И 17 ГЛАВЫ 6 страница

Я так и не вышла из комнаты все три часа до званого ужина я провела взаперти. Я сама закрыла дверь на ключ и не испытывала облегчения. Что значат двери для такого как Николас? Он вышибет их одним ударом, с легкостью и без особых усилий. Я пребывала в отчаянии, словно в тылу врага и это относилось не только к этому дому, а вообще. С Крис я рассорилась, Габриэль так и остался для меня чужим, и я даже не поговорила с ним, отец уехал и его сотовый находился вне зоны доступа. Фэй заодно с ними со всеми и даже хуже она читает мои мысли, видит мое будущее. Мне не с кем поговорить, некому пожаловаться. Они все скрывали от меня правду. Я чужая для них. Для всех.
Я посмотрела на часы и твердо решила не идти на проклятый ужин. Мне нечего там делать. Я имею право отказаться. И плевать, что он хочет, чтобы я пришла. У меня тоже есть свое мнение.

Но, как ни странно, за мной никто не пришел, ни через час, ни через два. Я опасалась, что меня уведут насильно, но этого не произошло. Я слышала, что к дому подъехали машины, голоса и музыку. Я даже выглянула в окно, с любопытством разглядывая гостей. Шикарно одетые, в дорогих украшениях они заходили в дом. Меня одолевало любопытство. Какую жизнь я вела в этом доме? Если я была хозяйкой, как говорит Николас, чем я занималась в свободное время? Помимо того, что развлекала самого хозяина? Эти гости, они меня знают?
Я вышла из комнаты и, оглядываясь, проскользнула к лестнице ведущей наверх на веранду, я хотела рассмотреть их со стороны. Определить степень опасности. Но не увидела ничего странного. Гости собрались у бассейна, официанты разносили напитки, женщины увлеченно беседовали и разглядывали разноцветный фонтан, который хрустальными струями стекал прямо в бассейн. Мужчины играли в карты за столом и курили сигары. Мой муж был среди них. Со стороны они ничем не отличались от людей, и только я знала кто они такие на самом деле и догадывалась о том, какое содержимое в их бокалах с рубиновой жидкостью. Бокалах, которые они осушали с жадным удовольствием и им приносили еще и еще. Я вдруг подумала, что если они все настолько заняты я могу просто удрать. Ворота не заперты, охрана переместилась ближе к гостям и тоже расслабилась. Николас занят своими партнерами. В тот же момент Мокану поднял голову, и я вздрогнула он смотрел на меня. И не важно, насколько темно здесь наверху, он видел. Я в этом не сомневалась, как хищник видит свою добычу. У меня появилось паршивое чувство, что мое неповиновение мне с рук не сойдет. Я вдруг подумала о том несчастном человеке, которого наверняка держат где-то в этом доме и никто кроме меня не в силах ему помочь, глубоко вздохнула и решительно пошла в комнату, примыкающую к моей. Толкнула дверь и застыла на пороге. Взгляд тут же задержался на широкой кровати, на зеркалах вместо потолка, отражающих ложе во всей красе. Я отвернулась и прошла к гардеробной, распахнула двойную дверь и вдруг поняла, что точно знала, где она находится. Интересно, это впервые происходило со мной в этом доме. Я зажгла свет и осмотрела свои наряды. Выбирать особо не хотелось, и взяла первое попавшееся платье ярко алого цвета, достала из ящика туфли на высоком каблуке. Переодевалась я настолько быстро, что мне позавидовал бы новобранец в армии. Постоянно оглядываясь на дверь. От волнения у меня не получалось застегнуть платье и когда я наконец-то справилась с замком, то вся взмокла. Подошла к зеркалу и рука привычно потянулась к расческе в левом ящике. Снова удар током – и это я тоже знаю. Получается - я помню очень многое. Где-то в подсознании хранятся воспоминания, и всплывают только когда, я делаю, что-то, что делала слишком часто.

Я спустилась вниз, готовая в любой момент сбежать, лететь без оглядки. Особенно когда увидела, как резко Мокану обернулся и прожег меня взглядом. Смесь аристократизма, цинизма и животных инстинктов. Я остановилась, полная твердой решимости вернуться обратно, но в этот момент он улыбнулся и отсалютировал мне бокалом. Удивительно как улыбка может преобразить лицо, мне захотелось зажмуриться.
Николас пошел мне навстречу и, взяв меня под локоть, наклонился к моему уху:
- Я знал, что ты придешь. Любопытство одно из твоих самых страшных пороков. Идем, я познакомлю тебя с гостями. Не волнуйся, они не будут задавать много вопросов, кроме того я всегда могу ответить вместо тебя.
Мне кажется или его взгляд смягчился? Потому что я пришла? Или потому что я сделала так, как он хотел? Скорее всего второе. Я потешила его эго.
- Тебе идет красный цвет. Я могу надеяться, что это для меня ты такая красивая?
Взгляд на секунду вспыхнул, когда он посмотрел на глубокий вырез, на мою шею и взгляд медленно поднялся к лицу. Я вся напряглась, к страху примешивалось странное чувство триумфа, совершенно необъяснимое, но где-то в подсознании я понимала, чтобы нравиться такому мужчине как Николас Мокану нужно быть особенной и в эту секунду я еще не определила – мне льстит, что я особенная или меня это пугает.
- К этому наряду есть одна вещица. Она принадлежит тебе…
Он сунул руку в карман, в этот момент к нему подошел один из этих призраков, в черном плаще, застегнутом наглухо на все пуговицы.
- Есть прогресс, вы должны это услышать. Он начал говорить.
Николас смирил его гневным взглядом:
- Мне не до этого сейчас, ты не видишь - я занят? Записывай все. Я потом просмотрю.
На самом деле, он не хотел, чтобы говорили при мне. И я вдруг подумала, что речь идет о том несчастном, которого держат в этом доме на привязи, как животное и мучают. Я содрогнулась от ужаса, и Ник внимательно посмотрел мне в глаза:
- От тебя за версту несет паникой. Успокойся. Никто из них не посмеет причинить тебе вред.
А кто сказал, что я боюсь кого-то из них, когда самое страшное чудовище стоит рядом со мной?

Ник провел меня к столу и познакомил с гостями, я кивала и глупо улыбалась на комплименты. Я чувствовала себя беспомощной, особенно потому что сейчас я всецело зависела от Николаса и только он поддерживал беседу. А я рассеянно смотрела на лица вампиров, так легко узнаваемые, ведь я видела их по телевизору и не раз. За масками добродушных политиков и шоуменов прятались чудовища, бесчувственные монстры. Женщины бросали на меня любопытные взгляды. Я бы сказала полные зависти. Они громко смеялись. Иногда задавали мне вопросы, и я отвечала, стараясь соответствовать их манере. Постепенно вечер превращался в пытку. С одной стороны Николас, с другой эти дамы, которые так и норовили застать меня врасплох самыми нелепыми вопросами.
Мужчины удалились в кабинет, а я осталась наедине с этими пираньями. Одна из женщин, довольно известная певица, с самой очаровательной улыбкой спросила:
- Наверное, трудно быть женой Николаса Мокану, когда все женщины от него без ума? Признайтесь, ведь вы ревнуете его…ох я бы ревновала к каждому столбу.
Ревновать? Я никогда не задумывалась об этом, пожалуй я еще ни разу не испытывала подобное чувство:
- Ревность унижает. Свобода - это высшая ценность,
и если любовь не даёт вам свободы,
тогда это не любовь.
Женщины переглянулись и та, что спросила, засмеялась:
- А кто говорит о любви, дорогая? Все мы вышли замуж, потому что это было выгодно. Вы ведь не хотите мне сказать, что вас с мужем связывает…ха…любовь? Все знают как Николас падок на красивых женщин. Сегодня он ваш, завтра…
- Ваш? Думаю вашим он был всего на одну ночь и наверняка до того как мы с ним познакомились. Вы уже были замужем или в активном поиске?
Улыбка с ее лица мгновенно пропала. Ей не понравился мой ответ. Она не привыкла, чтобы с ней говорили таким тоном, но промолчала. Перевела разговор на другую тему, а я вдруг подумала о том, что как жене Николаса мне позволено все – даже нахамить этой размалеванной дуре, жене вице-мэра, знаменитой приме и она проглотит. Так кто тогда Николас в этом мире? Сколько власти он имеет? Ответ напрашивался сам собой – его власть безгранична.

Мужчины вернулись через несколько минут. Николас улыбался. Похоже у него было чудесное настроение в отличии от меня. Судя по всему сделка состоялась.
- Расслабься, - шепнул он мне, - ты у себя дома. Ты – хозяйка и они об этом знают.
Хозяйка? Почему то мне так не казалось. Он хозяин, а мне позволено играть роль и не более того.
- Не усложняй, хорошо? - добавил он, так же тихо и я поняла, что он знает, о чем я думаю. По телу прошел холодок, - развлекайся. Тебе ведь понравилось чувство вседозволенности? Когда ты можешь сказать все что хочешь? Пока ты со мной – тебе можно все.
У меня возникло едкое чувство, что это ненадолго.

Ник подошел к ди-джею и что-то ему сказал. А через минуту заиграла музыка. Удивительно, что с нами иногда делает знакомая, но уже забытая мелодия. Это пугающее и одновременно завораживающее чувство – он знает, какую музыку я люблю. Более того, его недавний комплимент…песня словно повторяла, то, что он сказал. Мой муж словно говорил мне: «я все о тебе знаю, знаю так много, что ты не поверишь…и да, я знаю даже это…не правда ли тебе нравится?». Или это очередная уловка, чтобы очаровать непокорную жену. Завоевать и доказать кто здесь главный. Мне не нравились эти резкие перемены в нем. Они не сулили ничего хорошего. Для меня.
- Потанцуем? – тяжелый взгляд синих глаз проник под кожу, отравляя ядом и пробуждая то ли ледяной холод, то ли пожар.

А разве я могу отказать, когда он спросил это так громко, намеренно лишая меня возможности дать отрицательный ответ.
- Безумно красивая песня, - и больше не спрашивая моего разрешения Ник обнял меня за талию и требовательно прижал к себе. Он танцевал очень легко, уверенно вел меня в танце, а я не могла расслабиться, напряжение было столь велико, а от постоянного усилия соблюдать между нами дистанцию спину сводило судорогой, и болела шея.

Хриплый голос певца, окутывал дымкой очаровательного соблазна и иллюзий. Романтичный зверь…как противоречиво. Жестокая нежность, порабощающая властность. Ему может нравиться такая музыка? Невероятно.
- Зачем это все? – спросила я, отодвигаясь как можно дальше, но мне было достаточно и его ладони на моей талии, чтобы лишиться привычного внутреннего равновесия.
- Пытаюсь быть милым, - усмехнулся Ник, сверкая белоснежными зубами.
- У тебя плохо получается, - ответила я и наступила ему на ногу.
- Ты отвратительно танцуешь, - все та же наглая улыбка, обескураживающая, заставляющая забыть, как он чуть не перегрыз горло Александру у меня на глазах.
- Тогда отпусти меня. Я много чего делаю отвратительно.
- Меня бесит слово «отпусти», не произноси его при мне никогда.
Улыбка исчезла, и взгляд стал тяжелым. Как быстро менялось его настроение. С ним рядом как на Американских горках. Всегда страшно, на любом повороте.
- Твоя кожа пахнет самым сладким грехом…- прошептал мне на ухо, и я вздрогнула, - особенно сейчас, когда я прикасаюсь к тебе…
Он преодолел мое сопротивление и прижал меня к себе сильнее. Я отвернулась, моля бога или дьявола, чтобы все это поскорее кончилось, и я могла вернуться в свою комнату и закрыть за собой дверь. Потому что теперь я уже боялась не только его, но и себя тоже.

Мои мечты исполнились очень быстро. Гости разъехались, и наконец-то смогла остаться одна. Сбросить платье и влезть под душ, смыть с себя его запах, он снова въелся мне под кожу.
Подушка пахла детским шампунем, за окном барабанил летний дождь. Меня сморило сном. На этот раз без кошмаров. Но поверхностно, словно я не позволяла себе не на секунду расслабиться. А потом мне приснился сон…тягучий, как патока, возбуждающий. Там во сне я была с Николасом и…боже, я относилась к нему совсем иначе. Мы словно продолжали тот самый танец, только в полном одиночестве, у фонтана. И он прикасался ко мне, трогал мое лицо, мои волосы. И я хотела его. До невозможности, до ломоты во всем теле. Хотела прямо там у этого фонтана. Острота ощущений была настолько невыносимой, что я проснулась, подскочила на постели и прижала руки к груди. Я слышала собственное дыхание в темноте, биение своего сердца. Подошла к двери и проверила, заперта ли она, потом закрыла окно, и села на краешек постели. Второй раз я уснула лишь перед рассветом.

-------------------------------------------------------------------------------

*1 - «You are so beautiful to me
You are so beautiful to me
Can't you see…»
Ты так прекрасна для меня,
Ты так прекрасна для меня,
Неужели не видишь?

Джо Коккер

11 ГЛАВА

Такт в дерзости - это умение почувствовать, до какого предела можно зайти слишком далеко.
(с) Жан Кокто

Утро было солнечным, после дождя пахло свежестью и влажной листвой. Меня разбудил запах горячего шоколада и французских булочек. Пахло детством. Я даже подскочила на постели на секунду, надеясь, что все что произошло лишь кошмарный сон и я проснулась. Но как только открыла глаза тут, же вскрикнула и завернулась в одеяло. Николас сидел в кресле и смотрел на меня.
- Что ты здесь делаешь? – закричала я и беспомощно осмотрелась по сторонам в поисках одежды.
- Забыл, как ты выглядишь, когда спишь. Последние годы ты не спала, так же как и я.
- И ты считаешь, что имеешь право вот так заходить и сидеть здесь когда тебе вздумается?
- Я имею на тебя все права, Марианна. В самом примитивном смысле этого слова. И то, что я ими не пользуюсь это вопрос времени и моего терпения.
Он бросил мне халат.
- Сходи в душ. Мы уезжаем.
Я с ненавистью посмотрела ему в глаза.
- Ты наслаждаешься своей властью? Считаешь, что можешь командовать мной и заставлять делать то, что хочешь ты?
Внезапно он оказался рядом со мной, присел на край постели, заставив меня вжаться в спинку кровати.
- Я наслаждаюсь твоим запахом, твоим обнаженным плечиком и солнечными зайчиками в твоих волосах.
Он протянул руку и намотал на палец мой локон. Господи, я слишком доступна сейчас, прикрытая лишь легким одеялом. А что если он…я с такой силой дернула головой, что от боли прикусила губу, Николас выпустил мои волосы и резко встал.
- Одевайся, мы едем на прогулку. Я буду ждать тебя внизу.
Когда он подошел к двери, я еле сдерживала слезы:
- Как долго это будет продолжаться? Как долго ты будешь делать вид, что не замечаешь, как сильно я мечтаю уйти отсюда и стать свободной?
Он даже не обернулся, только мрачно ответил:
- Пока мне это не надоест.
Дверь за ним захлопнулась, и я в ярости смела со стола поднос с шоколадом.

Я намеренно долго одевалась, заставляя его ждать. Представляла как этого властного хищника бесит каждая минута и специально тянула время. Когда спустилась вниз и встретила его гневный взгляд, испытала истинное наслаждение.
- Ты могла собираться хоть до вечера, я бы не изменил своих планов. Я умею ждать, если оно того стоит. Или пока оно того стоит для меня.

Он привез меня снова в конюшни. Я не знала зачем, скорее всего, чтобы напомнить чем в прошлый раз закончилась моя непокорность, мое желание сделать по-своему. Но в тот момент, когда мы вошли в загон, я увидела Люцифера. От неожиданности у меня замерло сердце. Это не мог быть тот же конь. Я видела, как он умер, видела, как застыл его взгляд, чувствовала, как перестало биться сердце. Конь радостно заржал, и через несколько секунд он уже тыкался шершавым носом мне в лицо. Я обняла его за шею и закрыла глаза. Может случилось чудо и его спасли…и…
- Люцифер бессмертен, это особый конь, такой же как и его хозяева, - услышала я голос позади себя и вдруг меня ослепила ярость я повернулась к Нику:
- Тогда почему ты не сказал мне об этом? Тебе доставило удовольствие смотреть как мне больно? Как я плачу о нем? Боже, какое же ты чудовище!
Видимо он ожидал иной реакции, благодарности или радости с моей стороны, потому что выражение триумфа в его глазах тут же пропало.
Я развернулась, намереваясь уйти оттуда, мне больше не хотелось гладить покорное животное, я была разочарована, словно меня обманули. Люцифер больше не казался мне благородным, он такое же жуткое порождение тьмы, как и мой муж. Я обманулась еще раз. Вокруг меня нет нормальных. Даже конь в какой-то мере дьявол.
- Продай коня. Он мне не нужен. Мне вообще ничего от тебя не нужно.
Я подбежала к машине и села на переднее сидение. Меня колотило, я задыхалась от гнева. Николас вернулся спустя четверть часа, он швырнул мне на колени свернутые в трубку бумаги:
- Это дарственная и родословная Люцифера. Продай его сама, если хочешь. Он твой и тебе решать его судьбу, а не мне.
- А мою решаешь ты, верно?
- Да, Марианна, твою решаю я, - рявкнул мне в лицо и на секунду его глаза загорелись красным фосфором, я зажмурилась и втянула голову в плечи.

Я его задела. И втайне радовалась, что мне удалось испортить ему настроение. Потому что он вернул меня домой и целых два дня не приближался ко мне. Он уехал. Я была предоставлена сама себе и мне это чертовски нравилось. Я даже обошла весь дом и познакомилась со слугами-людьми. Я наведалась в комнату Самуила и рассматривала его фотографии. Я была свободной, точнее иллюзия свободы радовала и обнадеживала. Пока я не решила выехать за пределы дома. Меня не выпустили. Сказали «Не велено».

Я вернулась в комнату и заперла дверь. Отказалась от завтрака, обеда и ужина. Не велено? К черту их всех. Я не чья-то игрушка или прихоть, я живая, я свободна. Плевать на брак, плевать на все. Я заставлю его отпустить меня. Заставлю.
Но все повернулось иначе. Как всегда в моей жизни. Ник вернулся и наверное тот каким он был до возвращения оказался все же лучше, чем тот каким он стал. Слуги в доме притихли. Ко мне уже не стучали, чтобы принести поесть, и я сама спустилась на кухню. Невольно подслушала разговор двух служанок:
- Боже, когда она лежала в коме, все было иначе. Хозяин был другим. А сейчас в него дьявол вселился. Что она с ним делает? Она понимает, что это сказывается на нас? Или ей все равно? Вчера Мила пропала. Понесла ему сигары и виски в кабинет и не вернулась. Я весь дом обыскала, а ее нет нигде.
- А что если он…, - в ужасе прошептала другая служанка.
- Такого не может быть!
- Может! Ты забыла, что рассказывают о нашем хозяине? Были времена, когда он развлекался со служанками. Что если эти времена вернулись?
Я решительно вошла на кухню, и они притихли, в ужасе уставились на меня.
- Когда пропала девушка?
- Вчера вечером. Она такая молоденькая…совсем ребенок…Госпожа, попросите его…
Я смотрела на их вытянутые бледные лица и понимала, что меня они тоже боятся. Я для них такой же монстр, как и их хозяин. Тогда зачем они здесь работают? Или их заставили?
Я решительно вышла из кухни и пошла к нему в кабинет. Во мне появилась какая-то странная решимость выплюнуть в лицо все, что я знаю, и будь что будет. В кабинете Николаса не оказалось. Тогда я пошла в спальню, содрогаясь от того, что могу там увидеть. Не постучала, толкнула дверь и дерзко переступила порог. Постель аккуратно застелена, распахнуты окна. В вазах стоят белые розы. Благоухания цветов смешались с запахом его тела, волос, дыхания. За дверью ванной слышался шум льющейся воды. Я стояла посреди комнаты и ждала, пока он выйдет, полная яростной решимости. Наконец-то Николас вышел из ванной, и я задохнулась, непреодолимое желание выскочить из комнаты граничило с благоговейным восхищением, которое приковало меня на месте и я просто не могла сделать ни одного движения. Так бывает когда вы видите хищника, очень опасного, он может вас убить, но настолько прекрасного, что желание лицезреть это чудо заглушает ваш страх. Это как попасть в вольер к тигру и с замиранием сердца гадать: он сыт сейчас или ваше любопытство закончится гибелью?
Если на этом свете есть красота более ослепительная, то я никогда не видела ничего подобного и завораживающего, как это смуглое обнаженное тело, прикрытое лишь полотенцем на узких бедрах. С длинных волос стекала вода и капли перекатываясь, прятались в темных волосах на груди, спускались по сильному животу с рельефными мышцами и исчезали за краем полотенца. Он казалось знал, какое впечатление производит и искренне наслаждался моим немым восхищением. Я заворожено смотрела на его тело и не могла оторвать взгляд. Он совершенен. Идеален как бог или дьявол. Живой соблазн порочный и прекрасный, грех во плоти.
- Все рассмотрела? Или может снять полотенце?
Я вздрогнула и оцепенение пропало.
- Где Мила?
Его брови удивленно поползли вверх.
- Мила?
- Да, девушка служанка. Она пропала. Вчера ее видели возле твоего кабинета и с тех пор она исчезла.
Николас усмехнулся, он прошел через комнату, повернулся ко мне спиной, сбросил полотенце, и я непроизвольно закрыла глаза, но успела рассмотреть сильные ягодицы и красивую рельефную спину, покрытую шрамами.
- Ты считаешь, что я имею отношение к ее исчезновению?
- Да! Именно так я и считаю. Что ты с ней сделал?
Я стояла с закрытыми глазами, пока вдруг не почувствовала, что он рядом. Очень близко. Его дыхание опаляет кожу на моем затылке.
- А как ты думаешь? Что я мог с ней сделать? Давай, расскажи мне в каких страшных смертных грехах ты подозреваешь монстра?
Я молчала и не открывала глаза. Я боялась, что если посмотрю на него вся моя решимость сказать все что я думаю тут же исчезнет.
- Ты думаешь, я попробовал ее крови? Или думаешь, я занимался с ней сексом? Что больше тебя злит? А Марианна? Или то и другое? На что я по-твоему способен?
- На все! – всхлипнула я и распахнула глаза, - ты способен на все! Что ты с ней сделал, Николас? Она жива?
Он расхохотался, громко и оскорбительно, мне захотелось закрыть уши руками и не слышать этого смеха.
- А как ты думаешь? – зловеще спросил Николас и перестал смеяться, он склонился ко мне, его животная энергия парализовывала, - как ты думаешь, она жива?
У меня внутри все похолодело. Над верхней губой выступили капельки пота.
- О боже, - простонала я, - ты…господи, неужели ты убил ее?
Перед глазами возникла жуткая картина, как его призраки в черных плащах выносят из дома мертвую обнаженную девушку. Николас прошел мимо меня, налил виски в бокал и сделал глоток.
- Пока нет. Я еще не решил, как поступлю с ней.
В уголках его губ спряталась улыбка, а мне захотелось закричать от ужаса.
- Отпусти ее. Она очень молоденькая. Зачем ты так? В чем она могла провиниться, она почти ребенок?
Николас прищурился и внимательно посмотрел на меня:
- Ребенок? Ей семнадцать, ты была всего на год старше, когда я познал тебя. О, ты была атнють не ребенком. Очень горячая, податливая…Отпустить? Чего ради?
Мною овладело отчаяние, я должна была что-то сделать. Убедить его, что-то сказать. От одной мысли, что он мог делать с этой девочкой, у меня кровь стыла в жилах.
- Ради…не знаю. Скажи, ради чего ты мог бы сжалиться над ней.
- О, это гораздо интересней. Я люблю ставки. Высокие ставки. Как интересно ты сказала – сжалиться? А тебе не приходил в голову, что возможно ей хорошо? И она кричит от наслаждения, когда я прикасаюсь к ней? Когда пью ее кровь в момент неистового оргазма…об этом ты думала, Марианна?
Он обошел вокруг меня, а я закусила губу и едва сдерживалась, чтобы не броситься прочь из спальни. Вместо дикого ужаса я вдруг резко почувствовала как меня, словно паутиной, опутывает его дьявольское обаяние, сексуальный магнетизм, власть этого голоса.
- Ради чего? Например, ради того чтобы ты заняла ее место. Я голодал долгих четыре месяца без ласки, без женского тела, без секса.
Ник остановился позади меня и убрал волосы с моего затылка.
- Вампиры очень чувственные хищники. Для нас физическая близость значит гораздо больше, чем для людей. Это необходимая разрядка. Как и пить кровь. А я люблю совмещать и то и другое. Ты придешь в мою постель, Марианна? Дашь мне прокусить вот эту тонкую венку на твоем горле и пить тебя, когда ты извиваешься подо мной? Вместо нее…
Его пальцы коснулись моего горла и у меня задрожали колени. К ужасу примешивалось странное, мощное чувство дикого возбуждения. То, как он говорил это…его голос. Он проникал под кожу. Я задрожала от презрения к себе и к нему. Еще никогда я не испытывала такого резкого контраста ненависти и безумного желания, вопреки всем доводам рассудка.
- Ну, так как…ты готова на честный обмен? Стать моей сексуальной рабыней вместо той девушки? Или все же твое презрение ко мне сильнее благородных порывов?
Почему то я хотела представить себе как он связывает несчастную, как бьет ее и насилует и содрогнулась…потому что вместо нее я видела себя со связанными руками и закрытыми глазами, и я вдруг поняла, что возбуждаюсь еще больше, представляя как беспомощно извиваюсь в его жестоких руках. Острое запретное удовольствие, порочное и грязное.
- Ну… я жду. Твой выбор. Твои ставки.
- Я согласна…, - выдохнула, содрогаясь всем телом, - отпусти ее.
Внезапно он исчез, точнее я перестала чувствовать его присутствие у себя за спиной. Распахнула глаза – Николас Мокану смеялся, беззвучно. Им овладело дьявольское веселье, он наполнил бокал до краев и залпом осушил, а потом вдруг сказал:

- Мила попросилась домой. Она полгода работала без выходных, чтобы выплатить кредит за квартиру своих родителей. Я отпустил ее вчера вечером. Она вернется в понедельник.
Он сел в кресло и закурил сигару, все еще продолжая смотреть на меня. Напряжение спало и меня начала бить крупной дрожью. Я не знала, что я чувствую, то ли облегчение, то ли сожаление. Но не угрызения совести. Он позволил мне несколько минут окунуться в леденящий ужас. Ему нравился мой страх. Он питался им несколько долгих, как столетия, минут, ему доставило удовольствие заставить меня выбирать. Только за это я ненавидела его. За то что он манипулирует моими эмоциями. И не только моими.
- Ты разочарована? Признайся, что это так. Ведь считать меня чудовищем гораздо приятнее.
Мне хотелось вцепиться в него когтями и рвать на части. Особенно в его глаза, наглые синие глаза, которые мне хотелось выцарапать.
- Кстати, я не нуждаюсь в сексуальной рабыне, тем более, когда она сама этого не хочет. Женщины приползают ко мне на коленях. Но если ты попросишь, я готов передумать.
- Никогда!
Крикнула я и хотела выбежать из комнаты, но он молниеносно преградил мне дорогу.
- Подожди. Разве мне не полагается вознаграждение? Я сдержал слово и отпустил ее.
- Еще до того как я об этом просила. Ты играл со мной в игру, где изначально ты был победителем при любом раскладе. Это низко.
Я взялась за ручку двери.
- Я всегда победитель. В любви и на войне все способы хороши, - сказал он и придавил дверь рукой. Я обернулась:
- Чего ты хочешь, Николас?
- Не так много как ты думаешь – тебя. Я хочу тебя, Марианна.
Его голос звучал хрипло, и я снова почувствовала, как внизу живота завязывается узел из напряжения. «Я хочу тебя, Марианна» прозвучало сильно, словно он хотел сказать «Ты моя и я рано или поздно получу тебя».
- Для меня это слишком много.
- Давай изменим правила.
- Правила, - я презрительно скривилась, - разве в твоих играх есть правила, Николас?
- Назови меня Ником…Николас слишком официально.
- Николас, - упрямо повторила я.
- Хорошо, давай установим правила. Давай, ты первая. Я дам тебе фору. Скрась свое пребывание в этом доме. Все может быть иначе.
- Первое правило – не прикасайся ко мне пока я не позволила, - выпалила я видя как он намеревается прикоснуться к моим волосам. Ник одернул руку.
- Пожалуйста, я не прикасаюсь к тебе. Теперь мое правило – ты будешь сопровождать меня везде, куда я тебя позову.
- Ты перестанешь появляться в моей комнате без стука.
- Договорились, я буду стучаться. Ты будешь принимать мои подарки.
- Хорошо…пока что этого достаточно. Ты ведь не отпустишь меня верно?
- Нет, не отпущу. Это не обсуждается.
- Никогда? – с надеждой спросила я, ведь сейчас этот хищник явно был расслаблен. Он чувствовал себя победителем.
- Никогда, - с улыбкой ответил он.
Я кивнула и взялась за ручку двери.
- Нас пригласили на премьеру Дианы Вольской. Я хочу, чтобы ты пошла со мной, и никто не усомнился в том, что у нас снова все в прядке. Даже наша семья.
- Ты позволишь мне выезжать из дома. Без тебя, - вкрадчиво попросила я.
- С охраной, - согласился он, и я почувствовала, как от облегчения в теле появилась слабость. Только что я отвоевала немного своей территории и это было слишком просто. Господи, как же переменчиво его настроение. Никогда не знаешь чего ожидать.
Наши взгляды встретились, и я поняла, что переменчив не только он, мое собственное настроение и чувства меняются в зависимости от выражения его глаз. Сейчас, когда зрачки Николаса не сверлили меня, не прожигали насквозь, а радужки снова были светло синими я вдруг подумала, что он умеет быть милым…если захочет. Только узнать бы теперь от чего зависят его желания. И на что еще я должна согласиться, чтобы из зверя он вдруг превратился в аристократа? И что может привести к обратному результату. В этом вся проблема. Я никогда этого не узнаю. Потому что эта грань слишком тонка…а я уже давно за гранью…

12 ГЛАВА

За эти несколько дней я немного успокоилась. Словно мое обостренное восприятие и недоверие поблекли. Скорей всего это было связано с теми правилами, которые мне позволили держать Николаса на дистанции. Тогда я так считала. Немного наивно, глупо, но это все что у меня было, и за эти жалкие крохи я цеплялась как утопающий за соломинку. Конечно, все правила соблюдаются пока ОН так решил и позволяет, на этот счет у меня иллюзий не было, но все же, когда на второй день я поняла, что никто больше не входит в мою комнату, что за мной не шастают по пятам ЕГО призраки мне стало легче. Нет, это не было спокойствием, но панический страх уступил место любопытству. Как Ник сказал: «Любопытство один из самых страшных твоих пороков». Наверное он был прав, потому что теперь вместо того чтобы прятаться в спальне Камиллы, я ходила по дому. Я жадно рассматривала комнаты, исследовала темные коридоры, балконы, сад. И такой враждебный, еще вчера, сегодня этот дом уже казался мне красивым и уютным. В нем сочеталось все, что мне нравилось: начиная с интерьера и заканчивая клумбами в саду. В моем вкусе. Возможно, даже я, в прошлой жизни, сама обустраивала этот дом. Библиотека, наполненная книгами, с любовь расставленными на полках в том же порядке как и в доме родителей. Открытки в ящичках, в комнате Самуила. Все они подписаны мной и подарены на самые разные праздники. Точно такие же открытки и в спальне Камиллы. Николас сдержал слово, он не приходил ко мне и не тревожил меня, но я чувствовала его присутствие. Он всегда был рядом. Где? Я не знала, но близко. Первый день меня это напрягало, и когда я обнаружила, вернувшись в спальню, что она вся заставлена шикарными букетами белых роз, первой реакцией было выставить их за дверь, но я сдержалась. Я любила эти цветы, и он знал об этом. На завтрак мне неизменно приносили те блюда, которые я хотела заказать, но не успевала, потому что ОН опережал меня. На следующий день для меня обустроили новую комнату в левом крыле дома. Все было идеально, я даже не смогла ни к чему придраться, словно это я сама обставила ее мебелью и выбрала цвет обоев, штор и даже покрывала на постели. Весь мой гардероб перекочевал сюда. Ник позаботился об этом. Как и том, чтобы мне не приходилось снова и снова входить в его спальню чтобы переодеться. Это все настолько контрастировало с тем образом, который я для себя нарисовала, что поначалу я постоянно ждала подвоха. Но ничего не происходило. Ничего такого, что могло меня насторожить или испугать. Николас не искал со мной встреч, даже случайно, а дом настолько огромен, что если бы я не старалась его избегать, нам бы все равно трудно было встретиться, не назначив свидание. Я успокаивалась. Только одно оставалось неизменным – меня не выпускали за пределы территории.

Дата добавления: 2015-10-13