О эволюции познавании и чувстве синтеза

Познание внешнего мира осуществляется началом разума; эволюционируя в гармонии с развитием человека, разум своей собственной силой управляет ходом своего совершенствования и утверждает отдельные его этапы. Сначала на основании простейших наблюдений мы создаем или заимствуем от других людей формы мышления, т. е. мы вырабатываем самую технику мышления. Затем мы устанавливаем ряд условных, относительных вообще, но абсолютных для данной степени развития тезисов и принципов, составляющих как начала нашей логики, так и вообще, — мерила, шаблоны. Потом мы начинаем переоценивать все явления и феномены воспринимаемого нами мира, сравнивая их с шаблонами, определяя их разнствование, и одновременно с тем мы устанавливаем их причинную зависимость. Но вот наступает момент, когда вновь воспринятый нами феномен оказывается несоизмеримым с установленными нами шаблонами. Первое время человек в силу свойственной ему консервативности не решаясь приступить к переоценке самих шаблонов, попросту откидывает несоизмеримые с ними явления, как nul et non avenus. Но вот, наконец, приходит пора, когда масса накопившихся несоизмеримых с шаблонами феноменов начинает назойливо тяготить человека. Эволюционируя, он все чаще и чаще на них наталкивается; сомнения в абсолютности шаблонов все более и более усиливаются и рано или поздно приводят человека к сознанию неотложной необходимости пересоздать шаблоны заново. Наступает новый период эволюции, где происходит то же и вновь приводит к новому пересозданию шаблонов. Отсюда явствует, что, изучая нуменальный мир, человек должен обладать весьма эластичным сознанием. Он должен все время твердо памятовать, что образы и формы его восприятий суть не более, как совершенно условные этапы его мышления, что все эти формы потребны лишь для него самого, только в нем существуют в действительности, и то лишь в данный момент и при данных обстоятельствах. Сказанное может быть формулировано законом: «Путь постижения человека попеременно делится на участки, из которых каждый в свою очередь разделяется на два: первый — это изучение феноменов по шаблонам, второй — выработка шаблонов по феноменам». Постигая область трансцендентального, человек должен быть прежде всего готовым во всякий данный момент изменить самые основания, на которых до сих пор зиждилось его мышление; если он действительно хочет постигать вечность и бесконечность, он должен опираться лишь на свой собственный дух. Не только явления и восприятия внешнего мира, но и разум с его принципами, и даже более того, самые основы его логики для него все время должны представляться величинами совершенно условными, лишенными абсолютной незыблемости и нужными ему постольку, поскольку они в данный момент облегчают ему дальнейшее постижение. Как только они начинают переставать поддерживать его целиком, т.е. начинают в частях оказывать не помощь, а сопротивление, он должен тотчас же их бросать, делая это без всякого сожаления, и заняться выработкой более совершенных.

«Без помощи чувств мы никогда не сможем подняться к высшим познаниям, ибо в зрелище материального мира мы бы не смогли тогда даже предположить существование мира нематериального и невидимого».

Филон. [305]

«Мудрый служить внутреннему, а не внешнему; он отбрасывает объективное и держится за субъективное».

Лао-цзы [306]

В мире нет ничего случайного, как нет и действия, которое бы не вызывало определенных последствий и не обусловливалось само определенными причинами. Весь мир в целом, как и в частях, одинаково подчинен принципу сохранения энергии, т. е. постоянству суммы энергий кинетической и потенциальной. Будучи бесспорным на физическом плане, этот закон одинаково справедлив и для всех высших планов, как и для всякой деятельности человеческого духа, относящейся к Миру Божественному. Никогда и ничто не дается даром, всякий результат есть лишь эквивалент затраченных усилий, как и никакое усилие не пропадает, не вызвавши эквивалентных последствий. Безмерность мощи, безграничность возможностей, бесконечность форм, видов и степеней усилий человека проистекает из того, что с самого начала его космической жизни в искру духа его была заложена бесконечная сила. Всякий аспект бесконечности есть тоже бесконечность; вот почему, как ни велики задачи, лежащие пред человеком, как ни громаден и тягостен путь его, все равно его успех обеспечен, так как в искру его духа в самый момент ее рождения была заложена потенциальная возможность достижения. Эволюция человека и состоит в том, чтобы постепенно, сознательно и активно утверждать в реальности заложенные в него возможности. Человек всегда должен твердо памятовать, что единственной возможностью, единственным залогом достижения является энергия его собственного духа; всегда и во всем он должен опираться лишь на самого себя, памятуя, что из вне лежащего мира он может восприять лишь материал, запечатлевающий его волю и мысль, но что, вместе с тем, этот материал всегда инертен и в принципе не способен оказать ему самостоятельно активную помощь и облегчить победу. «Чтобы делать золото, надо иметь золото» — гласит великий девиз посвящения, и золото, которое надо иметь, — это энергия духа, безграничные возможности его, которые он должен уметь вызывать к активной деятельности.

Во время нормальной жизни, обыкновенной работы, мышления, чувствований и переживаний, человек пользуется лишь тем, что непосредственно дается восприятиями, свойственными его физическому существованию. Предоставленный самому себе, человек пользуется прежде всего своими физическими чувствованиями, с помощью их создает себе логику и технику мышления, и именно основываясь на них он начинает изучать вне его лежащий мир. Весь позитивизм есть не что иное, как стремление все понять и все объяснить путем применения простейших форм восприятия человеческого существа Такой метод необычайно ценен, так как он заставляет умолкнуть голос сомнения в достоверности воспринятого, ибо человек в любой данный момент может вновь продемонстрировать каждый свой опыт и передать другому человеку систему своих логических построений.

«Наш дух должен быть сначала питаем земными знаниями, прежде чем питаться наукой более высокой, также как наше тело должно быть питаемо молоком, раньше чем оно будет в состоянии воспринимать вещества более существенные».

Филон. [307]

Все восприятия высших сторон человеческого духа строго индивидуальны как по своей внутренней сущности, так и по внешней форме. Более того, ничто так рельефно не обрисовывает истинную индивидуальность человека как возвышеннейшие формы интуитивного познания; только через их посредство человек получает возможность впервые восчувствовать те тональности его «есмь», которые подобно граням алмаза дают искре Космического Духа блеск независимого личного бытия. Отсюда становится вполне понятным, что сведения, почерпнутые путем интуиции никогда и ни при каких условиях не могут быть переданы другим людям во всей их целостности. Как бы высоко ни стоял в глазах ученика авторитет его учителя, он не может в то же время не сознавать, что его собственные восприятия имеют одному ему присущие качества, имеют свою собственную индивидуальную окраску. Этим и объясняется общеизвестный традиционный закон, что все сверхфизические восприятия никогда не передаются Учителем ученику; только отдельные принципы, почерпнутые этим путем, обнародываются, и ученик может воспринять лишь непосредственные чувствованием их истинность, но ему никогда не открывается путь и способ, которыми они были получены.

«Чем глубже будет проникать адепт в невещественную сферу, чем ближе подойдет он к Неисповедимому Бытию, созерцание Которого дает ему счастье, тем менее будет он способен сообщить об этом другим, ибо Истина, являясь ему в формах Чистого Разума, универсальных и абсолютных, никогда не сможет быть заключена в формы разума или чувствительности, которые он пожелает дать ей. Много мистиков заблудилось в этом, и так как они недостаточно глубоко исследовали тройное видоизменение своего существа и не познали тайного состава человеческого кватернера, то им не был известен способ, которым совершается превращение идей, как в прогрессии восходящей, так и в нисходящей. Смешивая, таким образом, беспрестанно разум с мыслящей способностью и не делая различия между продуктами своей воли, поскольку она действовала в том или другом из этих видоизменений, они часто показывали обратное тому, что желали показать, и из пророков, каковыми они могли быть, они делались просто духовидцами».

Пифагор. «Золотые стихи». [308]

Чисто позитивное изучение способно вести человека лишь до известных пределов. Переходя от наблюдений отдельных фактов к гипотезам, долженствующим объяснить или хотя бы объединить в некоторую систему все доныне известное, человек уже тем самым вводит в технику своего мышления новый вид восприятия — чувство синтеза. Простейшие элементарные восприятия не дают человеку возможности сознаваемым образом ощутить свою индивидуальность; хотя, в действительности, они и воспринимаются различно различными людьми, но в то же время никакой человек не может сравнить свое восприятие с восприятием другого человека и найти между ними различие. Индивидуальность восприятий одного и того же элемента различными людьми, скрываясь не только за выражением в слове, но и за самой идеей, могущей быть тождественной, заключается в необычайно тонких, неуловимых тональностях, подчас могущих обнаружить свое бытие лишь впоследствии, вызывая при одинаковости всех условий различные ассоциации. Восприятия более сложные являются обобщениями или выводами из элементарных; они всегда несут в себе элемент индивидуальности, ибо самая способность обобщения, так называемое «чувство синтеза», у различных людей различно. Всякое обобщение, всякий синтез рождается лишь тогда, когда человек начинает видеть общность в многообразии. Каждый простой элемент своими категориями утверждается не только сам по себе в своей собственной сущности, но, вместе с тем, через наличие качеств общего вида присоединяется к общей экономии природы, благодаря чему является возможность исследовать его соотношения с теми факторами, которые более всего к нему тяготеют. Утверждение категорий общего вида, сначала а priori, а затем в каждом отдельном конкретном случае, по отношению к отдельному простому элементу есть истинное творчество и предвосхищение конечного результата, ибо все дальнейшее есть уже расширение отдельных сведений по установленным началам познания.

«Наука возникает вследствие открытия тождества среди различия».

Стэнли Джевонс. [309]

«Daher die Fähigkeit zur Philosophic eben darin besteht, worin Platon sie setzte, im Erkennen des Einehs im Vielen und des Vielen im Einem».

Schopenhauer. [310]

Возникновение чувства синтеза есть резкий перелом самой сущности человеческого познания. Он перестает ограничиваться изучением отдельных элементов, у него рождается сознание необходимости мышления другого рода и восприятий по другим формам. Он начинает стремиться к тому, чтобы при всяком новом постижении предугадать, как бы предвосхитить те взаимоотношения, которые познаваемое теперь может иметь с усвоенным ранее, — и это есть первая ступень всех восприятий высшего порядка. Он уходить вглубь своего Я, анализирует все им воспринятое под различными углами зрения, заставляет деятельно вибрировать бывшие дотоле инертными стороны его души, в нем зарождается дар гениальности, дар предвидения будущих событий и последующих взаимоотношений, и на основании этих восприятий он и создает свое синтетическое мышление.

«Человек тем более гениален, чем большее значение имеют для него все вещи».

Отто Вейнингер. [311]

«Интеллектуальная культура состоит главным образом не в том, как многие думают, чтобы увеличить свои познания, хотя это и важно, а в том, чтобы образовать такую силу мысли, которая могла бы быть свободно обращена на те предметы, о которых нам нужно составить известное представление. Сила эта обнаруживается в сосредоточении внимания, в точном, всепроникающем наблюдении, в разложении сложного на составные части, в том, чтобы наблюдать причины известных последствий, в том, чтобы подмечать самые тонкие различия и сходства между предметами, в том, чтобы читать будущее по настоящему и в особенности в том, чтобы из единичных фактов научиться познавать общие законы, или всемирную правду. Эта особенность ума — способность к более широким взглядам на вещи — и образует то, что называют философским умом».

Вильям Чаннинг. [312]

Если способности человека ограничены, он на этом пути своем, рано или поздно, наталкивается на такие препятствия, перейти которые он оказывается не в состоянии. Способность обобщения и синтеза как бы исчерпывает свою силу, и воспринимаемое вновь начинает дисгармонировать с воспринятым ранее; постижение теряет свою стройность, элемент случайности начинает все более и более доминировать, а посему многое начатое оказывается недоконченным. Но если человек сумеет найти опору в себе самом, сумеет постоянно пользоваться тем абсолютным критерием, каким является его дух, он, в конце концов, достигает великого дара соединять воедино оба вида познания, познания позитивного и познания синтетического. Сознание духа начинает давать ему не только общие принципы работы, но и указывает наиболее целесообразную технику пользования сверхфизическими восприятиями. То, что раньше человеку давалось таким огромным напряжением, то, что черпал он с такой болезненностью, делается для него доступным ежечасно, когда он пожелает, без особых усилий. В человеке рождается чувство системы, в нем начинает чувствоваться школа, всякая беспорядочность исчезает бесследно и в самых заоблачных воспарениях духа он научается идти строго определенным, ясным и сознательным путем. Одно из определений магии гласит: Магия — это искусство развития в себе гениальности. Человек начинает синтетично мыслить лишь только тогда, когда он отрешается от условностей, и чем выше синтез, тем отрешение это должно быть более совершенно. Всякий ученик Царственной Науки должен прежде всего научиться вполне великому искусству контролировать и управлять этим отрешением, увеличивая его до максимума, когда это нужно и низводя его на нет, когда потребность минует. Как погрузившийся в свои работы ученый почти всегда становится чудаком и полу-маньяком, такадепт, безмерно более удаляющийся иногда от мира, в обыденное время представляется окружающим его людям вполне нормальным.

«Познавший высшее не избегает сношений с миром, но и не стремится к нему; он принимает то, что происходит, как должное. «Пребывая во всем, Я бездействую», — тот, кто поступает согласно этому, что бы ни происходило вокруг, пребывает в вечном бездействии. Он не неподвижен, хотя и стоит на одном месте. Он не двигается, хотя и идет; он исполнен покоя, хотя глубоко погружен в треволнения мира; он бездействует, хотя олицетворяет неутомимую деятельность».

Йогавасишта.

Из жизни в жизнь, из одного воплощения в другое, человек, волею судеб, должен сызнова проходить все этапы своего развития. Идя зигзагообразной траекторией своей эволюции, человек в каждом отдельном звене проходит в синтетичной форме всю работу звен предыдущих. Он как бы возобновляет в своей памяти опыт предыдущих воплощений и, идя с несравненно большей скоростью, успевает в короткое время пережить то, на что раньше ему потребовались бы целые тысячелетия. Закон Геккеля,[313] данный им для материи, есть частный случай этого общего закона. Рождаясь для новой жизни, душа человека не является tabula rasa. В ней запечатлен глубокий след ее прошлых жизней, и этот след есть сознание опыта. Если человек в былые времена уже достиг высокой степени развития, если его душа в одной из прежних жизней восприяла благодать посвящения, что бы ни случилось с ним потом, как бы ни тяжка была для него наступившая калиюга, след былого величия неуничтожаем. Даже в отдельной жизни, как бы ни старался человек скрыть или подделать свое образование, свой ум, они всегда будут чувствоваться окружающими; он может забыть все сведения, полученные им в юношеском возрасте, но все же знания, им почерпнутые, всегда и неизменно чувствуются. Если это справедливо по отношению к преходящим знаниям, то этот принцип во всей полноте своей сказывается по отношению к Знанию Царственному. Чувство синтеза есть истинное мерило совершенства человеческого духа, и именно в наличии его сказывается былое величие души человеческой. Во время самого глубокого падения своего человек, бывший некогда адептом Царственной Науки, забывший теперь все свои сведения, распыливший самое сознание о своем величии былом, все же сохраняет во всей полноте способность широко и глубоко мыслить. Если человек никогда еще не подымался высоко, он никогда не способен усвоить и перенять принципы Синтетической Науки, как бы ни велик был его учитель и сколько бы труда он на это ни положил, ибо обыденный человек всегда мыслит образами, конкретными фактами и самыми несложными умозаключениями.

«У первобытных и низших рас (нет надобности их отыскивать среди настоящих дикарей, так как низшие слои европейских обществ подобны первобытным существам) можно всегда констатировать большую или меньшую неспособность рассуждать, т.е. ассоциировать в мозгу идеи, чтобы их сравнивать и замечать их сходства и различия, — или слова, служащие их знаками, с идеями, произведенными настоящими ощущениями. Из этой неспособности рассуждать проистекает большое легковерие и полное отсутствие критической мысли. У высшего существа, напротив, способность ассоциировать идеи и делать из них умозаключения очень велика, критическая мысль и способность к точному мышлению высоко развиты».

Густав Лебон. [314]

Вы должно быть заметили уже два разряда людей, один из которых вечно занимается подробностями, частными фактами, а другой пользуется этими фактами, как основаниями, для познания более широкой, высшей истины. Последние называются философами... Одним словом, один человек видит все как бы частично разбитым на кусочки, в то время как другой старается открыть гармонию, связь, единство всего».

Вильям Чаннинг. [315]

Сознание воплощенного человека имеет вполне определенную глубину. Он никогда не способен одновременно думать о высшем и о низшем. Подчиняясь принципу «теории трех тел», для суждения о высоком человек должен волей или неволей устанавливать иные элементы мышления, чем при обыкновенных мыслях. Чем возвышеннее проблема, тем возвышеннее должна быть и та единица, с которой человек к ней подходит; при суждении о Первоверховных Принципах у человека самые элементы его мышления представляются весьма сложными и возвышенными комплексами представлений. Человек неразвитый никогда и ни при каких условиях не может подняться до такого мышления; при всякой попытке сделать это он теряет почву под собой, и эти сложные элементы становятся для него безжизненными формами, лишенными смысла, значения и глубины; наоборот, человек, получивший некогда Посвящение, легко и свободно меняет масштаб своего мышления и потому легко вновь приобщается к Синтетическому Учению.

Дата добавления: 2015-10-13