Воскресенье, 29 мая 2011

С «Shake Your Hips» Роллинг Стоунс, взрывающимися в моих ушах, я бегу вниз по 4-ой авеню и поворачиваю направо на Вайн. В 6:45 утра направляюсь по пути к ее дому. Меня туда тянет, я только хочу увидеть, где она живет.

Это между помешательством на контроле и преследованием.

Я посмеялся над собой. Я просто бегу. Это свободная страна.

Дом выстроен из невзрачного красного кирпича с выкрашенными в зеленый цвет рамами, типичный для этого района. Он удачно расположен, неподалеку от пересечения Вайн и Западной улицы. Я представляю Ану, свернувшейся в ее кровати под бежево-голубым одеялом.

Я пробегаю несколько кварталов и поворачиваю к рынку, где торговцы готовятся начать работу. Я петляю между грузовиков с фруктами и овощами, рефрижераторов, доставляющих улов за день. Это сердце города, пульсирующее даже в это раннее, холодное утро. Вода была похожа на свинцовое стекло, в тон небу. Но ничего не могло испортить мне настроение.

Сегодня тот день.

После душа я надеваю джинсы и льняную рубашку, достаю из комода резинки для волос. Я кладу их в карман и направляюсь в кабинет написать е-мейл Ане.

__________________________________________________________

От: Кристиан Грей

Тема: Моя жизнь в числах

Дата: 29.05.2011,08:04

Кому: Анастейша Стил

Если поедешь на своей машине, то тебе нужен код от подземного гаража в Эскала: 146 963.

Пятый парковочный отсек – это один из моих.

Код лифта: 1880

Кристиан Грей,

Генеральный директор холдинга «Грей энтерпрайзес»

Минуту или две спустя, она отвечает.

__________________________________________________________

От: Анастейша Стил

Тема: Превосходный купаж

Дата: 29.05.2011,08:08

Кому: Кристиан Грей

Да, сэр, все понятно.

Спасибо за шампанское и надувного Чарли Танго, который сейчас привязан к моей кровати.

Ана

Образ Аны, привязанной к ее кровати галстуком, всплывает в моей памяти. Я ерзаю на стуле. Надеюсь, она привезла эту кровать в Сиэтл.

_____________________________________________________________

От: Кристиан Грей

Тема: Моя жизнь в числах

Дата: 29.05.2011,08:04

Кому: Анастейша Стил

Всегда, пожалуйста.

Не опаздывай.

Везунчик Чарли Танго.

Кристиан Грей,

Генеральный директор холдинга «Грей энтерпрайзес»

Она не отвечает, я заглядываю в холодильник в поисках завтрака. Гейл оставила мне несколько круассанов, а на обед салат «Цезарь» с курицей, достаточного для двоих. Надеюсь, Ана будет это есть. Я не хочу проводить два дня в спорах.

Тейлор появляется, пока я завтракаю.

— Доброе утро Мистер Грей. Здесь воскресные газеты.

— Спасибо. Анастейша приедет сегодня в час дня (13.00), а Доктор Грин в час тридцать.

— Очень хорошо, сэр. Какие-то еще планы на сегодня?

— Да, мы с Аной едем ужинать к моим родителям вечером.

Тейлор наклоняет голову, и мгновение выглядит удивленным, но берет себя в руки и выходит из комнаты. Я возвращаюсь к моим круассанам и абрикосовому джему.

Да. Я везу ее на встречу с родителями. В чем проблема?

Я не могу сидеть. Мне нет покоя. Еще только 12.15. Время ползет сегодня. Я бросаю работу и, схватив воскресные газеты, бреду обратно в гостиную, где включаю музыку и читаю.

К моему удивлению, на странице новостей наша с Аной фотография, сделанная на выпускной церемонии в Вашингтонском университете. Она выглядит милой и немного испуганной.

Я слышу, как двойные двери открываются, и вот она... с ее распущенными волосами, немного растрепанная и сексуальная, и она надела фиолетовое платье, которое она надевала на ужин в отеле «Хитман». Она выглядит великолепно.

Браво, мисс Стил.

— Хм, это платье.

Мой голос полон восхищения, когда я подхожу к ней.

— С возвращением, Мисс Стил, — шепчу я, и, держа ее за подбородок, нежно целую в губы.

— Привет, — говорит она и немного краснеет.

— Ты вовремя. Мне нравится пунктуальность. Идем. – Беру ее за руку и веду к дивану. — Хочу тебе кое-что показать. Мы оба садимся, и я подаю ей Сиэттл Таймс. Фотография заставляет ее смеяться. Не совсем та реакция, которую я ожидал.

— Значит, теперь я твоя подруга, — дразнит она.

— Похоже на то. Об этом напечатали в газете, значит, это правда.

Сейчас мне намного спокойнее, когда она здесь — наверное, потому, что она здесь. Она не убегает. Я заправляю ее мягкие, шелковистые волосы за ухо, пальцы чешутся заплести ей косу.

— Анастейша, с тех пор, как ты была здесь в последний раз, тебе стало известно гораздо больше о том, что я собой представляю.

— Да.

Пристальный взгляд. Знающий…

— И ты все равно вернулась.

Она застенчиво кивает.

Я не могу поверить в свою удачу. Я знал, что ты странная, Ана.

— Ты ела?

— Нет.

Ничего? Я провожу рукой по волосам и, стараясь управлять своим тоном, спрашиваю:

— Ты голодна?

— Да, но мне нужна не еда, – шепчет она.

Вау. Она словно обратилась прямо к моему паху.

Подавшись вперед, я прижимаюсь губами к ее уху и улавливаю ее пьянящий аромат.

— Вы, как всегда, нетерпеливы, мисс Стил. Открою маленький секрет – я тоже голоден. Но скоро приедет доктор Грин.

Я отклоняюсь на спинку дивана.

— Я хочу, чтоб ты ела.

Это мольба.

— Что ты можешь мне рассказать про доктора Грин?

Она ловко меняет тему.

— Она лучший гинеколог в Сиэтле. Что я могу еще сказать?”

Вот что мой врач сказал папе, во всяком случае.

— Я думала, что увижу твоего врача? И не говори мне, что ты на самом деле женщина, потому что я не поверю.

Я сдерживаю фырканье.

— Я думаю, что будет правильней, чтоб тебя осмотрел специалист. Не так ли?

Она бросает на меня насмешливый взгляд, но кивает.

Еще одна тема для борьбы.

— Анастейша, моя мать приглашает тебя сегодня к нам на ужин. Думаю, Элиот будет с Кейт. Не знаю, как ты к этому отнесешься. Лично мне странно представлять тебя своей семье.

Она медлит секунду, переваривая информацию, а затем перебрасывает волосы через плечо так, как делает перед спором. Но выглядит она уязвленной, не спорит.

— Ты стыдишься меня? — говорит она сдавленно.

Ой, ради бога.

— Конечно, нет. — Не слышал ничего смешнее! Я сердито смотрю на нее, погрустневшую. Как она могла подумать такое о себе?

— Почему странно? — спрашивает она.

— Потому что я никогда не делал этого раньше, — отвечаю я раздраженно.

— Почему тебе можно закатывать глаза, а мне нет?

— Я не заметил, что закатил глаза.

Она с вызовом отвечает мне. Снова.

— Я тоже обычно не замечаю!

Дерьмо. Мы с ней спорим?

Тейлор откашливается.

— Доктор Грин здесь, сэр, — говорит он.

— Проводите ее в комнату мисс Стил.

Ана оборачивается и смотрит на меня, и я протягиваю ей руку.

— Ты что, тоже там будешь? — Она в ужасе и забавна одновременно.

Я смеюсь.

— Я бы заплатил очень хорошие деньги, чтобы посмотреть, поверь мне, Анастейша, но я не думаю, что доктор одобрит. — Она вкладывает свою руку в мою ладонь, я притягиваю ее к себе, затем крепко целую. Ее рот мягкий, теплый и манящий; я запускаю руку в ее волосы. Когда я отстраняюсь, она выглядит растерянно. Я прижимаюсь лоб к ее лбу. — Я так рад, что ты здесь. Я не могу дождаться, когда раздену тебя.

Я не могу поверить, как сильно я скучал по ней.

— Идем. Я хочу встретиться с доктором Грин, тоже.

— Ты не знаком с ней?

— Нет.

Я беру Ану за руку, и мы поднимаемся по лестнице, чтоб оказаться в ее комнате.

У доктора Грин был один из тех близоруких взглядов — проницательный, и это немного смущало меня.

— Мистер Грей, — говорит она, пожимая мою протянутую руку, твердо, но не слишком крепко.

— Спасибо, что согласились незамедлительно приехать, — посылаю ей самую доброжелательную улыбку.

— Спасибо за то, что не зря трачу свое время, мистер Грей. Мисс Стил, — говорит она вежливо Ане, и я знаю, что она приглядывается к нашим отношениям. Я уверен, что она считает, что я должен теребить усы как злодей из немого кино. Она поворачивается и намекает «оставь теперь нас» в той же манере.

Окей.

— Я буду внизу, — я поддаюсь.

Хотя я хотел бы посмотреть. Я уверен, что реакция доктора была бы бесценной, если бы я спросил. Я ухмыльнулся от этой мысли и отправился в гостиную.

Теперь, когда Аны нет рядом, я опять неспокоен. В качестве отвлечения я установил счетчик с двумя салфетками. Это второй раз, когда я сделал это, и первый раз был для Аны тоже.

Вы смягчаетесь, Грей.

Я выбираю Шабли к ланчу — один из немногих Шардоне нравящихся мне, и когда я заканчиваю, то усаживаюсь на диван, затем листаю спортивную секцию газет. Увеличиваю громкость с помощью пульта на моем iPod, я надеюсь, что музыка поможет мне сосредоточиться на статистике вчерашней победы Маринерс над Янки, а не на том, что происходит наверху между Аной и доктором Грин.

В конце концов, их шаги отдаются эхом в коридоре, и я смотрю, как они входят.

— Вы закончили? — спрашиваю я, и нажимаю на пульт дистанционного управления iPod, чтобы выключить арию.

— Да, мистер Грей. Позаботьтесь о мисс Стил: она красивая и умная молодая женщина.

Что Ана ей наговорила?

— Непременно, — говорю я и кидаю Ане вопросительный взгляд.

Она растерянно хлопает своими ресницами. Хорошо. Это ничего, поговорим потом.

— Я пришлю вам счет, — сухо говорит доктор Грин.

— До свидания, Ана, и удачи вам.

Она пожимает Ане руку, улыбается, в уголках ее глаз появляются морщинки.

Тейлор провожает ее к лифту и мудро закрывает двойные двери фойе.

— Как прошло? — спрашиваю я, немного ошеломленный словами доктора Грин.

— Все хорошо, спасибо. Она сказала, чтобы я четыре недели воздерживалась от любых сексуальных контактов.

Какого черта? Я разинул рот глядя на нее.

Ана искренне дразнящее триумфально улыбается.

— Попался!

Отлично сыграно, Мисс Стил.

Мои глаза сузились и ее ухмылка исчезает.

— Попалась!

Я не могу сдержать глупой ухмылки. Нашарив рукой ее талию, я притянул ее к себе, мое тело жаждет ее.

— Вы неисправимы, мисс Стил.

Я запускаю мои руки в ее волосы и крепко целую, я должен трахнуть ее на кухонном столе, чтобы проучить.

Всему свое время, Грей.

— Как бы мне ни хотелось взять тебя здесь и сейчас, ты должна поесть, и я тоже. Не хочу, чтобы позже ты отключилась прямо на мне, — шепчу я.

— Значит, тебе нужно только мое тело? — спрашивает она.

— Конечно, и еще твой дерзкий рот. — Я поцеловал ее еще раз, думая, что последует за этим... мой поцелуй углубляется и желание сковывает мое тело. Я хочу эту женщину. Прежде чем я трахну ее прямо на полу, я выпускаю ее, и мы оба задерживаем дыхание.

— Что это за музыка? — ее голос звучит хрипло.

— Вилла‑Лобос, ария из «Бразильских бахиан».[1]Правда, хороша?

— Да, — говорит она, глядя на барную стойку. Я беру «Цезарь» с курицей из холодильника, ставлю его на стол между салфетками, и спрашиваю ее, не против ли она

— Да, хорошо, Спасибо. — Она улыбается.

Из винного холодильника достаю Шабли, почувствовав, как она смотрит на меня. Я не знал, что могу быть таким домашним.

— О чем ты думаешь? — спрашиваю я.

— Я просто смотрела, как ты двигаешься.

— И? — спрашиваю я, немного удивленный.

— Вы очень грациозны, — тихо говорит она, ее щеки розовые.

— Что ж, благодарю вас, мисс Стил. — Я сижу рядом с ней, не зная, как реагировать на ее сладкий комплимент. Никто раньше не называл меня грациозным.

— Шабли?

— Пожалуйста.

— Ешь салат. Так какой способ вы выбрали?

— Мини‑пили, — отвечает она.

— И ты будешь принимать их ежедневно в одно и то же время?

Румянец проносится по ее удивленному лицу.

— И ты будешь регулярно их принимать, каждый день, во время?

Ее лицо еще сильнее покрывается румянцем.

— Я уверена, что ты будешь напоминать мне, — говорит она с ноткой сарказма, которую я предпочитаю игнорировать.

Вы должны были выбрать укол.

— Установлю звуковой сигнал на свой календарь. Ешь.

Она берет кусочек, потом еще... и еще. Она ест!

— Так я могу вписать «Цезарь» с курицей в список меню миссис Джонс? — спрашиваю я.

— Я думала, что я буду готовить.

— Да, будешь.

Она заканчивает раньше меня. Она, должно быть, умирала от голода.

— Нетерпеливы, как всегда, Мисс Стил?

— Да, — говорит она, нескромно взглянув на меня из-под ресниц.

Черт. Вот оно.

Притяжение.
Как будто зачарованный, я встаю и притягиваю ее в свои объятия.

— Хочешь попробовать? — шепчу я, мысленно умоляя ее сказать «да».

— Я еще ничего не подписывала.

— Знаю. Но в последнее время я часто нарушаю правила.

— Ты будешь меня бить?

— Да, но не для того, чтобы причинить тебе боль. Сейчас я не хочу тебя наказывать. Вот если бы ты попалась мне вчера вечером, это была бы совсем другая история.

Ее лицо меняется от шока.

Ох, детка.

— Не позволяй никому себя переубедить, Анастейша. Одна из причин, почему люди вроде меня делают это, кроется в том, что мы любим делать больно или, когда больно делают нам. Все просто. Тебе это не нравится, и я вчера долго над этим думал.

Я обвиваю ее руками и прижимаю к своему напряженному члену.

— Ты что-нибудь решил? — шепчет она.

— Нет, а прямо сейчас я хочу тебя связать и оттрахать до потери пульса. Ты готова?

Ее лицо темнеет, становится чувственным и полным плотского любопытства.

— Да, — говорит она, словом, тихим, как вздох.

Спасибо, блядь.

— Хорошо. Пошли.

Я веду ее наверх, в комнату для игр. Мое безопасное место. Где я могу делать то, что захочу с ней. Я закрываю глаза, коротко смакуя возбуждение.

Разве я когда-нибудь был так возбужден?

Открыв дверь и закрыв ее за нами, я отпускаю ее руку и изучаю ее. Губы у нее раскрыты, как будто она вдыхает; ее дыхание быстрое и неглубокое. Ее глаза широко распахнуты. Готова. Ждет.

— Когда ты здесь, ты полностью моя. И ты будешь делать все, что я захочу. Понятно?

Ее язык быстро облизывает верхнюю губу, и она кивает.

Хорошая девочка.

— Сними туфли.

Она сглатывает и снимает босоножки на высоком каблуке, я забираю их и аккуратно кладу около двери.

— Хорошо. Не медли, когда я велю тебе что-то сделать. А теперь я вытащу тебя из этого платья. Помнится, я хотел этого еще несколько дней назад. Я хочу, Анастейша, чтобы ты не стеснялась своего тела. Оно прекрасно, и я люблю на него смотреть. Для меня это большая радость. Честно говоря, я бы мог любоваться тобой целый день, и ты не должна смущаться или стыдиться своей наготы. Понятно?

— Да.

— Что – «да»? – Мой тон строгий.

— Да, Господин.

— Ты говоришь искренне? – Я хочу, чтоб ты не стеснялась, Анастейша.

— Да, Господин.

— Хорошо. Подними руки над головой.

Медленно она поднимает руки в воздух. Я схватил подол платья и осторожно тяну вверх, открывая ее тело дюйм за дюймом, только для моих глаз. Когда я заканчиваю, я стою сзади так, что могу полностью рассмотреть ее.

Ноги, бедра, живот, попа, грудь, плечи, лицо, рот... она идеальна. Сложив ее платье, я поместил его на комод для игрушек. Подойдя, я дернул ее за подбородок.

— Ты кусаешь губу. Ты знаешь, как это на меня действует, — я ворчу. — Повернись.

Она отвечает и поворачивается лицом к двери. Я расстегиваю лифчик и тяну лямки вниз по ее рукам, скользя по ее коже кончиками пальцев, и ощущая трепет под моими прикосновениями. Я снимаю с нее лифчик и бросаю его поверх ее платья. Я стою рядом, совсем не касаясь ее, слушая ее учащенное дыхание и ощущая тепло излучающее ее кожей. Она взволнована и не только она. Я собираю ее волосы в обе руки так, что они спадают вниз по ее спине. Они очень шелковистые на ощупь. Я наматываю их вокруг одной руки и тяну ее голову набок, обнажая ее шею для моего рта.

Я двигаюсь носом от ее уха к плечу и обратно, вдыхая ее небесный аромат.

Черт, она хорошо пахнет.

— Ты пахнешь божественно, как всегда, Анастейша. — Целую ее под ухом чуть выше, где бьется ее пульс.

Она стонет.

— Тише, ни звука.

Из кармана джинсов я беру резинку для волос, и, держа ее волосы в руках, я заплетаю косу, медленно, наслаждаясь, тяну и кручу ее красивые, безупречные волосы. Ловко закрепив конец с помощью резинки для волос, и быстро потянув ее, заставляя сделать шаг назад, затем прижимаю ее тело к себе.

— Здесь мне нравится, когда твои волосы заплетены, — шепчу я. — Повернись.

Она сразу подчиняется.

— Когда я приказываю тебе прийти сюда, ты должна раздеться до трусов. Понятно?

— Да.

— Что «да»?

— Да, Господин.

— Хорошая девочка.

Она быстро учится. Ее руки по бокам, взгляд замер на мне. Она в ожидании.

— Когда я приказываю тебе прийти сюда, я хочу, чтобы ты стояла на коленях вот здесь, — я показываю на пол возле двери. — Давай, сделай это сейчас.

Она моргает пару раз, но прежде чем я повторю ей снова, она поворачивается и становится на колени, лицом ко мне и замирает.

Я разрешил ей сесть на пятки, и она села.

— Положи руки на бедра. Хорошо. Теперь раздвинь колени. Шире.

Я хочу видеть тебя, детка.

— Шире. — Увидеть тебя сексуальной. — Идеально. Смотри вниз на пол.

Не смотри на меня или комнату. Ты можешь сидеть там, и пусть твои мысли проносятся в голове, а теперь представь, что я собираюсь сделать с тобой.

Я подхожу к ней, и я рад, что она держит голову опущенной. Наклоняясь, я дергаю за косу, и тяну ее голову так, что наши глаза встречаются.

— Ты запомнишь эту позу, Анастейша?

— Да, Господин.

— Хорошо. Жди здесь, не двигайся.

Проходя мимо нее, я открываю дверь и на мгновение оглядываюсь. Ее голова склонена; ее взгляд остается устремленным в пол. Какой желанный вид. Хорошая девочка.
Я хочу бежать, но я сдерживаю нетерпение и иду целенаправленно на первый этаж в свою спальню.

Сохрани чертово достоинство, Грей.

В моем шкафу я выкидываю всю одежду и из ящика, вытаскивая мои любимые джинсы. Мои DJ’s. Я проскользнул в них и застегнул все пуговицы, кроме одной верхней. Из того же ящика я достал новый хлыст и серый вафельный халат. Напоследок, я хватаю несколько презервативов и запихиваю их в карман. Ухожу.

Пришло время, Грей.

Когда я возвращаюсь, она в той же позе: голова склонена, ее коса свисает ей на спину, руки сложены на коленях. Я закрываю дверь и вешаю халат на крючок. Я прохожу мимо нее.

— Хорошая девочка, Анастейша. Ты замечательно выглядишь в такой позе. Молодец. А теперь встань.

Она встает, держа голову опущенной.

— Можешь посмотреть на меня.

Нетерпеливый взгляд голубых глаз.

— Сейчас я надену на тебя наручники, Анастейша. Дай мне правую руку.

Я протягиваю руку, и она вкладывает свою. Не спуская с нее глаз, я поворачиваю ее руку ладонью вверх, и достаю из-за спины хлыст. Я быстро ударяю концом хлыста в центр ладони. Она пугается и сжимает руку, смотря удивленно на меня.

— Как ощущения? — спрашиваю я.

Ее дыхание учащается, и она смотрит на меня, а потом на свои ладони

— Отвечай.

— Все нормально. – Она хмурится.

— Не хмурься, — предупреждаю я. — Было больно?

— Нет.

— И не будет. Поняла?

— Да, — ее голос немного подрагивает.

—Я серьезно, — подчеркиваю я, и показываю ей стек. Коричневый, плетеный, кожаный. Видишь? Я слушаю. Ее глаза встречаются с моими, взгляд удивленный. Мои губы кривятся от удовольствия.

— Наша цель – угодить клиенту, мисс Стил. Пойдем.

Я веду ее в середину комнаты, к системе подвешивания.

— Эта решетка сконструирована так, чтобы по ней могли двигаться цепи.

Она смотрит вверх на причудливую решетку, затем обратно на меня.

— Начнем здесь, но я хочу трахнуть тебя стоя. Так что мы закончим вон у той стены.

Я указываю на «Андреевский» крест.

— Подними руки над головой.

Она выполняет, немедленно. Взяв кожаные наручники, которые висят на сетке, я закрепляю оба ее запястья по очереди. Я внимателен, но она отвлекает. Находясь так близко к ней, чувствуя ее волнение, ее тревогу, не касаясь ее, мне трудно сосредоточиться. Наконец, она прикована, я делаю шаг назад и глубоко вдыхаю, с облегчением.

Наконец, ты там, где я тебя хочу, Ана Стил.

Я хожу медленно вокруг нее, любуюсь видом. Она могла бы выглядеть еще привлекательнее?

— Вы прекрасны со скованными руками, мисс Стил. И ваш дерзкий рот молчит. Мне это нравится.

Я останавливаюсь, глядя на нее, подцепляю пальцами ее трусики, и медленно провожу ими вниз по ее длинным ногам, а затем становлюсь на колени у ее ног.

Поклоняюсь ей. Она блистательна.

Мои глаза встретились с ее, я беру ее трусики, комкаю, подношу к носу и глубоко вдыхаю. У нее открывается рот, и ее глаза забавно расширяются от удивления.

Да. Я ухмыляюсь. Идеальная реакция. Я кладу трусы в задний карман моих джинсов и встаю, готовясь к следующему шагу. Протягивая стек к ее животу, я аккуратно обвожу ее пупок, касаясь кожаным язычком. Она резко вдыхает и дрожит. Это хорошо, Ана.

Поверь мне.

Медленно я начинаю обходить вокруг нее, рисуя стеком по всей ее коже, по ее животу, ее бокам, ее спине. На втором круге я резко щелкаю язычком стека сзади и снизу, происходит неожиданный и резкий контакт с ее вагиной.

— Ах! — она вскрикивает и дергается, натягивая цепи.

— Тихо, — предупреждаю я, и обхожу вокруг нее еще раз. Я щелкаю стеком в то же самое сладкое место, и она скулит от удара, ее глаза закрыты, она поглощена ощущениями. Другой рукой я направляю стек на ее сосок. Она откидывает голову назад и стонет. Я целюсь снова, и стек лижет другой сосок, и я смотрю, как он твердеет, она повисает на кожаных наручниках.

— Правда, хорошо?

— Да, — она хрипит, глаза закрыты, голова запрокинута. Я шлепаю ее по ягодицам, сильнее на этот раз.

— Да, что?

— Да, Сэр, — вскрикивает она.

Медленно и с осторожностью, я щедро глажу, постукиваю и ласкаю ее живот, вниз по ее телу, к своей цели. Одним взмахом, кожаный язычок стека жалит клитор, и она кричит:

— О, пожалуйста!

— Тихо, — приказываю я, и снова ударяю по ее заду. Я медленно направляю стек вниз через волосы на лобке, в ее влагалище. Коричневая кожа блестит от ее возбуждения, когда я вытаскиваю его обратно.

— Посмотри, какая ты влажная, Анастейша. Открой глаза и рот.

Она тяжело дышит, но размыкает губы и смотрит на меня, взгляд растерянный и растворенный в плотских ощущениях. И я скользнул стеком в ее рот.

— Попробуй, какая ты на вкус. Соси. Соси сильнее, детка.

Ее губы плотно сжаты вокруг наконечника и кажется, что они вокруг моего члена. Черт.
Она чертовски сексуальна, и я не могу устоять перед ней. Убрав стек из ее рта, я схватил ее. Она открывает для меня свой рот, страстно целуя, мой язык изучает ее, упиваясь вкусом ее похоти.

— О, Анастейша, ты восхитительна на вкус! – шепчу я. — Хочешь кончить?

— Пожалуйста! — умоляет она.

Одно движение моей руки и стек шлепает ее ягодицы.

— Что, пожалуйста?

— Пожалуйста, Господин, – хнычет она.

Хорошая девочка. Я делаю шаг назад.

— С помощью этого? – спрашиваю я, подняв стек, чтоб она могла видеть его.

— Да, Господин, — отвечает она, удивляя меня.

— Ты уверена? — Я не могу поверить в свою удачу.

— Да, пожалуйста, Господин.

Ох, Ана, черт, ты просто богиня.

— Закрой глаза.

Она делает, как ей сказано. С бесконечной осторожностью, но беспощадно, я осыпаю ее живот легкими жалящими ударами снова и снова. Вскоре возбуждение ее усиливается настолько, что она задыхается. Стек двигается вниз, легко касается ее клитора. Снова. И снова. И снова.

Она повисает на цепях, стонет и стонет. Она затихает, и я знаю, что она близка. Она запрокидывает голову назад и кричит, оргазм сотрясает все ее тело. Я придвигаюсь ближе и хватаю ее в объятия, она вся растворяется во мне. Повисает в моих руках.

Ох. Мы еще не закончили, Ана.

Мои руки под ее бедрами, я поднимаю ее дрожащее тело и уношу, все еще привязанную к сетке, к деревянному кресту. Там я отпускаю ее, удерживая в вертикальном положении, зажатую между поперечинами и моими плечами. Я тяну свои джинсы, расстегивая все пуговицы и освобождая член, достаю презерватив из кармана, я разрываю фольгу зубами и одной рукой надеваю.

Я аккуратно поднял ее и снова шепчу:

— Обхвати меня ногами, детка.

Прижимая ее спиной к дереву, я помогаю ей обернуть ноги вокруг моих бедер, локти покоятся на моих плечах.

Ты моя, детка. Одним толчком я оказался внутри нее. Черт. Она изысканна.

Я воспользовался моментом, смакуя ее. Затем я начинаю двигаться, наслаждаясь каждым толчком. Чувствуя ее, все глубже и глубже, мое собственное дыхание затруднено, я словно задохнулся и потерял себя в этой прекрасной женщине. Мой рот приоткрыт, я пробую на вкус ее шею. Ее запах наполняет мои ноздри, заполняет меня. Ана. Ана. Ана. Я не хочу останавливаться.
Внезапно она напрягается, и ее тело бьется в конвульсиях вокруг меня.

Да. Снова. И я кончаю. Заполняя ее. Держа ее. Почитая ее.

Да. Да. Да.

Она такая красивая. И адски сладкая, это было умопомрачительно.
Я отстраняюсь, и она рушится на меня, я быстро отстегнул ее запястья от сетки и поддержал ее, затем мы оба опустились на пол. Я уложил ее между своих ног, обняв, и она обмякла у меня в руках, с закрытыми глазами, тяжело дыша.

— Отлично, детка. Было больно?

— Нет, — Ее голос еле слышен.

— А ты ждала боли? – спрашиваю я, убирая с ее лица выбившиеся прядки волос, чтоб я мог видеть ее лучше.

— Да.

— Вот видишь, Анастейша, страх в основном у тебя в голове, – я глажу ее лицо. — Ты хотела бы это повторить?

Она не отвечает сразу, и я думаю, что она уснула.

— Да, — шепчет она мгновение спустя.

Спасибо тебе, Господи!

Я сжимаю ее в своих объятиях.

— Хорошо. И я тоже.

Снова и снова. Нежно я целую ее в макушку и вдыхаю. Она пахнет Аной, потом и сексом.

— Но мы с тобой еще не закончили, — говорю я.

Я так горжусь ей. Она сделала это. Она сделала все, что я хотел.
Она все, что я хочу. И вдруг я поражен незнакомой эмоцией, проносящейся через меня, рассекая жилы и кости, оставляя беспокойство и страх на своем пути. Она поворачивает голову и утыкается носом мне в грудь.

Тьма набухает, поразительно и знакомо, заменив мое беспокойство чувством страха. Каждая мышца в моем теле напрягается. Ана мигает, глядя на меня ясными глазами, я борюсь, чтобы подавить страх.

— Не нужно, – шепчу я. Пожалуйста.

Она откидывается назад и всматривается в мою грудь. Держи себя в руках, Грей.

— Встань на колени у двери, — я приказываю, отпуская ее.

Иди. Не трогай меня.

Она нетвердо встала на ноги и, спотыкаясь, побрела к двери, где снова встала на колени. Я делаю глубокий вдох для концентрации. Что ты делаешь со мной, Ана Стил?

Я встаю и вытягиваюсь, теперь я спокоен. Когда она встает на колени возле двери, она покорно смотрит вниз. Ее взгляд остекленел; она устала. Я уверен, что у нее после выброса адреналина начался спад. Ее веки тяжелеют. Ох, это никуда не годится. Ты хочешь ее как сабмиссив, Грей. Покажи ей, что это значит. Из моего ящика игрушек я выудил одну из стяжек, которые я купил в Клейтонсе, и ножницы.

— Я навожу на вас скуку, мисс Стил? — спрашиваю я, пытаясь скрыть свою симпатию.

Она пугается, просыпается и смотрит на меня виновато.

— Встань, — я приказываю.

Медленно она встала на ноги.

— Похоже, ты обессилела.

Она кивает со стыдливой улыбкой.

О, детка, ты такая молодец.

— Выносливость, мисс Стил. Я еще не отделал тебя по полной программе. Сложи руки перед собой, как будто молишься.

Она мгновение хмурится, но сжимает ладони вместе и держит так руки. Я закрепляю кабельную стяжку вокруг ее запястья. Она бросает на меня сверкающий взгляд.

— Узнаешь?

Я улыбаюсь и провожу пальцем под пластиком, проверяя, достаточно ли там места и не слишком ли туго.

— Вот ножницы, — я показываю ей ножницы. – Я смогу освободить тебя в любую минуту.

Она выглядит успокоенной.

— Пойдем.

Взяв ее сцепленные руки, я веду ее в дальний угол, к кровати с балдахином.

— Я хочу больше — гораздо, гораздо больше, — шепчу я ей на ухо, а она смотрит вниз на кровать. — Обещаю, что все будет очень быстро. Ты устала. Возьмись за колонну.

Она хватается руками за деревянный столб.

— Ниже! — командую я. Она спускает руки вниз к основанию до тех пор, пока не наклоняется совсем. — Хорошо. Не отпускай. Если ты это сделаешь, я тебя отшлепаю. Понятно?

— Да, Сэр, — говорит она.

— Хорошо. — Я хватаю ее за бедра и притягиваю ее к себе так, чтобы она приняла правильную позу, ее красивый зад в воздухе и в моем распоряжении. — Не разжимай руки, Анастейша, — я предупреждаю ее. — Я возьму тебя сзади, очень жестко. Опирайся на колонну, чтобы удержаться на ногах. Поняла?

— Да.

Я шлепаю ее изо всех сил по попе.

— Да, Господин, — говорит она немедленно.

— Раздвинь ноги. — Я толкнул мою правую ногу к ее, раздвигая ей ноги шире. — Так-то лучше. Потом я разрешу тебе поспать.

Ее спина идеальна, каждый изгиб, каждый позвонок, от ее затылка к ее изящной, тонкой заднице. Я проследил линию позвоночника пальцами.

— У тебя такая красивая кожа, Анастейша, — говорю я. Склонившись над ней, я следую моими пальцами, прокладывая дорожку нежных поцелуев вниз по ее позвоночнику. Одновременно, я ласкаю ее грудь, захватывая ее соски между моими пальцами, и тяну. Она извивается подо мной.

Я мягко целую ее поясницу, потом посасываю и нежно тереблю ее соски.
Она скулит. Я останавливаюсь и отхожу назад, чтобы полюбоваться видом, с растущим возбуждением, от простого взгляда на нее. Потянувшись за вторым презервативом из кармана, я быстро сдернул джинсы и стал открывать конвертик из фольги. Я натянул его обеими руками.
Я бы хотел опробовать эту задницу. Сейчас. Но для этого слишком рано.

— У тебя такая очаровательная, сексуальная попка, Анастейша Стил. Я столько всего хочу с ней сделать!

Я глажу руками по каждой ягодице, лаская их, затем проникаю внутрь нее двумя пальцами, растягивая ее.

Она опять хнычет.

Она готова.

— Как здесь влажно! Вы не разочаровываете меня, мисс Стил! Держись крепче, детка, это будет недолго.

Сжимая ее бедра, я останавливаюсь у входа в ее влагалище, затем дотягиваюсь, хватаю ее за косу, накручиваю ее вокруг запястья, и держу крепко-крепко. С одной стороны она вокруг моего члена, а с другой вокруг ее волосы, я вхожу в нее.

Она. Такая. Черт побери. Сладкая.

Я медленно выскальзываю из нее, затем хватаю ее за бедро свободной рукой и сильнее тяну за волосы.

Сабмиссив.

Я резко вхожу в нее, заставляя ее податься вперед с криком.

— Держись, Анастейша! — напоминаю я ей. Иначе она может удариться.

Затаив дыхание, она пододвигается обратно ко мне, сжимая ноги.

Хорошая девочка.

Тогда я начал вбиваться в нее, она сдавленно всхлипывает, цепляясь за колонну. Но она не отступает. Я чувствую отдачу.

Браво, Ана.

И тогда я чувствую это. Медленно. Она вся сжимается вокруг меня. Теряя контроль, я вбиваюсь в нее очень глубоко.

— Давай, Ана, для меня! — я рычу, я кончаю сразу вслед за ней, как будто продлевая ее, удерживаю ее после освобождения.

Взяв ее руки в свои, я опускаюсь на пол, Ана на мне, мы оба смотрим в потолок. Она совершенно расслабилась, истощена, несомненно; ее тяжесть желанна и комфортна. Я смотрю на карабины, интересно, позволит ли она мне подвесить ее… Наверное, нет.

И мне все равно

Наш первый раз здесь, и она была мечтой. Я поцеловал ее за ухо.

— Подними руки. — Мой голос был хриплым. Медленно, она поднимает их, как будто они налились бетоном, и я завел ножницы под кабельную стяжку.

— Я объявляю Ану открытой, — бормочу я, и разрезаю кабельную стяжку, освобождая ее. Она хихикает, ее тело трясется, прижавшись к моему. Это странно и приятное ощущение, заставляет меня ухмыляться.

— Какой прекрасный звук, — шепчу я, а она растирает свои запястья. Я сажусь так, что она оказывается у меня на коленях.

Мне нравится смешить ее. Она прекращает смеяться.

— Это моя вина, — признаюсь я, и растираю ее плечи и руки. Она поворачивается лицом ко мне с усталым, изучающим взглядом.

— Что ты так редко смеешься, — уточняю я.

— Я вообще мало смеюсь, — говорит она и зевает.

— Да, мисс Стил, но от вашего смеха душа наполняется радостью.

— Какой изысканный комплимент, мистер Грей, – говорит она, дразня меня.

Я улыбаюсь.

— Я бы сказал, что ты оттрахана по полной программе, и теперь тебе нужно поспать.

— А вот это совсем не комплимент, – она насмешливо меня ругает.

Поднимая ее с колен, так чтобы я мог встать, я поднимаю джинсы и натягиваю их.

— Не хочу напугать Тейлора или миссис Джонс.

Такое уже бывало.

Ана сидит в сонном оцепенении на полу. Я обхватываю ее за плечи, помогаю ей встать и отвожу ее к двери. С крючка на двери я хватаю серый халат и одеваю ее. Я ей помогаю; она действительно обессилена.

— А теперь в кровать, — я объявляю, целуя ее быстро.

Тревога пробегает по ее сонному лицу.

— Чтобы поспать, – я успокаиваю ее. И наклонившись, беру ее на руки, прижимаю к груди, и несу в комнату саб. Там я отдернул одеяло и уложил ее, и в момент слабости залез в кровать рядом с ней. Накрывая нас обоих одеялом, обнимаю ее. Я просто полежу рядом с ней ее, пока она спит.

— Спи, моя красавица, — я целую ее в волосы, чувствуя себя донельзя насыщенным... и благодарным. Мы сделали это. Эта милая, невинная женщина, позволила мне. И я думаю, что ей это понравилось. Я знаю, что я сделал... больше, чем когда-либо прежде.

«Мама сидит, смотрит на меня в зеркало с большой трещиной.

Расчесываю ей волосы. Они мягкие и пахнут мамой и цветами.

Она берет щетку и накручивает на нее волосы.

Они вьются как змея вниз по ее спине.

Там, говорит она.

И она поворачивается и улыбается мне.

Сегодня она счастлива.

Мне нравится, когда мама счастлива.

Мне нравится, когда она улыбается мне.

Она выглядит красиво, когда она улыбается.

Давай испечем пирог, червячок (Maggot).

Яблочный пирог.

Я люблю, когда мама печет».

Я просыпаюсь вдруг, сладкий аромат вторгается в мои мысли. Это Ана. Она крепко спит

рядом со мной. Я ложусь на спину и смотрю в потолок.

Когда я спал в этой комнате?

Никогда.

Мысль нервирует, и каким-то непостижимым образом это заставляет меня волноваться.

Что происходит, Грей?

Я сажусь осторожно, не желая тревожить ее, и смотрю вниз, на ее спящее тело. Я знаю, что это такое — я спокоен потому, что я здесь с ней. Я поднимаюсь с постели, оставив ее спать, и возвращаюсь в игровую комнату. Там я собираю использованные кабельные стяжки и презервативы и прячу их в карман, где нахожу трусики Аны. Со стеком, ее одеждой, и ее обувью в руках, я вышел и запер дверь. Вернувшись к себе в комнату, я повесил ее платье на дверь шкафа, поставил ее обувь под стул и положил бюстгальтер сверху. Я беру ее трусики из кармана — и идиотская мысль приходит в голову.

Я отправляюсь в ванную. Мне надо принять душ, прежде чем мы поедем ужинать с моей семьей. Я дам Ане поспать подольше.

Горячая вода из душа каскадами льет на меня, смывая все тревоги и беспокойства, которые я чувствовал раньше. Для первого раза это было не плохо, для нас обоих. И я раньше думал, что отношения с Аной невозможны, но сейчас будущее представляется вполне возможным. Я делаю мысленную заметку позвонить Кэролайн Эктон утром, чтобы помогла одевать мою девочку.

После продуктивного часа в моем кабинете, истраченного на чтение по работе, я решаю, что у Аны было достаточно времени для сна. Снаружи уже смеркается, и мы должны выезжать через сорок пять минут на ужин к моим родителям. Было легче сосредоточиться на работе, зная, что она наверху в своей спальне.

Странно.

Ну, я знаю, что она там в безопасности.

Из холодильника я беру коробку клюквенного сока и бутылку газированной воды. Я смешиваю их в стакане и иду наверх.

Она по-прежнему крепко спит, свернувшись калачиком, где я оставил ее. Я не думаю, что она шевелилась. Губы у нее разомкнуты, она тихо дышит. Ее волосы взъерошены, коса растрепалась. Я сажусь на край кровати рядом с ней, наклоняюсь и целую в висок. Она бормочет, протестуя во сне.

— Анастейша, проснись. — Мой голос был нежен, таким же, как когда я уговаривал ее заснуть.

— Нет, — ворчит она, обнимая подушку.

— Нам выходить через полчаса на ужин к моим родителям.

Ее глаза моргают, открываются и сосредоточиваются на мне.

— Давай, соня, поднимайся! – Я снова поцеловал ее. — Я принес тебе попить. Жду внизу. И только посмей уснуть, тебе тогда не поздоровится, – предупреждаю я, и она потягивается.

Я поцеловал ее еще раз и бросил взгляд на стул, где она не найдет свои трусики, я спустился вниз, не в силах подавить ухмылку.

Время игры, Грей.

Пока я жду мисс Стил, я нажимаю кнопку на пульте для iPod, и музыка звучит в случайном порядке. Неугомонный, я бреду к балконной двери и наблюдаю за ранним вечерним небом, слушая Talking Heads «And She Was».

Входит Тейлор.

— Мистер Грей. Мне подогнать машину?

— Дай нам пять минут.

— Да, сэр, — говорит он, и уходит в сторону служебного лифта.

Ана появляется спустя несколько минут у входа в гостиную. Она выглядит сияющей, потрясающей... и даже забавной. Что она скажет о пропаже ее трусиков?

— Привет, — говорит она с загадочной улыбкой.

— Привет. Как ты себя чувствуешь?

Ее улыбка расширяется.

— Хорошо, Спасибо. А ты? — Она отвечает беспечно.

— Я чувствую себя великолепно, мисс Стил. — Я мучительно напряжен и надеюсь, что мои чувства не написаны на моем лице.

— Фрэнк. Вот уж не думала, что ты поклонник Синатры, — говорит она, склонив голову и внимательно глядя на меня, богатые звуки «колдовства» заполняют комнату.

— У меня эклектичный вкус, мисс Стил, — я делаю шаг к ней навстречу, встаю прямо перед ней. Будет ли она ломаться? Я ищу ответ в ее сверкающих голубых глазах. Спроси о своих трусиках, детка.

Я глажу ее по щеке кончиками пальцев. Она наклонила лицо навстречу моему прикосновению.

— Потанцуй со мной, — шепчу я, и, достав со своего кармана пульт, делаю музыку громче. Фрэнк напевает о том, что нас окружает. Она протягивает мне руку, а я обнимаю ее за талию и притягиваю ее к себе и мы начинаем медленный танец. Она прикасается к моему плечу, и я позволяю ей это сделать, и мы вместе кружим по центру комнаты. Ее лицо озаряет все вокруг… даже меня. Она шагает вместе со мной и, когда песня заканчивается у нее перехватывает дыхание… как у меня.

— Нет милее колдуньи, чем ты. — Я оставляю целомудренный поцелуй на ее губах. — Ну, мисс Стил, ваши щеки немного порозовели. Спасибо за танец. Вы готовы ехать к моим родителям?

— Всегда, пожалуйста, и да, я с нетерпением жду встречи с ними, — отвечает она, раскрасневшаяся и прекрасная.

— У вас есть все, что вам нужно?

— О да, — говорит она с легкостью.

— Вы уверены?

Она кивает, ее губы растянуты в ухмылке.

Боже, а она храбрая.

Я ухмыляюсь.

— Ладно.

Я не могу скрыть своего восторга.

— Хорошо. Раз уж вы так решили, мисс Стил.

Я хватаю свою куртку, и мы направились к лифту.

Она никогда не перестанет удивлять, впечатлять, и обезоруживать меня. Теперь мне придется просидеть весь ужин с моими родителями, зная, что моя девочка не надела нижнее белье. На самом деле, я еду вниз в лифте, зная, что она голая под ее юбкой.

Она поменялась с тобой ролями, Грей.

Она тиха, в то время как Тейлор везет нас на север по I-5. Я мельком увидел Юнион Лейк. Луна исчезает позади облака, и вода темнеет, будто подстраивается под мое настроение. Почему я везу ее знакомить со своими родителями? Если они встретят ее, то у них будут определенные ожидания. И у Анны тоже. И я не уверен, будут ли отношения, которые я хочу построить с Аной, соответствовать тем ожиданиям. Я сделал только хуже, начав все это, когда настоял на том, чтобы она познакомилась с Грейс. Виноват только я. Я и тот факт, что Элиот трахает ее соседку по квартире.

Кого я обманываю? Если бы я не хотел, чтобы она познакомилась с моей семьей, ее бы здесь не было. Я просто не хочу быть так озабочен этим.

Да. В этом вся проблема.

– Где ты научился танцевать? – спросила она, прервав мои размышления.

Ох, Ана. Она же не собирается заставить меня пойти туда

«Кристиан, держи меня. Там. Как следует. Правильно. Один шаг. Два. Хорошо. Попадай в такт музыке. Синатра идеально подходит для фокстрота». Элена в своей стихии.

«Да, госпожа».

– Ты уверена, что хочешь знать? – спросил я.

– Да, – отвечает она, но ее тон звучит иначе.

Ты спросила. Я вздыхаю в темноте около нее.

– Миссис Робинсон любила танцевать.

– Должно быть, она хорошая учительница.

Ее шепот полон сожаления и невольного восхищения.

– Хорошая, – тихо ответил я.

«Верно. Снова. Один. Два. Три. Четыре. Малыш, у тебя получается». Элена и я скользим по ее подвалу.

«Опять». Элена смеется, запрокинув голову, она выглядит подобно женщине вдвое моложе ее.

Ана кивает и изучает пейзаж, несомненно, придумывая некоторую теорию об Элене. Или же размышляет о встрече с моими родителями. Если бы я знал. Возможно, она нервничает. Как я. Я никогда не приводил девушку домой.

Ана начинает ерзать, я чувствую, что что-то беспокоит ее. Она обеспокоена тем, что мы сделали сегодня?

– Не нужно, – сказал я, мой голос получился мягче, чем я хотел.

Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, выражение ее лица невозможно разглядеть в темноте.

– Что не нужно?

– Не нужно слишком много думать, Анастейша. – Независимо от того, о чем ты думаешь. Я вытягиваюсь, беру ее руку и целую костяшки пальцев. – Чудесный был день. Спасибо.

На мгновение ее лицо освещает робкая белоснежная улыбка.

– Почему ты использовал кабельную стяжку? – спросила она.

Вопросы об этом дне ― это хорошо.

– Просто, это легко, и ты испытала новые ощущения. Кабельные стяжки – довольно жесткое приспособление для фиксации, а мне это нравится, – мой голос сух, поскольку я пытаюсь внести немного юмора в наш разговор. – Очень действенный способ удерживать тебя там, где твое место.

Ее глаза устремились к Тейлору на переднем сиденье.

Милая, не беспокойся о Тейлоре. Он точно знает, что происходит, он этим занимается уже четыре года.

– Все это часть моего мира, Анастейша. – Я сжимаю ее руку, прежде чем осознаю это. Ана снова поворачивается к окну; нас окружает вода – мы пересекаем озеро Вашингтон по 520 мосту ― моя любимая часть поездки. Ана подтягивает ноги и сворачивается на сидении, обвивая себя руками.

Что-то происходит.

Когда она оборачивается ко мне, я спрашиваю:

– О чем призадумалась?

Она вздыхает.

Черт.

– Неужели все так плохо?

– Хотела бы я знать, что у тебя на уме.

Я ухмыляюсь, довольный, что она не знает то, что действительно у меня на уме.

– А я – что у тебя, малышка, – тихо ответил я.

***

Тейлор открывает парадную дверь моих родителей.

– Ты готова? – спрашиваю я. Ана кивает, и я сжимаю ей руку. – Для меня это тоже впервые, – я шепчу. Когда Тейлор уже вышел из машины, я коварно улыбаюсь, смотря на Ану. – Держу пари, ты жалеешь, что на тебе нет трусиков.

Ее дыхание замирает, и она хмурится, но я выхожу из автомобиля, чтобы приветствовать моих маму и отца, которые ждут на пороге. Ана выглядит спокойной и невозмутимой, когда она обходит автомобиль и идет к нам.

– Анастейша, ты уже знакома с моей матерью Грэйс. А это мой отец, Кэррик.

– Мистер Грей, рада с вами познакомиться.

Она улыбается и жмет его протянутую руку.

– Я тоже рад, Анастейша.

– Для вас Ана.

– Ана, как приятно снова встретиться с вами! – Грейс приветливо обнимает ее. – Заходите скорее. – Взяв Ану за руку, мама вошла с ней в дом, я вошел вслед за ними.

– Она здесь?

Из дома доносится визгливый крик. Ана бросает на меня встревоженный взгляд.

– Это, должно быть, Миа, моя младшая сестренка.

Мы поворачиваемся, услышав звук высоких каблуков, гремящих по залу. И там она.

– Анастейша! Я столько про тебя слышала! – Миа очень крепко ее обнимает. Хотя она выше Аны, я помню, что они почти одного возраста.

Миа берет ее за руку и тащит в вестибюль, как и мои родители, я иду за ними.

– Он никогда не приводил домой девушек, – рассказывает Миа Ане пронзительным голосом.

– Миа, успокойся, – упрекнула ее Грейс.

Да, черт возьми, Миа. Прекрати так себя вести.

Ана ловит меня закатывающим глаза и стреляет мне испепеляющим взглядом.

Грейс встречает меня поцелуем в обе щеки.

– Здравствуй, милый, – она счастлива, что все ее дети дома.

Каррик протягивает мне руку.

– Привет, сынок. Давно не виделись. – Мы обмениваемся рукопожатием и следуем за женщинами в гостиную.

– Пап, ты вчера видел меня, – бормочу я. – Папа шутит, – мой отец выделяется в них.

Кавана и Элиот обнимаются на одном из диванов. Но Кавана встает, чтобы обнять Ану, когда мы входим.

– Кристиан, – она мне вежливо кивает.

– Кейт.

Элиот хватает Ану в охапку.

Блядь, кто ж знал, что моя настолько вдруг раскрепощенная.

Отпусти ее. Я уставился на Элиота, и он усмехается — «я-просто-показываю-тебе-как-это-делается» выражение, прилепленное к его лицу. Я беру Ану за ее талию и притягиваю к себе. Все глаза на нас. Черт. Это похоже на фрик-шоу.

– Выпьете что‑нибудь? – предложил Каррик. – Просекко?

– Да, пожалуйста, – в один голос отвечаем мы с Аной.

Миа подпрыгивает на месте и хлопает в ладоши.

– Они даже говорят одно и то же! Я принесу. – Она выбегает из комнаты

Что, черт возьми, что не так с моей семьей?

Aнa хмурится. Она, вероятно, тоже считает их странными.

– Ужин почти готов, – сообщает Грейс и выходит вслед за Миа.

– Садись, – я говорю Ане, и веду ее к одному из диванов. Мы садимся, я стараюсь не прикасаться к ней. Мне нужно подать пример для моей чрезмерно раскрепощенной семьи.

Может быть, они всегда были такими?

– Мы разговаривали о нашем отпуске, Ана, – дружелюбно произносит мистер Грей. – Элиот решил на недельку слетать с Кейт и ее семьей на Барбадос.

Чувак! Я смотрю на Элиота. Что, черт возьми, случилось с мистером Любить Их и Оставить Их? Кавана должно быть хороша в постели. Она, конечно, выглядит достаточно самодовольной.

– А вы собираетесь отдохнуть после университета? – Каррик спрашивает Ану.

– Я подумываю о том, чтобы съездить в Джорджию, – отвечает она.

– В Джорджию? – Я восклицаю, неспособный скрыть удивление.

– Там живет моя мама, мы с ней давно не виделись.

– И когда ты туда собираешься? – огрызнулся я.

– Завтра поздно вечером.

Завтра! Что, черт возьми? И я только сейчас узнаю об этом?

Миа возвращается с розовым просекко для Аны и меня.

– Ваше хорошее здоровье! – папа поднимает бокал.

– Надолго? – я стараюсь не повышать голос.

– Я еще не знаю. Зависит от того, как пройдут завтрашние собеседования.

Собеседования? Завтра?

– Ана заслужила отдых, – прерывает Кавана, уставившись на меня с плохо скрываемым антагонизмом. Я хочу сказать ей, чтобы она не лезла не в свое дело, но ради Аны я держу язык за зубами.

– У вас завтра собеседования? – отец спрашивает Ану.

– Да, в двух издательствах, по поводу стажировки.

Когда она собиралась сказать мне это? Я здесь с нею в течение двух минут, и узнаю детали ее жизни, которые я должен знать!

– Желаю удачи, – сказал Каррик ей с улыбкой.

– Ужин на столе, – объявляет Грейс через весь холл.

Я позволил остальным выйти из комнаты, но удержал Ану за локоть прежде, чем она смогла пойти за ними.

– И когда ты собиралась мне сказать, что уезжаешь? – моя раздражительность была очевидна.

– Я не уезжаю, а собираюсь повидаться с матерью, и я только подумываю об этом.

Ана отделывается от меня, как будто я ― ребенок.

– А как насчет нашего соглашения?

– Между нами еще нет никакого соглашения.

Но…

Я веду нас через дверь гостиной и в прихожую.

– Этот разговор не закончен, – предупреждаю я, поскольку мы входим в столовую.
Мама полностью выложилась — лучший фарфор, лучший хрусталь — все для Аны и Кавана. Я отодвигаю стул для Аны; она садится, и я сажусь около нее. Миа сияет, смотря на нас.

– Где ты познакомился с Аной? – спрашивает Миа.

– Она брала у меня интервью для студенческого журнала.

– Который редактирует Кейт, – вставила Ана.

– Я хочу стать журналистом, – сказала Миа Кейт.

Мой отец предлагает Ане вина, в то время как Миа с Кейт обсуждают журналистику. Кавана проходит стажировку в Сиэтл Таймс, без сомнения, выбитую для нее отцом.

Краем глаза я заметил, что Ана меня изучает.

– Что? – спрашиваю я.

– Пожалуйста, не злись на меня, – она шепчет так тихо, что слышно только мне.

– Я не злюсь, – вру я.

Она сужает глаза, и очевидно, что не верит мне.

– Ну, хорошо, злюсь, – признаюсь я. И теперь я чувствую, что слишком остро реагирую. Я закрываю глаза.

Получи власть, Грей.

– Так, что руки чешутся? – спросила шепотом Ана.

– О чем это вы шепчетесь? – вмешалась Кавана.

Боже! Она всегда такая? Настолько навязчивая? Как, черт возьми, Элиот выносит ее? Я смотрю с негодованием на нее, и у нее есть смысл отступить.

– О моей поездке в Джорджию, – говорит Ана со сладостью и очарованием.

Кейт ухмыляется.

– Как вел себя Хосе, когда вы были с ним в баре в пятницу? – она спрашивает с нахальным взглядом в мое направление.

Что. Это. За. Херня.

По сравнению со мной, Ана напряжена.

– Прекрасно, – ответила она быстро.

– Злюсь так, что руки чешутся, – шепчу я – Особенно сейчас.

Таким образом, она пошла в бар с парнем, который пытался засунуть свой язык в ее горло в прошлый раз, когда я видел его. И она уже согласилась быть моей. Тайком ускользнула в бар с другим мужчиной? И без моего разрешения...

Она заслуживает наказания.

Вокруг меня сервируется стол. Я согласен быть не слишком жестким с ней… возможно, я должен использовать флоггер. Или, может быть, я должен использовать простую порку, но сильнее, чем в прошлый раз. Здесь, сегодня.

Да. Это возможно.

Ана рассматривает свои пальцы. Кейт, Элиот и Миа разговаривают о французской кулинарии, и папа возвращается к столу. Где он был?

– Милая, это тебя. Из больницы, – говорит он Грейс.

– Начинайте без меня, – говорит мама, передавая тарелку с едой Ане. Хорошо пахнет.

Ана облизывает губы и это действие резонирует у меня в паху. Она, должно быть, голодна. Хорошо. Это уже что-то.

Мама превзошла себя: чоризо, гребешки, перец. Вкусно. И я понимаю, что тоже голоден. Это не поможет поднять мне настроению. Но я проясняюсь, смотря, что Ана ест.

Грейс возвращается обеспокоенной.

– Что‑то случилось? – спрашивает папа, и мы все смотрим на нее.

– Другой случай кори, – Грейс тяжело вздыхает.

– О, нет, – говорит папа.

– Да, и опять ребенок. Четвертый случай за месяц. Если бы только родители делали детям прививки! – Грейс качает головой. – Я так рада, что наши дети почти не болели. Слава богу, у них не было ничего тяжелее ветрянки. Бедняга Элиот.

Все мы смотрим на Элиота, который прекращает есть, его рот полностью забит едой. Ему неловко быть в центре внимания.

Кавана бросила на Грейс вопросительный взгляд.

– Кристиану и Миа повезло, – объяснила мама. – У них ветрянка была в легкой форме, обошлись парой пузырьков.

О, успокойся, мам.

– Пап, так ты видел игру «Сиэтл Маринерс»?

Похоже, Элиот жаждет перевести разговор на другую тему, как и я.

– Я не могу поверить, что они побеждают Янки, – говорит Каррик.

– Ты смотрел игру, шишка? – Элиот спрашивает меня.

– Нет. Но я прочитал спортивную колонку.

– Маринеры ездят по различным местам. Девять игр, выигранных из последних одиннадцати, дают мне надежду, – папа кажется взволнованным.

– У них, конечно, есть лучший сезон, чем 2010, – добавляю я.

– Гутьеррес в области центра был удивительным. Та выгода! Ничего себе. – Элиот подбрасывает руки. Кавана подлизывается к нему как томящаяся от любви дурочка.

– Как вы устроились в новой квартире? – спрашивает Грейс Ану.

– Мы были там всего лишь один день, и еще нужно распаковать вещи, но мне там очень нравится, это в центре – минута ходьбы от Пайк Плейс, недалеко от океана.

– О, Вы живете близко с Кристианом, – замечает Грэйс.

Домработница начинает убирать стол. Я все еще не могу запомнить ее имя. Она швейцарка, или австрийка или что-то в этом роде, она не прекращает мне глупо улыбаться и моргать ресницами.

– Ана, ты была в Париже? – спрашивает Миа.

– Нет, но очень бы хотела там побывать.

– Мы провели медовый месяц в Париже, – сказала мама. Они с папой обменялись взглядами через стол, которые я, откровенно предпочел бы не видеть. Они, очевидно, хорошо провели время.

– Прекрасный город, если не считать парижан. Кристиан, ты должен свозить Ану в Париж, – воскликнула Миа.

– Я думаю, что Анастейша предпочла бы Лондон, – я отвечаю на смешное предложение своей сестры. Я кладу руку на колено Аны, ее платье струится, поскольку я скольжу по нему пальцами. Я хочу тронуть ее, погладить ее, где должны быть ее трусики. Мой член пробуждается в ожидании, поэтому я подавляю стон и начинаю ерзать на месте.

Она резко отстраняется от меня, как будто скрестив ноги, и я глажу рукой ее бедра.

Не смей!

Ана делает глоток вина, не отрывая глаз от экономки моей матери, которая убирает основные блюда.

– Что там с парижанами? – спрашивает сестру Элиот. – Неужели они не поддались твоим чарам? – Элиот дразнит Миа.

– Нет. А уж мсье Флобер, чудовище, на которое я работала! Настоящий тиран, обожает доминировать.

Ана давится вином.

– Анастейша, все в порядке? – спрашиваю я, освобождая ее бедро.

Она кивает, у нее красные щечки, я глажу ее спину и мягко ласкаю ей шею. Властный тиран? Я? Эта мысль забавляет меня. Миа стреляет в меня взглядом, одобряющая мое публичное проявление любви.

Мама приготовила свое фирменное блюдо, говядину «Веллингтон», по рецепту, которому она научилась в Лондоне. Я должен сказать, что это обычная запеченная курица. Несмотря на то, что она подавилась, Ана жадно ест свою еду. Люблю смотреть, как она ест. После нашего энергичного дня она, вероятно, голодна. Я делаю глоток своего вина, рассматривая другие способы сделать ее голодной.

Миа и Кавана обсуждают относительные преимущества Святого Барта против Барбадоса, где семья Каваны будет отдыхать.

– Помнишь Элиота и медузу? – Глаза Миа сияют от радости, и она переводит взгляд то на Элиота, то на меня. Я посмеиваюсь.

– То, как он кричал, как девчонка? Помню.

– Эй, это, возможно, было португальским военным кораблем! Я ненавижу медуз. Они все портят, – Элиот решителен. Миа и Кейт начинают хихикать и кивают, соглашаясь с ним.

Ана охотно кушает и слушает, как мы подшучиваем над Элиотом. Все остальные успокоились, и моя семья уже не кажется такой странной. И чего я так напрягаюсь? Такое ведь происходит повсеместно: семьи собираются за одним столом, чтобы вместе поесть и пообщаться. Может я напряжен, потому что Aнa здесь? Или потому, что они могут ей не понравиться, или она не понравится им? Или это, потому что она собирается в Джорджию завтра, а я ничего не знал об этом?

Это заблуждение.

Миа в центре внимания, как обычно. Ее рассказы о французской жизни и французской кулинарии занимательны.

– О, мама, les pâtisseries sont tout simplement fabuleuses. La tarte aux pommes de M. Floubert est incroyable (о, мама, пироженые просто сказка, а яблочный пирог мсье Флобера удивительный), – говорит она.

– Миа, chérie, tu parles français (Миа, дорогая, ты говоришь по-французки), – я перебиваю ее. - Nous parlons anglais ici. Eh bien, à l’exception bien sûr d’Elliot. Il parle idiote, couramment (Мы разговариваем здесь по-английски. Ну, за исключением, конечно, Элиота. Он, идиот, говорит, как обычно).

Запрокинув голову, Миа громко хохочет, и к ней невозможно не присоединиться.

Однако к концу дня это напряжение меня изрядно изматывает. Я хочу побыть один на один с моей девочкой. Я и так еле стерпел всю эту болтовню, несмотря на то, что это моя семья, и теперь мое терпение на исходе. Я смотрю на Ану, и беру ее за подбородок.

– Не кусай губу. Я сам хочу укусить ее.

А еще нужно установить некоторые правила. Нужно обсудить эту ее спонтанную поездку в Джорджию и походы по барам с мужчинами, которые от нее без ума. Я снова кладу руку ей на колено. Я хочу прикоснуться к ней. К тому же она должна позволять мне прикосновения так часто, как я этого хочу. Я наблюдаю за ее реакцией по мере того, как пальцы скользят вверх по бедру, дразня обнаженную кожу. Дыхание сбивается, и она сжимает ноги, не давая мне продвинуться дальше

Ну, все.

Я прошу нас извинить и встаю.

– Давай я покажу тебе окрестности, – я спрашиваю Ану, не давая ей шанса ответить. Она серьезная, но глаза ее сияют, она нерешительно берет меня за руку.

– Извините, – она говорит Каррику, и мы выходим из столовой.

На кухне Миа и мама убираются.

– Я хочу показать Анастейше задний двор, – говорю я своей матери, стараясь быть веселым, но уже снаружи мой гневный настрой выходит на поверхность.

Трусики. Этот фотограф. Джорджия.

Мы проходим по крыльцу и поднимаемся по лестнице на лужайку. Ана на секунду останавливается, любуясь окрестностями.

Да, да. Сиэтл. Огни. Луна. Вода.

Я веду ее через лужайку прямиком в лодочный сарай.

– Постой, пожалуйста, – просит Ана.

Останавливаюсь и смотрю на нее.

– Мои каблуки. Мне нужно снять туфли.

– Обойдешься, – рычу я, подхватываю ее и быстро взваливаю на плечи. Она визжит от удивления.

Черт. Я сильно шлепаю ее по заднице.

– Не ори! – огрызаюсь я, шагая по лужайке.

– Куда мы идем? – вопит Ана, подпрыгивая на моем плече.

– В лодочный сарай.

– Зачем?

– Мне нужно побыть с тобой наедине.

– Для чего?

– Хочу отшлепать тебя, а потом оттрахать.

– Почему? – хнычет она.

– Знаешь, почему, – я огрызаюсь.

– Я думала, ты человек настроения.

– Анастейша, ты даже не представляешь, какое у меня сейчас настроение!

Распахнув дверь в лодочный сарай, я шагнул внутрь и включил свет. Одна за другой щелкают флуоресцентные лампы. Затем мы поднялись наверх по деревянной лестнице. Я останавливаюсь в дверях, щелкаю выключателем – на этот раз загораются галогенные лампы.

Я стаскиваю ее с плеча и ставлю на ноги. Ее темные волосы спутались, ее глаза сияли в лучах огней, и я знаю, что она без трусиков. Я хочу ее. Сейчас.

– Пожалуйста, не бей меня, – шепчет Ана.

Я таращусь на нее, ничего не понимая.

– Я не хочу, чтобы ты меня шлепал, только не здесь и не сейчас. Пожалуйста, не надо.

Но … Я стою, открыв рот в ступоре. Но ведь мы здесь именно за этим. Она поднимает руку, и понятия не имею, что она собирается сделать. Тьма опутывает мое горло, грозясь придушить, если Ана коснется меня, но она лишь нежно проводит пальцами мне по щеке до подбородка. Тьма растворяется в забвении, и я закрываю глаза, чувствуя лишь осторожное прикосновение пальцев. Другую руку она запускает мне в волосы и ерошит их.

– Ах, – я издаю стон и даже не знаю, он вызван страхом или вожделением. Затаив дыхание, я стою на краю пропасти. Когда я открываю глаза, она подходит ко мне очень близко. Она запускает руки мне в волосы и нежно тянет, приподнимаясь на носочках. А я лишь наблюдаю за ней будто со стороны, я – зритель, я – свидетель. Наши губы встречаются, и я закрываю глаза, впуская ее настойчивый язык, но мой стон разрушает ее чары.

Ана.

Я обнимаю ее, вымещая на нашем поцелуе все два часа напряжения и беспокойства, языком, овладевая и воссоединяясь с нею. Хватаю ее за волосы, смакуя язычок на вкус, и мое тело воспламеняется как топливо.

Твою мать.

Я отстраняюсь, и мы оба судорожно хватаем воздух. Она держится за мои руки, а я в смятении. Я ведь хотел ее отшлепать. Но она сказала «нет». Как и за столом на ужине.

– Что же ты со мной делаешь? – спрашиваю я.

– Целую.

– Ты отказала мне.

– Что? – она не понимает, или, вероятно, забыла, что произошло.

– Там за столом ты сказала «нет» своими ногами.

– Но мы же были за столом с твоими родителями.

– Никто мне раньше не отказывал. И это так … возбуждает, – и отличается от всего, что было прежде. Я скольжу рукой по ее попке и прижимаю к себе, стараясь сохранять контроль.

– Ты зол и возбужден потому, что я сказала «нет»? – ее голос охрип.

– Я зол, потому что ты никогда не упоминала при мне Джорджию. Я зол, потому что ты отправилась выпить с парнем, который пытался тебя соблазнить, когда ты была пьяна, и оставил в итоге с практически незнакомым человеком. Разве друзья так поступают? Еще я зол и возбужден потому, что ты сомкнула передо мной ноги.

И ты без трусиков.

Сантиметр за сантиметром я начинаю задирать подол ее платья.

Дата добавления: 2015-10-13