ГЛАВА 28. Новая нить в Узоре

Горы, носящие имя Кинжал Убийцы Родичей, Перрин рассматривал с тревожным чувством. Склон по-прежнему вел вверх, и выглядел он так, будто карабкаться предстоит вечно, а ему-то казалось, что гребень перевала не так уж далеко. С одной стороны от следа горы круто обрывались к мелкой горной речке, бурлящей и брызгающей пеной по острым скалам; по другую сторону вздымалась череда зубчатых, неровных утесов, смахивающих на застывшие каменные водопады. Сам же след бежал по россыпям валунов – некоторые с голову человека, некоторые не меньше телеги. Спрятаться тут было проще простого.

Волки сказали, что люди в горах есть. Перрин поинтересовался, не Фейновы ли это Приспешники Тьмы. Волки не знали, или же им было все равно. Они лишь знали, что где-то впереди – Искаженные. По-прежнему впереди, как ни гнал отряд Ингтар. Перрин подметил, что Уно разглядывает горы во многом со схожим чувством. Мэт, забросив лук за спину, вел себя с видимой беззаботностью, жонглируя тремя разноцветными шариками, но вид у него был бледнее обычного. Верин теперь осматривала его по два-три раза на дню и все хмурилась, и Перрин был уверен, что по меньшей мере единожды она пыталась Целить, но результатов Перрин не заметил. Во всяком случае, она казалась поглощенной мыслями о чем-то другом, и оставлось только гадать, о чем именно.

Все дело в Ранде, думал Перрин, глядя в спину Айз Седай. Она всегда скакала во главе колонны рядом с Ингтаром и постоянно требовала двигаться еще быстрее, чем приказывал шайнарский лорд. Что-то она о Ранде знает. Картинки от волков замелькали в голове – каменные дома на фермах, деревни-террасы, все за горными пиками; волки смотрели на них так же, как на луга и холмы, только присутствовало некое ощущение, что дома портят местность. Какое-то мгновение он разделял это чувство сожаления, вспоминая места, которые давным-давно покинули двуногие, вспоминая стремительный бросок через деревья, и челюсти, сжимающиеся на напряженной ноге пытающегося бежать оленя, и… С усилием Перрин вытолкал волков из своей головы. Эти Айз Седай нас всех уничтожат.

Ингтар придержал свою лошадь и ехал теперь рядом с Перрином. Порой, на взгляд Перрина, полумесяц гребня на шлеме шайнарца весьма смахивал на троллоковы рога. Ингтар негромко попросил:

– Расскажи мне еще раз, что сообщили волки.

– Я рассказывал раз десять, – пробурчал Перрин.

– Расскажи еще! Все, что я мог бы упустить, все, что поможет мне отыскать Рог… – Ингтар втянул воздух и медленно выдохнул. – Я должен найти Рог Валир, Перрин. Расскажи мне еще раз.

Перрину не понадобилось раскладывать все по полочкам у себя в уме – после стольких-то повторений. Он монотонно начал рассказывать:

– Кто-то – или что-то – напал ночью на Приспешников Тьмы и убил троллоков, трупы которых мы нашли. – При этом желудок Перрина больше болезненно не сжимался. Вороны и стервятники

– едоки не из аккуратных. – Волки называют его – или это – Убийца-Призрак. Я думаю, что это человек, но они не стали подходить близко и не рассмотрели ясно. Этого Убийцу-Призрака они не боятся, скорей относятся к нему с благоговением. Они сказали, что троллоки теперь идут за Убийцей. Волки говорят, что Фейн с идет с троллоками… – даже после стольких повторений воскресший в памяти запах Фейна, ощущение этого человека, заставил кривиться губы, – … так что остальные Друзья Темного, должно быть, тоже с ними.

– Убийца-Призрак, – проворчал Ингтар. – Тоже порождение Темного, вроде Мурдраала? Встречались мне в Запустении твари, которых можно назвать убийцами-призраками, но… Больше они ничего не видели?

– Они не подходили к нему близко. Это не Исчезающий. Говорил же я. Исчезающего они убьют куда быстрее, чем троллоков, даже если при этом потеряют полстаи. Ингтар, видевшие это волки передали другим, потом еще раз другим, пока сообщение достигло меня. Я могу лишь пересказать тебе, что они передали, и после стольких пересказов…

Перрин умолк. К нему и к Ингтару подъехал Уно.

– В скалах айилец, – тихо промолвил одноглазый.

– Так далеко от Пустыни? – недоверчиво сказал Ингтар. Уно каким-то образом умудрился, не изменяя выражения лица, выглядеть оскорбленным, и Ингтар добавил: – Нет, я не сомневаюсь в твоих словах. Я просто удивлен.

– Этот треклятый захотел, чтоб его увидели, иначе навряд ли бы я его заметил. – Уно явно было неприятно подобное допущение. – И его проклятое лицо не под повязкой, этой их вуалью, – значит, не убивать он вышел. Но раз увидел одного проклятого айильца, то можно быть уверенным – найдется куда больше, которых не видно. – Вдруг глаз у него широко раскрылся: – Чтоб мне сгореть! Дело обстоит так, будто он, проклятый, сам очень хочет, чтоб его увидели! – Уно указал вперед: из-за скалы шагнул мужчина.

Масима тут же уронил пику наперевес и вонзил шпоры в бока коню, который в три шага перешел на галоп. И не один Масима; четыре стальных острия неслись на пешего.

– Стоять! – гаркнул Ингтар. – Стоять, я сказал! Отрежу уши каждому, кто не остановится!

Масима со злобой, чуть не оборвав поводья, осадил лошадь. Другие, окутавшись облаком пыли, тоже остановились. не далее десяти шагов от айильца, их пики по– прежнему смотрели ему в грудь. Тот поднял руку, разгоняя пыль, подплывшую к нему; это было его первое движение.

Он был высок. Кожа его потемнела от солнца, а рыжие волосы коротко подрезаны, кроме свисавшего до плеч хвоста на затылке. Его одежда – от мягких сапог на шнуровке по колени и до полосы ткани, свободно обернутой вокруг шеи, – была коричневых и серых тонов, которые сливались бы с землей или скалами. Над плечом выглядывал кончик короткого рогового лука, а колчан сбоку на поясе щетинился стрелами. На другом боку висел длинный нож. В левой руке незнакомец сжимал небольшой круглый щит из шкур и три коротких копья, в длину не больше половины его роста, но наконечники у них не уступали по длине наконечникам пик шайнарцев.

– Со мной нет дудочников, которые сыграли бы мелодию, – заявил с улыбкой мужчина, – но если вы желаете танца… – Он не двинулся с места, стойка осталась прежней, но Перрин уловил в нем мгновенную готовность ко всему. – Меня зовут Уриен, из септа Два Копья, из Рийнских Айил. Я – Красный Щит. Запомните это имя. Ингтар спешился и, сняв шлем, зашагал вперед. Перрин замешкался всего на миг, потом тоже слез с лошади и пошел с шайнарцем. Не мог же он упустить шанс поближе посмотреть на айильца. Действовать, как Айил в черной повязке. Из предания в предание переходили смертоносные и опасные, как троллоки, айильцы – некоторые даже утверждали, что все они, мол. Друзья Темного, – но улыбка Уриена как-то не выглядела опасной, несмотря на то что в любой момент он был готов к броску Глаза айильца отливали голубизной.

– На Ранда похож. – Перрин оглянулся и увидел рядом Мэта. – Может, Ингтар и прав, – тихонько добавил Мэт. – Может, Ранд

– айилец.

Перрин кивнул:

– Но это ровным счетом ничего не меняет.

– Да, не меняет. – Мэт будто говорил совсем не о том, что имел в виду Перрин.

– Мы оба далеко от своих родных краев, – сказал Ингтар айильцу, – и, по крайней мере, мы явились сюда не сражаться. – Перрин изменил свое мнение об улыбке Уриена; вид у того был огорченный.

– Как хочешь, шайнарец. – Уриен повернулся к Верин, только что спрыгнувшей с лошади, и отвесил странный поклон: вонзил острия копий в землю и протянул правую руку ладонью вверх. Голос его стал почтительным: – Хранительница Мудрости, моя вода – ваша.

Верин отдала поводья одному из солдат. Подойдя ближе, она принялась рассматривать айильца:

– Почему ты назвал меня так? Ты принял меня за айил?

– Нет, Хранительница Мудрости. Но у вас обличье тех, кто проделал путь до Руидин и остался в живых. Годы не касаются Хранительниц Мудрости, как прочих женщин, или так, как они оставляют свой след на мужчинах. На лице Айз Седай отразилось волнение, но нетерпеливо заговорил Ингтар:

– Мы преследуем Приспешников Темного и троллоков, Уриен. Ты не видел каких– нибудь их следов?

– Троллоки? Здесь? – Глаза Уриена вспыхнули. – Это одно из знамений, о которых говорится в пророчествах. Когда троллоки вновь выйдут из Запустения, мы покинем Трехкратную Землю и вернем свои древние, исконные, места. – Среди сидящих верхом шайнарцев пробежал шепоток. Уриен обвел их гордым взглядом – он словно свысока взирал на них.

– Трехкратная Земля? – сказал Мэт. Перрину показалось, что вид у друга еще бледнее – не больной, а, если точнее, такой, будто Мэт слишкомдолго не был на солнце.

– Вы зовете ее Пустыней, – сказал Уриен. – Для нас она Трехкратная Земля. Камень, придающий облик, – дабы создать нас; земля испытаний – дабы проверить нас; и наказание – за грех.

– Какой грех? – спросил Мэт. Перрин затаил дыхание, ожидая, что сейчас сверкнут копья в руке Уриена.

– Так давно это было, что никто не помнит. Кроме Хранительниц Мудрости и вождей кланов, а они не говорят о нем. Должно быть, грех был крайне тяжек, если им не заставить себя рассказать о нем нам, но Создатель воздает нам сполна.

– Троллоки, – не отступал от своего Ингтар. – Ты не видел троллоков?

Уриен покачал головой:

– Тогда бы я убил их, но я не видел ничего, кроме скал и неба.

Ингтар качнул головой, явно утратив всякий интерес, но заговорила Верин, в голосе ее слышались настойчивость и сосредоточенность.

– Этот Руидин. Что это такое? Где он? Как выбираются девушки, которые туда идут?

Лицо Уриена превратилось в бесстрастную маску, он прикрыл веки.

– Я не могу говорить об этом, Хранительница Мудрости.

Против воли, ладонь Перрина обхватила топор. Что-то такое было в голосе Уриена. Ингтар тоже напрягся, готовый потянуться к мечу, зашевелились и верховые. Но Верин сделала несколько шагов к айильцу, пока не подошла вплотную, почти касаясь его груди, и подняла взор, всматриваясь ему в лицо.

– Я – не Хранительница Мудрости, каких ты знаешь, Уриен, – с настойчивостью произнесла она. – Я – Айз Седай. Расскажи мне, что можешь, о Руидин.

Мужчина, готовый только что сразиться с двадцатью латниками, вдруг как-то неловко сник и выглядел теперь так, словно испытывал огромное желание убежать от одной этой полной и седоволосой женщины.

– Я… могу сказать только то, что известно всем. Руидин находится в землях Дженн– Айил, тринадцатого клана. Я ничего о них не знаю, кроме названия. Туда никому нельзя ходить, кроме женщин, желающих стать Хранительницами Мудрости, и тех мужчин, кто хочет быть вождем клана. Возможно, Дженн-Айил и выбирают кого-то среди них. Но я не знаю. Многие уходят; немногие возвращаются, и они мечены, они несут знак того, кем они стали… Хранительницами Мудрости или вождями кланов. Большего я не могу сказать, Айз Седай. Не могу.

Верин продолжала разглядывать айильца, поджав губы. Уриен посмотрел на небо, словно пытаясь его запомнить.

– Теперь вы убьете меня, Айз Седай? Та заморгала:

– Что?

– Вы убьете меня теперь? Одно из пророчеств гласит: если когда-нибудь мы вновь обманем ожидания Айз Седай, они убьют нас. Я знаю, ваше могущество превышает силу Хранительниц Мудрости. – Неожиданно айилец рассмеялся, совсем без радости. В глазах сверкал дикий огонь. – Давайте свои молнии, Айз Седай. Я буду с ними танцевать.

Айил думает, что умрет, и не боится. Перрин понял, что стоит с раскрытым ртом, и поспешил его закрыть.

– Что бы я не отдала, – пробормотала Верин, глядя на Уриена снизу вверх, – чтобы заполучить тебя в Белую Башню. Или чтобы ты захотел говорить. Успокойся, воин. Ничего я тебе не сделаю. Если ты мне ничего худого не сделаешь, раз заговорил о танце.

Уриен был поражен до крайности. Он посмотрел на шайнарцев, сидящих вокруг на лошадях, и будто пытался разгадать какой-то обман.

– Вы – не Дева Копья, – медленно произнес он. – Как я смею ударить женщину, которая не повенчана с копьем? Это запрещено, кроме как для спасения жизни, но и тогда я должен быть ранен.

– Почему ты здесь, так далеко от своей земли? – спросила она. – Почему ты вышел к нам? Остался бы в скалах, и мы никогда не узнали бы о твоем присутствии. – Айил замялся, и Верин прибавила: – Расскажи только то, что желаешь сказать. Я не знаю. что делают ваши, но неволить или обижать тебя не буду.

– Так и Хранительницы Мудрости говорят, – с холодком заметил Уриен, – однако даже у вождя клана должны быть крепкие нервы, чтобы не сделать того, что они хотят. – Казалось, он тщательно подбирает слова. – Я ищу… кое-кого. Человека. – Его взгляд обшарил Перрина, Мэта, шайнарцев, отвергая всех. – Того, Кто Приходит С Рассветом. Сказано, к приходу его будут великие знамения и чудеса. По доспехам вашего эскорта я определил, что вы из Шайнара, и внешность у вас Хранительницы Мудрости, вот я и решил, что вы везете весть о великих событиях, событиях, которые могут возвещать о нем.

– Человека? – Голос Верин был мягок, но глаза стали остры, как кинжалы. – Что за знамения? Уриен покачал головой:

– Сказано, что мы узнаем их, когда услышим о них, так же как узнаем его, когда увидим его, ибо он отмечен. Он придет с запада, из-за Хребта Мира, но будет он нашей крови. Он пойдет к Руидин и выведет нас из Трехкратной Земли. – Айилец взял копье в правую руку. Заскрипела кожа, звякнули доспехи – солдаты потянулись за мечами. Перрин сообразил, что тоже взялся за свой топор, но Верин, раздраженно глянув на всех, взмахом руки пресекла попытки обнажить оружие. На земле острием копья Уриен начертил круг, потом провел в нем линию в виде волны. – Сказано: под этим знаком он победит.

Ингтар хмуро глядел на символ, ни единой черточкой лица не показывая, что узнаёт его, но Мэт что-то нехорошее пробурчал под нос, а Перрин почувствовал, как пересохло во рту. Древний символ Айз Седай.

Верин ногой стерла рисунок.

– Я не могу сказать тебе, где он, Уриен, – промолвила она,

– и я не слышала ни о каких знамениях или чудесах, которые направили бы тебя к нему.

– Тогда я продолжу свой поиск. – Это был не вопрос, но Уриен подождал, пока она кивнет, с вызовом обвел шайнарцев гордым взглядом, затем повернулся к ним спиной. Мягкой походкой, не оглядываясь, он зашагал прочь и вскоре исчез среди скал.

Кое-кто из солдат зароптал. Уно заметил что-то об "этих проклятых сумасшедших айилах", а Масима прорычал, что им нужно было оставить айильца воронам.

– Мы теряем драгоценное время, – громко объявил Ингтар. – Чтобы наверстать упущенное, придется скакать быстрее.

– Да, – согласилась Верин, – мы должны скакать быстрее.

Ингтар взглянул на нее, но Айз Седай смотрела на растертую землю, где ее нога уничтожила нарисованный Уриеном символ.

– Спешиться, – приказал Ингтар. – Доспехи – на вьючных лошадей. Теперь мы в Кайриэне. Не хотим же мы, чтоб кайриэнцы подумали, будто мы явились воевать с ними! Поживее с этим!

Мэт нагнулся к Перрину:

– Ты не?.. Ты не думаешь, что это он про Ранда толковал? Это безумие, знаю, но даже Ингтар считает, что он – айилец.

– Я не знаю, – сказал Перрин. – Все обратилось в безумие с тех пор, как мы связались с Айз Седай.

Совсем тихо, словно беседуя сама с собой, заговорила Верин, по-прежнему уставившись в землю.

– Это должно быть частью Узора, однако каким образом? Неужели Колесо Времени вплетает нити в Узор, о котором нам ничего не известно? Или Темный вновь касается Узора?

Перрин ощутил, как его обдало морозом. Верин подняла взор на солдат, снимающих с себя доспехи.

– Поторопитесь! – приказала она с большей резкостью, чем Ингтар и Уно вместе взятые. – Мы должны спешить!

Дата добавления: 2015-10-13