Что может быть хуже, чем люди, убивающие и отлавливающие других за деньги?

Я оскалился, надеясь, что никто не увидит в темноте звериную «улыбочку», однако взглянувший на меня Хулио поперхнулся и поспешил отвести взгляд. Мягковат парень, уже начал меня побаиваться. Оно и не удивительно… Мраком меня прозвали как раз за тяжелый, мрачноватый взгляд и паяльник в бедре одного туповатого бандита, который вздумал качать права, когда мы вместе пережидали выброс в их схроне. Ну подумаешь мне вдруг приперло помочиться и я не заметил его любимый матрас. Что тут такого? Разве стоил тот матрас трех выбитых зубов, обожженной дырки в бедре от паяльника и трещины в ребре? Не думаю…

Холмы расступились, и взору наших «ночников» предстало болото Агропрома. Янтарь тоже был всего лишь оврагом затопленным грунтовыми водами, однако он выглядел полноценным водоемом по сравнению с местным «аналогом».Чернильно- черная, вязкая жижа застилала пространство, размером с футбольное поле. Камыши здесь росли неровными густыми пучками, а прямо посреди болота, на островке, возвышалась деревянная хижина.

Кое- где гравитационные аномалии искажали ровную водяную гладь и образовывали «холмы» и «впадины» прямо в воде. Через приборы ночного виденья картина выглядела еще более футуристично и нереально.

Шархан остановил группу и некоторое время оглядывал окрестности, после чего негромко приказал:

- Шлюз, Мрак и Гоблин, проверьте хибару. Только в темпе и по тихому.

- Окей босс. – Я перезарядил и повесил на плечо ВСС, вооружившись БП. На коротких дистанциях гораздо удобнее палить из пистолета, это и псевдоплоти понятно.

Шлюз был вооружен дробовиком и исполнял роль «главного калибра», а малость измотанный Гоблин шел впереди и прокладывал дорогу. Интересно, чем он так нашему лидеру насолил, что тот его всю дорогу мурыжит?

Пока мы аккуратно, и по возможности тихо, продвигались по небольшим деревянным мостикам вглубь болота, наши соратники организовали нам царское прикрытие. Шлеп контролировал местность вокруг сквозь прицел СВД, готовый в любой момент обезвредить угрозу. Остальные наемники растеклись неровной цепью и контролировали отдельные сектора, обеспечивая безопасность с тыла и по основному направлению.

Трухлявые, прогнившие доски проседали и грозили уйти из- под ног. Камыш шелестел жутковато и одновременно грустно, будто мертвец поющий о былом. Странно, почему мне в голову пришло именно это сравнение? Ладно, не суть.

Грязь чавкала, ветер шелестел, а я чуял недоброе. Нет, конкретного напряжения не было и страх волнами не накатывал. Резкого нежелания идти в хатенку тоже не появилось, хотя иногда со мной такое случается. Еще до Зоны я иногда ощущал неприятности холкой, можно сказать шерстью на загривке. Когда должно случиться что- то очень страшное или неожиданное, у меня волосы на шее дыбом встают. Так вот сейчас моя интуиция так не реагировала, но признаки жизни продавала. Что- то или кто- то ждал нас в хибаре, это было очевидно.

Когда мы подошли ближе, я заметил желтоватое свечение в одном из окошек. Будто там костер горел небольшой или спиртовка. Судя по всему кто- то уже занял намеченное нами место стоянки и у нас оставалось всего три варианта действий. Первый: культурно присоседиться к бродягам. Мда… Вряд ли такое прокатит. Второй вариант: некультурно присоседится, с членовредительством и возможно несколькими летальными исходами. Это уже более реалистичный вариант, но мое чутье подсказывало что убивать мы никого не будем. Третий вариант, просто по тихому свалить, не канал вовсе. Ну где вы видели отряд вооруженных головорезов, шарахающийся от пары- тройки бродяг?

Пока я размышлял как быть, Гоблин решил действовать. Тяжелый металлический болт пролетел сквозь пустую оконную раму и приземлился… Похоже кому- то прямо по макушке. Во всяком случае, мат из хаты доносился выше чем трехэтажный. Гоблин схватился за пушку, а мы с Шлюзом расслабились и опустили стволы. Закончив поносить нас крепким словцом, в окне показался старинный дед с огромной седой бородой и в ушанке. В руках он держал заряженный обрез и целился аккурат в лоб Гоблину.

- Вы какого- ляда железяками тута раскидались? – Гоблин нацелился прямо на старика, но я рукой опустил его ствол к земле.

- Не серчай дядь Саш, мы ж не со злобы. – Я улыбнулся своим воспоминаниям и пошел на встречу старому знакомому.

Часть 2 - «Новогодняя»

Через пятнадцать минут мы заняли позицию посреди болот и Шархан распределил дежурства. Мне пришлось следить за костром до двенадцати, после чего меня должен кто- то сменить. Наш главарь лег спать сразу и по понятным причинам дежурства ему не осталось. Мы с Шлепом и Кабаном отправили Гоблина на боковую, пообещав отстоять за него. Ему и так крепко от босса досталось, весь день группу вел, так еще и дежурить выпало на «собачью вахту». Не знаю почему наш «полководец» в последнее время так дрючит мужика, но отдохнуть ему нужно.

Дядя Саша был рад и не рад нам одновременно. Из всей нашей шайки он знал только меня и Шлюза, потому как мыне раз пересекались. Наемников в целом он не признавал вообще, постоянно утверждая, что мы ерундой маемся.

Вообще, мне этот старик всегда нравился, потому как мужиком он был бодрым, решительным и абсолютно шибанутым. Ну вот какой нормальный человек постучится в схрон наемников за солью, причем сразу после выброса? Мы его тогда в первый раз увидели, думали призрак. Ан нет, дедуля то оказался живее всех живых.

Я уселся у костра, опершись о прислоненный к стене рюкзак. Плечи побаливали после похода, ноги гудели. За окном дул вездесущий ветер, иногда проносясь по хибаре темным, мрачным вихрем. В окне то и дело мелькали тени моих соратников, которые охраняли сон остальных.

Мне не спроста досталось столь козырное местечко. Меня иногда клинит по ночам и все это прекрасно знают. Что значит клинит? Иногда я ухожу ночью в Зону… Просто не могу удержаться, срываюсь, глядя в сумрак этих мест. В такие моменты мне кажется, что Зона зовет меня… Сознание отключается, и я просто скрываюсь во тьме. С этим псевдолунатизмом бороться я был не в силах, но случалось такое со мной не часто. Однажды я очнулся на военных складах, сидя в крови. Рядом валялись три трупа в рваных куртках, какие- то бродяги или бандиты. Мне было плевать. Голова кружилась, перед глазами плыло и я просто поспешил обратно к Диким Территориям. Еще парочка таких случаев закончилась менее интересно, на Янтаре с головой зомби в руках и у окраины Бара, под прицелом «Абаканов» трех, ничего не понимающих долговцев. После этого в группе на меня стали коситься, но вот уже пару месяцев я был спокоен и вроде бы все улеглось.

Задумавшись о Зове, я невольно всколыхнул его и тьма за окном вдруг опять позвала. Я поспешил отвести взгляд и придвинулся к костру. Дядя Саша возился со своим старинным рюкзаком, залатывая очередную дырень. Мозолистые кисти ловко орудовали шилом и ниткой, словно в прошлом дед был портным. А может так и было…

- Дядь Саш, а ты чего тут забыл вообще? На Янтарь идешь? – Я подкинул ветку в костер и взглянул на деда. Тот отложил рюкзак и вздохнул, вдруг разом потеряв всю свою бодрость.

- Сёмка куды- то пропал. Я к ферме нашей в Долине пришел, а его нема. Думаю, может где рядом околачивается, все обег, да не отыскал бедолагу. – Дед негромко всхлипнул, а я вспомнил Сёмку. Когда я его видел в последний раз, он играл с Утюгом, в схроне недалеко от Лиманска. Шлеп тогда меня уговаривал замочить обоих, а я ему чуть в морду не двинул, да приказал помалкивать. Эх, Сёмка…

- Так и не нашелся? Может где в жадинке застрял или в канаве какой? – Спросил я, опуская глаза к костру. Случилось то, что должно было случится, и не стоило искать оправданий. Правде нужно смотреть в глаза, но даже у такого бессердечного ублюдка как я, язык не повернулся окончательно лишить надежды старика.

- Это ж моя кровиночка последняя, унучек… - По грубым обветренным щекам скатилась одинокая мужская слеза. – Я ж его с пеленочек на вот этих руках носил, в детсад за семь кил`ометров водил, по тайге ходили вместе… Он жеж как сорвался в эту Зону вашу проклятущую, так и я следом. Даже…

Дед не договорил и уныло опустил руки, молча глядя в костер. Я достал из водонепроницаемого портсигара сигарету и прикурил бензиновой зажигалкой. Дядя Саша уныло взглянул на меня и с недовольством пробурчал:

- Сколько раз говорил, у костра не прикуривай от этой вашей белиберды.

Я рассеянно кивнул, погружаясь в воспоминания…

Это была Зима. Именно так, с большой буквы. Зона решила устроить всем «праздник» и снега намело по самые помидоры. Я возвращался из- за Периметра по срочному вызову, но с Кордона высунуться так и не смог. Метель била по не защищенным респиратором глазам и вскоре я брел почти вслепую. На горизонте показалось какое- то разрушенное строение, и во мне вновь загорелась надежда. Больше идти было некуда, в Деревне Новичков меня могут узнать, до Свалки не дотяну… Не на блокпост вояк же идти.

Я с трудом обернулся и разглядел позади разрушенный мост. Так… Примерно понятно где я. Тут домик недалеко один целый есть, там и пережду метель.

Едва на горизонте нарисовались стены старой, осыпающейся хатенки, я стал набирать скорость и почти бегом влетел в деревянную дверь… Которая оказалась закрытой! От негодования, я даже забыл правила выноса дверей и тупо врезался в доски плечом. Но не все было так просто, единственная преграда на пути к спокойствию оказалась на редкость крепкой. Я ударил еще несколько раз кулаком, потом ногой и уже занес над головой приклад своего калаша… Как дверь спокойно отворилась мне навстречу и с порога понеслись увесистые маты. Дед Саня стоял опершись на двустволку и поносил идиота ломящегося в дверь. Под конец своего нецензурного монолога он узнал меня и уже спокойнее, но все еще недовольно, буркнул себе под нос.

- А, ты… Чего ломится- то? Постучаться не мог? Проходь давай, замерз небось. – Он отошел внутрь, пропуская меня и закрыл дверь.

- Фууух… Ну и погодка, да дед? – Я скинул с плеча рюкзак и стал отряхивать пальто от снега.

- Да… Разбушевалась нынче Зона. Ты откуда прешь наемник? – Дед взялся сметать с меня снег старым веником.

- Да я только из Зоны выбрался и Шархан меня обратно вызвал. Падла!

Я окончательно скинул пальто, оставшись в «Заре», которую пришлось напялить что бы не палиться. В хатенке были забиты почти все окна, а в дальнем углу трещала печка. Оглядевшись, я в очередной раз загрустил. Всегда когда Дядь Сашу с Семкой вижу, не по себе. Все то немногое, что осталось от души, рвалось и подгоняло к горлу едкий ком. А сейчас так вообще…

Комната была украшена различными бумажными обертками, начищенными гильзами, непонятными кусками пластика… Кое- где даже стояли старые игрушки: растрепанные, но аккуратно зашитые куколки, плюшевые мишки… В центре комнаты стояла небольшая и немного кривая елочка, украшенная так же в разнобой. Все предметы, хоть немного похожие на украшение были собраны и развешаны по деревцу.

Рядом с елочкой сидел парень лет двадцати, с впавшими глазами и сухим, морщинистым лицом. На голове у него грустно повисла красно- белая шапочка, как у Деда Мороза. Изо рта парня тонкой нитью лилась слюна, челюсть была перекошена и взгляд казался затуманенным. Незнающий человек мог подумать, что у Семки просто какая- то тяжелая, редкая болезнь, и так в общем- то и было. Внук дяди Саши попал под выброс около года назад. Он не был восставшим мертвецом, скорее не до конца умер. Старик выхаживал парня как мог, не мог смириться с утратой единственного родственника и боролся за жизнь Семки до конца. Учил его заново разговаривать, играл, знакомил с мутантами и некоторыми людьми. Однажды отмудохал до полусмерти долговца, когда тот ударил Сёмку прикладом. Не все люди адекватно воспринимали эту странную парочку, а я почему- то сочувствовал и относился с пониманием, что для меня как минимум странно.

Я осторожно подсел к Семке и поправил шапку на голове. Под тканью проглядывались редкие волосы, аккуратно причесанные на бок. Парень некоторое время не проявлял активности, а потом протянул руку и с детской аккуратностью толкнул висящую на ёлке игрушку. Это был пластиковый карапуз лет трех, с почти стершейся улыбкой на лице. Сёма некоторое время рассматривал покачивающуюся игрушку и проскрипел:

- Дедхрхр… Деееед… - Челюсть у Семы перекосило и он с натугой пытался вымолвить слово. Из соседней комнаты показался дядя Саша и аккуратно поправил лицо парня.

- Чего ты, унучек? Хочешь чего- то? –Дед присел рядом и приобнял внука, совершенно не брезгуя вытер слюну с его лица и вымученно улыбнулся.

- Шххто э- э- то? – Рука парня указала на висящего в ветвях карапуза.

- Это, Семка, игрушка. Такими детки маленькие играются. – Старик тяжело вздохнул. – И ты игрался…

- Х- х- очу ир- р- га- ца. – Это было произнесено с какой- то детской ноткой, так наивно и чисто… Я подсел ближе, снял с елки карапуза и протянул Семке.

- Держи дружище. Давай поиграем. – На меня обратился немного удивленный взгляд, такой добрый и искренний, будто передо мной сидел трехлетний ребенок. Дед встормошился и запричитал:

- Ото и правда, поиграй с дядей Мраком. Тут у меня где- то игрушки ишо были… - дядя Сашастал ходить по комнате, собирая любые предметы, отдаленно напоминающие игрушки. Семка заметно оживился, стал двигаться более уверенно, потихоньку «просыпался».

Мы играли машинками, дядя Саша ходил вокруг, мы о чем- то говорили. Семка пытался разговаривать с нами, однако получалось не очень хорошо. Он выдавал рубленные фразы, пытался повторять за нами, ошибался, коверкал слова… Но, черт возьми, он нас понимал! Я с удивлением наблюдал за этими попытками вступить в диалог, а дед улыбался и становился веселее.

Когда окончательно стемнело, дядя Саша зажег керосинку и мы незаметно стихли. Сема снова сел прямо перед елкой, а я подкидывал дрова в печку. Курить дед приказал только в прихожей, потому что: «Внучек этого не любит».

Споткнувшись в темноте о какой- то предмет, я с удивлением обнаружил старый радиоприемник. Хм… Я и не видел таких никогда. После недолгого осмотра я поставил вещь из прошлого обратно. Новогоднее настроение пропало, украшенное дерево и грустный Семка в шапочке Деда Мороза только добавляли грусти, но я не жалел о том, что попал сюда. Не думаю, что попойка в Шаловливом Удаве была бы интереснее, чем тихое празднование в компании двух честных и чистых… Кхм? Людей? Можно ли назвать Семку человеком? Лично я знал огромное количество живых людей, которые были менее человечны, чем зомбированный внук дяди Саши. Да и что вообще означает определение человек? Человечность – доброта, честность, доброжелательность, сострадание, милосердие… Будь человеком – будь хорошим. Но ведь на самом деле мы все прогнили, причем гораздо хуже чем зомби… Мы гнием изнутри, души людей воняют алчностью и корыстью.

- Эй, наемник! Водку будешь? – Дед достал откуда- то бутылку «Казаков» и пару граненных стаканов. Мы присели у небольшого столика в углу и вскрыли по банке тушенки.

Ветер за окном завывал и похоже стихать не собирался. Мы неспешно поглощали немногочисленную снедь и разговаривали о том о сем. Семка время от времени бурчал себе под нос нечто непонятное, трогал игрушки и иногда ползал на четырех костях вокруг елочки и перекладывал игрушки. Новогоднего настроения не было. Какое настроение без шампанского, мандаринов и оливье? Скукота…

Мне взгрустнулось. Вспомнились все прошедшие новогодние праздники. И где я только не встречал очередной год… И в зачуханных барах, и с друзьями на улице, и дома в кругу семьи, и с девушками, и даже в одиночестве. Теперь вот в компании дяди Саши и его зомбированного внука, которые заслуживали в моих глазах огромное уважение и сострадание.

- Эх, уже почти одиннадцать… - Сказал я, взглянув на часы. Дед оживился и вскочил.

- Радио нужно, там по какой- то частоте нынешний лидер должников речь толкать будет. – Старик прошелся по комнате и достал откуда- то непонятную радиостанцию, с антенкой и двумя небольшими динамиками.

- Прям в двенадцать обращение будет? – Усмехнулся я. Этот цирк напомнил мне ежегодное обращение президента моей страны к её многочисленным жителям.

- Нет, в половину двенадцатого обещали. Он жеж вроде будет сам говорить, не запись.

Я освободил стол от остатков еды и мы водрузили радио прямо в центре. Дядя Саша лукаво улыбнулся и достал из мешка старую, еще советскую бутылку шампанского. Она весело бухнула по деревянной столешнице и я одобрительно оскалился. Грусть выветривалась, ей на смену наконец пришла предпраздничная бодрость.

Рядом с шампанским появлялись банки с консервированными ананасами, пакет мандаринов, бокалы и даже немного конфет. Я стал вскрывать консервы, Семка тоже оживился и суетился вокруг, мешая и роняя продукты. Но мы на него не сердились, лишь улыбались и шутили.

Новый год, на мой взгляд, один из самых адекватных и ненадуманных праздников. Эта ночь, есть некий барьер, позади которого можно смело оставить все трудности и неприятности, сбросить тяготы прошлого года и с уверенностью и искренней радостью встретить новый этап своей жизни. Мы все нуждаемся в эмоциональной разгрузке, и этот самообман в полночь тридцать первого декабря – лучший способ сбросить напряжение.

Зашипело радио. Мы все замерли и воззрились на приемник, словно горожане в двенадцать ночи на телевизор. Сквозь небольшие помехи раздался уверенный, ровный и спокойный голос отставного военного.

- Внимание! Всем сталкерам и сочувствующим! Говорит командир группировки специального назначения «Долг», генерал Воронин. В этот торжественный миг, я хочу обратиться ко всем людям, находящимся на территории Зоны. Нас всех объединяет это необычное место, несущее угрозу всему человечеству. Я не хочу сейчас затрагивать темы местной политики. Мы все заслуживаем уважения лишь потому, что прожили очередной год в условиях смертельной опасности. Каждый сталкер, каждый мой соратник и даже свободовец, помни – именно ты заслуживаешь благодарности всего остального человечества. Мы все принимаем основной удар Зоны. Я хотел бы обратиться к клану Свобода. Мы с вами имеем кардинально иные представления о поведении с этим странным явлением, но это не означает что наши цели не совпадают. Я считаю своим долгом оградить мир от заразы Зоны, уничтожить её и обеспечить чистое будущее для всего человечества. Если мы все умрем в этой неравной борьбе, именно вы будете учить людей жить в мире с Зоной.

От лица всей группировки, я хочу поздравить вас с наступающим праздником и пожелать удачи в Новом Году. Помните! Ваши цели бесспорно важны, но самое главное – остаться человеком.

Я задумчиво хмыкнул, а дед одобрительно закивал.

- Молодец, смолвил так смолвил. – И протянул руку что бы выключить приемник, но в этот момент раздались помехи и зазвучал еще один голос, немного надтреснутый и с хрипотцой:

- Спасибо генерал, а теперь моя очередь. Уважаемые бродяги, на связи лидер вольной общины Свобода, сталкер Лукаш. Я хотел бы обратиться к вам в этот чудесный миг. Мы все братья! Тяготы и лишения местного бытия не должны превращать нас в животных. Все обитающие здесь бродяги, помните, взаимовыручка это самое важное в этом не простом месте.

Мы обязаны найти общий язык с Зоной, ведь это уникальная точка соприкосновения с чем- то новым и неизведанным. Я хотел бы сказать спасибо всем, кто помогал нам весь год.

От всего клана, я желаю всем сталкерам попутного ветра и чистых тропок, а «Долгу» сил и терпения.Удачи вам, братцы!

Радио окончательно замолкло, а мы с дядь Сашей переглянулись.

- Ну мы прямо как отдельное государство. – Усмехнулся я, и глянул на Семку. Тот сидел рядом с нами на стульчике и пытался почистить мандарин. Пальцы не слушались, а аккуратно подстриженные ногти не могли подцепить упругую кожуру фрукта.

- Давай помогу дружище. – Я аккуратно забрал мандарин у парня и начал чистить его сам.

Дядя Саша заканчивал последние приготовления, мы с Семкой уплетали мандарины, я кормил его ананасами с вилки. Атмосфера праздника все же наступила.

Вскоре на моих наручных часах было уже без пяти полночь и мы взялись за бокалы. Шампанское выстрелило упругой белой струей и шипя разлилось по бокалам.

- Ну что, с новым годом вас друзья!

- С новым годом Мрак!

Мы еще долго кричали поздравления, допили шампанское и даже Семка с трудом осушил бокал.

Когда мы наконец уселись и затихли, он вдруг развернулся к деду и с трудом, но чисто и без запинок произнес:

- Я люблю тебя, де- е- душка.

Старик бросился и крепко обнял внука. По раскрасневшемуся, грубому лицу катились слезы.

- И я тебя люблю, Семушка…

Дата добавления: 2015-10-13